Роль продовольственной политики Европейского союза в обеспечении глобальной продовольственной безопасности

Введение

В 2023 г. мир окончательно вступил в новую эру, в котором геополитика взяла верх над экономикой. Новая экономическая эра – это эра глобальной экономической фрагментации, предельно острой геополитической конфронтации, высоких процентных ставок, исторически высоких уровней государственного долга и растущих противоречий между странами.

На перспективу двух ближайших лет самым серьезным глобальным риском, по оценке ВЭФ, будет «кризис стоимости жизни» и рост инфляции [37].

На конец марта 2023 г. продовольственная инфляция в Германии составила 22,3% [33], во Франции – 15,8% [31]. В Великобритании – основном торговом партнере ЕС, по данным национального статистического управления, цены на продовольственные товары растут самыми быстрыми темпами за более чем 45-летний период. Годовой уровень продовольственной инфляции в марте 2023 г. достиг 18,2%. По мере того, как стоимость продуктов питания продолжает расти, половина взрослых в Великобритании покупают меньше продуктов питания, 53% покупают более дешевую еду или даже продукты с истекшим сроком годности (21%), примерно каждый четвертый взрослый (26%) за последние две недели испытывал нехватку основных продуктов питания [36].

Отсутствие продовольственной безопасности является одной из самых насущных глобальных проблем. На протяжении нескольких десятков лет в ходе последовательных реформ ЕС наращивал свой потенциал для обеспечения высокой степени продовольственной безопасности и экспортного потенциала.

Целью данной статьи стал анализ продовольственной политики ЕС с точки зрения обеспечения продовольственной безопасности стран-участниц, а также влияние продовольственной политики ЕС на глобальную продовольственную безопасность.

Продовольственная безопасность и самообеспеченность ЕС

Среди десяти стран с лучшими показателями продовольственной безопасности по индексу Global Food Security в 2022 г., восемь стран находятся в Европе: Финляндия (83,7 балла из 100), Ирландия (81,7), Норвегия (80,5), Франция (80,2), Нидерланды (80,1), Швеция (79,1), Великобритания (78,8), Португалия (78,7), из них шесть стран являются членами ЕС [25]. Наибольший вклад в объем сельскохозяйственного производства вносят такие страны как Франция, Испания, Германия, Италия, Польша, Греция, Румыния, которые в совокупности производят более 3/4 сельскохозяйственного производства ЕС [20].

ЕС является одним из ведущих мировых экспортеров: на его долю приходится от 10% до 11% мировых потоков продовольствия. На рынке пшеницы, после России - ведущего мирового экспортера, Европейский Союз тесно соперничает с Соединенными Штатами и Канадой на экспортном рынке (табл. 1).

Таблица 1. Доля экспорта пшеницы в мировом экспорте в 2020, 2021 гг.

(составлено автором по данным [21])

Table 1. Share of wheat exports in world exports in 2020 and 2021

(compiled by the author based on data from [21])

ЕС в значительной степени обеспечивает себя основными сельскохозяйственными продуктами способен покрывать собственные потребности в зерновых культурах, в значительной степени обеспечивает себя продуктами животного происхождения, включая молочные продукты и мясо, за заметным исключением морепродуктов. Показатель «средняя достаточность калорийности рациона» в период 2018 – 2020 гг. (рис. 1) свидетельствует о низкой распространенности умеренной или тяжелой формы отсутствия продовольственной безопасности, за исключением некоторых стран Восточной Европы (Румыния – 13,9%, Болгария – 13,2%, Литва –11,3%, Латвия –10,2%) [20].

Рисунок 1. Средняя достаточность калорийности рациона стран ЕС в среднем за 3 года, 2018-2020, %

(составлено автором по данным [20])

Figure 1. Average energy adequacy of the EU diet over 3 years, 2018-2020, %

(compiled by the author based on data [20])

Для оценки уровня самообеспеченности основными группами продовольственных товаров, нами рассчитан коэффициент самообеспеченности.

Коэффициент продовольственной самообеспеченности (FSSR - food self-sufficiency rate) определяется как отношение внутреннего предложения к суммарному предложению агрпородовольственной продукции на национальном рынке [2]:

DP – внутреннее производство данного вида сельскохозяйственной продукции;

L – уровень потерь данного вида сельскохозяйственной продукции, возникающих в результате возникновения проблем при сборе урожая, обработке продукции, ее хранении, упаковке или транспортировке;

E – объем экспорта данного вида сельскохозяйственной продукции;

– объем его импорта;

– разность запасов сельскохозяйственной продукции на начало и конец года.

При существующих объемах экспорта / импорта и существующем уровне потребления, средняя за последние пять лет самообеспеченность зерновыми культурами за счет собственного производства на уровне выше 90% отмечена только у Эстонии (90,4%), Финляндии (100,9%), Франции (97,2%), Венгрии (99,5%) и Польши (92,2%) (табл. 2). Самообеспеченность на уровне 75 – 90% – у Болгарии, Хорватии, Чехии, Дании, Литвы, Швеции. Самообеспеченность сахарными культурами на уровне свыше 90% отмечена у большинства стран ЕС. Гораздо хуже самообеспеченность стран ЕС масличными культурами. Только несколько стран имеют показатель самообеспеченность на уровне 75 – 90%, среди них – Болгария, Хорватия, Эстония, Греция, Венгрия, Литва. Высокая самообеспеченность масличными культурами у Словении. Ни одна из стран ЕС не имеет достаточной обеспеченности растительными маслами. Исключение составляют Франция (52,2%), Греция (52,9%), Румыния (70,2%).

Таблица 2. Самообеспеченность сельскохозяйственной продукцией и продуктами питания стран ЕС при существующих объемах экспорта и импорта, и существующем уровне потребления по данным за 2020 г.

(рассчитано автором по данным [20])

Table 2. Self-sufficiency in agricultural products and food products of EU countries at current export and import volumes and current consumption levels according to 2020 data

(calculated by the author based on data from [20])

Несмотря на достаточно благоприятный для выращивания овощей и фруктов климат, самообеспеченность этими группами культур у стран ЕС также остается на невысоком уровне – самообеспеченность овощами на уровне выше 75% имеют Греция, Италия, Румыния, Испания, самообеспеченность фруктами на уровне выше 75% имеют Венгрия, Италия, Испания. Самообеспеченность мясом на уровне выше 75% наблюдается только у Испании и Финляндии, а молоком и молочной продукцией – Болгария, Дания, Эстония, Франция, Ирландия, Польша, Румыния, Испания. Практически все страны ЕС имеют высокую самообеспеченность яйцами и крайне низкую – рыбой и морепродуктами.

Высокие показатели продовольственной безопасности стран ЕС по некоторым товарным группам обеспечиваются импортом. ЕС импортирует: фрукты (16% всего импорта продовольствия), масличные культуры (14%), кофе, чай, какао (13%), растительные масла (6%), зерновые (5%), овощи (3%) и другие товары [5].

Модель внешней торговли продовольственными товарами ЕС представляет собой импорт дешевых сырьевых товаров и экспорт дорогостоящей переработанной продукции. В экспорте продовольственных товаров из ЕС в 2021 г. самой большой товарной группой были продукты питания (54%), за которыми следовали продукты животного происхождения (22%), продукты растительного происхождения (20%), и масла и жиры (4%). А наибольшую долю в экспорте продуктов питания составляли «напитки, спиртные напитки» (34%) [17].

Таким образом, страны ЕС производят товары с высокой добавленной стоимостью и экспортируют их преимущественно в страны с высоким уровнем дохода (табл. 3)

Таблица 3. Основные экспортные и импортные направления торговли продовольствием ЕС в 2021 г.

(составлено автором по данным [6])

Table 3. Main export and import destinations of EU food trade in 2021

(compiled by the author based on data from [6])

Несмотря на то, что ЕС ориентирован на экспорт дорогостоящих пищевых продуктов, подвергшихся глубокой переработке, он также играет важную роль в поставках зерновых (пшеницы) и продуктов животного происхождения (молочной и мясной продукции) в развивающиеся страны, зависимые от импорта продовольствия [15].

Трансформация политики продовольственной безопасности

На протяжении нескольких десятков лет в ходе последовательных реформ ЕС наращивал свой потенциал для обеспечения высокой степени продовольственной безопасности и экспортного потенциала. Последняя реформа CAP (Common Agriculture Policy), официально принятая 2 декабря 2021 г. после трех лет переговоров, вступила в силу 1 января 2023 г. и будет охватывать период до 2027 г. CAP 2023-27 – это модернизированная сельскохозяйственная политика, в которой особое внимание уделяется результатам и производительности [6]. В то же время в ней нашли отражения еще более высокие экологические амбиции в области окружающей среды и климата, чем в предыдущей программе и в переходном периоде (с 2021 по 2023 гг.), на реализацию которых должно выделять не мнее 40% бюджета ЕСП. В частности, в новой CAP установлены обязательные условия для сохранения биоразнообразия, установлены более сильные стимулы для внедрения благоприятных для климата и окружающей среды методов и подходов ведения сельского хозяйства органическое земледелие, агроэкология, углеродное земледелие и т. д.). Страны должны будут выделять не менее 25 % прямых выплат на такие инициативы как органическое земледелие или точное земледелие и не менее 35% от средств, выделяемых на развитие сельских районов, на проекты, которые способствуют охране окружающей среды, сохранению климата и защите животных.

Одной из ключевых мер новой CAP является введение механизма перераспределения доходов, который направлен на улучшение доходов малых и средних хозяйств. В соответствии с этим механизмом страны ЕС должны будут гарантировать, что по крайней мере 10% прямых платежей распределяется между мелкими и средними фермерами. Кроме того, государства-члены должны будут сократить разрыв между уровнями платежей, которые фермеры получают в одной и той же стране. Данное нововведение обусловлено тем, что в настоящее время 80% от общего объема субсидий поступает 20% крупнейшим европейским фермерам, создавая порочный круг, где государственная политика оказывает финансовую поддержку крупным компаниям за счет мелких фермеров. Это ведет к выкупу крупными фермерами земель у мелких фермеров. Укрупнение ферм позволяет получать более высокие доходы и снижать затраты благодаря эффекту масштаба. Конечным результатом такой сельскохозяйственной политики стало исчезновение мелких фермерских хозяйств [24]. Последняя перепись Евростата по сельскому хозяйству (2020 г.) показала, что за последние десять лет количество ферм в ЕС сократилось на 25%, а средний размер оставшихся ферм продолжает увеличиваться [15]. В Германии, количество фермерских хозяйств с 1970 г. сократилось более чем в 4 раза [22].

Акцент модернизированной САР на экологии, действительно, имеет серьезные основания. Нынешняя сельскохозяйственная модель с высокими затратами, основанная на химических пестицидах, может представлять угрозу продовольственной безопасности в среднесрочной перспективе из-за утраты биоразнообразия, роста численности вредителей и исчезновения насекомых-опылителей, а также ухудшения состояния почвы.

На конкурентоспособность сельского хозяйства и его способность поставлять продукты питания на рынок стран ЕС значительное влияние оказывает нехваткой квалифицированной рабочей силы в сельском хозяйстве.

За последнее десятилетие рабочая сила в сельском хозяйстве ЕС сократилась как минимум на 2 млн человек. Проблему структурной и сезонной нехватки рабочей силы в сельскохозяйственном секторе страны ЕС решают при помощи мигрантов. Например, доля мигрантов, занятых в сельском хозяйстве, в 2019 г. составила 3,7% от общего числа занятых в возрасте от 20 до 64 лет в ЕС в среднем, 18,9% на Кипре, 14,7% в Испании, 12,2% в Италии, 5,8% в Греции и 4,4% в Дании [13]. Ожидается, что тенденция сокращения сельскохозяйственной рабочей силы сохранится до 2030 г. в большинстве государств-членов ЕС, в том числе из-за старения населения. Сегодня в ЕС только каждый пятый руководитель фермы находится в возрасте моложе 45 лет, 1% руководителей фермы – моложе 25 лет, а доля молодых фермеров в общей численности фермеров постоянно сокращается [18].

Мировой энергетический кризис сильнее всего ударил по ЕС. Несмотря на то, что инфляция цен весной 2023 г. на энергоносители существенно снизилась с пиковых значений марта-июня 2022 г., рос цен и перебои с энергоснабжением уже негативно сказались на разных звеньях пищевой цепочки. Хотя доля затрат на энергию в производственных затратах сельского хозяйства может варьироваться по регионам, более высокие цены на энергоносители неизбежно влекут за собой рост производственных затрат, что ведет к снижению объемов использования ресурсов и, следовательно, к снижению объема производства и повышению цен на сельскохозяйственные товары.

Что касается доступности продуктов питания, рос цен на продукты питания несоразмерно затрагивает домохозяйства с низкими доходами, включая беженцев, снижая для них доступность продовольствия. Средняя инфляция потребительских цен на продукты питания в ЕС в конце 2022 г. оценивалась в 18%, а в марте 2023 г. превысила 23% в некоторых странах (Германии). Наибольший рост наблюдается на масла и жиры (+33%), цены на которые изначально были обусловлены отсутствием поставок подсолнечного масла из Украины и распространялись на их прямые заменители. Значительный рост цен также наблюдается на такие продукты, как хлеб и крупы (+19%), молоко, сыр и яйца (+24%) и овощи (+22%) [15]. Несмотря на снижение уровня инфляции на энергоносители, цена на продовольственные товары в начале 2023 г. продолжают рост и в марте в среднем составили 15,4% [16].

В результате домохозяйства с низким доходом тратят большую часть своего бюджета на продукты питания и вынужденно переходят на продукты, которые содержат больше калорий, но беднее микронутриентами, что ухудшает качество рациона. В то время как наиболее тяжелые формы голода, включая недоедание, в ЕС встречаются редко, возросло число случаев отсутствия продовольственной безопасности в умеренной или тяжелой степени [15].

Роль ЕС в обеспечении глобальной продовольственной безопасности

Европейская комиссия приняла сегодня предложение о мобилизации 600 миллионов евро из резервов Европейского фонда развития для решения нынешнего кризиса продовольственной безопасности, усугубленного вторжением России в Украину. Эти средства помогут странам Африки, Карибского бассейна и Тихого океана (АКТ) справиться с тяжелой ситуацией за счет гуманитарной помощи (150 млн евро), устойчивого производства и устойчивости продовольственных систем (350 млн евро) и макроэкономической поддержки (100 млн евро) [14].

Многие аспекты политической системы ЕС, прежде всего Единая сельскохозяйственная политика (CAP), биоэнергетическая политика ЕС, торговая политика, макроэкономическая политика, иммиграционная политика и политика помощи развивающимся странам, оказывают влияние на мировые сельскохозяйственные рынки и глобальную продовольственную безопасность. Организации развития уже давно критикуют отсутствие согласованности политики ЕС и ее противоречивые последствия для продовольственной безопасности [8].

Например, раньше ЕС стабилизировал свои внутренние сельскохозяйственные рынки за счет переменных высоких тарифов и экспортных субсидий, что привело к вывозу излишков сельскохозяйственной продукции по низким ценам на мировые рынки в течение десятилетий. Это нанесло ущерб нетто-продавцам продуктов питания в развивающихся странах и подорвало их национальное производство. Политика ЕС в области возобновляемых источников энергии (биотопливо) и торговая политика ЕС (тарифы, ограничительные стандарты для импорта) также обвинялись в несогласованности с усилиями ЕС по борьбе с отсутствием продовольственной безопасности [8].

В настоящее время сельскохозяйственная политика ЕС по-прежнему оказывает влияние на развивающиеся страны. Во-первых, значительный объем субсидий, предоставляемых фермерским хозяйствам ЕС (около 56 млрд евро в год), по-прежнему оказывает влияние на мировой рынок [26]. Однако существует консенсус в отношении того, что сегодняшняя CAP оказывает гораздо меньшее влияние на мировые рынки, чем в прошлом [9].

Политика предоставления гуманитарной продовольственной помощи. Оценка воздействия политики ЕС в сфере продовольствия на глобальную продовольственную безопасность требует анализа положительных и негативных результатов большого набора разнородных проектов. С начала продовольственного кризиса 2007 – 2008 гг. значительно увеличилась доля помощи ЕС развивающимся странам, направленная на обеспечение продовольственной безопасности и питания (FNS) [27]. Однако [10] считают, что данные о прямом влиянии программ помощи развивающимся странам на глобальную продовольственную безопасность неубедительны, и, хотя, можно было бы ожидать, что некоторые из этих программ будут иметь положительный эффект, веские доказательства этого положительного эффекта «на удивление слабы».

Одной из широко разрекламированных и подвергшихся резкой критике политики помощи было предоставление продовольственной помощи. Поскольку продовольственная помощь использовалась для утилизации сельскохозяйственных излишков ЕС, она не всегда распределялась по необходимости и часто вытесняла национальных производителей с местных рынков. С начала 1990-х гг. ЕС принял кодекс «наилучшей практики» предоставления гуманитарной продовольственной помощи [11; 12] в соответствии с которым, продовольственная помощь предоставляется в случае четко определенной потребности в гуманитарной помощи, и до тех пор, пока местные рынки не могут ее обеспечивать. Оценки показывают, что это сократило негативные последствия продовольственной помощи [28]. Кроме того, использование ЕС продовольственной помощи в натуральной форме значительно сократилось за последние 20 лет.

Торговая политика ЕС.

Торговая политика ЕС, направленная на рост экспорта, наносит ущерб как своему сельскому хозяйству, так и развивающимся странам. Крупномасштабные инвестиции в экспортное сельское хозяйство в странах ЕС, предоставляемые крупных компаниям, часто вытесняют мелких фермеров, особенно в странах со слабыми институтами. Рынок продовольствия и сельскохозяйственной продукции является практически закрыт для стран-нечленов ЕС, в том числе для развивающихся стран, которые не могут экспортировать продукцию, в которой они имеют сравнительное преимущество. С одной стороны, за последние десятилетия ЕС предоставил развивающимся странам множество льгот в соответствии с различными соглашениями. Тарифные преференции, предоставляемые наименее развитым странам в рамках инициативы «Все, кроме оружия», позволяют 50 беднейшим странам получить доступ к рынку ЕС без пошлин и квот. Широкий доступ был также предоставлен в соответствии с рядом взаимных соглашений для экспорта из большинства стран Африки к югу от Сахары, Карибского бассейна и стран Тихого океана, а также некоторых стран Северной Африки (например, Иордании), продукция которых облагается невысокими пошлинами [9].

Однако, развивающиеся страны ограничены в своем экспорте в ЕС другими факторами, в частности правилами производства и процессов. Например, наименее развитые страны могут не экспортировать продукты животного происхождения в ЕС, если они не продемонстрировали свою способность быстро справляться со вспышками инфекционных заболеваний (таких как ящур, африканская чума свиней и т. д.). Отчасти по этой причине беспошлинный доступ привел к значительному экспорту лишь узкого круга сельскохозяйственных товаров, таких как сахар [4].

Некоторые стандарты ЕС были введены для предотвращения импорта и защиты производителей из ЕС, но в большинстве случаев технические и санитарные нормы вводятся для защиты потребителей [7]. Тем не менее, даже в этом случае правила могут создавать препятствия для потенциальных экспортеров из развивающихся стран [34; 35]. Стандарты ЕС влекут за собой затраты и могут ограничивать торговлю, уменьшая экспортные возможности развивающихся стран.

К настоящему времени наиболее искажающие элементы политики были существенно реформированы и/или удалены. Хотя ЕС по-прежнему массово субсидирует свое сельское хозяйство, влияние на мировые цены на сельскохозяйственную продукцию и продукты питания ограничено из-за перехода от субсидирования производства к субсидированию доходов фермерских хозяйств. Хотя такие субсидии в конечном итоге влияют на производство, они наносят меньший ущерб производителям из развивающихся стран. Кроме того, было значительно сокращено предоставление продовольственной помощи в натуральной форме, и она была заменена различными формами помощи в целях развития, которые менее искажают рынки развивающихся стран.

Расширение поддержки производства биотоплива ЕС также оказало влияние на рост мировых цен и продовольственную безопасность, хотя это влияние менее существенно по сравнению, например, с программами биотоплива в США. Рост производства биотоплива ведет к конкуренции за сельскохозяйственные ресурсы (землю, воду, удобрения, пестициды, сельскохозяйственную технику, рабочую силу, капитал) между целями использования для производства биомассы или продовольствия, что оказывает заметное влияние на цены сельскохозяйственных культур, ставя их в еще большую зависимость от ситуации на рынке энергетических ресурсов и усугубляя отсутствие продовольственной безопасности [32].

Поэтому в 2021 г. после начала энергетического кризиса и роста цен на продовольствие, во многих странах стал рассматриваться вопрос о влиянии производства биотоплива из сельскохозяйственных культур на энергетическую и продовольственную безопасность. В ряде стран политика поддержки производства биотоплива, в том числе утверждение новых мандатов смешивания, отложена или смягчена. Например, в Германии и Бельгии предлагается сократить производства биотоплива из сельскохозяйственных культур. Причиной таких решений стали слишком высокие затраты, которые несут потребители и / или правительства этих стран на субсидирование биотоплива [29].

Более того, в 2021 г. крупные экономики резко увеличили свою поддержку добычи и потребления угля, нефти и природного газа на сотни миллиардов долларов США, стремясь защитить домохозяйства и фирмы от роста цен на энергоносители, что явно противоречит давним обещаниям постепенно отказаться от неэффективных субсидий на ископаемое топливо [30].

Решающее значение в продовольственной политике играют экономические интересы многочисленных заинтересованных лиц и политические амбиции лиц, принимающих ответственные решения.

Сельское хозяйство и продовольственные рынки во всем мире в силу своей роли стратегически важных отраслей, жестко регулируются государством. Распространение глобальных цепочек добавленной стоимости и транснациональных корпораций трансформировали не только экономику и торговлю продовольственными товарами, но и сельскохозяйственную и продовольственную политику, стерев различия между национальными и транснациональными интересами. В современном мире широкие группы заинтересованных агентов (землевладельцев, семеноводческих и агрохимических компаний, банков и других финансовых организаций, торговых компаний, производителей продуктов питания, крупных сетей розничной торговли и других) из разных стран лоббируют свои, иногда совершенно противоположные, интересы и оказывают влияние на политиков при определении государственной продовольственной и сельскохозяйственной политики.

Одним из примеров таких политических решений может служить спровоцированный самими европейскими политиками энергетический кризис, ударивший по сельскому хозяйству ЕС. В основе энергетического кризиса лежат ошибки энергетической политики европейских стран (ставка на нерентабельные возобновляемые источники энергии, отказ от системы долгосрочных газовых контрактов и переход на биржевую торговлю [1]), что стало причиной роста цен на энергоносители. Россия является крупным игроком на мировом энергетическом рынке, на ее долю приходится 18% мирового экспорта угля, 11% экспорта нефти и 10% экспорта газа [19]. Доля российского газа на европейском рынке до решения ЕС сократить импорт российского газа и подрыва Северных потоков, составляла около 40%. Экспорт сжиженного газа из США взамен поставок природного газа из России обходится европейским импортерам значительно дороже [23] и является одной из причин продовольственной инфляции.

Другим примером политического решения во вред своей экономике и сельскому хозяйству является ведение санкционной политики в отношении России. Страны ЕС, как показано выше, являются импортозависимыми от поставок рыбной продукции. И хотя, санкции в отношении продукции агропродовольственного сектора и ресурсов для производства сельскохозяйственной продукции не вводились, под прямые санкции ЕС и США попала рыбная продукция из России [3].

Кроме того, скрытые санкции в отношении транспортировки российской продукции на рынки других стран и санкции в отношении российских банков, осложнили и привели к удорожанию российский экспорт сельскохозяйственной продукции, в том числе экспорт российских удобрений, по которым в странах ЕС также имеется импортозависимость от российских и белорусских поставок.

Уязвимость ЕС к рыночным перекосам в торговле удобрениями, как с точки зрения цен, так и с точки зрения экспортных ограничений, особенно острая, поскольку на удобрения приходится 18% затрат на производство пахотных культур. Что касается калийных удобрений, то 59% импорта ЕС зависит от Беларуси и России. Зависимость ЕС от импорта азотных удобрений из России, для которых цена на природный газ является основным фактором, составляет 31%.

Заключение

ЕС является крупным производителем и экспортером сельскохозяйственной продукции, что делает его важным игроком, вносящим свой вклад в глобальную продовольственную безопасность. Хотя страны ЕС основном ориентированы на экспорт продуктов питания с высокой добавленной стоимостью, ЕС также играет важную роль в поставках основных продуктов питания, таких как зерно, в зависимые от импорта развивающиеся страны. ЕС также является одним из крупных глобальных доноров, предоставляющих продовольственную помощь и финансирование сотрудничества в целях развития продовольственной безопасности и сельского хозяйства в странах-партнерах.

Хотя доступность продуктов питания в настоящее время не является острой проблемой в ЕС, экономическая доступность продуктов питания для домохозяйств с низкими доходами уже оказалась под угрозой. Кроме того, на сельскохозяйственное производство в ЕС влияет стратегическая зависимость ЕС от ряда ключевых факторов производства – энергии, кормов для животных и кормовых добавок, а также сельскохозяйственных удобрений.

Проводимая европейскими странами продовольственная и сельскохозяйственная политика наносит вред сельскому хозяйству ЕС и ослабляет его возможность играть существенную роль в глобальной продовольственной безопасности.