Статистический анализ итогов реализации Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года

Введение

Распоряжением от 28 декабря 2024 г. № 4146-р правительством РФ принята новая «Стратегия пространственного развития регионов Российской Федерации до 2030 года и прогнозов до 2036 года» (Далее Стратегия – 2030) [20], включающая основные принципы социально-экономического развития субъектов страны с учетом современных геополитических, экономических и экологических реалий. Основные позиции Стратегии могут быть сформулированы следующим образом: ориентация на самостоятельность и инновационное развитие экономики регионов при бюджетных ограничениях, акцент на развитие геостратегических приграничных территорий Российской Федерации, развитие внутреннего рынка на фоне продолжающихся санкций со стороны недружественных государств, уход от источников экспортно-сырьевого развития и построение экономики на основе диверсификации производства; развитие точек социально-экономического роста в каждом федеральном округе в виде опорных населенных пунктов, сокращение уровня межрегиональной и внутрирегиональной дифференциации в социально-экономическом развитии субъектов. Сокращение дифференциации регионов названо снова основной задачей развития социальной сферы: «сокращение дифференциации в социально-экономическом развитии территорий за счет роста обеспеченности инфраструктурой опорных населенных пунктов (в первую очередь, в отношении населенных пунктов, обеспечивающих национальную безопасность Российской Федерации и обслуживающих критически важную инфраструктуру, наукоградов, малых и средних городов, сельских населенных пунктов)» [20, c. 46].

Новая Стратегия сменяет действующую «Стратегию пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года», утвержденную от 13 февраля 2019 года №207-р. (далее Стратегия - 2025г.) [19]. В этой связи при переходе к новой Стратегии важна макроэкономическая оценка достигнутых результатов и эффективности реализации Стратегии-2025. Принятие пространственных Стратегий на высшем управленческом уровне обусловлено наличием федеративного устройства России, в связи с чем возникает комплекс проблем пространственного развития регионов. Изучению проблем уделяется много внимания как со стороны государственных органов, так и научного сообщества. Исследования разноплановые и касаются социально-экономической жизни регионов. Так, Кузнецова О.В. обращает внимание на несовершенство информационной статистической базы, необходимость развивать муниципальную статистику [8], Юрьева А.А. акцентирует внимание на конкурентоспособности регионов [24]. Гончарова Н.З. [4], Гришина И.В. [5], Гурвич Е.Т. [6] анализируют инвестиционную активность регионов. Роль финансов и инвестиций в развитии регионов статистически оценивают Леднева О.В., Тарасова О.Б. и Гончарова Н.З. [21, с.7-34], правовое взаимодействие регионов с государственной властью анализируется в работах Крюкова В.А. и Коломак Е. А. [7] и Сенчагова В.К. [17]. В научных публикациях поднимаются проблемы формирования и использования ресурсного потенциала регионов, в том числе рабочей силы. В трудах Львова Д.С. [10,11] отмечается важность сохранения численности населения в проблемных регионах. Ахметова Г.Ф. и Комлева Р. Н. [10] анализируют влияние неравномерного развития регионов на миграционные процессы. В работе Пыжиковой Н.И., Колесняк А.А., Полянской Н.М. подчеркивается важность сохранения и рационального использования природных ресурсов в регионах [14]. Одров К.В. оценивает эффективность формирования кластеров из промышленно развитых регионов как основу устойчивости экономики всей страны [23]. Несмотря на разноплановость исследований, ученые единодушны во мнении, что решение отдельно взятой проблемы не исправит ситуацию сильной дифференциации регионов. Пространственное развитие регионов следует рассматривать как систему сложного по структуре взаимодействия всех ее элементов. Дисбаланс приводит к большим экономическим, социальным, экологическим потерям для всей страны [12,13]. В этой связи разработка стратегий долгосрочного пространственного развития была актуальна во все времена и не менее актуальна в настоящее время. В пореформенной России современной Стратегии-2025 предшествовали три стратегии, характерные черты которых описаны А.А. Аузан [2]: Программа Грефа, Концепция долгосрочного развития России – 2020 и Стратегия -2020. «Стратегия-2020» базировалась на исследованиях ведущих российских ученых-экономистов: Абалкина Л. И. [1,15,18], Львова Д.С. [10,11], Гурвича Е.Т. [6], Федоренко Н.П. [22] и других ученых.

В нашем исследовании был сделан акцент на решении следующих задач: выяснить, достигнуты ли основные параметры Стратегии-2025, какие движущие силы были основными для развития регионов за период 2019-2024гг., а также какие проблемы в настоящее время требуют решения при разработке проектов и программ для новой Стратегии - 2030.

Материалы и методы

Источниками информации послужили статистические сборники Росстата по регионам России [16]. Анализ проводился в динамике с 2015 года по 2022 год. Выбор периода обусловлен рядом причин. Многие исследователи изучают динамику без включения данных по Крыму. Нам представляется, что Крым в пространственном развитии регионов должен быть обязательно учтен. Второй причиной выбора 2015 года в качестве базы сравнения было расширение международных экономических санкций по отношению к России с 2015 года. Реакция регионов на санкции зависит от многих обстоятельств, которые важно учитывать при стратегическом планировании. В настоящее время официальная статистика Росстата фиксирует показатели регионов не позднее 2022 года. Сравнение данных 2022 года с 2015 годом дает возможность оценить эффективность направлений Стратегии - 2025, которая реализовывалась в соответствии с основными приоритетами на активное международное сотрудничество практически с 2019 по 2023 год. Таким образом, 2015 год отражает экономику регионов за четыре года до принятия Стратегии, а 2022 год – через три года после ее принятия и реализации.

Для решения задач применен комплекс методов экономико-статистического анализа, позволяющих выявить основные закономерности развития регионов, дать количественную оценку процессов и явлений, свойственным их развитию, оценить причинно-следственные связи признаков социальной жизни и экономики регионов. Учитывая влияние цен на уровень стоимостных показателей, при сопоставлении в динамике акцент сделан на анализ относительных показателей (индексы, коэффициенты дифференциации и т. п.).

Результаты исследования.

В Стратегии - 2025 основной проблемой пространственного развития Российской Федерации назван «высокий уровень межрегионального социально-экономического неравенства» [19, с.6]. К 2025 году планировалось сокращение дифференциации индекса человеческого развития по отношению к уровню 2017 года на 3 %, а «отношение среднедушевого валового регионального продукта субъектов Российской Федерации, относящихся к приоритетным геостратегическим территориям (кроме Арктической зоны), к среднероссийскому значению должно было подняться с 0,64 до 0,7 [2, приложение №5].

В основе индекса, как известно, положен показатель «Выход валового регионального продукта (далее по тексту сокращенно ВРП) на душу населения». В этой связи мы проанализировали показатель по федеральным округам и его дифференциацию, взяв для сравнения 2015 год и 2022 год (таблица 1).

По данным таблицы 1 (округа расположены по ранжиру первичного дохода (ВРП) в расчете на жителя региона) можно заключить, что между федеральными округами существуют значительные различия по индикатору социально-экономического развития. Наименее благоприятны условия в Северо-Кавказском округе, где на 7% жителей приходится только 2,2 % общероссийских доходов. Напротив, в Уральском регионе 8,5 % населения располагают 13,8 % доходов. Проценты соотношения доходов к процентам населения за 7-летний период практически не изменились.

Таблица 1- Показатели дифференциации ВРП на душу населения по федеральным округам РФ

Сравнительный анализ доходности регионов по данным таблицы 1 четко отражает связь дифференциации регионов со специализацией, производственной направленностью субъектов: в промышленно развитых регионах (Уральском, Центральном) показатели успешности региона выше по сравнению с регионами преимущественно аграрной направленности. Мы разделяем точку зрения авторов [Крюков Пространственное развитие России: основные проблемы и подходы к их преодолению], которые считают, что ошибочным в действующей Стратегии была поддержка роста городских агломераций, призванных стать основой экономической активности развития регионов. Поддержка городов привела к оттоку рабочей силы, сокращению коренного сельского населения. Такое положение касается не только внутрирегиональных изменений, но межрегиональных отношений, что нашло подтверждение в показателях таблицы 1.

В Стратегии -2025 прослеживается принцип главенства специализации производства, и прежде всего развития промышленности. Для количественной оценки влияния промышленного развития на состояние социально- экономической жизни регионов все субъекты РФ были сгруппированы по стоимости промышленной продукции. В силу ограничивающих обстоятельств в исследование не включены субъекты вновь присоединенных территорий. Состав групп интервального ряда (таблица 2) по указанному признаку позволяет определить географию размещения основных промышленных зон – Урал, Центр, Северо-Запад.

Таблица 2 – Группировка субъектов РФ по объемам промышленной продукции, 2022 г.

Показатели свидетельствуют о том. что более трети объемов промышленного производства приходится на 5 субъектов, среди которых две столицы страны: Москва и Санкт-Петербург. А 65 % субъектов (3 и 4 группы) производят лишь 20 % всех объемов промышленного производства.

Дальнейшая наша задача была связана с решением вопроса, насколько промышленный характер производства определяет развитие регионов в длительной динамике и был ли экономический эффект от реализации Стратегии-2025 по отраслевому принципу. С этой целью были изучены динамические ряды по выделенным группам за весь период рыночной российской экономики, с 1990 года. Непосредственные стоимостные показатели в действующих ценах не могут служить для целей изучения тенденций, так как подвержены влиянию цен. «Освобождены» от цен и могут показать реальную тенденцию индексы физического объема промышленного производства. В статистических сборниках информация задана цепными индексами. Для отражения тенденции на основе цепных индексов были рассчитаны базисные индексы: к 1990 году для выявления общих закономерностей и к 2018 году - для оценки результатов изменений после мер по выравниванию регионов Стратегии-2025. Следует отметить, что для нас важным был характер тенденции, поэтому при формировании групповых индексов использовалась средняя арифметическая место средней геометрической. Поэтому характеристики по группам не следует интерпретировать как конкретные величины. На рисунке 1 видим, что все группы имели общую тенденцию к росту объемов промышленного производства, но промышленность в высшей группе после падения производства в начале формирования рыночных отношений восстановилась в в 2003 году ( базисный индекс равен 100%), во второй группе – к 2008 году, в третьей – к 2011г, в четвертой – только к 2016 году.

Рисунок 1- Базисные индексы физических объемов промышленного производства по группам регионов РФ, % к 1990 г.

(Источник – составлено авторами по материалам исследования)

Характерной чертой развития 5 промышленных субъектов, составляющих первую группу, является высокая степень эластичности на геополитические изменения, прежде всего санкции, что обусловило вариацию показателя последних лет. Вторая и третья группы проявляют однотипное поведение в динамике и без снижения информативности закономерностей могут быть представлены одной – средней- группой. Наши расчеты в дальнейшем были проведены по трем укрупненным группам – типам регионов.

Рисунок 2- Базисные индексы объемов промышленного производства, в % к 2018 году (Источник – составлено авторами по материалам исследования)

Рисунок 2 позволяет сделать вывод об активном развитии (самые высокие темпы роста) в период реализации Стратегии -2025 именно высшего типа регионов, несмотря на изначально большие объемы производства в 2018 году. Таким образом, исходная дифференциация регионов по развитию остается практически прежней. Стратегия долгосрочного развития по отраслевому принципу не решает проблему дифференциации регионов.

Далее важно уяснить, насколько сильно различия в развитии промышленности в настоящее время определяют экономику и жизнь населения в выделенных типах регионов. Этот вопрос поставлен в связи с тем, что в Стратегии -2025 на период с 2019 по 2025гг. зафиксировано положение: «Приоритетами пространственного развития Российской Федерации до 2025 года являются: опережающее развитие территорий с низким уровнем социально-экономического развития, обладающих собственным потенциалом экономического роста, а также территорий с низкой плотностью населения, (и)...социальное обустройство территорий с низкой плотностью населения с недостаточным собственным потенциалом экономического роста» [2,c.9]

Расчеты основных социальных и экономических показателей по типам регионов представлены в таблицах 3,4,5.

По данным таблицы 3 видим, что в высшей группе на территории около 13 % от всей площади страны проживает 20 процентов лиц, занятых в экономике, на них приходится около 38 % основных производственных фондов и более трети инвестиций по стране. Напротив, в регионах с низким уровнем развития, занимающих треть площади государства, проживает только 17 % российского населения, вооруженных для производства около 9 % основных фондов и 10% инвестиций. Сельскохозяйственное производство, характерное в большей степени для низшей группы, в действительности является не менее энерго- и фондоемкой отраслью, требующей для эффективного ведения производства комплексы машин и оборудования. Однако исторически сложившиеся межотраслевые связи со времен индустриализации СССР продолжают отдавать первенство промышленности.

Таблица 3- Распределение ресурсов по группам регионов, % к итогу

Недостаточное финансирование регионов - аутсайдеров в период реализации Стратегии-2025 сказалось на современной дифференциации по группам доходов как действующих организаций, так и в целом по валовому региональному продукту (таб. 4). Низкая покупательная способность населения третьей группы относительно первой группы отражается на потребительском рынке товаров и услуг (обороте розничной торговли).

Таблица 4 – Распределение доходов по группам регионов, % к итогу

При сравнении данных таблицы 3 и 4 становится очевидным, что дифференциация регионов по-прежнему остается существенным препятствием для гармоничного развития всей экономики страны.

Более точную социально-экономическую характеристику дает сравнение относительных показателей по группам до (2015 год) и после реализации Стратегии – 2025г. Поскольку на стоимостные показатели в динамике оказывают сильное влияние цены, нецелесообразно проводить сравнение в стоимостных величинах. Для оценки закономерностей и степени различий акцент в анализе сделан на коэффициенты фондов (отношение средних величин высшей группы к низшей) и темпы роста в динамике. Показатели представлены в таблице 5.

Таблица 5 – Динамика и дифференциация по социально-экономическим характеристикам регионов России

По данным таблицы 5 фиксируем следующие закономерности. В динамике по всем группам наблюдается развитие экономического потенциала, за исключением показателя плотности населения в низшей группе, связанной с межрегиональной миграцией. Как следствие миграции, доля занятых в экономике к численности населения в низшей группе повысилась лишь на 1% против 11 % в высшей группе. Регионы высшей группы отличаются наиболее высокими темпами роста практически по всем характеристикам, и что важно отметить, по финансовым результатам деятельности. На одного занятого в экономике в 2022 году в высшей группе приходилось 666,8 млн. руб. сальдированной суммы организаций, в то время как в средней группе – 307 и в низшей всего 41,9 млн. руб. Ситуация с различиями по финансовым результатам с годами не только не выравнялась, но усугубилась : коэффициент дифференциации сальдированной разности доходов и затрат организаций по крайним группам в 2015 году был равен 10,7, в 2022 году уже составлял 15,9. Таким образом, обобщающим выводом по производственной и экономической составляющей жизни регионов следует признать отсутствие значимых положительных сдвигов, обозначенных в планах Стратегии -2025. Можно признать как положительную тенденцию рост промышленного производства относительно сельского хозяйства во всех субъектах федерации, хотя темпы разные от 117% в низшей группе до 158 % в высшей группе. На сельских территориях важно развивать диверсификацию производства, сочетать сельскохозяйственные виды деятельности с пищевой промышленностью, производствами по обеспечению сельского хозяйства предметами и средствами труда. Но это направление требует детального исследования.

То же время мы отмечаем некоторое выравнивание доходов по группам. В низшей группе темпы роста денежных доходов и заработных плат росли более высоким темпами по сравнению с другими группами. Итогом стало отсутствие роста различий, а по денежным доходам и потребительским расходам незначительное сокращение разрыва в уровнях показателей высшей и низшей групп. Есть мнение, (Гурвич Е.Т. [6], что стимулирование доходов, не соответствующее росту эффективности экономики, было ошибочно с позиций экономической политики государства.

Проведенный экономико-статистический анализ выявил причинно-следственную связь показателей современной экономики. Для характеристики факторного признака интенсификации подойдет фондовооруженность работников. Поэтому был проведен корреляционно-регрессионный анализ связи ВРП на душу населения с фактором интенсификации экономики (х1- стоимость основных производственных фондов на одного занятого в экономике) и специализации регионов на промышленном производстве, которая косвенно может быть отражена в показателе объема промышленного производства на душу населения (Х2). Результаты регрессионных моделей и показателей тесноты связи (коэффициент множественной корреляции R и детерминации ) по совокупности регионов и по отдельным группам сведены в таблицу 6.

Таблица 6 – Показатели регрессионной и корреляционной связи ВРП с фондовооруженностью работников (Х1) и развитием промышленного производства (Х2) по субъектам РФ

Все уравнения в целом, их параметры, а также коэффициенты корреляции и детерминации статистически значимы. При анализе показателей регрессионных связи признаков следует отметить низкий уровень фондоотдачи. Причина в определенной мере связана с тем, что действующие фонды экономики нуждаются в модернизации и обновлении. При сравнении величин в динамике наблюдается рост коэффициентов регрессии по фактору промышленного производства, но снижение (за исключением высшей группы) по фактору фондовооруженности. Снижение значимости фондовооруженности, как уже отмечалось выше, связано с моральным и физическим устареванием технических средств.

Основу экономики любого региона составляет промышленное производство, основанное на современных технологиях благодаря инвестициям. Несмотря на то, что инвестиции имеют определенный пролонгированное действие и продолжительный срок окупаемости, регрессионные модели могут быть построены с учетом того, что текущий результат рассматривается как итог вложений прошлых лет. По таблице 7 коэффициенты регрессии по типам регионов свидетельствуют о существенной роли инвестиций в формировании первичных доходов регионов.

Таблица 7 – Показатели регрессионной и корреляционной связи ВРП с инвестициями в основной капитал

Конечно, показатели парной линейной связи не могут отличаться абсолютной точностью в количественном выражении, но они выявили, во-первых, тенденцию роста коэффициентов регрессии от низшей группы к высшей, во-вторых, тенденцию роста в динамике. В сочетании с показателями очень высокой тесноты связи - коэффициентами корреляции 0,8-0,9 (кроме низшей группы в 2015г.) уравнения регрессии показывают, что размеры инвестиций были и в настоящее время остаются приоритетным фактором социально-экономического развития регионов. К сожалению, инвестиции для субъектов низшей группы в текущем периоде формируются в значительной мере как дотации за счет доходов других, обеспеченных регионов.

Заключение

Подводя итог изложенным результатам исследования, сделаем следующие выводы. Стратегия-2025, принятая в 2019 году и предусматривающая сокращение неравенства регионов по социально-экономическим параметрам, не реализована по принципиально важным позициям. Отраслевой подход, ориентация на развитие промышленности и финансовая поддержка экономически активных точек в виде городских агломераций, заложенная как концепция в Стратегии 2025, не сократили диспропорции развития регионов. Происходит перераспределение (отток) трудовых ресурсов в пользу регионов-лидеров, наблюдается многократные различия в доходности предприятий, сохраняются существенные различия по инвестициям в экономику. Все эти факторы негативно сказываются на развитии самостоятельности и независимости субъектов, на возможности перестраивать экономику с учетом комплекса особенностей каждого региона и вызовов внешнеполитической обстановки.

В качестве положительных результатов Стратегии -2025 следует назвать реализацию социальных программ, связанных с ростом среднедушевых денежных доходов и заработной платы. Но без тесной увязки с экономическими факторами повышение доходов не привело к закреплению численности населения в регионах – аутсайдерах и население в них сокращается.

В новой Стратегии пространственного развития регионов РФ, к сожалению, основные позиции концепции повторяются как относительно приоритетного развития точек экономического роста, так и развития кластеров промышленности (отраслевой подход). В национальных проектах и государственных программах, которые будут разрабатываться в рамках новой Стратегии в отношении стратегически важных территорий Дальнего Востока, Сибири, приграничных районов и т.п., важно не делать акцент на городские агломерации, а обеспечивать гармоничное развитие всего разнопланового пространства регионов.