Национальные особенности и организационная культура российского предпринимательства

Ключевые проблемы современного состояния российской экономики широко известны: высокий уровень криминализации, доминирование ресурсоэксплуатирующих отраслей, бегство российского капитала за рубежи страны, низкий уровень социальной ответственности бизнеса, господство теневой экономики и т.д. Существование этих проблем и отсутствие их решения долгое время объяснялось рядом экономических и правовых причин, которые возникли перед российскими предпринимателями в начале 1990-х годов.

В настоящее время можно констатировать: «Российская экономика еще очень далека от эффективного состояния». Возможен ли выход из сложившегося положения? Ответ на этот вопрос должен носить комплексный, междисциплинарный характер, но главное ‑ он положителен и может быть найден.

Экономика таких государств, как Китай, Кипр, Япония, Южная Корея или многих восточноевропейских государств, когда-то входивших в социалистический лагерь, демонстрирует факт того, что даже небольшие страны могут стать полноправными участниками хозяйственных общемировых процессов. И дело здесь не в военной мощи государства или наличии (отсутствии) стратегических природных ресурсов...

Классический пример – японская экономика, которая к середине ХХ века обладала всеми возможными с точки зрения международной конкуренции недостатками (отсутствием большинства стратегических полезных ископаемых, высокой зависимостью от импорта сырья и топлива, традиционной закрытостью общества, деятельностью иерархически выстроенных клановых холдинговых структур – дзайбацу, управлявших практически всей экономикой страны, в том числе и на криминальных началах, поражением во Второй мировой войне и т.д.). Однако именно Япония к концу ХХ века стала одной из самых индустриально развитых стран мира.

Таким образом, причина японского чуда (как и других «экономических чудес») кроется во внутренних социально-культурных факторах страны, а не в ее мировой роли в геополитическом или природном рейтинге.

Полной противоположностью японской экономике конца ХХ – начала XXI вв. является современная российская экономика. Выступая на мировой арене как ядерная держава, имея один из самых больших запасов стратегических ресурсов, Россия постепенно превращается в сырьевой придаток других стран. Такое положение вещей во многом объясняется действием определенных социально-культурных факторов, важнейшим элементом из совокупности которых, способствующих процветанию или гибели бизнеса, является организационная культура, находящаяся в тесной взаимной связи с национальными социально-культурными факторами.

В современной научной и учебной литературе дается достаточно много определений понятия «организационная культура». В рамках данной статьи мы не будем анализировать многочисленные дискуссионные моменты, связанные с ними. Отметим лишь тот факт, что большинство авторов сходится на том, что культура организации представляет собой сложную композицию важных предположений (которые подчас невозможно четко сформулировать), бездоказательно принимаемых и разделяемых членами группы или организации.

Часто организационная культура трактуется как принимаемые большей частью организации философия и идеология управления, предположения, ценностные ориентации, верования, ожидания, расположения и нормы, лежащие в основе отношений и взаимодействий как внутри организации, так и за ее пределами [1]. В контексте нашей статьи будем исходить из допущения, что организационная культура отдельных предприятий, учреждений и организаций в совокупности образует экономическую культуру страны в целом.

Далее рассмотрим, какие национальные особенности предопределили развитие организационной культуры современного российского бизнеса.

В начале 1990-х гг. появились первые работы в области критического осмысления экономической культуры советского общества и влияния этой культуры на процессы, происходящие внутри российских предприятий. Здесь, прежде всего, следует отметить исследования Я. Кузьминова, который дал развернутую характеристику советской экономической культуры как исторического наслоения:

а) государственно-общинной традиции, имеющей досоветские корни;

б) государственно-коммунистической традиции (одобрительного отношения к технологическим, социальным новациям, установке на постоянный рост благосостояния как нормы жизни),

в) национальной рыночной традиции (создания теневых рынков, предприимчивости, умения собирать и обрабатывать локальную экономическую информацию, полученную по системе знакомств, рационального поведения, отсутствия деловой этики и правовой основы сделок, отождествления личного дохода и дохода фирмы).

Ученым были выделены региональные особенности советской экономической культуры, которые объединяются в три типа – славянский, балтийский и мусульманский [2].

Славянский тип характеризуется следующими чертами: высоким уровнем образования, а, значит, быстрым усвоением новых знаний, низким уровнем трудовой и профессиональной этики, стихийным коллективизмом, тяготением к принадлежности и боязнью действовать в одиночку на свой страх и риск, уравнительно-иждивенческими стереотипами.

Балтийский тип близок к европейскому. В нем преобладают ценности индивидуализма, уважения частной собственности, развита трудовая и профессиональная этика, высокий уровень образования.

Мусульманский тип характеризуется консервацией общинных ценностей и архаических форм экономической адаптации индивидов – человек мыслит себя только в составе определенной общинно-родовой группы и боится выйти за ее пределы. Стандарты экономического поведения предполагают авторитарное руководство, достаточный уровень управляемости и трудовой дисциплины. Социальные и технологические инновации могут только навязываться извне, но сопротивляемость (внутренние фундаментальные ценности) не настолько высока, чтобы их отторгать. Отсутствуют достаточная общеобразовательная база для быстрого распространения и использования экономической информации и смены социальных ролей.

Важной характеристикой является традиционно высокий уровень инструментальных навыков для деятельности на локальном (местном) уровне. Отметим несомненную значимость для современной экономики России разделения экономической культуры мусульманского и славянского типа.

Ряд элементов современной организационной культуры в России напрямую был унаследован от советской экономики. Сюда можно отнести, прежде всего, терпимое отношение к взяточничеству и коррупции со стороны руководящих и рядовых работников фирм. В России коррупция и взяточничество всегда играли одну из ключевых ролей в жизни общества, став, таким образом, частью российской культуры [3]. Отметим, что история борьбы Советской власти с коррупцией и взяточничеством закончилась вместе с самой властью, не увенчавшись успехом.

Кроме неформальных институтов злоупотреблений и коррупции, экономической культурой российского общества был воспринят также феномен так называемой «параллельной экономики», или черного рынка [4].

Исследователи советской экономики обнаружили, что цели механизма социалистического перераспределения, основанного на централизованном планировании, во многом определялись системой торгов и сделок между различными уровнями командно-административной иерархии. В этой системе нижестоящие уровни были заинтересованы в том, чтобы меньше отдавать вышестоящим и больше получать от них, а интересы вышестоящих уровней являлись прямо противоположными. Поскольку способности обеих сторон к планированию являлись несовершенными, окончательный результат переговоров в сильной степени зависел от установившихся между ними неформальных связей.

Примечательно, что элементы культуры «параллельной экономики», появившись в недрах командной экономики, успешно «прижились» и даже стали полностью определять ход событий в постсоветской России [5]. Например, оценка эффективности руководителя на советском предприятии и получаемое им вознаграждение зависели не от подлинной эффективности, критерием которой выступало выполнение плана, а от уровня специальных отношений, который конкретный руководитель мог установить с вышестоящим руководством. В современной России мы имеем дело с похожей ситуацией, когда успех бизнеса во многом определяется близостью к власти.

К началу 1990-х гг. в России сформировался новый тип работника – «люмпенизированный работник». Причиной появления данной категории работников стал государственный патернализм, т. е. своеобразная форма мотивирования на более производительный труд со стороны административно-командной системы управления. Основные черты «люмпенизированного работника» следующие [6]:

‑ отсутствие какой-либо активности по своей инициативе и негативное отношение к активности других;

‑ низкая ответственность и стремление уклониться от любого дела, требующего личной ответственности;

‑ рестрикционизм, постоянное стремление минимизировать свои трудовые усилия, отсюда необходимость постоянного контроля за работой и привычка работать только при наличии контроля;

‑ как правило, средняя квалификация такого работника и отсутствие стремления ее повышать;

‑ удовлетворенность системой уравнительного распределения и достаточно низким заработком при условии, чтобы никто другой не получал больше;

‑ зависимость от руководителя, принятие этой зависимости, поиск любых возможностей для доказательства своей лояльности и ответное требование постоянной заботы о себе и своих нуждах со стороны руководства.

Иждивенческие настроения, свойственные «люмпенизированному работнику», существуют среди определенной части россиян и сегодня.

Советская экономическая культура явилась также проводником более глубоких социально-экономических и психологических установок населения России, характерных и для досоветского периода существования страны.

К сожалению, те элементы экономической культуры советского общества, которые могли бы повысить конкурентоспособность отечественных фирм (высокий уровень образования и тяга ко всему новому, способность сострадать, долготерпение и т.д.) стремительно теряются. А негативное «наследство» (коррупция, создание теневых рынков, отрицание закона, «шапкозакидательство» и т.п.) находит благоприятную почву в современных российских условиях.