Институциональное доверие и коррупция (на примере эмпирического исследования)

Введение

Институциональное доверие, представляющее собой обобщенное доверие институтам власти, выступает одним из важнейших показателей оценки социальных отношений, степени упорядочивания поведения не только отдельной личности, но и общества. Относительно невысокий уровень институционального доверия в российском обществе влечет за собой широкий спектр негативных социально-экономических и общественно политических явлений, среди которых выделяются рост протестных настроений, ухудшение инвестиционного климата и снижение инвестиционной привлекательности экономики, недостаточная развитость институтов гражданского общества, усиление эмиграционных настроений и т.д. Не менее важным следствием выступает распространение и коренизация в обществе неформальных коррупционных практик, что повышает актуальность исследования проблемы связи институционального доверия и коррупции.

Проблема взаимосвязи коррупции и институционального доверия, то есть доверия к государственным институтам (в данном случае, институтам власти) в антикоррупционном дискурсе стала звучать относительно недавно, и рассматривается отечественными и зарубежными исследователями преимущественно в двух направлениях. В одном случае недостаток институционального доверия объявляется причиной коррупции [20] (Uslaner, 2003). «Недоверие к официальным структурам ведет в обществе к появлению и расширению «серой зоны», то есть неформальной зоны действий противозаконного или полулегального характера» [14, с. 167] (Rybchak, 2015). В другом случае указывается на обратную взаимосвязь: распространение коррупционных явлений подрывает институциональное доверие [16] (Spirina, 2021). С повышением уровня коррупции в обществе снижается уровень доверия к институтам власти и государственным служащим их олицетворяющих [19] (Adelopo et al., 2020)/

В основе обоих подходов к пониманию связи коррупции и институционального доверия лежит представление о том, что в обществе с клиентелистской культурой и патерналистской системой власти рядовые граждане, как правило, развивают доверительные неформальные социальные связи [13] (Rotshteyn, 2017). Последние, формируясь в архаическом русле, «имеют дружественный, родственный или свойский характер, то есть основаны на сильной эмоциональной привязанности» [18, с. 736] (Yurasov et al., 2023).

Помимо обозначенных подходов к анализу взаимосвязи коррупции и институционального доверия в контексте заявленной темы вызывает особый интерес психологический взгляд на указанную взаимообусловленность. С точки зрения психологии коррупции, развитие коррупционных практик обусловлено не только психологическими детерминантами, собственно, коррупционеров [5] (Vannovskaya, 2011), но и внутренним состоянием социума – его доминирующими ценностями, характером социальных связей, мировоззренческими установками и т.д.

Традиционным стало выделение двух типов восприятия коррупции: восточной и западной модели. Первая, условно азиатская, модель отличается «отношением к коррупции как привычному явлению, обусловленному культурными традициями и экономической необходимостью» [11] (Larikhin, 2021). Вторая, условно европейская, модель характеризуется низким уровнем коррупции вследствие эффективной работы государственных институтов, традиции, культуры и гражданского общества. В российском обществе, в котором выделяются позитивные и негативные элементы как «восточной, так и западной модели восприятия коррупции, последняя прошла стадию «узаконения» и является привычным и обыденным явлением» [10, с. 68] (Kamneva et al., 2013). В указанной системе координат коррупция в высших эшелонах власти прямо осуждается, а ее «бытовые» формы считаются вполне приемлемыми, что обуславливается недостатком формализованного, институционального доверия и превалированием неформального внутригруппового доверия.

Методология и методы. Целью настоящей работы выступает анализ связи институционального доверия и восприятия коррупции. Институциональное доверие в рамках исследования определяем, как доверие государственным институтам, обобщенному образу власти. Сформулируем следующую гипотезу: выраженность доверия или недоверия, как определяющего параметра сложившегося механизма отношений власти и общества, определяет характер восприятия коррупции и уровень включенности в коррупционные практики. Соответственно, в социуме с высоким уровнем институционального доверия преобладает негативное восприятие коррупции (и низкая включенность в коррупционные практики), в социуме с низким уровнем институционального доверия – обратная ситуация.

Исследование основано на агрегированных данных количественных опросов ГКУ РМ «Научный центр социально-экономического мониторинга» (Республика Мордовия), посвященных теме «Оценка уровня коррупции в Республике Мордовия» (2022–2024 гг., n=400). Ежегодно в течение трех лет (2022–2024 гг.) проводился мониторинг по единообразной методике, утвержденной постановлением Правительства РФ от 25 мая 2019 г. № 662 «Об утверждении Методики проведения социологических исследований в субъектах Российской Федерации» [1]. Отбор респондентов осуществлялся в соответствии с трехступенчатой выборкой: отбор административно-территориальных отдельных населенных пунктов; квотирование по полу, возрасту и типу населенного пункта. Для аналогичных по объему исследований статистическая погрешность не превышает 5%. Использовались методы анализа данных программной среды SPSS.

В рамках исследования было проведено сравнение особенностей восприятия коррупции в двух группах респондентов – «Доверяющие органам власти» и «Не доверяющие органам власти».

Для исследования выбраны следующие аспекты восприятия коррупции и участия в ней:

– факт участия или неучастия в коррупционных практиках (задавался вопрос «Приходилось ли Вам давать взятку?»);

– оценка уровня и динамики коррупции в Республике Мордовия («Как Вы думаете изменилось ли количество случаев коррупции в республике?», «Как Вы оцениваете уровень коррупции в регионе?»);

– восприятие коррупционного поведения, оценка коррупциогенности органов власти («Насколько честны (свободны от коррупции) следующие органы власти?»);

– оценка эффективности антикоррупционной политики («Оцените действия властей по противодействию коррупции»).

Результаты исследования и дискуссия.

Результаты исследования представлены в табл.

Таблица

Восприятие коррупции в зависимости от доверия или недоверия органам власти, %

* 100% по столбцу

Источник: составлено авторами.

Свидетельством прямой связи институционального доверия и восприятия коррупции и участия в ней выступают совершенно полярные результаты, характеризующие ответы двух анализируемых групп респондентов: «Доверяющие органам власти» и «Не доверяющие органам власти». В контексте отношения к коррупции диаметрально противоположным выглядит условно психологический портрет первых по сравнению со вторыми. Для респондентов из группы «Доверяющие органам власти» свойственны выраженное негативное отношение к коррупции в целом, вера в эффективность антикоррупционной политики власти и честность органов власти, позитивная оценка коррупционной ситуации и неучастие в коррупционных практиках. Респонденты из второй группы «Не доверяющие органам власти» демонстрируют прямо противоположное отношение к коррупции и участию в ней (неверие в честность государственных органов, участвуют в неформальных практиках и т.д.).

Далее подробно рассмотрим конкретные аспекты восприятия коррупции и участия в ней в контексте институционального доверия.

Согласно результатам исследования место жительства оказывает значительное влияние на мнение респондентов. В частности, в группе респондентов «Доверяющие органам власти» по сравнению с группой «Не доверяющие органам власти» существенно выше доля сельских жителей, и, соответственно, ниже доля городских жителей, что прослеживалось на протяжении трех лет исследования.

Указанный момент – более негативное восприятие органов власти жителями города (особенно крупного), по сравнению с жителями села – многократно отмечался, как региональными исследователями, так и крупными федеральными социологическими службами. Последнее обстоятельство традиционно связывается с социально-экономическими и психологическими особенностями сельского образа жизни: консервативность, «открытость» социальных связей, выраженный социальный контроль за членами сельского сообщества, относительно заниженные требования к уровню комфорта и сервиса, более низкий уровень притязаний [8] (Gavrilova et al., 2012). Характер взаимоотношения горожан и власти, напротив, определяется автономизацией людей в высокоурбанизированной местности, деградацией социальной микросреды, разрывом соседских и родственных связей, а также преобладанием индивидуалистской культуры [4] (Boyarinova et al., 2017) и более высокой требовательностью к деятельности органов власти. Масштабом поселения определяется и уровень доверия в целом – от доверия жителям соседних домов, двора, квартир до доверия руководству страны. Прослеживается четкая закономерность: уровень институционального доверия снижается по мере увеличения масштаба социальных связей [7] (Vorobyev, 2017).

Следующим важным результатом, на который следует обратить внимание в контексте заявленной темы исследования, выступает факт более активного участия в коррупционных взаимоотношениях тех респондентов, кто не доверяет органам власти. Например, среди респондентов, доверяющих власти, в 2022 г. давали взятку 8% (в 2023 г. – 6%; в 2024 г. – 10%), а среди тех, кто не доверяет власти, – 35% (34%; 39%). Исследовательское сообщество указанное обстоятельство объясняет следующим. «Институциональное доверие при недостатке в одних областях (официальных, доверие к органам власти) перетекает в более дружественные, неформальные сферы» [18, с. 737] (Yurasov et al., 2023), способствуя доминированию межличностного доверия. В условиях снижения институционального доверия неформальные практики взаимодействия преобладают над формально-официальными инструментами социального регулирования [6] (Volodina, 2018). Приоритет неформальных социальных отношений над формальными, особенно в рамках взаимодействия с органами власти, в свою очередь способствует формированию и развитию «дружественной» коррупционной среды. В этой связи процентное преобладание взяткодателей среди тех, кто не доверяет органам власти, объясняется их большей приверженностью неформальным механизмам разрешения социальных проблем, более активным использованием доверительных связей, знакомств.

Характер отношения к власти (доверительное – не доверительное, позитивное – негативное) связан с восприятием коррупции, что отмечается и другими исследователями [9] (Galitskaya, 2019). В контексте отношений власти и общества высокий уровень институционального доверия соответствует высокой лояльности граждан государству и проводимой им политике [3] (Belokonev et al., 2021). Соответственно, доверие к власти трансформируется в позитивное отношение к деятельности органов власти, в частности в сфере противодействия коррупции. Последнее отчетливо прослеживается в нашем исследовании на примере того, как респонденты оценивают уровень коррупции в регионе, динамику уровня коррупции, коррупциогенность органов власти: среди респондентов с высоким уровнем институционального доверия существенно чаще отмечаются позитивные результаты антикоррупционной борьбы, низкий уровень коррупции и честность органов власти. В частности, согласно результатам нашего исследования в группе «Доверяющие органам власти» в 2022 г. на низкий уровень коррупции указывают 18% (в 2023 г. – 24%; 2024 г. – 22%), а в группе «Не доверяющие органам власти» – 2% (3%; 2%). Схожее распределение ответов респондентов прослеживается и в оценке динамики уровня коррупции.

Институциональное доверие отражает веру граждан в силу, справедливость и эффективность социальных институтов (в данном случае, государственная власть), а также транслируемых ими социальных норм и правил [17] (Tryndina et al., 2023). Соответственно, социум с высоким уровнем доверия органам власти чаще демонстрирует приверженность общепринятым социальным нормам и ценностям и готовность соблюдать их, с низким уровнем – наоборот, реже. Результаты общероссийских эмпирических исследований, в частности, показывают, что граждане, однозначно доверяющие местным органам власти, существенно чаще вовлечены в социально одобряемую общественно-полезную деятельность: благоустройство территории, коллективная взаимопомощь, коллективные обращения в органы власти, устройство и проведение местных праздничных мероприятий и др. [12] (Reutov et al., 2016).

Указанная закономерность – доверие к власти определяет готовность поступать в соответствие с «правильными» социально одобряемыми нормами – в полной мере прослеживается и в настоящем исследовании на примере оценки респондентами противоправного и общественно осуждаемого поведения взяткодателей и взяткополучателей. В частности, в группе «Доверяющие органам власти» по сравнению с группой «Не доверяющие органам власти» примерно в полтора раза выше доля тех, кто осуждает обе стороны коррупционного процесса – взяткодателей и взяткополучателей, (в 2022 г. 60 и 27%, в 2023 г. – 63 и 43%, в 2024 г. – 68 и 43%).

Более высокая доля затруднившихся с ответом респондентов в группе «Доверяющие органам власти» по сравнению с группой «Не доверяющие органам власти может быть следствием недостаточной компетентности респондентов и отчасти сензитивности темы. Заявленная проблематика – восприятие коррупции и участие в коррупционных практиках – охватывает вопросы с ярко выраженной отрицательной коннотацией и предполагает специфический уровень осведомленности (в частности, оценка коррупциогенности / честности судебных и правоохранительных органов, уровня и динамики коррупции в регионе и т.д.). Учитывая тот факт, что люди, доверяющие органам власти, крайне редко давали взятки, предположение об их неосведомленности в этой сфере выглядит в достаточной степени взвешенным. Указанное обстоятельство уже прослеживалось нами в рамках других исследований [2] (Agishev et al., 2024).

Заключение

На основе эмпирических данных зафиксирована однозначная связь между институциональным доверием (в частности, доверия к органам власти) и восприятием коррупции, а также включенностью в коррупционные практики.

Доверие к власти детерминирует формирование у части социума общей мировоззренческой позиции по широкому спектру социально-экономических и общественно-политических вопросов, в том числе и в отношении неприятия коррупции и ее проявлений. Среди доверяющих органам власти доминирует негативная оценка коррупционного поведения, преобладает вера в результативность антикоррупционной политики органов власти.

Недоверие, выступая условно обобщенной характеристикой эффективности и качества институциональной среды [15] (Spirina, 2021), накладывает значительный отпечаток на восприятие обществом коррупции. У граждан, не доверяющих органам власти существенно чаще, чем в среднем в социуме, встречаются негативные оценки уровня и динамики коррупции, эффективности антикоррупционной политики.

Следовательно, институциональное доверие определяет характер отношения социума к общепринятым и социально одобряемым нормам, в частности, в сфере восприятия коррупции. При наличии доверия – в социуме преобладают негативные оценки коррупции и мало распространены коррупционные практики, при его отсутствии – в социуме доминирует нейтральное или позитивное отношение к коррупции и распространены коррупционные практики.