Особенности развития предпринимательских структур в волжско-уральском регионе (XIX – начало XX вв.)

Расширение Российской империи и зон ее экономического влияния, преимущественно в восточном и южном направлении, привело к тому, что татарская буржуазия взяла курс на проведение сугубо посреднической торгово-закупочной деятельности, которая становилась все более зависимой как от единого общероссийского рынка, так и от сотрудничества с русской буржуазией. Особенно тесная связь между расширением влияния Российского государства и ростом экономической активности наблюдалась у мишар в Монголии, Манчжурии, Финляндии, а также вдоль линий железных дорог. Благодаря этому во многом изменился сам тип торговца.

Первопроходец, который постоянно подвергался риску разбойных нападений в степях или репрессиям в деспотических государствах, вел торговлю путем товарообмена, добывал прибыль соответственно риску, превращался в законопослушного гражданина, зависимого от чиновников. При этом он начинал выполнять функцию политического агента, что проявлялось в усиленном распространении официальными органами арабского алфавита среди казахских кочевников, в разрешении проживания выходцев из татарской среды в «киргизской степи» для «отправления богослужения и обучения детей татарскому, арабскому и персидскому языкам». И что совсем немаловажно ‑ получение основных доходов от торговли с Туркестаном требовало от татар следования канонам шариата.

В условиях форсированного преодоления экономической отсталости и активной политики государства, направленной на усиленное насаждение «сверху» рыночных структур, татарская буржуазия представляла собой пример самоорганизующейся силы в государстве второго эшелона. При сохранении верности мусульманским принципам и традиционному мировоззренческому ядру, представители татарских буржуазных кругов воспринимали в полной мере экономические и технические новации, что позволило им создать в ряде центров деловой активности крупные промышленные предприятия, наладить широкую торговую сеть, принять активное участие в развитии элементов рыночной инфраструктуры – кредитных и банковских учреждений, бирж.

Ведущая роль буржуазии в татарском обществе была во многом предопределена характером официальной политики российского государства. Согласно переписи 1897 г., структура татарского общества включала в себя незначительное число представителей элиты. Основными занятиями населения в городах были торговля - Казань (15,66%), Уфа (21,54%), Оренбург (23,60%) - и деятельность в сфере услуг (20,69%, 32,56% и 26,11% соответственно). В обрабатывающей промышленности было занято 24,51%, 12,53% и 18,82%. Свободными профессиями было занято 0,90%, 1,23% и 0,80%; в администрации - 1,58%, 1,63% и 0,29%. Духовенство составляло 0,36%, 0,27% и 0,55% населения [1].

В первой половине XIX века в состав предпринимательских кругов татарского общества входили несколько социальных групп и сословий: в первую очередь, гильдейское купечество, возникшее у татар в конце XVIII века; разбогатевшие мещане и крестьяне, а также некоторые из представителей немногочисленного мусульманского дворянства. Некоторый рост численности национальной купеческой гильдии в пореформенный период объясняется тем, что для богатых выходцев из крестьян гильдейское свидетельство означало реальные привилегии – освобождение от телесных наказаний, право на свободу передвижения, обладание бессрочными паспортными книжками. Однако в дальнейшем купеческое сословие постепенно утратило свои привилегии (в частности, закон о всеобщей воинской повинности, введенный в 1874 г., отменил освобождение от воинской службы), и приписка к нему стала зависеть от личного желания того или иного предпринимателя.

Предоставление официальными властями татарским предпринимательским кругам права на извлечение монопольной прибыли на фиксированных рынках превратило буржуазию в проводника, через которого осуществлялось государственное влияние на татарское общество. Неоспоримое первенство буржуазии в городских общинах объяснялось малочисленностью и разобщенностью традиционной знати, отсутствием национальной бюрократии и имущественной базы духовенства. Буржуазия фактически финансировала систему схоластического образования и всю инфраструктуру городской жизни.

Следуя положениям новой институциональной экономической теории, рассматривающей институты и нормы в качестве эндогенных факторов экономического развития, мы различаем понятия организации и института, под которыми понимаются формальные (конституция, законы, права собственности) и неформальные (стиль поведения, мировоззрение) ограничения, которые структурируют политическое, экономическое и социальное взаимодействие. Такие неформальные институты, как культурные и социальные нормы, в действительности переплетены и составляют сущность хозяйственной этики. Неформальные институты имеют наибольшее влияние в такой экономической системе, где правовые нормы развиты слабо. При этом особая роль принадлежит религии, которая формирует хозяйственную этику, или ценностное отношение к труду, к смыслу хозяйственной деятельности, в определенной степени заменяет право, уменьшает риск предпринимательской деятельности и обеспечивает доверие в договорных отношениях.

Предложенная И. Хайями, Р. Нельсоном и С. Уинтером концепция использования новых институтов в экономике позволяет признать особое значение укоренившихся социальных и культурных норм, а также религиозного фактора в успешной реализации инноваций в процессе эволюции экономической системы и изменения внешних условий (смена технологий, расширение рынка). При этом ведущая роль буржуазных структур татарского общества, в соответствии с методологией новой институциональной экономической теории, может трактоваться как результат сочетания в экономической культуре предпринимательства традиционности и высокой инновационной активности.

Наряду с этическим своеобразием особое значение имело социальное положение татарской буржуазии как общественной группы, которая была исключена из традиционной иерархии, но сохранила свою идентичность в этническо-социальной структуре. Это привело к развитию новых типов ролевых отношений и мотиваций, экономических и социальных связей, центром которых к концу XVIII века становится фигура предпринимателя, который не только организует торговлю и производство, но и создает материальные условия для нормального функционирования общины, а также отстаивает ее интересы перед официальными властями.

Учреждая благотворительные организации, периодические литературно-художественные издания и библиотеки, организуя и финансируя работу национального культурного центра, татарская реформаторская буржуазия города Казани вносила свой посильный вклад в дело переустройства векового патриархального уклада жизни нации, приобщения ее к духовным достижениям мировой цивилизации.

Таким образом, правовое положение и внутренние моральные установки способствовали формированию хозяйственной этики татарской буржуазии, что предопределило ее активность в рыночных преобразованиях. Национальная буржуазия второй половины XIX-начала XX вв., осознав собственное значение в общей социально-классовой структуре российского общества, внесла значительный вклад в дело дальнейшей консолидации татарского народа, способствовала его экономическому и культурному развитию.

[1] Noak Ch. Die ethno-sozial Struktur der Wolga Tataren nach des russichen Volkszahlung von 1897. – Schriftliche Hausarbeit zur Magisterprufungan dert Philosophischen. – Koln, 1993. Table Iia.