Международный и российский опыт внедрения концепции «умная деревня»

ВВЕДЕНИЕ

В «Стратегии устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2030 года» подчеркивается, что на сегодня для России имеет огромное значение развитие сельских территорий, которые по праву считаются важнейшим ресурсом государства. Роль села невозможно переоценить: села были и остаются оплотом экономики нашей страны. Вместе с тем, для большинства сельских поселений характерна хроническая отсталость, для устранения которой требуются нетривиальные решения.

В научной литературе скопилось достаточно большое число теорий объясняющих причины отсталости сел. К подобного рода теориям можно прежде всего отнести работы Г. Мюрдаля [3], Х.Лейбенстайна [27], Р. Нурксе [32], Н.С. Бьюкенена [11], которые нашли отражение в формировании теории порочного «круга упадка села». Одними из первых о существовании «порочного круга нищеты» заговорили Г. Зингер [40] и Р. Пребиш [34]. Отсталость сельских территорий отчасти объясняет «Теория внутреннего колониализма» Р. Блаунера [7], М. Хетчера [21], которая в широком смысле подразумевает внутреннюю колонизацию территорий, эксплуатацию центром периферии, то есть выкачивание ресурсов крупными городами из сел или других регионов. В итоге для периферийных районов становится характерной специализация на сырьевом секторе производства, в то время как для центра – на обрабатывающей промышленности и подготовке кадров. Все это в совокупности приводит к сохранению социально-экономического неравенства и экономического отставания сел и деревень [3].

По мнению Г. Мюрдаля [3], причина отсталости периферийных территорий кроется прежде всего в низком уровне жизни, плохом здоровье и питании, институциональных условиях и несовершенстве рынков труда, а именно в недоиспользовании рабочей силы. В итоге формируется порочный круг упадка, который при капиталистической системе практически невозможно преодолеть без жесткого государственного вмешательства, без повышения степени удовлетворения основных потребностей всех членов общества.

В качестве теории, применимой к развитию села можно отметить «Теорию человеческого капитала» Т. Шульца [39]. Т. Шульц считал, что для роста села важное значение имеют аграрные технологии, уровень развития которых зависит от имеющейся у фермера информации. Недостаточность информации существенно снижает показатели эффективности производства, а важным фактором в преодолении порочного круга становятся инвестиции в человеческий капитал.

В последнее время для описания моделей развития села стали часто применяться эндогенные теории, к которым можно отнести исследование С. Рея [35] рассматривающее характерные традиционные системы производства в качестве платформы для местного развития. А. Печчи [33] описывает эндогенное развитие как «локальное развитие», то есть развитие, вызванное местными импульсами и основанное в значительной степени на местных ресурсах. В начале 2000-х стала популярной неоэндогенная теория развития сельских территорий [10], предполагающая фокусировку на местных проблемах, развитии за счет имеющихся ресурсов, привлечении к решению проблем сельской общественности. Сторонники неоэндогенного роста отмечают, что для эффективного развития сел нужно также переходить от модели развития «сверху-вниз» к модели «снизу-вверх», поскольку первая имеет ряд существенных недостатков: зависимое развитие от решений федеральных властей, от выдаваемых субсидий; искаженное развитие, возникающее, когда форсируется развитие отдельных отраслей, производств, районов; деструктивное развитие, при котором теряются культурные и экологические различия сельских территорий и др. [20; 35].

Переход к неоэндогенной модели произошел эволюционным путем, поскольку она имеет ряд преимуществ перед экзогенными, в частности: концепция развития разрабатывается для конкретной территории, а не отрасли или страны в целом; экономическая деятельность на местах изменяется в соответствии с имеющимися ресурсами и нацелена на максимально эффективное их применение; развитие контекстуализируется путем сосредоточения внимания на местных потребностях, возможностях и перспективах [30; 31; 37]. Продолжением данных идей можно считать нексогенную теорию развития Б. Бокк [9], в которой к рассматриватся социальные инновации как фактор развития сельских территорий, позволяющий селам становиться связанными с друг с другом и с внешним миром.

Именно эндогенные и нексогенные модели в сочетании с активной цифровизацией дали толчок для развития концепции «умная деревня». Тем не менее в научном дискурсе не сложилось четкого понимания понятия «умная деревня». Сторонники данной концепции отмечают, что она способна решить ряд проблем, входящих в «круг упадка сел», дать дополнительный импульс для развития сельских поселений. При сочетании концепции «умная деревня» с неоэндогенной моделью развития возникает синергетический эффект, позволяющий более эффективно решать проблемы на местах. Тем не менее, как и в случае реализации концепции «умный город», решения, предлагаемые для устранения проблем сельских территорий исследователями из развитых и развивающихся стран, существенно отличаются и не всегда могут быть применены к российской практике и реалиям [28; 29].

Цель исследования состоит в систематизации теоретических основ и международного опыта внедрения концепции «умная деревня» для определения ключевых факторов и барьеров ее реализации в России.

Методологической базой исследования послужили системный, критический и компаративный анализ теории и практики реализации концепции «умная деревня» в России и за рубежом. В рамках нормативно-правового анализа было проведено сравнение национальных инициатив в разных странах. Проведенный анализ позволил комплексно изучить особенности реализации концепции в различных странах и предложить адаптивные решения для России.

Эволюция концепции «Умная деревня»

«Умная деревня» — это сравнительно новая концепция развития сельских территорий на основе цифровизации и активного внедрения «умных технологий» в повседневную жизнь сельских жителей. Эта концепция по своей сути является логическим развитием концепции умных городов, которая на протяжении последних десятилетий была одной из наиболее популярных концепций городского развития, позволяющей успешно решать многие проблемы, связанные с урбанизацией, а также с активизацией граждан в управлении городом. За два десятилетия концепция «умного города» в своем развитии прошла несколько стадий и переродилась из концепции техноцентрического города в концепцию социально-ориентированного города, развивающегося на принципах устойчивого развития. Успешная реализация концепции «умный город» в странах ЕС подтолкнула правительства разработать подобную концепцию и для развития деревни. Анализ научной литературы позволил сделать вывод о том, что исследований, посвященных «умным деревням», заметно меньше, чем умным городам. Эволюция концепции «умная деревня» проходила в два этапа (табл.1).

Таблица 1

Эволюция концепции «умная деревня»

Первый этап авторы обозначили как инкубационный, он длился с 1998 по 2014 гг. На данном этапе понятие «умная деревня» практически не использовалось, а обсуждение проблем развития сельских территорий на основе внедрения информационно-коммуникационных технологий шло в рамках концепций «умный город» или «умные сообщества». В 2011 году в научном дискурсе исследователей ЕС появилось понятие «умные климатические деревни», создание которых активно продвигалось правительством [18; 24].

Дж. Холмс и М. Томас [23] отмечают, что изначально при разработке концепции «умная деревня» ставилась задача решения одной из острейших проблем для многих сельских территорий в мире – электрификации и энергоснабжения. Многие деревни расположены в отдаленных районах, далеко от городов, за пределами досягаемости национальных электрических сетей. Жителям таких сел и деревень трудно будет достичь паритета в развитии, если они будут придерживаться традиционных моделей развития. По мнению авторов, «умная деревня» – это модель, в которой доступ к энергии служит катализатором для социально-экономического развития. В целом электрификация и цифровизация позволят достаточно быстро улучшить здравоохранение, питание, образование и экономическую безопасность. То есть жители деревень будут иметь возможность пользоваться многими преимуществами городской жизни, сохраняя при этом ценные аспекты сельской жизни и обеспечивая сбалансированное социально-экономическое развитие на национальном уровне [23]. Ряд исследователей указывают на то, что на первом этапе к желанию властей решить проблему энергетической бедности добавилось создание экономики с низким уровнем выбросов СО₂ [30; 36].

Второй этап — период становления концепции, начинается с 2015 года и по настоящее время. Принято считать, что интерес к концепции вырос благодаря принятию ЦУР в 2015 году, что дало мощный толчок к решению проблем сельских территорий на основе принципов концепции «умного города». Ван и др. [43] отмечают, что в основе концепции умная деревня лежат те же базовые элементы, что и в «умном городе». Х.М. Баррионуэво, П. Берроне и Дж.Э. Рикарт [6] отмечают, что умный город состоит из пяти ключевых компонентов: экономического, человеческого, социального, экологического и институционального. Каждый из них имеет решающее значение для роста и развития этого города или деревни. Центральным элементом в концепции является человеческий капитал, поскольку является основой для развития инноваций, новых технологий и умной экономики. Умный город или деревня настолько же «умны», насколько и его жители. Внедрение технологий в жизнь общества бессмысленно, если его жители не обладают необходимыми навыками их использования. Умные города и деревни должны создаваться с позиции развития человеческого капитала.

В странах ЕС развитие и внедрение концепции во многом определялось необходимостью решения проблем «порочного круга упадка» сельских территорий, а именно: миграционного оттока; низкой плотности населения; низкого уровня развития инфраструктуры производства и сферы услуг; низкого уровня или полного отсутствие динамики развития экономики и бизнеса; безработицы, обусловленная нехваткой мест работы [38]. В российских условиях данный круг может быть расширен также такими негативными факторами, как более высокий уровень цен на товары и услуги, чем в городах, низкий уровень инноваций в производстве, отсутствие специалистов, способных их использовать.

А. Висвизи и М.Д. Литрас утверждают, что концепция «умной деревни» как независимый предмет исследования долгое время отсутствовала в научном дискурсе, несмотря на то, что развитие сельских районов было предметом беспокойства политиков ЕС. Реализация концепции начинается в 2018 году после принятия «Декларации об умном будущем сельских территорий в ЕС», в которой было обозначено, что цифровые технологии могут стать мощным инструментом развития сельских территорий, позволяющим снизить депопуляцию сельских районов, повысить их привлекательность и комфортность для жителей [8; 42].

Л. Сатола и А. Милевска [37; 38] указывают, что идея создания «умных деревень» чаще всего связана с такими целями, как повышение благосостояния, уровня и качества жизни сельских жителей, сокращение неравенства в уровне социально-экономического развития сел и городов за счет предоставления доступа к базовому уровню здравоохранения и образования, а также с желанием властей повысить эффективность государственного управления, в том числе за счет привлечения самих жителей [38].

По нашему мнению, внедрение данной концепции увеличивает доступ населения к государственным услугам и общественным благам, что позволяет быстро и эффективно с позиций затраченного времени решить ряд насущных проблем жителей. Концепция «умной деревни» имеет большой потенциал в области защиты окружающей среды, в том числе за счет роста и развития экономики замкнутого цикла. Современные информационные технологии позволяют развивать на селе экономику совместного пользования, продвигать экологически чистые виды производств, реализовывать определяемые на местном уровне проекты в области туризма, культуры или продвижения местных продуктов. Тем не менее, несмотря на то что внедрение современных технологий позволит жителям получать определенные выгоды, основными выгодополучателями цифровизации остаются жители городов, а не сел [26; 46]. Это связано с тем, что для сельской местности характерно отставание как в темпах цифровизации, так и в темпах внедрения современных IT-технологий во все сферы экономики, в повседневные практики сельчан. Учитывая опыт большинства умных городов, можно сделать вывод о том, что развитие в «умных деревнях» также будет неполным и в большей степени будет определяться исходными социально-экономическими условиями территорий, а также целями и задачами, которые ставят перед собой местные и региональные власти.

Ряд исследователей утверждают, что концепцию умной деревни следует развивать с позиций проблем сообщества [46], определяя «умную деревню» как концепцию развития сообщества внутри самого сообщества, как концепцию, «направленную на то, чтобы сделать что-то важное в преодолении локальных проблем за счет эффективного сочетания имеющихся ресурсов, цифровых технологий и данных, с учетом местной культуры, традиций, норм и ценностей жителей данного сообщества» [37]. С. Дарвин описывает умную деревню как «сообщество, которое оснащено цифровыми технологиями и открытыми инновационными платформами для доступа к глобальным рынкам» [13]. По его мнению, умные деревни используют инновационные решения для повышения своей устойчивости и уровня жизни за счет сильных сторон и возможностей местности.

Таким образом, концепция «умная деревня» по праву считается инновационным подходом к развитию сельских территорий, который базируется на принципах устойчивого развития, цифровизации и партисипаторного подхода. Являясь логическим продолжением концепции «умный город», она позволяет адаптировать передовые технологии и управленческие практики для сельской местности, решать проблемы депопуляции, энергоэффективности, экономической и инфраструктурной отсталости.

барьеры реализации концепции «умная деревня»

Учитывая накопленный опыт реализации умных городов, следует отметить, что одной из основных проблем реализации концепции является ограниченность финансовых ресурсов и необходимость привлечения инвестиций муниципалитетами. При этом в больших городах у властей, реализующих данную концепцию, имеются широкие финансовые возможности для внедрения различных элементов «умного города». Кроме того, представители IT-компаний и бизнеса также готовы участвовать в реализации концепции, поскольку рентабельность инвестиций может быть достаточно высокой. Малые города и сельские поселения в данном случае не обладают достаточными финансовыми ресурсами для реализации концепции и не являются привлекательными для частного бизнеса, так как экономическая отдача от реализованных в них проектов будет ниже, чем в крупных городах. Проведенный анализ позволил выявить ключевые барьеры реализации концепции в России (рис. 1), главными среди которых являются недостаток финансирования и низкая цифровая грамотность.

Рис.1. Основные барьеры реализации концепции «умная деревня»

Источник: разработано и составлено авторами

Обобщив российские и западные исследования, можно сделать вывод о том, что основополагающими факторами, определяющими успех реализации концепции «умная деревня», являются: цифровой доступ, цифровые возможности населения и конкретные цифровые результаты (рис. 2).

Риc. 2. Факторы, определяющие успех реализации концепции умная деревня в России/

Источник: разработано и составлено авторами.

Анализ исследований показал, что в большинстве стран цифровизация сельских территорий идет по модели «сверху-вниз»: большинство решений продвигается властями. Такая модель цифровизации, как правило, начинается с продвижения цифровизации системы государственного управления [38]. Активное внедрение электронного управления позволяет повысить доступность и качество государственных услуг, поддержать процессы принятия стратегических и оперативных решений, рационализировать их. Кроме того, внедрение электронных государственных услуг способствует повышению прозрачности местного самоуправления и вовлечению жителей в процессы местного самоуправления [15; 38].

Эффективность цифровизации напрямую зависит от уровня цифровой компетентности работников, занятых в местных органах власти и профессионального уровня людей, занятых в обслуживании и сопровождении работы создаваемых официальных и неофициальных веб-страниц сел и поселений, страничек в социальных сетях. При внедрении сельской информационной системы власти сталкиваются с двумя проблемами: во-первых, низкий уровень развития IT-инфраструктуры на местном уровне не позволяет в полной мере внедрять и расширять различные цифровые решения на всех уровнях функционирования села; во-вторых, низкий уровень подготовки местных сельских кадров приводит к неспособности наполнять информацией и управлять сельскими информационными системами.

Успешная цифровизация сельского управления требует гармонизации различных элементов «умной деревни» [25]. Несмотря на наличие официальные страницы практически у любой современной деревни, потенциал их использования в плане развития такого элемента, как «умная экономика», практически не используется. Для эффективного внедрения концепции «умная деревня» требуется привлечение всех заинтересованных участников, в том числе на этапе формирования данной концепции на местном уровне [21].

Проведенное нами ранее исследование места и роли умных технологий для вовлечения граждан в социально-политические процессы на местном уровне показало, что в России государственные услуги остаются самым востребованным сервисом и платформой для жителей села. Вторым популярным цифровым сервисом у жителей сел являются местные формальные и неформальные социальные сети, посредством которых они могут взаимодействовать и решать многие проблемы, связанные с развитием территорий, расходованием бюджетных средств. Сельские социальные сети являются инструментом позиционирования и продвижения продукции, произведенной жителями, привлечения туристов.

Описанная тенденция в целом подтверждается европейским опытом. Среди успешных практик реализации концепции «умная деревня» следует отметить опыт Германии [45; 46]. При реализации проекта «Цифровые деревни» [12], реализованного с 2015 по 2019 гг. благодаря финансированию Министерства внутренних дел и спорта земли Рейнланд-Пфальц учитывая структуру экономики региона, правительство положило в основу стратегии развития села модель четверной спирали, которая направлена на поощрение инноваций и сотрудничества между жителями, местными органами власти, местной промышленностью и наукой. Для выбора наиболее востребованных жителями села умных технологий власти создали «Живые лаборатории», позволившие определить самые насущные проблемы, выбрать наиболее оптимальные для их решения сервисы и цифровые платформы [14]. Немецкие исследователи отмечают, что успех данных сервисов определяется такими факторами, как: постоянное наличие контактных лиц на местах для взаимодействия; доверие жителей к внедряемым технологиям и властям; признание потребностей и нужд жителей властями, а также постоянное участие властей в решении этих проблем [22].

Успешным опытом можно также считать проект по устойчивому развитию Лапландии за счет внедрения элементов концепции «умная деревня». Финские власти при реализации проектов по созданию умных и устойчивых сельских поселений также прибегли к опыту создания «Живых лабораторий». На их основе и с учетом местной специфики была создана сеть для обсуждения сельских проблем, развития межрегиональных партнерств, привлечения новых предпринимателей в сельские районы. Сеть позволила продвинуть электронный канал продаж местного продовольствия - «продовольственный круг REKO» [5].

В ЕС давно идут дебаты о необходимости перехода к модели развития сельских территорий «снизу-вверх» [19; 36]. Г. Босуорт считает, что «каждое место уникально. Политика, разработанная на местном уровне и адаптированная к местным условиям, с гораздо большей вероятностью повысит способность экономики к росту» [10; c.430]. По мнению Босуорта, для успешной реализации требуются лидеры, способные данную модель воплотить за счет налаживания связей с «внешним миром». Наличие опыта у лидера, а также преемственность программ развития существенно повышают эффективность модели. Фокус модели сводится к формированию целостного подхода, включающего расширение прав и возможностей на местах, наращивание потенциала, преодоление отчуждения, повышение ценности местных ресурсов, расширение возможностей подключения и продвижение инноваций. Только такой подход позволит решить местные проблемы и повысить конкурентоспособность территорий.

Б. Бокк в своей работе делает акцент на активном социально-политическом участии жителей, их причастности к развитию территории проживания. В ее исследовании социальные инновации рассматриваются как инструмент обеспечения социальной интеграции и снижения неравенства. Их применение в сельском развитии направлено на усиление связности людей и территорий. Сочетание цифровых сервисов с эндогенной моделью развития создаёт условия для преодоления «порочного круга упадка», однако эффективность таких решений зависит от уровня самоорганизации и самодостаточности местных сообществ [9].

Внедрение концепции «умная деревня» нацелено на создание устойчивой сельской экосистемы, при ее формировании следует учитывать повседневные индивидуальные практики жителей, их динамику, а также технические аспекты внедряемых решений и то, как они влияют на социально-экономическую, экологическую и политическую сферы жизнедеятельности. Кроме того, следует учитывать потребности жителей, создаваемые самими технологиями и окружающими их социальными практиками, иначе результаты внедряемых новых устойчивых подходов, технологий и практик могут оказаться неустойчивыми.

В России концепция «умная деревня» реализуется в рамках национального проекта «Цифровая экономика Российской Федерации» и «Стратегии устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2030 года». В российских исследования описываются различные пути и модели ее реализации. В исследовании Бабаевой З.Ш. говорится о том, что «развитие сельского хозяйства может стать катализатором развития «умных деревень» в России [2]. Для реализации этого потенциала требуются согласованные усилия правительств, гражданского общества и частного сектора по преодолению проблем, стоящих перед сельскими районами, и созданию благоприятных условий для инноваций и предпринимательства. Это включает в себя укрепление связей между сельским хозяйством, агробизнесом и другими секторами экономики, инвестирование в обучение и наращивание потенциала, а также содействие социальной сплоченности и вовлечению общества» [2; с. 413].

В работе Акимовой О.Е. и др. [1] представлен анализ возможности реализации концепции «умной деревни» в России, а также ряд организационно-управленческих мероприятий для ее реализации и достижения устойчивого развития сел. В частности, для решения проблем отсталости территорий, их инфраструктуры, предлагается формирование расширенных агломераций вокруг региональных центров. М. Натан и Х. Оверман указывают на то, что что территории с более плотным населением демонстрируют более высокие темпы в инновациях, производительности и развитии предпринимательства [31]. Концентрация человеческих, материальных и деловых ресурсов позволяет повысить синергетический эффект и создать дополнительный импульс развития территорий за счет формирования общего экономического пространства и уменьшения транзакционных издержек. Опыт Тюменской области данный тезис подтверждает. В частности, на сегодня одним из самых развитых сельских районов остается Тюменский район, входящий в агломерацию. Но при этом отдаленные села и деревни других районов продолжают отставать в социально-экономическом развитии, не имея возможности использовать преимущества, возникающие из-за близости к областной столице.

Необходимым условием развития сельских территорий является диверсификация региональной экономики и «умная специализация сельских территорий». О.Е. Акимова [1] утверждается, что данное предложение будет эффективным в условиях агломераций, так как позволит интенсифицировать переток знаний из центра в сельские территории. Диверсификация и умная специализация будут способствовать развитию креативных индустрий, включая сельский туризм, IT-индустрию, что в свою очередь, приведет к формированию конкурентоспособного регионального рынка труда.

Данное предложение всецело повторяет идеи английских авторов Босуорта и др., поскольку предполагает развитие за счет имеющегося пространственного и рекреационного потенциала, с одним лишь отличием – развитие именно креативных индустрий. При должном уровне развития инфраструктуры и привлекательности территорий многие специалисты будут готовы переехать жить в сельскую местность. Однако для большинства молодых специалистов большое значение имеет комфорт и качество жизни. Жизнь в сельской местности имеет свои особенности и свой темп, не всегда нравящийся молодежи, требует определённых трудозатрат, связанных с необходимостью обслуживания собственного жилья и территории.

Следует отметить, что попытка создания единого подхода к социально-экономическому развитию территорий без учета их специфики, наличия ресурсов и исторического пути развития, сводится к формализму, а зачастую вызывает отторжение на всех уровнях управления. В процесс «умного» развития сельских территорий должны быть активно вовлечены местные жители как главный ресурс развития регионов.

Очевидно, что внедрение концепции «умная деревня» может способствовать росту деловой активности и доходов населения на селе, улучшению качества жизни и оттоку молодежи. Вместе с тем успех реализации концепции зависит от уровня развития инфраструктуры, финансирования территорий властями, а также уровня цифровых компетенций населения. Таким образом, внедрение концепции должно быть адаптировано под конкретные условия региона.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщив обширный опыт создания умных деревень, в заключение хотелось бы отметить, что концепция «умной деревни» обладает большим потенциалом для развития сел на основе цифровизации и может действительно решить часть насущных проблем. Анализ международного опыта показывает, что не существует универсальной модели ее реализации, успех зависит от адаптации к конкретным условиям, ресурсам и готовности населения. Ключевыми факторами являются развитие цифровой инфраструктуры, уровень цифровой грамотности жителей, а также внедрение моделей совместного управления. Для России особенно важной также является интеграция концепции в национальные проекты и региональные программы.

Учитывая, что большинство решений умной деревни требует значительных капиталовложений, важно определить на местном уровне наиболее эффективные решения, способствующие искоренению проблем «порочного круга упадка села». Технологии, создаваемые для «умных деревень», должны быть максимально простыми и понятными для жителей села, а также низкозатратными, поскольку у муниципалитетов весьма ограниченный ресурс. В основе «умной деревни» должна быть модель «Четверной спирали», позволяющая привлечь все заинтересованные стороны к реализации концепции, в том числе и активную и творческую молодежь.