Теоретические и практические вопросы неоиндустриализации и их взаимосвязь с военно-промышленным комплексом

Интеграция в мировую экономику, предоставляя глобальные возможности, формирует новые интеллектуальные вызовы. Мировое разделение труда диктует России положение поставщика энергоресурсов, и переломить этот тренд – первоочередная задача, решение которой необходимо найти хотя бы в среднесрочной перспективе. По нашему мнению, ориентация на сырьевую модель развития исчерпала себя и должна иметь своим логическим продолжением форсированную неоиндустриализацию, основанную на знаниях [12].

Этот процесс преобразования архаичной системы производства – в многоукладную, диверсифицированную производственную систему с преобладанием «ключевых факторов» [17] шестого технологического уклада может базироваться на сохранившихся высокотехнологичных отраслях российской экономики. К таковым следует, в первую очередь, отнести предприятия машиностроения, электронной промышленности и, в особенности, – военно-промышленного комплекса.

Роль технологий двойного применения

Предприятия военно-промышленного комплекса (ВПК) за счет накопленного кадрового, технического и технологического потенциала способны эффективно обеспечить опережающее развитие сопутствующих сегментов экономики – развитие, формирующее высококонкурентные позиции на мировом рынке. Но ориентироваться необходимо не только на рынок вооружений, но и на гражданскую продукцию производственного и потребительского назначения.

Решающую роль могут сыграть в этом технологии двойного применения, имеющие дуалистический характер, но воспринимаемые, зачастую, как исключительно военные. Вместе с тем практически любая военная технология имеет свою «мирную» альтернативу – продукт или услугу, как уже потребляемую обществом, так и еще не осознаваемую в качестве экономического блага. Соответственно, задел в области военной продукции, а точнее военных технологий, представляет собой не что иное, как фонд перспективных возможностей.

Выделим проблему, нуждающуюся в первоочередном рассмотрении: отсутствие методологически выверенной системы понятий и терминов, составляющих концептуальный базис новой индустриализации на основе потенциала технологий двойного применения, системы, адекватной условиям хозяйствования рыночного типа. Несмотря на достаточно обширную полемику по многим аспектам функционирования военной промышленности, по некоторым вопросам ее участия в формировании и развитии экономики страны единая позиция отсутствует [9, 15], и, следовательно, нельзя говорить о предметном понимании современного ее состояния, а тем более – перспектив. Прежде чем приступить к построению укрупненной модели реорганизации экономической системы на основе «двойных» технологий, сформулируем понятийный аппарат и проведем анализ соответствующих областей научных исследований по тематике индустриализации.

Терминология

Определяя контекст исследования, следует начать с его сущностной экономической категории – технологий двойного применения (далее – ТДП). Ядром этого понятия выступает такой класс результатов человеческой деятельности, как технология. Под технологией, сообразуясь с устоявшейся терминологией и позицией ряда авторов, мы будем понимать научно-техническое знание или совокупность таких знаний, которое объективировано в форме результата интеллектуальной деятельности и имеет практическое значение, в экономических в целом и в частности в производственных взаимоотношениях [18, 20, 21].

Следует отметить, что правовое поле РФ не содержит однозначного определения понятия «технология», поэтому апеллировать к каким-либо юридическим категориям не представляется целесообразным [6]. Более того, наша задача заключается в конкретизации терминологии, которая в более широком смысле может представляться достаточно дискуссионной, но в рамках конкретного исследования была бы способна формировать логически устойчивые структурные связи.

Основываясь на предложенном определении технологий, выразим через него ТДП как дуалистические технологии, потенциально имеющие применение как в сфере производства и эксплуатации гражданской продукции, так и в сфере производства и эксплуатации продукции военного назначения.

Отдельно отметим сущностные отличия в терминах ТДП и ТДН (технологии двойного назначения). Оба эти словосочетания используются для обозначения одной категории [12, 19], но выбранный нами вариант несет в себе смысловую нагрузку не просто вероятностного, а непосредственно практического свойства, указывая на возможность реализации (применения) данных технологий в конкретных конечных благах. В этой связи можно оппонировать ряду авторов, анализирующих возможности коммерциализации ТДН, но с самого начала неявно отказывающих таковым в практическом применении уже в силу использования термина, говорящего лишь о назначении [3]. В ряде случаев, руководствуясь соображениями стилистического характера, можно говорить о «двойных технологиях».

В целом, достаточно близкой к тому сущностному содержанию, которое мы вкладываем в целях данного исследования в термин ТДП, можно считать такое англоязычное заимствование, как «ноу-хау». Отличие состоит лишь в широте охвата: любое ноу–хау является технологией, но не наоборот, т.е. это отношения подкласса и класса понятий.

Коммерческое использование ТДП имеет ряд общих особенностей с процессом конверсии и может рассматриваться как одна из его разновидностей – внепроизводственная или экономическая конверсия [10]. Соответственно, нам следует дать определение этому механизму диверсификации производства. Под конверсией будем понимать целенаправленное замещение продукции/услуг военной тематики продукцией/услугами гражданской, в рамках одних и тех же производственных фондов. Основное отличие ТДП от конверсии явственно наблюдается уже в диссонансе определений. В случае конверсии ключевые объекты воздействия – производственные мощности, техническая база, а для ТДП таковыми выступят допроизводственные фонды, актуализированные в знаниях и технологиях. Смещаясь на более низкий уровень, стоящий у основания производственной цепочки, мы получаем возможность осуществлять преобразования с намного большей эффективностью и отдачей. Это происходит за счет мультипликативного эффекта нарастания первоначальной позитивной технологической новации, при прохождении через последующие звенья производственной цепи. Иначе говоря, формируется инновационный рычаг [16].

Далее необходимо детерминировать такой элемент нашей модели, как военно-промышленный комплекс. В нормативно–правовых актах, научных исследованиях и публикациях в периодической печати можно встретить обе аббревиатуры (соответственно, и оба расширенных термина) ВПК и ОПК [10, 14, 22, 24]. Второй вариант является стандартом для официальной документации, в большей степени по соображениям политического характера. Первый же вариант нам представляется методологически более корректным по причине смыслового соответствия сопутствующим дефинициям, а также назначению продукции – военная техника и вооружения.

Итак, под термином ВПК мы будем понимать совокупность хозяйствующих субъектов во всей полноте экономических и правовых отношений между ними, действующих в сфере производства и эксплуатации вооружений и военной техники, с целью формирования и развития военного потенциала государства, а также извлечения прибыли. Основной мотив коммерческой деятельности неслучайно вынесен на второй уровень значимости. Большинство предприятий ВПК своей главной целью и миссией декларируют именно обеспечение нужд государства в военной технике и вооружениях. Про обеспечение рентабельности в условиях жесткой регламентации деятельности можно говорить лишь с достаточной степенью условности.

В самом начале мы постулировали необходимость новой индустриализации. Определением этого процесса мы завершим формирование набора основополагающих терминов. Неоиндустриализация (новая индустриализация) – это воссоздание и интенсификация – на основе перспективных технологических и технических решений – многоукладной, наукоемкой промышленно-ориентированной экономики. Акцент на инновационную составляющую механизма неоиндустриализации сделан не случайно. Не механистическое восстановление хозяйственной модели, ставящей во главу угла количественные показатели, должно стать ориентиром для трансформации вектора российской экономической политики (именно по этой причине мы не будем использовать более распространенный термин «реиндустриализация»), а полноценное ее преобразование, с размыканием производственных цепочек глобального характера и встраиванием в них наиболее передовых секторов отечественной экономики.

Практический опыт индустриализации

Отдельные аспекты неоиндустриализации можно проследить в ведущих мировых экономиках последнего десятилетия и, в особенности, последних пяти лет. Восстановление реального сектора экономики в постиндустриальных странах, репатриация промышленного производства являет собой реальный процесс, основанный на фундаментальном переосмыслении роли промышленности в хозяйственной жизни страны и уже дающий статистически выявляемые результаты [28].

Наиболее теоретически проработанным и практически подтвержденным является опыт советской неоиндустриализации, к которому мы и обратимся как к наиболее близкому во временном и мировоззренческом смысле. Этому не должно препятствовать использование иного термина – индустриализация. Централизованная реорганизация промышленности, начавшаяся через несколько лет после принятия НЭПа, фактически представляла собой промежуточный этап между реиндустриализацией и неоиндустриализацией. В ее ходе было проведено восстановление и масштабирование промышленности на принципиально новых для советского государства, но не мировой практики, основах, отличное от классической индустриализации в виде промышленных революций XIX века [7, 8]. Чтобы разделить исторические процессы и перспективные тенденции, сам процесс реорганизации промышленности и его историческое воплощение, применительно к неоиндустриализации советской промышленности мы будем использовать классическое определение – индустриализация.

Мнения исследователей в отношении результатов индустриализации имеют существенные расхождения [27]. Вместе с тем, большинство работ, посвященных этому вопросу, отмечают в позитивном ключе основные итоги преобразования промышленности [5, 8, 27]. Мы не станем абсолютизировать ни ту, ни иную точки зрения. Связано это с необходимостью раздельной оценки результатов индустриализации как трансформационного процесса и последствий тех конкретных мер и механизмов, которыми индустриализация реализовывалась (а равно и самих мер). Объективные характеристики масштабного экономического роста и промышленного рывка подробно засвидетельствованы рядом авторов [11]. Руководствуясь этими аналитическими материалами, следует признать цели индустриализации достигнутыми: советское государство заняло прочные позиции среди передовых индустриальных держав [27] и одним из залогов этого успеха стало развитие ВПК.

Обратимся к методам, которыми проводилась индустриализация, по возможности проводя параллели с текущей ситуацией и отмечая рациональные заимствования. В первую очередь отметим источники финансирования, под которыми будем понимать непосредственно финансовые ресурсы, не принимая во внимание немонетизированные издержки. Прямые иностранные инвестиции практически не привлекались, несмотря на первоначальные планы формирования совместных обществ. Соответственно, ключевую роль играли внутренние источники, основным среди которых было сельское хозяйство, генерирующее экспортную выручку для обеспечения импорта технологий, сырья и оборудования, а также служащее потребителем большей части промышленной продукции [5]. Это решение можно экстраполировать на реалии сегодняшнего дня с небольшой корректировкой: валютные поступления для переоснащения промышленности техникой и импорта ряда недостижимых (при разумных затратах) технологий способен обеспечить нефтегазовый сектор. Более того, существенные накопления уже сформированы в Фонде национального благосостояния и Резервном фонде и при рациональном их применении на внутреннем рынке могут обеспечить и высокую доходность бюджету и развитие экономики. Определенным прообразом такого подхода могут послужить ФЦП (Федеральные целевые программы), предназначенные для обновления промышленного парка предприятий ВПК. Отличие состоит в том, что федеральные средства целевого назначения служат, в конечном итоге, для расширенного воспроизводства военной техники и вооружений и не всегда могут быть адаптированы к реализации конверсионной модели развития предприятий ВПК.

Помимо средств централизованного характера, капитальные вложения осуществлялись самой промышленностью (для легкой промышленности – до 80%) в виде заемных, кредитных ресурсов, прибыли. Можно возразить, что в условиях плановой экономики все вышеприведенные источники обеспечения индустриализации будут иметь лишь формальное отличие, но если мы определим дату ее начала не по формальному признаку (исполнение первого пятилетнего плана), а по фактическому (превышение объема инвестиций в основные фонды над амортизационными отчислениями), то обнаружим, что процесс индустриализации начался еще при НЭПе. Это позволяет говорить о высокой степени соответствия исходных условий индустриализации и требуемой в настоящее время неоиндустриализации, учитывая относительно самостоятельную коммерческую деятельность трестов, осуществляемую с целью извлечения прибыли, – во время первой и значительно независимый характер хозяйствования ВПК (как потенциального драйвера неоиндустриализации) – в наши дни.

Проблема рынков сбыта, при условии уже упомянутого нами опережающего, а не догоняющего развития, разумеется, может быть разрешена без ориентации на сельское хозяйство. Сама промышленность, как военного, так и гражданского секторов, способна стать потребителем инновационной продукции при условии корректного выбора перспективного вектора развития. Это связано с накоплением в экономической системе структурных изменений, порождающих структурные сдвиги, под влиянием факторов развития, каковыми и выступают процессы индустриализации. Структурная перестройка отрабатывает и закрепляет произошедшие преобразования и формирует новые, зачастую непрогнозируемые взаимосвязи расширенного воспроизводства хозяйственной системы [1]. Именно это и происходило в период индустриализации: значимым рынком сбыта становилась военная промышленность.

Вторым по значимости механизмом индустриализации стало развитие кадрового потенциала. Реализация этой программы осуществлялась по трем направлениям [27]: подготовка специалистов за счет внутреннего кадрового резерва; репатриация специалистов; трудовая иммиграция.

Наиболее масштабным был первый тип привлечения трудовых ресурсов, поскольку он ориентирован на перспективы развития долгосрочного характера и формирует самоподдерживающуюся систему трансляции знаний в социуме. Внутренние резервы, помимо того, более значительны в количественном выражении, чем привлекаемые из-за рубежа, но существует продолжительный временной лаг, обусловленный длительным процессом подготовки специалистов и низким уровнем образования в СССР времен индустриализации [4].

Проводя аналогии с современным состоянием трудовых ресурсов [25], мы обнаруживаем некоторые сходства. Снижение уровня среднего и высшего образования создает структурный вакуум в сфере высококвалифицированных кадров [26]. Тот профессиональный резерв, который был наработан в СССР, уже не может в полной мере соответствовать потребностям современной промышленности. Общество вновь сталкивается с необходимостью массовой переподготовки и повышения квалификации. Ценный человеческий капитал все еще сохраняется в ВПК, но преемственность поколений и процесс передачи знаний нарушены и здесь.

Третий из наиболее существенных и последний из рассматриваемых нами механизмов индустриализации – импорт технологий и оборудования, в том числе нелегальное копирование и промышленный шпионаж. Подобный подход был оправдан и необходим в условиях первоначального догоняющего хода индустриализации, но он быстро исчерпал себя, став препятствием на пути модернизации экономики, создающим видимую эффективность преобразований. На смену экстенсивному росту народного хозяйства должна приходить его интенсификация и ограниченные шаги в этом направлении были предприняты [5].

В настоящее время в условиях рыночной экономики возможно и необходимо использование еще одного инструмента реализации проектов, имеющих высокие риски, к каковым следует отнести неоиндустриализацию. Это институты развития, призванные ликвидировать неэффективность рынка и формирующие потенциал экономического роста [13].

Резюмируя наш анализ индустриализации, обратим внимание на ограничения, которые были сформулированы по итогам практических мероприятий [5]:

– расширенное финансирование в отсутствие должной финансовой дисциплины формирует иждивенческие настроения и реальная эффективность инвестиционных проектов значительно отстает от плановых значений;

– чрезмерное развитие сектора экономики производящего блага производственного назначения, приводит к нарушению экономического равновесия и перманентному дисбалансу структуры производства и потребления;

– репрессивная, в том числе фискальная, политика государства, предложения по обращению к которой можно встретить и в современных работах [7] имеет исключительно демотивирующий характер.

Таким образом, неоиндустриализация, как мы можем заключить, не только необходима, но и объективно осуществима в современной России. Все предпосылки к этому имеются, а потенциальные препятствия возможно учесть, основываясь на недавнем опыте индустриализации. Кроме того, механизмы рыночной экономики позволяют обеспечить большую результативность, не ухудшая макроэкономического равновесия. Для этого необходимо соблюдение четырех глобальных условий:

– организация эффективного частно-государственного партнерства;

– формирование институтов развития;

– рационирование инвестиционных мероприятий;

– преференции технологичным секторам экономики, способным выступить драйвером инновационного развития.

Выводы

1. По итогам проведенного краткого анализа возникает вполне закономерный вопрос: «Каким образом, транслируя наиболее эффективные механизмы индустриализации в современные условия, обеспечить оптимальный по своим временным и затратным характеристикам процесс неоиндустриализации?». Иначе говоря, что при данном целеположении принять в качестве объекта воздействия.

На наш взгляд, наиболее рациональным будет выбор военно-промышленного комплекса России в качестве платформы неоиндустриализации. В этом случае ключевым фактором развития выступят товары двойного применения, став эффективной заменой дорогостоящему импорту устаревших технологий, практиковавшемуся в ходе индустриализации.

2. Гипотезой для целей дальнейших исследований может служить реализация потенциала ТДП, что предположительно позволит качественно повысить эффективность процесса неоиндустриализации промышленности.

3. Первоочередными вопросами для рассмотрения являются:

– реорганизация и конверсионные преобразования ВПК;

– роль ТДП в функционировании ВПК;

– практическое применение ТДП в современном мире;

– ограничения использования ТДП.