Креативное сословие: российские крестьянские переселенцы на Северном Кавказе в XIX веке

Пристально рассматривая важнейшие стороны отечественной истории, проникаешься убеждением, что один из главных устоев будущего страны, фундамент русской державной структуры, основа основ здоровой нации – крестьянство. Крестьянин – лучший солдат, выносливый и самоотверженный, только крестьянин, улавливающий солнечный луч, является продуцентом (в отличие от всех остальных – консументов различного порядка).

Крестьяне истинные православные, менее всего затронутые «химерическими» пороками урбанистической цивилизации. Государство с сильной крестьянской сердцевиной изначально и подлинно суверенно.

Однако не только непосредственно «на земле» видно все величие «крестьянской поступи». Так, к при меру, наши славянофилы предвидели возможности встраивания русской крестьянской общины в индустриальную цивилизацию. Они угадывали в ней именно цивилизационное явление – «уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории» (А. Хомяков). Славянофилы предсказывали развитие крестьянской общины в промышленную. Еще более определенно по этому поводу высказывался Д. Менделеев, видевший в общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, зародыши будущих правильных решений многих задач, которые предстояло решать на пути развития промышленности, и которые должны были затруднять те страны, где индивидуализму отдано окончательное предпочтение.

Крестьянский менталитет

Крайне интересен для нас опыт истории: русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде «трудового коллектива». Именно этот уникальный уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая знаменитую штурмовщину) во многом предопределил «русское чудо» – необъяснимо эффективную форсированную индустриализацию СССР, небывалые достижения науки и просвещения.

Сегодня, когда в целом индустриальная цивилизация переживает довольно тяжелый кризис, в развитых странах возник большой интерес к крестьянству. Запад крестьянство давно ликвидировал, превратив в фермерство – капиталистическое предприятие на земле. Но будущее постиндустриальное сельское хозяйство – за крестьянством, снабженным, разумеется, достижениями науки. Только хозяйство, организованное по-крестьянски, а не по-фермерски, по мнению С. Кара-Мурзы, сможет накормить человечество и не разрушить среду обитания. А основная сокровищница крестьянской цивилизации – Россия! В дополнение С. Кара-Мурза приводит яркий исторический пример влияния крестьянского менталитета на деятельность органов власти: депутаты российской Государственной думы (1906 г.), связанные с крестьянством, сразу и, видимо, подсознательно внесли в ее работу советское начало, идущее от традиций общинного самоуправления. Это, прежде всего, выразилось в тяготении к соединению законодательной и исполнительной власти, то есть власти самодержавного типа, конкурирующей с самодержавием царским (проявился советский культурный стереотип).

Еще один пример: советский строй породил тип промышленного предприятия, в котором производство было неразрывно (и незаметно) переплетено с поддержанием важнейших условий жизнедеятельности работников, их семей и вообще «города». Это переплетение, идущее от традиций крестьянской общинной жизни и прочно вошедшее в коллективную память и массовое сознание, давало невиданный экономический и технологический эффект (таково отопление бросовым теплом, отходящим при производстве электричества на теплоцентрали) [1].

Российские крестьяне-переселенцы на Северном Кавказе

В монографическом исследовании под ред. В. Самсонова [2] отмечается, что за многие века существования российской цивилизации сложился своеобразный евразийский путь развития нашей страны. Этот путь привел Россию к абсолютно самобытной территориальной организации, одними из главных черт которой стали относительно устойчивое и многообразное на федеральном, региональном и местном уровнях размещение производительных сил в единой национальной системе управления природно-ресурсным комплексом страны и неуклонное следование ее многонационального народонаселения (в условиях общего «вмещающего» североевразийского ландшафта) в своей деятельности единому цивилизационному коду поведения с особыми крестьянскими традициями и товарищескими нововведениями авторитарной культуры экономического управления.

Г. Денисова и В. Уланов, исследуя период переселения русского крестьянства на Северный Кавказ, подчеркивают, что расширение пахотных земель русскими было связано не с захватом территорий, а с внедрением привнесенных технологических изменений (таких, как фабричный железный плуг). Обустройство на новых землях было сопряжено с целым рядом трудностей. Переселенцы сплошь и рядом получали неудобицы – земли, уступавшие по качеству земельным наделам автохтонов и малопригодные для выращивания сельскохозяйственных культур. Переселенцам приходилось прилагать огромные усилия для расчистки участков от камней, кустарников и камыша, дабы приспособить их под пашни. И за относительно короткий срок им удалось создать высокопроизводительные хозяйства! Даже в этих тяжелых условиях (сюда относится и недоброжелательное отношение местного населения, и, кстати, казачества тоже) аграрный сектор русского локуса социокультурности, отмечают Г. Денисова и В. Уланов, достигал производственных результатов, намного превышающих возможности хозяйств коренных жителей региона.

Внешним проявлением успешности освоения русскими крестьянами северокавказской экологической ниши стал резкий скачок товарности хлебного производства: если в 1897 году из Терской области было вывезено 7 370 590 пудов зерна, то в 1899 г. эта цифра достигла 15 704 439!

Креативное население

Русские крестьяне на новых землях обставляли свой быт и жизнедеятельность в соответствии с дотоле неизвестными на Северном Кавказе канонами восточнославянской аграрной цивилизации: огромные сады и виноградники, племенные бугаи, паровые мельницы, бочки и кадки, рамочные ульи – «весь этот живой и мертвый инвентарь, все это изобилие предметов и, как следствие, технологических приемов» врастало в кавказскую землю, констатируют Г. Денисова и В. Уланов, приживалось на ней и вписывалось в ландшафт [3].

Существует теория креативного капитала Ричарда Флориды. Напомню ее основной тезис: экономический рост региона обеспечивается креативными людьми, которые предпочитают места, отличающиеся разнообразием, толерантностью и открытостью новым идеям. Разнообразие увеличивает вероятность того, что регион привлекает разные категории креативных людей с различными навыками и идеями. Чем больше разнообразие среди креативного населения, тем больше вероятность новых комбинаций. Более того, разнообразие и концентрация творческих элементов ускоряют обмена знаниями, различные процессы в сфере торговли и предпринимательства. А более значительная по размеру и более разнообразная по сути концентрация креативного капитала, в свою очередь, приводит к более высоким показателям в области инноваций, создания высокотехнологичных предприятий, новых рабочих мест и экономического роста [4].

Указанное теоретическое положение вполне применимо к нашим крестьянским переселенцам, которые перемещались на Северо-Евразийские (Северокавказские) просторы в условиях высочайшего природного разнообразия и комплиментарного взаимодействия в зонах интенсивного межэтнического контакта, в совокупности с некоторыми другими обстоятельствами, предопределившими идейную основу русского космизма.