Development of a system of integrated performance indicators for industrial policy and technological sovereignty

Введение

В условиях усиливающейся глобальной конкуренции и обострения санкционного давления государства всё активнее внедряют меры промышленной политики, направленные на поддержку приоритетных отраслей и обеспечение экономической устойчивости. Ключевым элементом этой стратегии становится технологический суверенитет - способность самостоятельно развивать и внедрять критически важные технологии, необходимые для национальной безопасности и конкурентоспособности на мировом рынке.

Как отметил Премьер-министр Российской Федерации (РФ) М.В. Мишустин: «достижение технологического суверенитета и последующего лидерства в основных секторах – одна из ключевых задач, которые были поставлены Президентом» [2].

Оценка результативности мер промышленной политики в области технологического суверенитета требует создания надёжных количественных инструментов. В литературе выделяются три основных подхода к измерению этого явления: (1) комплексные агрегированные индексы, предоставляющие одну скалярную оценку, (2) многокритериальные наборы показателей, где каждая метрика рассматривается отдельно, и (3) отдельные простые показатели, фиксирующие лишь один аспект суверенитета (патентная активность, импортозависимость и т. п.). Каждый метод обладает своими достоинствами и ограничениями: агрегированные индексы удобны для стратегического обзора, но нередко скрывают дисбалансы; наборы показателей более прозрачны, однако лишены единого итогового показателя; простые метрики просты в расчёте, но фрагментарны.

В российской практике по-прежнему отсутствует унифицированная методология, способная одновременно учитывать «пройденный путь» к целевым уровням развития ключевых технологий и обеспечивать возможность выявления «узких мест» в промышленной политике. Настоящая работа направлена на решение этой задачи: в ней предлагается система интегральных показателей, нормируемых по принципу «база-цель», и методика их агрегации в единый композитный индекс технологического суверенитета (КИТС). В последующих разделах подробно описывается процедура нормирования и расчёта КИТС, эмпирическая апробация на данных 2017–2023 гг. и формулируются практические рекомендации для корректировки государственной промышленной политики.

Методический раздел

В общем смысле, промышленная политика подразумевает комплекс мер со стороны государства, направленный на поддержание приоритетных отраслей, участников в них, а также отдельных видов экономической деятельности с целью повышения конкурентоспособности страны и, как следствие, ее экономического развития. Для этого оказывается поддержка в виде субсидий, налоговых льгот, развития инфраструктуры, защитных мер регулирования и инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). В современных реалиях важен также уровень развития технологий, применяемых в отраслях, и их локализация с целью достижения технологического суверенитета.

В определении авторов, технологический суверенитет государства - это способность самостоятельно развивать и применять критические технологии, необходимые для экономической безопасности и конкурентоспособности. Для оценки прогресса промышленной политики в достижении этого суверенитета исследователи предлагают различные системы показателей. Авторы выделяют три основных подхода к измерению технологического суверенитета: использование комплексных агрегированных индексов, многокритериальная оценка по набору отдельных показателей без сведения их в один индекс, а также отдельных простых метрик. Каждый подход имеет свои преимущества и ограничения, в таблице 1 представлен их анализ.

В целом видно, что не существует единого подхода к измерению данного показателя. Это также подтверждается и другими исследованиями, например, Д.А. Черноусов отмечает, что одни авторы сосредоточены на разработке систем показателей (конкретных ключевых показателей эффективности (КПЭ) технологического суверенитета), тогда как другие ограничиваются общей концепцией и стратегиями [16]. В качестве примера первой группы можно привести работы И. И. Приходько, где раскрываются теоретические критерии технологического суверенитета и предлагаются подходы к их практической оценке, работу В.Л. Квинта и др., в которой определены направления стратегирования технологического суверенитета [12; 15]. Кроме того, О.А. Еремченко рассматривает технологический суверенитет через призму макроэкономических и отраслевых показателей, подчёркивая необходимость мер промышленной политики на обоих уровнях [5].

В исследовании М.А. Юревича предложено разделять оценку на несколько ключевых измерений: например, доля используемых производственными предприятиями передовых технологий отечественного происхождения относительно импортных; доля иностранной добавленной стоимости в конечном внутреннем спросе; удельный вес отечественной продукции на внутреннем рынке в высокотехнологичных отраслях [18]. По каждому из этих направлений собирается статистика, и их динамика позволяет судить об усилении или ослаблении технологической самостоятельности. Автор приводит данные, согласно которым за последнее десятилетие в России наблюдается рост доли отечественных решений в таких отраслях, как фармацевтика и металлургия, что интерпретируется как укрепление суверенитета, тогда как в машиностроении, электронике и текстильной промышленности уровень технологического суверенитета пока остаётся низким. Преимущество подобного подхода - опора на реально измеряемые показатели промышленной статистики и внешней торговли, что делает оценку прикладной. Кроме того, отсутствует проблема субъективного выбора весов - каждый показатель сам по себе информативен. Недостаток - сложность интегрального вывода: для получения общего вывода о результативности промышленной политики приходится анализировать несколько чисел одновременно.

Российские власти инициировали разработку единых интегральных индексов для мониторинга национальных целей в сфере технологической независимости. В конце марта 2025 г. был выпущен приказ Минэкономразвития с утвержденной методикой расчёта, при этом целевые значения уже включены в стратегические документы [8]. Согласно нему, индекс технологической независимости выступает статистическим индикатором национальной цели и измеряется в процентах. За базовый (нулевой) период приняты значения до 2024 г., после чего предусматривается рост: с оценочного уровня ~10,7% в 2025 г. до 100% в 2030 г. Полное достижение 100% интерпретируется как выход на требуемый уровень технологического суверенитета по всем приоритетным направлениям к 2030 году. Индекс носит агрегированный характер: он объединяет прогресс по восьми профильным направлениям (от новых материалов и станкостроения до беспилотных систем и космических технологий), по сути, охватывая ключевые сектора, которые должны стать независимыми от импорта. Преимущество государственного интегрального индекса - чёткая привязка к целевым ориентирам промышленной политики и национальным проектам, возможность отслеживать общий прогресс одним числом. Однако отсутствие открытой методики пока затрудняет оценку его достоверности. Потенциальным недостатком является сильная агрегированность: один показатель может нивелировать отставание в одной сфере успехами в другой.

В последние годы понятие технологический суверенитет также активно обсуждается в Евросоюзе, Китае, Индии и других экономиках, стремящихся снизить критическую зависимость от внешних технологий. Однако единых стандартов измерения не выработано, и применяются различные метрики, часто фокусирующиеся на отдельных аспектах (инновационная способность, доля импорта, контроль над цепочками поставок и т. д.). ЕС в рамках стратегии технологической независимости идентифицировал перечень критически важных технологий и стратегических зависимостей. Вместо одного суммарного индекса делается акцент на выявлении узких мест: например, Европейская комиссия в 2021 г. выпустила отчет по стратегическим зависимостям и возможностям, где по ряду товаров и технологий (микроэлектроника, батареи, фармацевтика и др.) рассчитана доля импорта из числа внешних поставщиков [23].

Параллельно европейские исследователи предложили и интегральные индексы для оценки технологического суверенитета по конкретным направлениям. В статье P. Ponte предложен многомерный комплексный показатель «Индекс технологического суверенитета» (Technological Sovereignty Index (TSI) для передовых мобильных коммуникаций 5G. Он учитывает три группы факторов: активы и компетенции (наличие научно-технического задела, кадров, патентов и т.п.), драйверы технологического суверенитета (например, инвестиции, государственная поддержка, корпоративные стратегии) и условия (зависимость от внешних поставок комплектующих, нормативные барьеры и т. д.) [25].

Для более широкого международного сравнения можно привести работу южнокорейских исследователей Ли и др. Они разработали рамочную методику измерения технологического суверенитета стран и протестировали ее на примере полупроводниковой отрасли. В основе методики лежат три компонента (очень близкие, по сути, к упомянутым европейским категориям): инновационный потенциал, производственный потенциал и независимость цепочек поставок. Для каждого компонента предложены расчетные индикаторы на основе общедоступных данных: патентная активность (международные патенты) характеризует инновационный компонент; объемы экспорта высокотехнологичной продукции - производственный компонент; доля импорта во внутреннем потреблении - независимость цепочек поставок. По этим показателям рассчитываются отдельные индексы, а затем агрегированный индекс технологического суверенитета страны [21].

Отдельно стоит отметить опыт Китая и Соединенных Штатов Америки (США). Хотя термин «технологический суверенитет» там употребляется реже, но по сути, оценивается то же самое - способность контролировать критические технологии. США традиционно опираются на индикаторы научно-технического лидерства (доля в глобальных тратах на НИОКР, число высокоцитируемых публикаций, патентов) и на показатели производственной независимости в стратегических секторах (например, объем внутреннего производства полупроводников, наличие отечественных поставщиков в оборонной промышленности) [20; 22; 26; 27]. Так, в докладах различных министерств и государственных бюро США могут приводиться десятки показателей по состоянию цепочек поставок, по которым оценивается риск зависимости. Китай ввел понятие «самодостаточности в технологиях» в свои планы и измеряет прогресс, в том числе, долей отечественных компонентов в электронике, развитием национальных технопарков, количеством национальных стандартизованных технологий [19]. Оба государства, таким образом, используют наборы метрик, встроенных в программы - без агрегирования в явный публичный индекс. Китайские документы по программе «Made in China 2025» содержат целевые проценты локализации по ряду высокотехнологичных товаров (например, цель достичь 70% отечественных компонентов в промышленной робототехнике) [24]. Таким образом, международная практика показывает: одни предпочитают комплексные индексы для общего обзора, другие - системы частных показателей по критическим направлениям.

В таблице 2 приведено сравнение различных систем показателей, разработанных в России и за рубежом, по ключевым критериям. Отражена страна (или контекст применения), авторы или инициаторы методики, структура показателей, практическая применимость, ограничения и уровень агрегирования данных.

Таблица 2 - Сравнение существующих методик оценки уровня технологического суверенитета в России и зарубежом. Источник: составлено авторами

Анализ показывает, что каждая система индикаторов имеет свои ограничения, и ни одна не дает исчерпывающей картины во всех измерениях технологического суверенитета. Простые метрики (например, патентная зависимость) охватывают лишь один аспект, в данном случае научно-инновационный, и упускают производственную и рыночную составляющие. Комплексные индексы стремятся охватить максимум, но сталкиваются с проблемой доступности данных. Например, европейские исследователи прямо указывают на трудности в сборе достоверных сведений: не всегда возможно точно отнести компании к конкретным технологиям в статистике, сложно оценить количество специалистов, вовлеченных в разработку отдельных критических технологий и т. д. [5]. Эти пробелы данных снижают точность интегральных моделей. Кроме того, некоторые аспекты технологического суверенитета трудно количественно измерить. Кадровый потенциал и качество образования важны для долгосрочного суверенитета, но редуцировать их к одному числу проблематично и чаще используют косвенные индикаторы (например, количество инженеров, индекс человеческого капитала). Научно-исследовательский задел также не сводится только к числу патентов: важно и их качество, и коммерциализация, что не всегда отражено в цифрах. Степень контроля над технологиями может зависеть от правовых факторов (патентное право, лицензии), которые тоже трудно учесть в агрегированном показателе.

Отдельный вопрос - насколько полно существующие системы показателей отражают именно результативность промышленной политики. Корреляция между ростом индекса и успехом политики может быть не прямой. Например, если интегральный индекс вырос за счет конъюнктурного сокращения импорта (внешние санкции снизили импорт, механически повысив долю отечественной продукции), это не обязательно означает эффективную реализацию промышленной стратегии - важно, чтобы внутренние технологии действительно заполнили нишу. Поэтому интерпретация изменений показателей должна учитывать контекст. Глазунова В.В. подчеркивает, что без решения проблемы измерения технологического суверенитета сложно выработать научно-обоснованную технико-экономическую политику [4]. То есть, показатели должны не только фиксировать факт (достигнут или нет суверенитет), но и быть чувствительными к тем управленческим усилиям, которые предпринимаются. В этом плане многокомпонентные системы выглядят предпочтительнее, т. к. они позволяют разложить результат по отдельным показателям и понять, за счет чего достигнут прогресс или отставание (например, благодаря росту трат на НИОКР или благодаря таможенно-тарифным мерам сокращён импорт).

Таким образом, комплексная оценка технологического суверенитета требует балансировать между простотой и полнотой. Международный опыт (ЕС, Азия) и российские исследования сходятся в том, что сочетание нескольких групп индикаторов - оптимально. Государственные интегральные индексы целесообразно дополнять «панелью» из базовых метрик. Например, индекс технологической независимости РФ, будучи рассчитан, логично раскрывать по компонентам: доля отечественной продукции в приоритетных отраслях, уровень импортозамещения по ключевым товарам, динамика патентной активности и т. д. Это позволило бы устранить основной недостаток агрегированного показателя - непрозрачность источников роста или снижения значения индекса.

В соответствии с выводами, авторами предлагается система интегральных показателей, отражающая результативность промышленной политики технологического суверенитета, заключающаяся в измерении шести верхнеуровневых ключевых количественных индикаторов и определении на их основе комплексного индекса технологического суверенитета, все показатели предлагается измерять в динамике относительно цели. В таблице 3 представлены данные индикаторы со способами расчета. Для каждого показателя также предлагается определить целевой уровень.

Таблица 3 - Предлагаемая система интегральных показателей для оценки результативности промышленной политики технологического суверенитета. Источник: составлено авторами

1. Показатель патентной автономности (P) включает в себя оценку доли заявлений на патенты поданных в патентный офис РФ со стороны заявителей РФ относительно общего числа заявок на патенты, поданных в РФ (включая зарубежных заявителей). Такой показатель является в некотором роде «традиционным» в оценке технологического суверенитета и используется в ряде исследований, например, в оценке ВШЭ [6]. Показатель публикуется Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС) в статистической базе [29].

2. Показатель расходов на НИОКР в ВВП (R) характеризует то, насколько интенсивно российские компании и организации тратят средства на инновации. В некотором роде это будет прокси-показателем развития науки, данный показатель регулярно публикуется Росстатом [13].

3. Показатель доли высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП (H) покажет скорее обратную сторону предыдущего показателя - то, насколько разработанные решения (использующие результаты НИОКР) коммерциализируются и реализуются на практике, через оценку выпуска данных отраслей. Список данных отраслей утвержден приказом Росстата от 15.12.2017 №832, включает в себя 28 отраслей, в т.ч. три высокого технологического уровня, 7 среднего высокого технологического уровня и 18 наукоемких отраслей, и публикуется Росстатом [7].

4. Показатель доли импорта приоритетных товаров в общем объеме импорта (Ic) отражает результативность программ импортозамещения. Список приоритетных товаров утвержден Фондом Развития Промышленности (ФРП) в целях реализации Кластерной инвестиционной платформы (КИП) и предоставления субсидированных кредитов. В перечень входит 329 различных товаров [11]. Для целей оценки относительно объема импорта данных товаров для каждой позиции из перечня соответственно ее коду Общероссийского классификатора продукции по видам экономической деятельности (ОКПД2) определены соответствующие коды товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза (ТН ВЭД ЕАЭС) на основе переходных ключей ОКПД2-ТН ВЭД ЕАЭС, публикуемых Минэкономразвития [9]. Источником оценки международной торговли является база ООН Comtrade [28].

5. Показатель доли высокотехнологичных и наукоемких товаров в общем экспорте (E) взаимосвязан с показателями H и Ic и отражает то, насколько российские компании способны не только замещать импорт, но также и быть конкурентоспособными на мировом рынке. Показатель рассчитывается на основе Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД2) соответствующих списку высокотехнологичных и наукоемких отраслей, соответствия ОКВЭД2 уровню классификатора ОКПД2. В остальном методика расчета аналогична показателю Ic.

6. Показатель кадрового потенциала (S) оценивает будущий потенциал для достижения технологического суверенитета через оценку доли выпускников математических, естественно-научных, инженерных и технических специальностей (STEM) в общем выпуске ВУЗов. Показатель оценен на основе статистики Росстата по выпуску бакалавров, специалистов, магистров по направлениям подготовки [14].

Далее каждый показатель нормируется по принципу "база-цель" и преобразовываются в безразмерные величины и в последующем агрегируются в единый интегральный индекс, целевые показатели определяются экспертно.

В формуле 1 представлен предлагаемый подход к нормированию каждого из показателей.

Использование такого подхода к нормированию каждого из показателей позволяет достичь нескольких преимуществ:

· вычитание задаёт начало отсчёта в нуле, что позволяет измерять именно «пройденный путь» относительно базисного и целевого уровня;

· деление на разницу между целью и базой переводит показатель в безразмерную шкалу [0;1], где 0 - отсутствие прогресса, а 1 - полное достижение цели;

· итоговое значение показывает долю пути, пройденного к целевому уровню.

После получения нормированных значений для n показателей формируется интегральный индекс технологического суверенитета (далее — КИТС), расчет которого представлен в формуле 2:

В целом, предложенный индекс отражает общую степень близости к стратегической цели в целом по всем направлениям. Для анализа «узких мест» возможно дополнительно визуализировать и интерпретировать вклад отдельных компонент.

Результаты и обсуждение

Для оценки результативности промышленной политики технологического суверенитета была проведена оценка по предложенной методике. В качестве периода оценки выбран диапазон с 2017 по 2023 гг. В таблице 4 представлены результаты оценки по каждому из показателей.

Таблица 4 – результаты оценки показателей по предложенной методике. Источник: составлено авторами

Для анализа общего уровня технологического суверенитета и прогресса отдельных индикаторов экспертно оценены следующие цели к 2030 г.:

– Патентная автономность - 90%.

– Расходы на НИОКР в ВВП - 2,5%.

– Доля высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП - 30%.

– Доля импорта приоритетных товаров в общем объеме импорта - 30%.

– Доля высокотехнологичных и наукоемких товаров в общем экспорте - 25%.

– Кадровый потенциал в STEM - 40%.

Исходя из данных целей оценен прогресс и общий уровень КИТС. Для каждого показателя принят одинаковый вес в оценке. В таблице 5 представлен результат расчета КИТС и прогресса база-цель по каждому из показателей.

Таблица 5 – результаты расчета КИТС и прогресса по показателям. Источник: составлено авторами

Таким образом, из таблицы видно, что наибольшая динамика присутствовала у показателя патентной автономности, при этом показатели доли импорта приоритетных товаров в общем объеме импорта и показатель доли высокотехнологичной продукции (ВТП) в экспорте не демонстрируют рост к 2017 г. В то же время показатель доли высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП приблизился к цели на 21,5%, а кадровый потенциал STEM стагнировал и к моменту 2023 г. составляет 30,6%.

Показатель патентной автономности С 2017 г. по 2023 г. вырос с 62 % до 77 % (максимум в рассматриваемом периоде), несмотря на кратковременное снижение до 63 % в 2021 г. Это свидетельствует о заметном усилении доли отечественных заявителей в общем числе патентных заявок и говорит об эффективности мер по поддержке национальной изобретательской активности.

При этом расходы на НИОКР в ВВП оставались относительно стабильными на уровне около 1 %, но заметно отстали от целевого значения. После пика в 2020 г. (1,1 %) наблюдается снижение до 0,9 % в 2022-2023 гг., что может указывать на недостаточный рост финансирования исследований и разработок.

Доля высокотехнологичных и наукоёмких отраслей в ВВП колебалась в районе 21-25 %, достигнув максимума в 2020 г. (25 %), а к 2023 г. снизилось до 24 %. Эти колебания отражают влияние как внутренней динамики производства, так и циклических факторов (например, пандемия COVID-19), однако общий тренд - умеренный рост вклада инновационных секторов в экономику.

В 2017-2020 гг. наблюдалось снижение доли приоритетного импорта в общем объёме ввоза (с 64 % до 57 %), что говорит о первых успехах политики по снижению технологической зависимости. Однако в 2021-2023 гг. показатель вновь вырос до 67 %, что свидетельствует об обострении импортозависимости, вероятно, в ответ на усиление санкционного давления и затруднения с локализацией производства.

Доля экспорта высокотехнологичной продукции в общем экспорте колеблется на уровне 8-12 %, и с 2021 г. стабильно удерживается внизу диапазона (8 %). Это указывает на сохраняющиеся барьеры для вывода отечественных инновационных товаров на внешние рынки и ограниченную конкурентоспособность в международной торговле технологически насыщенными продуктами.

Доля выпускников STEM-направлений выросла с 30 % в 2017 г. до 33 % в 2020 г. и затем стабилизировалась на этом уровне. Отсутствие дальнейшего роста может свидетельствовать о насыщении образовательной системы и необходимости дополнительных мер по повышению интереса к инженерным и техническим специальностям.

В целом, сильная динамика патентной автономности вместе со стабильным, но низким уровнем трат на НИОКР в ВВП указывает на то, что наука порождает больше заявок, чем растёт финансирование исследований. Колебания доли высокотехнологичных отраслей в ВВП демонстрируют чувствительность инновационного сектора к внешним и внутренним шокам. Наблюдаемое возвращение к росту импортозависимости в 2021-2023 гг. подчеркивает уязвимость индустрии к внешним ограничениям и необходимость ускорения локализации критичных технологий. Стагнация экспорта и кадрового потенциала сигнализирует о проблемах с коммерциализацией инноваций и долгосрочным кадровым обеспечением технологического сектора.

Можно выделить несколько фаз развития индекса - первая фаза (2018-2020) характеризовалась общим приростом, вторая (2021-2022) — стагнацией и даже регрессом по некоторым индикаторам, финальная (2023) — частичным восстановлением прогресса под влиянием активизации промышленной политики по технологическому суверенитету.

По достижению целей и уровня КИТС можно отметить, что был пик в 18,3 % в 2020 г., затем снизился до ~10-11 % в 2021-2022 гг. и восстановился до 17,8 % в 2023 г. Это отражает неоднородный прогресс по компонентам: значительный вклад патентной автономности и STEM-потенциала в 2022-2023 гг. компенсировал стагнацию по НИОКР и экспорту, откат по уровню импорта приоритетных товаров.

На основании проведённого анализа динамики ключевых метрик и комплексного индекса КИТС выделяются следующие направления совершенствования государственной промышленной политики в сфере технологического суверенитета:

– Показатель интенсивности расходов НИОКР сохраняет низкий прогресс на протяжении всего исследуемого периода, что свидетельствует об отставании финансирования научно-технической сферы от стратегических ориентиров. Рекомендуется увеличить долю бюджетных ассигнований на НИОКР, а также расширить налоговые инструменты поддержки частных инвестиций: повышение коэффициента ускоренной амортизации по капитальным затратам на НИОКР, дополнительные вычеты по налогу на прибыль компаний, реализующих собственные исследовательские проекты. Параллельно следует формировать государственно-частные технологические кластеры, где значительная часть затрат на НИОКР будет покрываться через механизм софинансирования.

– После первоначального сокращения в 2018-2020 гг. степень импортозависимости по приоритетным товарам вернулась к исходному уровню, что указывает на низкую устойчивость мер локализации. Для стимулирования отечественного производства приоритетных компонент необходимо усилить целевое субсидирование локальных производителей. Дополнительно целесообразно развивать систему «якорных» заказов, когда крупные промышленные предприятия выступают основными закупщиками продукции локальных поставщиков.

– Отсутствие прогресса в развитии экспортного потенциала ВТП свидетельствует о системных барьерах при выходе на внешние рынки. Для их преодоления следует создать или расширять специализированные экспортные платформы и технопарки, обеспечивающие комплекс услуг: маркетинговое сопровождение, помощь в сертификации и стандартизации, а также организацию целевых выставочных мероприятий за рубежом. Необходимо расширить механизмы поддержки экспорта (госгарантии, экспортные кредиты), а также стимулировать реализацию совместных наукоемких и высокотехнологичных проектов с международными партнёрами для укрепления конкурентоспособности российских технологий.

– Рост числа выпускников STEM-направлений в 2017-2021 гг. не сумел закрепиться на периоде 2022-2023 гг. В дальнейшем требуется увеличение числа целевых бюджетных мест в профильных вузах, развитие программ дуального образования и стажировок на ведущих предприятиях. Параллельно целесообразно расширить программы повышения квалификации и переподготовки, а также внедрить систему грантового софинансирования научных стажировок в индустриальных лабораториях.

– Прогресс по патентной автономности демонстрирует эффективность существующих мер поддержки изобретательской деятельности. Во избежание замедления этого тренда требуется усиление механизмов технологического трансфера и коммерциализации патентов через создание индустриальных технопарков и бизнес-инкубаторов.

Заключение

В настоящем исследовании была предложена и апробирована методика комплексной оценки технологического суверенитета на основе шести ключевых количественных индикаторов, нормируемых по принципу «база-цель», и их агрегирования в единый индекс (КИТС). Результаты расчётов за период 2017-2023 гг. продемонстрировали неоднородность прогресса: значительный рывок в патентной автономности и развитии кадрового потенциала в STEM соседствовал со стагнацией НИОКР-интенсивности и практически отсутствующим прогрессом в экспорте высокотехнологичной продукции.

Выявленные три фазы динамики (рост в 2018-2020 гг., регресс и стагнация в 2021-2022 гг., восстановление в 2023 г.) наглядно иллюстрируют, что технологический суверенитет — это не монотонный процесс, а результат скоординированных усилий по всем направлениям промышленной политики. Акцент на отдельных компонентах, без синергии между финансированием НИОКР, локализацией критичных товаров и стимулированием экспорта ВТП, приводит к «узким местам», тормозящим общий прогресс.

Практическая значимость работы заключается в том, что предлагаемая система показателей легко воспроизводима и прозрачна для государственных органов и исследовательского сообщества. Нормировка «база-цель» обеспечивает прямую связь между фактическими результатами и стратегически установленными ориентирующими уровнями, а агрегированный КИТС позволяет в один взгляд оценить общий вектор развития.

В дальнейшем целесообразно расширить методику:

1. Включить качественные прокси-показатели (например, уровень коммерциализации патентов и глубину локализации ключевых технологий).

2. Разработать гибкую схему изменения весов внутри КИТС в зависимости от приоритетов национальных проектов.

Таким образом, предложенный подход способен стать инструментом мониторинга результативности и корректировки промышленной политики, направленной на достижение технологического суверенитета России.