Стратегические вопросы развития образования как основного фактора формирования человеческого капитала

В сложной эволюционирующей системе с высокой интенсивностью накопления и применения новых знаний, в которую превращается современное производство, участникам экономической жизни необходимо все более интенсивно учиться, поскольку растет уровень требуемых от них трудовых способностей. Растет потребность в высококвалифицированных работниках, обладающих разносторонними навыками и склонностью к быстрому обучению и адаптации. Причем возникла необходимость не просто учиться, а постигать сам процесс обучения и снова и снова адаптироваться и созидать. От менеджеров и наемных работников требуются все большие познавательные способности, экономика становится все менее «машинно-интенсивной» и все более «знание-интенсивной».

В креативной экономике происходит смена приоритетов ‑ от чисто технических навыков к интеллектуальным, творческим (креативным). Это приводит к возрастанию роли образования и образовательной системы, которая в конечном итоге входит в качестве подсистемы в континуум «наука ‑ производство», в результате чего возникает новая большая и сложная система «наука — производство — образование».

Объединение всех трех составляющих происходит на основе системных принципов с учетом уникальности каждой из подсистем и в их тесном взаимодействии. В состав выпускаемой данной системой инновационной продукции в этом случае входят не только материальный и информационный продукт (результаты НИОКР, экспертизы и т.д.), но и специфический инновационный продукт — высококвалифицированные специалисты.

Международные сравнительные оценки образования. Интересны итоги международных сравнительных исследований качества образования PISA и TIMMS, в которых участвовала и Россия [1].

TIMMS — это мониторинговое исследование качества математического и естественнонаучного образования для школьников 4-8-ых классов. Результаты российских участников превышают средний международный балл. Не отличаются от российских результаты 7-8 стран. По математике это Малайзия, Латвия, Словакия, Австрия, США, Литва и Англия. По естествознанию — Словения, Новая Зеландия, Литва, Латвия, Словакия, Бельгия, Шотландия и Малайзия. Среди лидеров оказались Сингапур, Тайвань, Южная Корея, Гонконг, Япония.

Что касается исследования PISA, проводившегося для 15-летних подростков, то первое место в нем заняла Финляндия. Результаты значительно выше среднего уровня показали Гонконг, Япония, Южная Корея, Нидерланды, Лихтенштейн, Канада и Бельгия. По математической грамотности наши школьники оказались на 30 месте, а по грамотности чтения — между 32-м и 34-м.

Впрочем, вовсе не все эксперты считают, что результаты PISA свидетельствуют о слабости нашего образования. По мнению академика Виктора Васильева, председателя Комиссии по школьному математическому образованию РАН, задания этих тестов часто предполагают неправильный ответ, искажают саму природу того, чем является математика. В пользу недостаточной объективности результатов PISA говорит и тот факт, что наши школьники дают стабильно высокие результаты на международных предметных олимпиадах.

По мнению выступавшего на РОСРО* декана факультета менеджмента в образовании Московской высшей школы социальных и экономических наук Александра Каспржака, исследовавшего «причины наших неудач», нельзя сказать, кто лучше, а кто хуже. Все определяется теми приоритетами, которые выбирает страна в сфере образования. Мы ориентированы на фундаментальное академическое образование, а «они» — на практику. Поэтому, если наших школьников спросить, в чем общефилософский смысл произведения, они (в отличие от своих иностранных сверстников) ответят. А если спросить, где висело ружье, то нет.

Или фрагмент задачи «на грамотность чтения». Школьникам даются два текста: письмо некоей Хельги, которая возмущается тем, что все стены в городе расписаны граффити, и противоположное ему письмо Софьи, которая приводит аргументы в пользу этого «искусства». Школьникам нужно выразить свое мнение о граффити, показать его популярность, рассказать людям, что очень много средств тратится, чтобы смыть эти росписи. Нужно аргументировать, с каким из этих писем они согласны; порассуждать о стиле этих писем.

Понятно, что наши школьники в лучшем случае перескажут какой-то текст и ответят на вопросы по нему. А иностранные ученики приобретают «предметные умения» в результате разрешения сложноорганизованных, максимально приближенных к реальности ситуаций. Наше образование ориентировано на принципиально иной результат: у нас на выходе проверяются знания и умения, а у них ‑ способность разрешить нестандартную ситуацию и действовать самостоятельно.

Сейчас российские школьники на 37 месте по уровню образования, сразу вслед за Турцией. «У них есть академические знания, но они совершенно не знают, как их применять».

Стратегии образования. В настоящее время, когда формой накопления общественного богатства становится накопление не вещественных элементов производства, а знаний и другой полезной информации, ведется активная работа по обоснованию новой роли и новой ответственности высшего образования в современных условиях. По мнению многих политиков и ученых, система образования сегодня должна решать две основные задачи:

‑ обеспечения экономики необходимыми кадрами, способными воспринимать и развивать новейшие технологии;

‑ обеспечения возможности для максимального количества трудоспособных людей включиться в трудовую жизнь и избежать безработицы.

В связи с этим основным направлением реформы системы образования, в том числе высшего, становится ее демократизация — обеспечение равного доступа ко всем видам образования для людей с равными способностями. В итоге высшее образование из элитарного становится массовым, что обусловливает необходимость поиска новых дифференцированных подходов к обучению различных групп населения.

Продолжаются попытки сформировать и сформулировать стратегию образования. В Госдуме прошли общественные слушания «Стратегия российской образовательной политики: есть ли альтернатива?». Собравшиеся обсуждали декларацию «Образование — для всех». Ее авторы выступают против:

‑ приватизации образовательных организаций в любой форме (ее последствия — резкое сокращение бюджетного финансирования образовательных учреждений в связи с их превращением в негосударственные, рост платных образовательных услуг);

‑ введения платы за обучение в школе;

‑ передачи на бюджеты регионов (вместо федерального финансирования) профессионально-технических училищ, средних специальных учебных заведений, а в перспективе и вузов;

‑ введения образовательных ваучеров в форме ГИФО на основании результатов ЕГЭ (с помощью репетиторов, связей и взяток семьи с высокими доходами смогут добиться более высоких оценок по ЕГЭ, а затем учить детей бесплатно);

‑ введения двухступенчатой системы высшего образования.

Вместо этого предлагается:

‑ повысить в 2 раза расходы на образование;

‑ создать систему господдержки (отказаться от политики искусственно созданного профицита федерального бюджета; использовать не менее половины средств стабилизационного фонда) на цели образования;

‑ сохранить на федеральном финансировании все профессиональные учебные заведения

‑ повысить стипендии;

‑ принять закон «О статусе педагогического работника»;

‑ уравнять в правах учреждения дополнительного образования и школы.

Одна из точек зрения на стратегию образования исходит из того, что современному развитому обществу нужны только хорошие исполнители. Поэтому вся система образования должна быть настроена на отбор, выращивание и «дрессировку» именно хороших исполнителей, а учить думать молодых людей совершенно не нужно: в современном обществе это только повредит их будущей профессиональной деятельности, какой бы она ни была [2].

Что же касается творческих личностей, то о них особенно беспокоиться не следует: тот, кто действительно талантлив, так или иначе все равно пробьется. Автор утверждает, что на уровне школы и университета важно просто производить отбор и «дрессировку» самых послушных, трудолюбивых и исполнительных. Вот и все. А для тех, кто вылетает из этой системы, для тех, кто идет в «отходы», существуют метлы для подметания улиц, кассовые аппараты в супермаркетах, заводские конвейеры и т. д.

Французский коллега автора статьи утверждает: «Вы вон в Советском Союзе в свое время напроизводили миллионы образованных «думающих» инженеров — и что? По части своих прямых профессиональных обязанностей они, как правило, ни черта делать не умели, а предпочитали размышлять о судьбах мира, о смысле жизни, о Достоевском... Причем, согласитесь, сами эти, так сказать, «думающие образованные инженеры» сплошь и рядом чувствовали себя несчастными людьми: невоплощенные мечты о великих свершениях, нереализованные таланты, мировая скорбь и тому подобное».

Автор статьи дистанцируется от таких взглядов: «Мне лично подобная точка зрения на развитое современное общество крайне несимпатична, но это отнюдь не значит, что она ошибочна. По мне так уж лучше пусть будет коррупция, чем кристально честное общество исполнительных роботов-идиотов. Хотя, впрочем, у меня есть сильные подозрения, что в этом смысле России ничего особенно серьезного не грозит. У нас сплошь и рядом вязнут и дохнут не только благие начинания, но, к счастью, и идиотские. Ну а если подобная «алгоритмизация» жизни и в самом деле есть магистральная дорога дальнейшего развития человечества (в конце концов, если это эффективно, то почему нет), что ж, тогда мне просто останется пожелать ему счастливого пути».