The institutional environment as a determining factor of the formation of a knowledge economy in Russia

Стремительный рост объемов производства новых знаний является одной из важнейших тенденций развития современной экономики. Целый ряд официальных документов постулирует ведущую роль знаний и инноваций в процессе экономического развития России [1, 2]. Создание эффективного механизма производства новых знаний и инноваций – одна из стратегических целей институциональной модернизации экономики современной России и повышения уровня жизни ее населения.

Институциональная среда как детерминирующий фактор развития экономики знаний рассматривается в рамках эволюционной экономики (Б.-А. Лундвал, С. Меткалф, Р. Нельсон, С. Винтер, К. Фримен, Д. Дози), новой (Д. Норт) и «новейшей» (П. Дэвид) экономической истории, теории прав собственности (С. Элиас, Дж. Стиглиц).

В условиях формирования и развития экономики, основанной на знаниях, становится актуальным вопрос, насколько сформировавшаяся институциональная среда способствует генерации, распределению и использованию знаний. Для количественного анализа состояния институциональной среды используются показатели уровня тарифных и нетарифных барьеров, уровня защиты интеллектуальной собственности, уровня исполнения законов, а также показатели качества регулирования экономики.

Один из комплексных подходов к измерению экономики знаний, учитывающий влияние институциональной среды на внедрение новых знаний в экономику, был предложен в 2004 г. Всемирным банком в рамках программы «Knowledge for development». Индекс экономики знаний (табл.1), рассчитанный по методике Всемирного банка, представляет собой среднее значение четырех показателей, индексов:

экономических стимулов и институционального режима;

инноваций;

образования;

информационной инфраструктуры.

Сравнительный анализ значений индекса экономики знаний и его составляющих позволяет сделать вывод о том, что по показателям индексов инноваций и образования Россия близка к странам, опережающим ее по индексу экономики знаний, а индекс институционального режима России находится на уровне таких стран, как Эквадор (1,94), Пакистан (1,91), Ангола (1,69), Сирия (1,65).

Таблица 1

Сравнительный анализ индекса экономики знаний и его ключевых составляющих для стран «Большой восьмёрки»

Источник: World Bank, The Knowledge Assessment Methodology. 2009 [11

Эффективность институциональной структуры является важной предпосылкой производства знаний и определяющим фактором развития экономики знаний. Институты, являясь по факту «созданными человеком ограничительными рамками, которые организуют взаимоотношения между людьми» [7, c. 17], не только задают структуру побудительных мотивов экономического взаимодействия агентов, но и во многом определяют способ функционирования и дальнейшее развитие экономической системы [3, c. 77].

Основная роль институтов, выступающих детерминирующим фактором формирования экономики знаний, заключается в снижении трансакционных издержек, возникающих в процессе производства, распространения, потребления, накопления знаний и уменьшении степени неопределенности посредством создания устойчивой структуры взаимодействия между людьми. Вместе с тем, эта структура, как отмечает Д. Норт, не обязательно является оптимальной.

Такое атрибутивное качество институциональной структуры как инертность (сопротивление изменениям) приводит к тенденции формирования зависимости от предшествующего пути развития – «такой последовательности экономических изменений, при которой важное влияние на возможный результат могут оказать отдаленные события прошлого» [10, c. 332].

Наиболее важными «отдаленными событиями прошлого», оказывающими принципиальное влияние на институциональную структуру формирующейся экономики знаний, являются:

создание в 1724 г. Петербургской академии наук Петром I, являвшейся, по факту, «клубом учё ных» (в 1925 г. на её основе была создана Ака демия наук СССР, и впоследствии Российская акаде мия наук – основной производитель научного знания в современной России);

импортирование «предметно-классно-урочной системы» обучения в конце XVIII в. [4, c. 55-63] и, как следствие, существование в российских высших учебных заведениях курсовой системы, серьёзным недостатком которой является высокая концентрация большого количества экзаменов в короткий период времени, что приводит к невозможности глубокого изучения учебных дисциплин, перегрузке студентов, снижению их успеваемости и падению качества обучения;

приоритет идеологической направленности и милитаризация экономики в советский период, что оказало влияние на формирование соответствующих диспропорций в развитии науки и образования, в частности, влияние идеологии на гуманитарные дисциплины привело, в конечном итоге, к их неконкурентоспособности в современных условиях;

глубокие изменения в структуре сложившихся социально-экономических и хозяйственных связей в процессе перехода от командной к рыночной экономике, что приводит к недостаточной координации государственного и частного сектора в инновационном процессе.

Анализ влияния указанных событий на современное состояние институциональной среды производства и распространения знаний в России подтверждает факт существования институциональной инерции и зависимости от предшествующего пути развития.

Феномен институциональной инерции фор-мируется также вследствие хронического недофинансирования развития науки и образования. Анализ основных социально-экономических данных и показателей затрат на исследования и разработки, финансирования науки из средств федерального бюджета и результативности российских исследований и разработок в 2000-2008 гг. (табл. 2) позволяет отметить, что рост ВВП в этот период не в полной мере отражается на затратах на науку. Это фактически означает финансирование этой сферы деятельности по остаточному принципу. Внутренние затраты на исследования и разработки в 2008 г. (в постоянных ценах 1989 г.) на 65,4% превысили уровень 2000 г. Вместе с тем, показатель внутренних затрат на исследования и разработки в процентах к ВВП составил в 2008 г. 1,03% против 2,2% в странах Организации экономического сотрудничества и развития, 2,5% – в США и 3% – в Японии. В абсолютных показателях Россия тратит на научно-исследовательские работы меньше, чем такие страны, как Испания, Тайвань, Бельгия и Израиль [5, c. 5].

Таблица 2

Основные показатели затрат, финансирования науки из средств федерального бюджета и результативности исследований и разработок за 2000-2008 гг.

Источник: Индикаторы науки: 2009. Статистический сборник. – М.: ГУ-ВШЭ, 2009; Российский статистический ежегодник. 2009. Стат. сб.— М.: Росстат, 2009.

Несмотря на увеличение финансовой поддержки (финансирование РАН за последние пять лет увеличилось в несколько раз), ситуация с финансированием науки остается неприемлемой для страны, выбирающей инновационный вектор развития.

Увеличение финансирования в последние годы не привело ни к росту научной результативности (снизилось и число публикаций, и удельный вес России в общемировом числе публикаций в научных журналах, индексируемых в системе Web of science), ни к повышению изобретательской активности, ни к обновлению кадров, что свидетельствует о высокой степени инерции института производства знаний в России.

Низкое качество институциональной среды (инерция и неэффективность институтов образования, научно-исследовательской работы и инноваций) приводит к формированию у экономических агентов антистимулов к инвестированию в сектора производства знаний. Следствием этого является сокращение инвестиционных расходов в сектора экономики знаний, что влечет за собой ещё большее снижение эффективности институтов экономики знаний. Подобное состояние системы институтов производства знаний можно назвать институциональной ловушкой – устойчивым неэффективным равновесием, неблагоприятным для экономической системы. Институциональная ловушка – основное понятие теории зависимости от предшествующего пути развития. Выход из нее связан с высокими издержками трансформации, образующими препятствие для преобразования данного института и обусловливающими длительное существование данной неэффективной нормы.

Современные преобразования институциональной структуры научного и образовательного секторов в рамках инновационной политики России не затрагивают основ институциональной системы, характерной для советской науки, а те «организационные структуры, которые внедряются, пока представляют собой конструкции, базирующиеся на «советских» принципах» [6, c. 5]. Перспективы развития российской инновационной системы во многом зависят от формирования институциональной структуры, соответствующей требованиям современной экономики, или «общества знания».

Таким образом, перспективы развития российской инновационной системы во многом зависят от формирования институциональной структуры, соответствующей требованиям современной экономики, или «общества знания». Поэтому при разработке инновационной политики, помимо совершенствования нормативно-правовой базы и развития инфраструктуры инновационного процесса, следует принимать во внимание состояние институциональной среды как фактора развития экономики знаний в России и, в частности, факторы инерционности и зависимости институтов производства и распространения знаний от предшествующей траектории развития.