Институциональные проблемы управления собственностью на общие ресурсы. Ловушка квазипубличного управления

Введение

В соответствии с институциональной теорией экономическая жизнь может быть представлена как множество заключаемых сделок, контрактов, трансакций, которые основываются на комитетах различных правил, устоявшихся формальных и неформальных нормах. За счет чего в системе создаются необходимые свобода сделок и разнообразие норм? Во-первых, это эффект исключительности каждого экономического агента, во-вторых, особая роль управления (которое может осуществляться только в отношении сознательно сконструированного под него объекта, то есть искусственной системы), несводимого к какой-либо отрасли знания - социологического, политологического или экономического. Своеобразие частного, индивидуального сопровождается своеобразием общего (которое всегда находится под управлением), что приводит к формированию не только институтов [1], но и режимов управления как способности одного человека или группы лиц контролировать институты, правоустановление и, наконец, поведение частных лиц, будь то граждане всей страны, жители отдельной территории или кадры организации [27]. Отсюда проистекает, пожалуй, главная институциональная проблема - возможность наличия устоявшихся неэффективных норм, институциональных ловушек [32], основную часть которых призвано нивелировать государство. Но зачастую оно само становится такой ловушкой или их источником. Инверсия условий в теореме Коуза приводит к усилению государства [29], основанного как механизм решения проблемы общих ресурсов, которое при слабом сопротивлении со стороны иных стейкхолдеров рискует угодить в ловушку квазипубличного управления.

Существование государства и его роль в экономике обуславливаются существованием общих ресурсов, к которым относятся не только природные ресурсы или социальный капитал, добавленная стоимость, но и феномены управления: бюджеты, деньги, классификаторы и статусы, идеологии и пр. [13; 16; 20; 25].

Проблема заключается в том, что ресурсы общие, а управление всегда индивидуализированное (частное), в том числе так называемое государственное. Не так просто дать непротиворечивое определение публичному управлению как институту согласия в условиях ограниченности ресурсов и конкурентном поиске благ. Дихотомия между общим ресурсом и частным благом создает институциональную ловушку [4]. Последнюю предлагается назвать «квазипубличное управление», преодоление которого является вызовом для научной мысли и практической трансформации публичного управления.

В алгоритм исследования входит уточнение на основании научных источников фундаментальных понятий теории собственности, причин и последствий институциональной ловушки по управлению общей собственностью, формулирование возможных рецептов преодоления оппортунистического квазипубличного управления.

Общее и частное. Собственность на общее

Переставим акценты и выделим в экономике не вопрос движения ресурсов от производства до потребления и их ограниченность или влияние решений частных лиц в производстве и потреблении на макроэкономические переменные. Представим, что развитие общества и удовлетворение человека жизнью определяются взаимодействием общего и частного. Тогда основная проблема экономики заключается в сосуществовании общего и частного в решении задач как разделить или перераспределить ресурсы [6], как обеспечить необходимый уровень благосостояния или благополучия территорий, поселений, организаций, фирм, домашних хозяйств.

Общее и частное разделяется не по издержкам и выгодам, а с точки зрения права, то есть переход к анализу общего и частного есть разделение прав между частным и нечастным суверенитетом. Объект права – по сути все, что можно оценить или задействовать, включить в сделку или в контракт, и это не только вещи, но и поведение (действия), нормы и юридические факты, информация, открытия (новизна), изменения, условия [33]. Объект права имеет ценность, благодаря которой его включение в сделку приносит «доход» - тогда объект права становится ПРАВОМ СОБСТВЕННОСТИ. Доход увеличивает количество права собственности или первоначальную стоимость и создает права в потреблении, инвестировании, сбережении. Само же право на введение исключительных норм и заключение сделок можно назвать СОБСТВЕННЫМ ПРАВОМ.

Частная собственность явление индивидуальное, именно она характеризует личность отдельного человека, его отличие от других и его права в отношении других агентов и вещей. Наша исключительная собственность – право выбора в существующих ситуациях или событиях [26]. Разумность и активность тем выше, чем разнообразнее и свободнее возможный выбор. Но в мире есть много всего, что не имеет изначально или в силу некоторых обстоятельств персонифицированного, исключительного владельца и является как бы ОБЩИМ. Как только появляется нечто общее – появляется потребность в управлении [15; 34]. И некто, принимающий на себя управление, имеет возможность включить что-то из общего в свое частное право собственности, принимая управленческие решения или те же нормы [20]. Публичное в противоположность частному является правом собственности, которое приносит доход как общий ресурс или общественное благо, а не как личное право или индивидуальный интерес [9].

Мы говорим о рыночной экономике как системе, где нет вмешательства в контракт третьего лица – но кто тогда нанятый юрист, депутат, должностные лица правоприменительной и судебной системы? Вывод достаточно странен – политическое, охранительное и юридическое вмешательство необходимо и важно именно для некой «нечастной собственности», главным отличием которой от частной является полное исключение права на присвоение полученных доходов частными лицами в соответствии с их собственным правом. Вы внесли деньги в банк и ваши активы из частных стали «нечастными», вы заплатили налоги и часть ваших частных доходов стала «нечастным». Какие права и доходы создают юридические документы: паспорт, водительские права, диплом, свидетельства и пр.? Существование нечастной собственности создает проблему режимов и особого управления.

Назовем «нечастное» право собственности публичным правом собственности, которое распространяется на «общее» и, в связи с этим, требует создание независимого управления. Собственно управление (как конструирование и влияние) появляется как потребность всегда при наличии некоего общего. Публичное в противоположность частному является правом собственности, которое приносит доход как общий ресурс или общественное благо, а не как личное право или индивидуальный интерес.

И вопрос вовсе не в том является ли собственность частной или общественной, является ли она кражей или приобретением, принадлежит ли она мне или кому-то другому, является ли она ресурсом или навыком, инстинктом или правом. Скорее, вопрос заключается в том, как дифференцируется собственность (делится на отдельные категории, но при этом образует систему) в рамках создаваемых посредством управления институтов [20]. Изначально все является общим, и, по мере общественного развития, общее дифференцируется на некие части, обладающие, с одной стороны - исключительностью (правом), с другой стороны - возможностью. Управляя этой дифференциацией свойств, мы можем уменьшить энтропию, создавая эффект, который приводит к увеличению чего-либо, например дохода или потенциала [7]. В то же время каждый участник движения (определенная его часть), обладая активами в начале и в конце процесса, всегда будет заинтересован в их увеличении. Стратегическое значение разделения как исключительного владения заключается в автоматическом появлении особенного, отличного, формируя силу индивидуального в отношении общего. Попытка организовать жизнь людей за счет преимущественно общественного блага, создаваемого за счет управления общим, сокращает производство человеческого капитала и создает почву для оппортунистического и рентоориентированного поведения. Частное право собственности неустранимо и безусловно является ведущей силой предпринимательства, только благодаря которому создается человеческий капитал.

Отметим, что ресурсы – это «блага» производства, а не средство, обеспечивающее удовлетворение потребностей конкретного лица. Другими словами, если выгода в том виде, в каком она определена, может быть связана с собственностью и доходом, то ресурсы не генерируют доход автоматически и сначала должны стать товарами в результате их использования в определенных процессах. Человеческий капитал не фактор производства и не стоимость, а фактор потребления и увеличения ценности собственного права экономического агента. Кроме экономики благ, потребление создает и экономику сделок. Давайте смотреть на потребление не как на обеспеченные благом расходы на удовлетворение потребности, а вложения в некий капитал, который создает способность создавать частную, человеческую выгоду от использования благ. У агента были деньги. Он их истратил на «удовлетворение потребности» – есть ли плюс, что в остатке? С территории продана тонна нефти, создано некое благо на полученный от продажи доход. Благо использовано – была нефть, а что осталось? Вы купили в магазине книгу – это доходы или расходы, это чьи доходы и расходы? Не будем говорить об обмене товара на деньги, сделки – это игра в ценности, которые у продавца и покупателя весьма разнообразно отличаются.

Подчеркнем: каждый из нас живет в силу своего естественного частного собственного права, благодаря проведению сделок мы получаем доход, в том числе как право в потреблении, мы формируем некие состояния жизни и успех развития каждого определяется именно его частным правом. Но естественное частное право взаимодействует с неким искусственным публичным правом и потому в определенной степени зависимо от управления, режимов и политик.

Управление как дифференцируемое общее

В рамках того, что называется частной собственностью, конструируются и моделируются «частные» изоинституты [14], нормы, ограничения, поведение и пр. Как соотносятся частные изоинституты с институтами общества — это особая сфера для исследования. Чем управление государством как объектом права государственной собственности (публичное управление) должно отличаться от управления организацией, юридическим лицом (частное управление)?

Данная статья не предусматривает критику позиции Дугласа Норта [19], который рассматривает государство как модель контракта между правителями и подданными, государство как организацию или как агентство, которое в обмен на налоги предоставляет услуги обороны и правосудия.

Проблемы жизнедеятельности на территории – это не вопросы к государству-объекту (плохо или хорошо используется и как воспринимается, бандит или сторож, федеративное или унитарное), а вопросы о государственном управлении как системе организации деятельности и как практики реализации права государственной собственности комитетом публичных структур - органов и организаций. Управление территориальным развитием осуществляется структурами правительства. Управление общественным развитием осуществляется с использованием регальных структур, правоустанавливающими и правозащищающими, надзорными и служебными, которые по определению как имеющие право на насилие, не должны быть бюрократическими, то есть контролирующими исполнение заданий и, главное, усложняющими процедуры. Неумелое управление может порождать вал трансакционных издержек, провоцировать трагедию общих ресурсов. При этом, чем больше законных инструкций вокруг публичной собственности, тем быстрее происходит перемещение публичного в частное и появление квазипубличного управления.

Ловушка квазипубличного управления

В отличие от «ресурсного государства» [17] мы подчеркиваем особое значение не собственно владения общими ресурсами (государство – это и есть общие ресурсы), а по сути перенесение неких процедур публичного управления на сделки, которые перестают быть свободными, доходность сделок регулируется и право собственности на доход во многих сферах лишается исключительности. Появляется право одних замещать право других. Насколько при этом хорошими будут законодательные установления или справедливыми судебные дела не важно – риски оппортунистического поведения увеличиваются, а трансакционные издержки по сути перестают контролироваться.

Переход к квазипубличному управлению может быть связан с противодействием естественному процессу устаревания государства. В какой-то момент возникает противостояние квазипубличному управлению и изменение режима в той или иной степени революционное. Кто является главной противостоящей силой государству в стадии устаревания, в кризисные моменты? Домашние хозяйства, которые через множество сделок объединяют производство и потребление. Можно полностью поставить под владение общие ресурсы, законодательство и законопослушание, поведение граждан и учреждаемых организаций, но нельзя полностью подавить свободу, интерес, цели домашних хозяйств, поскольку это остановит экономику. Расходы в долгосрочной перспективе не могут превышать доходы, между тем, в рамках принуждения и уравнивания расходы перестают создавать доходы в экономических процессах, в частности, назначенная заработная плата (а не сделка) или социальные выплаты – это расходы общих ресурсов, а не доходы системы, которые циклически вынуждают увеличивать налоги. Последнее в свою очередь, в соответствии с экономическими закономерностями, увеличивает точки безубыточности и выводит предпринимательство в серую (рентоориентированное и оппортунистическое поведение) и черную (коррупция и нелегальные рынки) зоны, причем не только в современной рыночной экономике [28].

Каким может быть магистральный путь к согласию и уходу от квазипубличного управления? Для развивающегося социального государства главный сюжет вложения общих ресурсов «стратегия ОМП» – образование, медицина и потребление [23], а не социальные выплаты и экономический рост за счет производства. Но в стратегии ОМП есть свои проблемы. Образование отдельного человека – это автоматически исключительное, неотъемлемое право собственности. Медицина – наоборот, всегда создает подчиненность [1]. Потребление так или иначе регулирует соотношение исключительности и подчиненности. Образованию, медицине и потреблению нужно уделять максимальное внимание, при этом важно соблюдать равновесие между человеческим, организационным потенциалом и потенциалом территории – это непросто и требует грамотного, сложного управления.

Как вписываются в институциональную матрицу ценности личного пространства и конкурентность благосостояния? Равно как институциональное снижение влияния ограниченности ресурсов на создание особых политических режимов противостоит квазипубличному управлению? Искушение властью и эффекты безбилетника, ренты слишком сильны, чтобы рассматриваемый феномен не возрождался снова и снова. Демократия вовсе не способ преодолеть квазипубличное управление, а всего лишь режим неотъемлемого права граждан на периодическую смену правителей: военные перевороты, арабская весна, оранжевые революции показывают, что и действующий правитель и революционер могут сформировать условия для смены режима. Разворот к квазипубличному управлению вполне возможен и при выборной демократии и при действительном разделении властей, конституционном праве, высокой доле среднего класса и пр. Исследуемый феномен поддерживается особой дифференциацией, которую можно назвать новым феодализмом: сословия, классы, разделение на правоустанавливающие, правоохраняющие и правоприменяющие структуры [2]. Что может существенно затруднить обращение правителей к квазипубличному управлению? Что позволит избавиться от него, преодолеть, в том числе, эффект колеи, устаревание системы и трагедию общих ресурсов?

Право государственной собственности. Взаимодействие общего и частного

Если мы переосмыслим дискуссию об ограниченных ресурсах и взаимосвязи производства и потребления в экономике и сосредоточимся на развитии общества, удовлетворенности людей жизнью, качестве потребления, эффективности производства, прибыльности и стабильности, то увидим, что эти факторы определяются взаимодействием общего и частного.

Представляется, что способность заключать контракты и получать доход с использованием частной собственности (исключительной) существует только при включении в двустороннюю сделку элементов общей собственности с последующей ответственностью перед ней по результатам сделки: в каждый момент времени способность сделки определяется скоростью разрешения обременений, ответственности перед общей собственностью.

Неверно говорить о влиянии государства на сделки или поднимать вопрос о полной спецификации в контексте частной собственности - речь идет о владении активами, не являющимися частными. Здесь мы встречаем ряд вопросов. Как исключительное право соотносится с неисключительными активами? Как обстоит дело с дифференциацией - не малое внутри большого, а большое внутри малого? Кому принадлежит доход как производная от права собственности? Как его следует распределять между исключительными владельцами? Достаточно ли верным является утверждение, что перераспределение прав, основанное на относительных преимуществах, которыми обладает каждый участник экономического процесса в конкретной сфере деятельности, повышает общую эффективность экономики [10].

Неверно рассматривать право собственности как право на осуществление определенных полномочий или допускать использование должностных возможностей как собственного права. Полномочия предназначены для организации деятельности, а не заключения доходных сделок или материализации власти. При опоре на некие делегирования и «финансирование полномочий» для урегулирования проблем возникает, в частности, фигура юриста – собственное право которого остается не совсем понятным, равно как и его «контракт» с управляющим лицом или клиентом. За юридическими следуют и другие трансакционные структуры: охранные, банковские, имущественные, посреднические и прочие. Право частной собственности должны ограничивать не юристы и депутаты как должностные лица государства, а право на введение норм в рамках публичного права собственности. Если ресурсы и выгоды ограничены, то право собственности не имеет ограничений – это способность, а не возможность. И способность одного не есть препятствие для развития способности другого.

Следующий дискуссионный вопрос: бесполезность всякого анализа институтов по принципу какие из них лучше, какие хуже, как они влияют и пр. [12]. Принятие решений индивидуумом зависимо от окружения и собственных интересов, контракты зависимы от принятия решений, право зависимо от контрактов и, вдруг, окружение и интересы зависимы от права? Явное противоречие. Исполнение решений управления и поставленных задач должно обеспечиваться не насилием или подкупом, а их полезностью как сделки, приносящей доход всем участникам.

Отсутствие универсального и принятого всеми понимания права собственности, в том числе государственной, обуславливает возникновение такие парадоксов, как, например, государственное ESG управление [31].

Как ответ на квазипубличное управление возможен социализм, то есть доминирование нечастной собственности в той или иной форме с обязательством обеспечить граждан необходимыми благами, что обычно связано с высоким уровнем налогообложения при рыночной экономике или формированием дохода только как централизованного в командной или государственной рыночной. Скорее всего это всегда будет связано с диктатурой власти и подавлением политической активности общества. Смены поколений социализм может и не пережить. Ключевой вопрос опять состоит в том – как формируется общее благо и управляются общие ресурсы. В целом вопрос о капитализме, как и о социализме или либертарианском обществе, устаревает. Увеличивающаяся зависимость домашних хозяйств от государственного владения общими ресурсами, а политических действий от прав регальных служб (по сути, искусственных) приводит к легкости формирования диктатуры в любой стране. Исчезают структуры или центры принятия решений, которые стояли бы над властью, которая контролирует общие ресурсы. Само общество начинает формироваться как квазипубличное управление – путем скрытой или поддерживаемой властями в отношении отдельных групп (сословий) приватизации общих ресурсов.

Ключ к современной экономике – дифференцированные права собственности

Мы говорим о дифференцировании прав собственности именно для фиксации индивидуальности и права на личный выбор. Управление в рамках дифференциации позволяет как строить действия в отношении окружения, общего, внешнего права, так и влиять со стороны общего управления на индивидуальное. Вне такого дифференцирования система коллективных действий, как и индивидуальные решения, всегда будет ограничено рациональна и будет идти скорее от кризиса к кризису, к устареванию и снижению способностей, чем от успеха к успеху. Другое дело, что «дифференциальные игры» обладателей индивидуального права собственности должны быть неким образом включены в стратегии общего, распоряжения и пользования общим.

Для противодействия предмету исследования необходимо поставить перед публичным управлением цели, указанные на рисунке 1.

Рис. 1. Система целей противодействия квазипубличному управлению

Источник: составлено авторами

Преодоление квазипубличного управления: право на управление и разнообразие

Право на управление связано с ПОТЕНЦИАЛОМ как способностью. Главная составляющая потенциала – формирующиеся возможности в использовании прав собственности. Потенциал – это функция права собственности. То есть нельзя напрямую выводить право на управление из прав собственности или наоборот, минуя оценку потенциала.

Способности, свобода и право – это собственность. Можно утверждать, что развитие человеческого общества – это приобретение максимальной свободы, но можно сказать, что развитие общества – это развитие способностей, которое и есть развитие собственности [см., например, 30]. Режимы собственности – это взаимодействие, взаимовлияние единовластного управления и личной свободы.

Человек существует благодаря целенаправленной активности, по сути, без определенной свободы выбора невозможно существование человека ни как разумного индивида, ни как актора [22]. Собственно наша исключительная собственность и есть право выбора в сложившихся ситуациях, событиях.

Управляемая дифференциация важна прежде всего потому, что общая собственность в обязательном порядке распадается на части, иначе невозможно создать контракты: природные ресурсы продаются, бюджет распределяется по статьям и распорядителям, образование как таковое материализуется в личном знании и конкурентных преимуществах, природа создает эффекты рекреации и качества личной жизни и пр.

Хаотический процесс разделения общего приводит к расширению неравенства и оппортунистического поведения, перераспределению долей и прав, причем зачастую - за счет насилия. Само насилие как благо тоже дифференцируется и включается в контракты. Так что споры об экономике общего или общественного блага – это споры о способах управления их дифференциацией и закреплением частного права, в особенности дохода определенных лиц в рамках действующих контрактов с элементами общего блага.

Еще раз подчеркнем, что вопрос не в размере общего блага, а в принципах, институтах, условиях, практике его дифференциации – при этом целью управления дифференциацией является действительное увеличение общего блага во времени, рост чистых активов и обеспечение необходимого качества потребления.

Поначалу все в мире является общим, и по мере того, как мы движемся (прогрессируем) от одной исторической точки к другой, общее дифференцируется на конкретные части, которые, с одной стороны, обладают исключительностью (правами), а с другой - предоставляют возможности. Возможность снизить энтропию через управление дифференциацией собственности и создает эффект увеличения чего-то, например, описываемого категорией «доход» или шире - категорией «потенциал». При этом каждый участник движения благодаря обладанию собственностью и в начале, и в конце движения всегда будет иметь интерес в ее увеличении. Стратегическое значение разделения как исключительного владения заключается в автоматическом появлении особенного и непохожего, создавая силу индивидуального в отношении общего. В практическом отношении сегодня противодействие квазипубличному управлению через разнообразие видится в реализации средств, указанных в таблице 1.

Таблица 1

Средства противодействия квазипубличному управлению

Индикатором ухода от квазипубличного управления станет поступательное социально-экономическое развитие, которое возможно только при условии, что создаваемый предпринимательской активностью человеческий капитал превосходит создаваемые в системе публичного управления трансакционные издержки.

Заключение

Существуют естественно именно неисключаемые блага, то есть доступ к которым невозможно, сложно или запретительно затратно ограничить, равно как сложно контролировать извлечение дохода из пользования неисключаемым благом. Кроме того, с развитием цивилизации количество и разнообразие неисключаемых благ увеличивается. Достаточно упомянуть знания. Одновременно в так называемом капиталистическом обществе нарастает угроза истощения ресурсов, которые на базе условно неисключаемых формируются как общие ресурсы. Существование неисключаемых благ заставляет создавать на определенной территории (как неисключаемого блага) структуры государства и права государственной собственности, что в условиях ограниченной рациональности и дефицита (ограничения) общественного контроля приводит к фактическому присвоению государственных активов в статусе общих ресурсов, проявляющемуся в квазипубличном управлении.

В статье дана критика перехода к квазипубличному управлению. Установлено, что для преодоления тупика в государственном управлении, которое доводит до системного оппортунизма, нужно менять представление о предмете и перестать понимать государство как субъект, рассматривать его исключительно как часть права государственной собственности, понимать, что существование публичного управления связано не с необходимостью насилия для насаждения всеобщего благоденствия, а с управлением общими ресурсами на основе разнообразия во всем – и в политике, и в самом публичном управлении. Ключ к преодолению квазипубличного управления - в дифференцировании права собственности. Возникающие по разным поводам в связи с проблемой «общее-частное» трансакционные издержки в институциональном понимании должны всегда быть меньше создаваемого предпринимательской активностью человеческого капитала.

Область дальнейших авторских разработок лежит в уточнении понятия «государство» и «публичное управление», конфигурировании государства, правительства, территории, государственной службы, правоприменительных и надзорных органов правительства как социально-экономической экосистемы, способной учитывать интересы всех стейкхолдеров общества, рассмотрении роли правительства и его структур в возникновении и преодолении ловушки квазипубличного управления.

[1] Подчиненность понимаем как состояние дел, когда человек или организация не могут быть свободны или вообще действовать в своем интересе без привлечения ресурсов, которые им не принадлежат. Подчиненность в рамках понятия «свобода» преодолевается за счет сделки или оформляется как контракт [33].

[2] Неофеодализм в истории и футурологии // apn.ru, 2020. [Электронный ресурс]. URL: https://www.apn.ru/index.php?newsid=38681 (дата обращения 21.08.2025).