Правовое регулирование труда и занятости в системе обеспечения экономической безопасности на федеральном и региональном уровнях: проблемы и перспективы

Введение

В настоящее время вопросы труда и занятости становятся все больше актуальными для исследований, как на федеральном, так и на региональном уровнях. За последние несколько лет уровень безработицы приблизился к историческому минимуму, что свидетельствует о дефиците трудовых кадров и это ярко выражено в ключевых отраслях которые испытывают трудности в поиске и подборе персонала, начиная от промышленного сектора и заканчивая социальной сферой.

Проблемы, связанные с правовым регулированием занятости и рынка труда представляют собой одну из наиболее актуальных тем в условиях быстро меняющейся экономики. Это обусловлено как естественными причинами, связанными с развитием информационных технологий, так и внешними воздействиями на Российскую Федерацию. Так, в 2017 году была сформирована Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года (далее по тексту – Стратегия), в которой были обозначены основные проблемы занятости и рынка труда [1]. При этом реалии сегодняшнего дня свидетельствуют об актуальности тех задач, которые были описаны ещё в 2017 году. Несмотря на стремительно меняющуюся экономическую реальность, никуда не исчезли проблемы, связанные с трудом мигрантов, теневой занятостью, а также безработицей и в целом рынком труда. Поэтому актуализация данных вопросов и рассмотрение путей их разрешения с точки зрения Стратегии составляют актуальность данного исследования. Также дефицит рабочей силы – это дефицит человеческого капитала, следовательно, меры, направленные на борьбу с данным явлением, должны преследовать цели, во-первых, снижающие убыль населения, во-вторых, обеспечивающие его больший приток. Так, снижение эмиграции должно являться одним из приоритетных направлений для экономического блока российского Правительства [2].

Цель исследования

Цель исследования заключается в разработке предложений, связанных с усовершенствованием норм, касающихся занятости и рынка труда, как на федеральном, так и на региональном уровнях.

Научную новизну данной работы составили предложения по разрешению ряда вопросов налогового и трудового законодательства, в том числе: по внесению изменений в пункт 1 статьи 23 ФЗ «О занятости населения в Российской Федерации» (далее по тексту – ФЗ №565), заключающемся в предложении по установлению нового понятия «безработного».

Материал и методы исследования

Основу исследования составили следующие научные методы: статистический научный метод, экономико-правовой анализ, формально-юридический, а также социологические научные методы. В работе представлены новейшие статистические данные Росстата по рынку занятости и труда.

Результаты исследования и их обсуждения

Основным документом, в котором закреплены базовые права людей в сфере труда является Конституция Российской Федерации. При этом в сфере трудовых отношений разграничение полномочий между Россией и ее субъектами основано на четком определении вопросов, относящихся к ведению федеральных органов государственной власти (ст. 71). Конституция Российской Федерации, предоставив в ст. 73 субъектам РФ возможность правового регулирования, конкретно не определила предметы их ведения: оно осуществляется на условиях, определенных в ст. 6 Трудового кодекса РФ от 30 декабря 2001 г. [3].

В свою очередь субъекты России самостоятельно разрабатывают и принимают нормативно-правовые акты, которые устанавливают или изменяют вопросы в сфере трудовых отношений, которые не урегулированы федеральными законами.

В России кроме законодательного регулирования регулярно утверждаются государственные программы, которые направлены на проведение государственной политики в сфере занятости населения.

На региональном уровне реализация государственной политики в сфере занятости населения возложена на главы администраций и их заместителей. В последние годы, в большинстве регионов осуществляется активная разработка и реализация следующих программ: программы поддержки малого и среднего бизнеса, программы занятости горожан при взаимодействии с ЦЗН и частными рекрутинговыми агентствами [3].

Несмотря на проводимые мероприятия ситуация с дефицитом кадров является серьезной проблемой которая в дальнейшем может обернуться значительными рисками для государства т.к. экономическая безопасность страны напрямую зависит от эффективной работы по регулированию дефицита рабочей силы и занятости населения. В связи с этим в Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года были обозначены основные проблемы занятости и рынка труда.

В подпункте 23 пункта 12 Стратегии недостаточность трудовых ресурсов значится как один из вызовов для РФ, которые необходимо разрешить в самом ближайшем будущем [1]. Как указано в подпункте 12 пункта 15, один из способов по разрешению данной задачи заключается в оптимизации потоков трудовой миграции. По данным Росстат они имеют чрезмерный дисбаланс в пользу граждан из Центральной Азии (миграционные потоки из Европы на этом фоне несопоставимы): 92693 человека из Беларуси, Молдовы и Украины и других европейских стран против 404937 человек из азиатского региона стран СНГ (без учета остальных регионов Земного Шара) [4]. На данный момент статистика за 2024 год еще не опубликована.

Пункт 6 подпункта 17 Стратегии провозглашает, что повышение производительности труда может разрешить основные проблемы в области трудовой занятости. Отметим, что данный пункт представляется спорным: от повышения эффективности могут выиграть работодатели и экономика в целом, но сотрудники, напротив, могут лишиться дохода, а рабочие места сократиться. В этих условиях могут создаться условия для технологической безработицы (jobless growth). На этот счет представляется интересной точка зрения Т.И. Велецкой и Е.А. Плещенко, в исследовании которых обосновывается, что внедрение искусственного интеллекта с целью повышения производительности должно сопровождаться обучением сотрудников [5, c. 36].

Одно из решений вышеобозначенных задач содержится в подпункте 6 пункта 23 Стратегии. Здесь предлагается повысить мобильность трудовых ресурсов [1]. Действительно, размеры нашей страны позволяют утверждать об экономической разнице между регионами не как о проблеме, а как о выгодном факте, поэтому экономика может черпать ресурсы внутри себя для тех регионов, где есть острая необходимость в определенных специалистах.

Важно, что в Стратегии перечисляются основные индексы: индекс производительности труда; коэффициент напряженности на рынке труда; доля населения трудоспособного возраста в общей численности населения; доля работников с заработной платой ниже величины прожиточного минимума трудоспособного населения.

Данный перечень индексов наглядно демонстрирует переход от узкоэкономического понимания безопасности к её социально-трудовой парадигме. Включение таких показателей, как коэффициент напряженности на рынке труда и, что критически важно, доля работников с заработной платой ниже прожиточного минимума, означает официальное признание государством того факта, что бедность работающего населения и социальная неустойчивость на рынке труда являются не просто социальными проблемами, а прямыми угрозами. В этом смысле Стратегия юридически закрепляет необходимость использования комплексных правовых механизмов, которые должны обеспечивать не только экономический рост (индекс производительности), но и его социальную справедливость, а также качество трудовых ресурсов (доля трудоспособного населения), тем самым задавая новый вектор для правового регулирования труда и занятости.

Занятость имеет правовое закрепление в действующем законодательстве. В соответствии со статьей 2 ФЗ «О занятости населения в Российской Федерации» (далее по тексту ФЗ №565), данное понятие представляет собой любую, не запрещённую законом деятельность, направленную на производство товаров, работ или услуг с целью получения дохода. К субъектам занятости здесь относят как граждан, так и любых других физических лиц [4].

Эффективная занятость выступает одним из факторов устойчивого развития экономики, а значит, имеет непосредственную связь с его экономической безопасностью. Данный тезис признается не только на уровне национальных законодательств, но и международного права. Например, достижение эффективной занятости является целью №8 Организации Объединенных Наций в области устойчивого развития мировой экономики [6]. То есть государство заинтересовано в максимальной и эффективной занятости населения, а главное – чтобы это представляло собой легальную деятельность. Во многом, именно поэтому был создан институт самозанятости, который впервые появился во Франции [7] и существует в настоящее время также в Нидерландах, Германии, Испании, Италии, Австрии, Польше, Беларуси, Армении, Казахстане и многих других странах.

Возвращаясь к нормам вышеупомянутого нами ФЗ, отметим, что в РФ безработными признаются лишь специально зарегистрированные граждане, что искажает результаты многих статистических данных, в соответствии с которыми безработных может быть гораздо больше, чем в официальной статистике (статьи 22,23 ФЗ №565). Например, по данным Росстат, в России всего лишь 2,3% населения являются безработными, что представляется, как минимум, спорным [8].

В целом, под безработными понимаются лишь те субъекты, которые встают на учет в центр занятости. В то же время логичным было бы установить понятие безработного с точки зрения его налоговых отчислений. Правда, в этом случае безработными могут признаваться обеспеченные и богатые, и для них, очевидно, не должны действовать какие-либо социальные льготы, как для безработных, не имеющих средств для существования.

В вышеуказанном ФЗ даже есть специальная глава 4, посвященная платформе «Работа в России», однако она не нашла популярности ни у работников, ни у работодателей. Более того, доверие к аналогам подобных сайтов, таких как Head Hunter, Superjob либо Работа.ру, падает, так как они нацелены, в основном, на поиск работы, связанной с неквалифицированным трудом. Платформа «Работа в России» администрируется органами исполнительной власти (статья 18), но это, скорее, отталкивает потенциальных работодателей, чем повышает уровень безопасности размещаемой информации.

Частные агентства, занимающиеся подбором персонала, могли бы усилить эффективность поиска работы, однако представляется, что для стимулирования их деятельности законодателю следует разработать комплекс специальных налоговых послаблений. Аналогичную роль могли бы осуществить компании, занимающиеся аутстаффингом, то есть предоставляющие персонал, работающий на территории заказчика, не являющегося прямым работодателем, чья деятельность урегулирована статьей 341² ТК РФ. В соответствии с подпунктом 3 пункта 1 данной статьи длительность подобного договора с работником не может длиться более 18 месяцев [9]. Возможно, что такой срок следует расширить для повышения степени доверия потенциальных работников к подобным соглашениям.

Парадоксально, но в соответствии с подпунктом 21 пункта 3 статьи 346¹² Налогового кодекса РФ, для таких организаций, напротив, действуют ограничения, связанные с отсутствием права на применение упрощенной системы налогообложения (УСН) [10].

Разрешение вышеуказанных проблем, описанных в Стратегии, может быть основано, в том числе, на развитии так называемых «нетипичных» либо «нестандартных» форм занятости. Самозанятость здесь выступает не единственным примером. Например, Е.Н. Егорова выделяет среди данных видов также: аутсорсинг, уже упомянутый нами аутстаффинг, лизинг персонала, а также дистанционный труд и работу на онлайн-платформах [11, c. 88]. Отметим, что последние два вида подразумевают, что лицо, занимающееся таким трудом, не платит налоги ни как индивидуальный предприниматель, ни как самозанятый, находясь в черной зоне. Иногда эти виды называют неформальными, подразумевая, что они по своей сути не противоречат законодательству, кроме отсутствия соответствующей регистрации [12]. Вопрос о традиционности и не традиционности того или иного вида представляется дискуссионным, так как все вышеописанное уже давно укоренилось в российской экономике, являясь ее неотъемлемой частью. В данном контексте интерес представляет термин, использующийся Росстатом – «независимый работник». В него включаются владельцы предприятий, руководители, а также самозанятые. В данном случае статистика свидетельствует, что в 2022 году независимых работников насчитывалось 4,49 млн человек, зависимых – 67,4 млн [13]. Иными словами, развитие самозанятости – стратегическая задача, поэтому для безопасности российской экономики данный институт также должен развиваться. Тем более, что объем поступлений от самозанятых в 2024 году составил 99,8 млрд рублей, что в 1,6 раза больше, чем годом ранее [14]. Отметим, что сейчас самозанятость в виде возможности оплаты налога на профессиональный доход действует, как эксперимент. Поэтому его прекращение может нанести непоправимый ущерб для бюджета. Очевидно также, что реформы данной отрасли необходимы и недопустимо, когда работники становятся самозанятыми либо индивидуальными предпринимателями.

Незаконная либо «серая» миграция также представляют угрозу безопасности экономики России. Во-первых, это связано с возможным вытеснением мигрантами местного населения с тех или иных трудовых позиций либо должностей. Во-вторых, это же способствует снижению средней заработной платы, а значит, наносит ущерб населению, как регионов, так и страны в целом. Россия здесь не является исключением, поэтому в уголовном и административном законодательстве существует целый комплекс статей, направленных как против незаконной миграции (статьи 322², 322³ УК РФ) и её организации (статья 322¹ УК РФ), так и против теневой занятости (статьи 198, 199 УК РФ) [15]. Подобные правонарушения, естественно, пересекаются и взаимосвязаны. Неоформленные в штат по трудовому договору мигранты, но его использование как работника квалифицируется по статье 18¹⁵ КоАП РФ с назначением штрафа от 250 тысяч до 1 миллиона рублей. За аналогичное правонарушение, когда речь идет о гражданах РФ, назначают штрафы уже по статье 5²⁷ КоАП РФ с менее значительным наказанием – от 50 до 200 тысяч рублей [16]. На наш взгляд, для предотвращения миграционных правонарушений в области труда законодателю также следует разработать дополнительные барьеры для миграции. Очевидно, они должны основываться на критериях опыта работы и образования, подобно тому, как это происходит в Канаде (программа Express Entry), Австралии (программа SkillSelect), США (бальная система), а также в Республике Беларусь, где существуют четкие барьеры по квалификации, включая стаж работы не менее 2 лет. Если проанализировать международные договоры РФ и других среднеазиатских республик, то все они представляются крайне легкими и представляют собой, по сути режим наибольшего благоприятствования, нежели правовые барьеры [17, c. 441].

Увеличение средней заработной платы, а также моды зарплаты (наиболее часто встречающаяся среди всех работников) также выступают стратегическими задачами по укреплению российской экономики. По итогам 2024 года средняя заработная плата в организациях, работающих у индивидуальных предпринимателей и физических лиц, составила 57210 рублей. Очевидно, данный показатель близок к модальному. При этом средняя начисленная заработная плата всех работников – 99305 рублей [18]. Анализируя подобные показатели, вполне логично предположить, что российским законодателям следует разработать меры по повышению именно модальной заработной платы, а также создать иные статистические подходы, не учитывающие сверхбогатых субъектов.

Заключение

Исходя из содержания Стратегии, а также проанализированных нормативных правовых актов, доктринальных источников и статистических данных, к проблемам и угрозам в сфере занятости и труда, стоящим перед экономикой России, следует отнести следующие:

­ дисбаланс миграционных потоков вместе с незаконной либо «серой» миграцией;

­ внедрение искусственного интеллекта без учета влияния последнего на рынок труда;

­ низкая эффективность труда;

­ неразвитость профсоюзов;

­ существенная разница между правовым и фактическими понятиями «безработного»;

­ отсутствие специальных налоговых режимов для аутстаффинговых компаний;

­ неурегулированность института самозанятости;

­ высокая разница между средними и модальными показателями средней заработной платы.

Частичное разрешение данных проблем и устранение вышеперечисленных угроз может основываться на внесении следующих изменений в действующее российское законодательство:

1. Пункт 1 статьи 23 ФЗ №565 дополнить упоминанием, в соответствии с которым безработным может быть признано лицо, не перечисляющее налоговых отчислений по трудовой, предпринимательской, профессиональной деятельности, а также в виде налога на получение дивидендов в течение 1,5 лет. Изменение данной нормы сможет существенно улучшить качество статистических показателей, связанных с безработицей.

2. Подпункт 21 пункта 3 статьи 346¹² Налогового кодекса РФ, в соответствии с которым частные агентства занятости, осуществляющие деятельность по предоставлению работников (персонала), не имеют права использовать упрощенный налоговый режим – отменить. На наш взгляд, прямые трудовые отношения постепенно теряют свою актуальность, во-первых, для соискателей вакансий, где требуется неквалифицированный труд, во-вторых, для молодых специалистов, которым, зачастую, требуется помощь не только в поиске работы, но и в управлении самим процессом. Так, введение возможности использования такими компаниями УСН смогло бы подтолкнуть развитие данной отрасли.