Вопросы методологии популярной теории: понятие человеческого капитала

Введение

Теория человеческого капитала (далее – Теория) – одна из самых изучаемых областей современной экономической науки. За период с момента официального рождения в 1962 г. она стала настолько популярной, что ее репутацию сложно поколебать даже путем объективной и всесторонней критики. По уровню своего признания теория человеческого капитала может соперничать с такими концепциями, как постиндустриализм и экономика знаний, с которыми она тесно связана.

Появление Теории явилось закономерным следствием развития экономической науки в капиталистическом обществе: она предложила индивидуумам, а затем и хозяйствующим субъектам других уровней, понятный методологический инструментарий эффективного использования человеческих качеств. Первоначально Теория сформировалась как исследовательская программа, объясняющая зависимость заработной платы и производительности труда от уровня образования и подготовки работников [1–3]. Обосновываемая отдельными эмпирическими исследованиями способность знаний и профессионального опыта капитализироваться, т.е. накапливаться и выступать основой роста дохода работника, привела к формированию логически стройной на первый взгляд концепции, утверждающей, что именно профессиональные и личностные качества человека являются источником его благополучия. Согласно Теории, вложения в человеческий капитал, прежде всего, обучение – это «не культурный опыт», а инвестиции, обеспечивающие в дальнейшем такую же, а возможно и большую, экономическую выгоду по сравнению с инвестициями в физический капитал [4]. Потребительские расходы человека – это инвестиции в качество жизни, также осуществляемые в ожидании будущей отдачи. Сам человек – рациональный субъект с набором капитализированных характеристик, использование которых позволяет, с одной стороны, производить товары и услуги, с другой стороны, стимулировать потребление и рост прибылей в экономике.

Сегодня актуальность Теории поддерживается значимой ролью человека в экономике: развитие IT-сектора, интеллектуализация труда, внимание к образованию как некоему социальному императиву выступают главными факторами ее дальнейшего продвижения в научно-общественном пространстве. Под влиянием авторитета неоклассиков, исходящих из принципа рациональности поведения людей, теория человеческого капитала становится все более универсальной, применяясь на всех уровнях рассмотрения – от отдельного индивидуума до уровня макроэкономики, обогащаясь множеством направлений исследования и аккумулируя базу своих эмпирических подтверждений. С 1990-х гг. она является объектом внимания российских ученых, рассматривающих ее положения, в основном, с двух фундаментально различных подходов – неоклассического и политэкономического, по-разному объясняющих суть современных производственных отношений. Это провоцирует колоритные дискуссии между ее сторонниками и противниками, однако, разнообразие взглядов, хоть и является неотъемлемым атрибутом научного познания, в случае с Теорией усложняет понимание результатов многочисленных проводимых исследований. Обоснованная критика в адрес Теории объясняет отсутствие общепризнанного определения человеческого капитала и единого понимания его содержательных компонент, что делает Теорию неоднозначной и требует осторожного отношения к декларируемым ею постулатам со стороны и науки, и практики.

Столкновение позиций дает наглядное представление о наиболее слабых местах Теории. Даже сторонники Теории обращают внимание на имеющиеся у нее проблемы, которые «порождают напряжение между теоретическими моделями неоклассического толка и социально-экономической реальностью» [5, с. 20], одновременно пытаясь их решить без ущерба для авторитета самой Теории. Цель настоящего исследования – выявить слабые места в методологии теории человеческого капитала на уровне понятия «человеческий капитал», показать возможные направления адекватного, т.е. не несущего новых противоречий, использования данного понятия в научно-практическом контексте. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- содержательно проанализировать наиболее распространенные в научной литературе трактовки человеческого капитала для выявления сущностных признаков последнего;

- выявить спорные моменты имеющихся определений человеческого капитала с позиций формируемого и используемого «запаса качеств», включаемых учеными в понятие человеческого капитала;

- обосновать критерий, на основе которого могут быть определены составные компоненты человеческого капитала;

- проанализировать характер затрат на формирование и развитие человеческих качеств.

Объектом исследования является человеческий капитал как научная категория, предметом исследования – проблемы определения человеческого капитала. В методическом плане исследование базируется на общенаучных методах: анализе, синтезе, систематизации, обобщении, абстрагировании и т.д.

Вопросы определения человеческого капитала

Как было отмечено выше, общепризнанного определения человеческому капиталу сегодня нет, хотя было сделано сотни попыток сформулировать его сущность. В таблице 1 представлены определения, наиболее цитируемые в российской научной литературе по вопросам человеческого капитала. В представленных определениях можно выделить ряд общих содержательных черт человеческого капитала, которые, с одной стороны, отражают распространенное мнение о человеческом капитале как о самостоятельной научной категории, с другой стороны, являются объектами критического переосмысления.

Таблица 1

Наиболее цитируемые определения (трактовки) человеческого капитала

Отметим, что представленным списком не исчерпывается перечень авторитетных авторов и их формулировок, однако, это одни из самых известных. Как видно из таблицы, человеческий капитал определяется как запас неких качеств, свойств и характеристик человека, используемых в процессе создания общественного продукта и потому называемых производительными. Такая трактовка уходит корнями в первые труды по теории человеческого капитала, исследовавшие влияние квалификации и опыта на профессиональные результаты работников, хотя никто из основателей Теории не дал четкое определение человеческому капиталу. Ни М. Фридмен (1956 г.), использовавший данный термин на страницах своего труда, ни Дж. Минцер (1958 г.), ни Г. Беккер (1962 г.) не ставили задачу осмысления сущности понятия «человеческий капитал» и оперировали им как некой само разумеющейся данностью. В современной неоклассической теории человеческий капитал выступает как один из видов «капитальных активов», составляющих «совокупное общественное богатство», наряду с «природным капиталом» и «произведенным капиталом» [17, p. 233]. Все эти три «капитала», различаясь формой воплощения и источником возникновения, составляют ресурсную базу общества и, по сути, являются аналогом триады «труд, земля, капитал» – системы факторов производства, рассматриваемых классической политэкономией. Основатели теории человеческого капитала пытались «отстоять идею равноправной с материальными ресурсами роли не отделимых от человека активов в создании совокупного общественного продукта» [18, с. 6] и поставили в центр этой теории не само понятие «человеческий капитал», а возможность накопления и эффективного использования производительных качеств человека с целью получения экономической отдачи. По сути, Беккер создал теорию инвестиций в человеческий капитал, сделав предметом своих исследований именно такого рода инвестиции и отдачу от них. В своей Нобелевской лекции он сказал: «Мое исследование человеческого капитала началось с попытки посчитать частные и общественные выгоды от инвестиций в образование различных ступеней» [4]. Видимо, начать исследование с постижения сути человеческого капитала он посчитал излишним, поэтому последний предстает в трудах Беккера просто как промежуточное звено между инвестициями и заработками. Иногда Беккер говорит об образовании, обучении, здоровье и т.д. как о человеческом капитале как таковом, синонимизируя человеческий капитал и направления инвестирования в него [1, p. 42, 45].

Проблема изначального отсутствия четкого определения становилась все более острой по мере роста популярности Теории и использования ее терминологии. В отличие от Беккера, Т. Шульц конкретно определяет человеческий капитал как знания, навыки и другие характеристики, которые влияют на способность человека продуктивно работать, и четко разводит понятия «человеческий капитал» и «инвестиции в человека» [3, p. 7–8]. Впоследствии на основе «знаний и навыков» было дано множество определений, начиная от узких до так называемых «расширительных трактовок», когда под человеческим капиталом понимают широкую совокупность профессиональных характеристик и личностных качеств. Некоторые российские ученые определили человеческий капитал максимально широко и абстрактно, на мировоззренческом уровне: как «форму жизнедеятельности, присущую современной инновационной экономике, … самообогащение жизнедеятельности индивида и общества, выступающее в качестве основного отношения формирующейся экономической системы» [19]; как «культуру, знания, здоровье, профессионализм, законопослушность и инновационную креативность специалистов, их социальный капитал, а также высокое качество жизни и труда» [8, с. 58]. Понятие капитала применяется к самому человеку, рассматриваемому как «новый актив, который создает экономическую полезность, превышающую расходы на его развитие и поддержание (и, следовательно, является капиталом в строгом понимании этого слова)» [5, с. 20].

Вместе с тем, понимание объективного несоответствия такого «запаса» и уж тем более «форм жизнедеятельности», «качества жизни» и самого человека классическому понятию капитала как фактора производства, используемого сугубо для получения дохода (прибыли), привело к проблематизации определения человеческого капитала. Попытка неоклассической теории придать всему «запасу» профессиональных и личностных черт человека рациональный смысл выразилась в привязке этого «запаса» к обязательному получению дохода, зафиксированному во многих определениях, и, соответственно, инвестиционному характеру всех осуществляемых людьми затрат. Данное обстоятельство смутило некоторых ученых, поскольку очевидно, что:

- не весь «запас» используется в качестве фактора производства (а если предположить, что человеческий капитал подразумевает запас исключительно «доходных» качеств, то как можно отделить «доходные» качества от всего «запаса»?);

- не все действия человека по формированию и развитию качеств подчинены цели получения дохода;

- в условиях наемных отношений уровень, рост, да и сам факт получения дохода зависит не столько от качеств работника, сколько от других – внешних, рыночных – факторов.

Учитывая уязвимость часто цитируемых трактовок человеческого капитала, запас качеств и характеристик человека, накапливаемых в процессе профессионального и личностного роста, стали связывать с понятием «человеческий потенциал», рассматриваемое вне независимости от экономической отдачи «запаса» [20]. Существенных методологических сдвигов такая позиция не вызвала, поскольку человеческим капиталом стали называть реализуемый человеческий потенциал (или активную часть человеческого потенциала) [21; 22, с. 49]. Однако, это позволило технично перейти от его «узости и утилитарности» к «самореализации людей в условиях общественного благополучия и самоценности жизни» [23, с. 14]. Отчасти это смягчило главную нравственную проблему, заключающуюся в выборе приоритетов при изучении человеческого капитала: «за сменой терминологии стоит изменение картины мира, предполагающее приоритет гуманистических установок над прагматическими» [24, с. 7]. Концепция человеческого потенциала – своеобразный компромисс между рационализмом в использовании человека, соответствующим рыночной экономике, и объективной невозможностью свести многогранный личностно-профессиональный потенциал человека к экономическому ресурсу. Российская наука фактически сделала поворот от классической политэкономии, рассматривающей двойственную социально-экономическую природу человека (человек-винтик в экономическом механизме и человек-творец), к «неоклассическому пониманию человека как абсолютно рационального агента» [25, с. 134], и, после кризиса последнего, вернулась к первой, усилив позиции как «человека-винтика», который «должен обладать <цифровыми> навыками, чтобы извлечь выгоду из использования цифровых технологий в своей повседневной жизни и на рабочем месте» [26, с. 306], так и «человека-творца» с его «постоянно развивающимися и созидательно ориентированными» свойствами [27, с. 6] в интеллектуально емкой информационной экономике.

Вопрос о компонентах человеческого капитала

Судя по таблице 1, главными составляющими человеческого капитала являются знания и навыки (также часто упоминаются способности и компетенции), т.е. характеристики, напрямую влияющие на ход производственного процесса и результаты труда. Современные ученые склонны включать и другие характеристики, которые косвенно влияют на процесс производства: здоровье, врожденные способности, мотивации, ценности, интересы, личностные качества и т.д. Данным элементам зачастую присваивается статус капитала, например, капитал здоровья, капитал миграции, капитал культуры и т.д. Некоторые авторы добавляют такие компоненты, как капитал семьи, генетический капитал, организационно-предпринимательский капитал и т.д. [28], а также капитал конкурентоспособности, социально-этические и социогуманитарные компоненты (например, мотивация к творческому труду) [29].

В основе «расширительных» трактовок лежит естественное желание ученых учесть все факторы, влияющие на производительность труда человека, за счет «разграничения групп способностей, необходимых для активной жизнедеятельности человека» [30, с. 101]. Теоретически можно предположить существование экологического, эмоционального или сексуального «капиталов», которые, будучи за пределами внимания экономической теории, вовсе не способствуют развитию понимания сущности человеческого капитала, запутывая, утяжеляя определения, внося в них дополнительные противоречия. «Безосновательное расширение терминологии и границ методологии может нарушить стройность конструкции понимания человеческого капитала» [31, с. 106]. Заметим, что теория человеческого капитала только находится на пути к своей методологической «стройности»: даже сторонники теории, утверждая, что человеческий капитал – «строгое научное понятие», отмечают, что под ним лишь «принято понимать» запас знаний, навыков и способностей [9, с. 9], либо приводят самые общие и нейтральные его определения, например [18, с. 6]. В результате человеческий капитал представляет собой «черный ящик», который каждый исследователь открывает и интерпретирует по-своему.

Конкретизация характеристик человека, составляющих качественное содержание человеческого капитала как категории экономической науки – нерешенная методологическая проблема, упирающаяся в поиск должного критерия. Из всего разнообразия качеств, для производственного и трудового процессов имеют значение лишь знания, умения и навыки, в совокупности составляющих профессиональные компетенции, т.е. способности работника выполнять ту или иную работу, те или иные профессиональные (служебные, должностные) обязанности, или способность работника к труду в конкретных его видах и формах. Именно знания, умения и навыки определяют конкретное, видимое, качественное содержание процесса труда, обеспечивают должные свойства производимого продукта и потому выступают производительными характеристиками. Ни здоровье, ни врожденные способности, ни культура в производстве не используются: они востребуются лишь условно, косвенно, посредством сформированных на их основе знаний, умений и навыков, т.е., по сути, не являются производительными. Непроизводительные качества работника не являются ни капиталом, ни каким-либо элементом капитала, выступая тем не менее предпосылками, условиями, факторами формирования, развития и использования профессиональных компетенций. Так же как пища не является ни человеком, ни его частью, но участвует в построении биологического каркаса организма посредством еды, так и здоровье с культурой воплощаются в знаниях, умениях и навыках посредством личностного развития человека.

Например, доброжелательность и общительность – это черты характера человека, формирующих конкретный навык – навык эффективной коммуникации с клиентами, который становится частью человеческого капитала. Или: математические способности – это врожденные особенности умственной деятельности человека, а вот умение анализировать большие данные математическими методами – это уже часть человеческого капитала, сформированная на основе врожденных способностей. Разграничение компонентов человеческого капитала и формирующих их факторов – необходимо и целесообразно для дальнейшего развития теории, требующей, по сути, не «узких» или «расширенных», а точных формулировок, если категория «человеческий капитал», рассматриваясь в качестве конкретного фактора производства (а не чего-то неопределенно-абстрактного) претендует на научную строгость.

Отметим, что такой подход не делает здоровье или культуру чем-то неважным: их значимость и ценность актуализируются в понятиях «человеческий потенциал», «трудовой потенциал», в рамках различных социологических, демографических, медицинских, культурологических и т.п. исследований, а также находятся в поле зрения экономики и социологии труда.

Вопрос о характере затрат на человеческий капитал

В результате разделения понятий «человеческий капитал» и «человеческий потенциал» возник закономерный вопрос: если далеко не весь формируемый человеческий потенциал приносит доход, есть ли основание считать затраты на образование, поддержание здоровья и т.д. инвестициями, как утверждают сторонники Теории? Одни ученые полагают, что затраты на обучение сами по себе прибыли не приносят, т.к. осуществляются с целью развития человеческого потенциала, «приобретения новых качеств рабочей силы», которые могут реализовываться только через трудовую деятельность. Следовательно, только труд является источником получения дохода, а не затраты на обучение [32, с. 92-93]. Другие ученые аргументируют чисто затратный характер расходов на развитие потенциала человека в дотрудовом периоде его жизни: доходы от таких расходов в принципе не могут быть получены, поскольку в этот период трудовой потенциал еще не сформирован даже на минимальном уровне. Упущенные заработки, часто включаемые в инвестиции в человеческий капитал, также не существуют в связи с отсутствием альтернативы обучению в виде работы (ребенок в состоянии учиться, но не в состоянии работать) [21, с. 9–10]. Третьи ученые предполагают принципиальную невозможность полностью рационализировать поведение человека. «Экономический человек», действующий рационально – активно критикуемый конструкт неоклассической теории, который часто признают научно несостоятельным из-за неспособности объяснить многие аспекты неэгоистичного и неиндивидуального человеческого поведения (любовь, рождение детей, патриотизм, помощь ближнему, работа в малодоходных сферах, занятие наукой и изобретательством и т.п.) [33]. Вариант вложений в человека, осуществляемых «только в том случае, если <он> рассчитывает, что его затраты окупятся и вернутся с отдачей» [9, с. 9] – далеко не единственный из возможных, даже в условиях рынка. Во многих случаях люди склонны иметь «синицу в руке», т.е. высоко оценивают имеющиеся у них блага и не обменивают их на неопределенные «будущие» доходы, поскольку не представляется возможным точно оценить отдаленные издержки и выгоды какого-либо решения. «Целью жизнедеятельности человека не может служить максимизация меновой стоимости своей собственной личности для последующей реализации в ходе товарно-денежных отношений» [34, с. 91]. Взгляд на «человеческие» расходы как на инвестиции с целью получения выгод некоторые ученые рассматривают как вульгаризированную форму экономического детерминизма с неочевидным причинно-следственным механизмом, а также как противоречие прогрессу созидательной человеческой деятельности [35; 36].

В целом, рациональный подход к оценке поведения людей представляется уместным и эффективным методом анализа социально-экономических процессов. В своей Нобелевской речи Г. Беккер подчеркнул, что данный подход «не предполагает, что индивидуумы мотивированы исключительно эгоизмом или выгодой. Это метод анализа, а не предположение о конкретных мотивах. Поведение определяется более богатым набором ценностей и предпочтений» [4]. Проблема состоит не в самом методе, а в том, что современная теория человеческого капитала абсолютизирует утилитарный подход к принятию решений, в том числе неэкономических. Она в значительной, если не в тотальной, степени сводит человеческое поведение к ожиданию экономических выгод и затмевает очевидное «богатство мотивов поведения». Рациональность присуща каждому среднестатистическому взрослому человеку, и критике могут быть подвергнуты, прежде всего, ее крайние формы, когда Homo sapiens отождествляется с Homo economicus.

Поскольку не весь запас человеческих качеств выступает человеческим капиталом, логично допустить, что не все вложения и затраты на человека (точнее, на человеческую жизнедеятельность) имеют характер инвестиций, предусматривающих получение выгоды. В частности, обучиться и работать в малоприбыльной сфере, выйти замуж за офицера и жить в гарнизоне, отказавшись от комфорта большого города, родить детей вместо того, чтобы построить карьеру – примеры, которые вряд ли могут быть объяснены с позиций теории человеческого капитала. В свою очередь, примерами формирования человеческого капитала могут являться: образование в рамках целевого набора, получение специальных навыков в результате дополнительного образования, усилия по сохранению физической формы спортсменом или работником силовых структур и т.п. «Человеческий капитал является таковым только тогда, когда инвестиции в человека обеспечивают реализацию конкретного экономического интереса. Сами по себе расходы на образование и т.д. не служат подтверждением прироста человеческого капитала» [23, с. 15]. Таким образом, «вложения в человека» могут иметь, а могут и не иметь инвестиционный характер. Именно затраты на формирование востребованных экономикой знаний, умений и навыков могут быть рассмотрены как инвестиции в человеческий капитал, которые, в свою очередь, представляются лишь частным случаем общих расходов на жизнедеятельность человека.

Если человеческий капитал формируется в результате инвестиций, то доля инвестиционных расходов в общих затратах на человека пропорциональна доле реализуемых знаний и навыков в общем потенциале человека. Чем в большей степени человек стремится поступать рационально, тем выше эта доля. Рациональность поведения – это не капитал, не форма бытия, а всего лишь свойство личности, развитость которого напрямую зависит от предпочтений и ценностных установок самого человека. Именно эти ценности и установки, зачастую включаемые в понятие человеческого капитала, являются не составной частью последнего, а предпосылкой формирования его уникальности.

Выводы

Теория человеческого капитала – популярная концепция, конкретизирующая роль человека в общественном производстве в рамках капиталистической экономики. Из-за разницы методологических платформ, анализирующих положения Теории, в современной науке не сложилось единого мнения по поводу сущности и содержания человеческого капитала, делая эту категорию неоднозначной и дискуссионной.

Традиционное понимание человеческого капитала предполагает наличие накопленного «запаса» широкого ряда качеств человека, а также обязательность получения дохода (выгоды) от его формирования и использования. Недостатки такого подхода с точки зрения соответствия действительности привели к развитию представлений «запаса» качеств человека в контексте понятия «человеческий потенциал», активной частью которого выступает человеческий капитал.

Современные определения человеческого капитала тяготеют к расширительным трактовкам, включающим различные качества и характеристики человека, часто называемых «капиталами». Сами по себе эти качества факторами производства не являются, но выступают основой для формирования знаний, умений и навыков – единственных производительных характеристик, которые могут быть включены в понятие человеческого капитала как отражающие его сущность. Рассмотрение в составе человеческого капитала «непроизводительных» качеств, особенно врожденных, весьма спорно. Тем не менее, это отражает специфику генезиса Теории, которая постепенно переходит от традиционных вопросов формирования профессиональных компетенций к капитализации личности человека как таковой.

Рассмотрение вложений в человека в качестве инвестиций – один из распространенных и эффективных подходов к изучению человеческого поведения. Теория человеческого капитала несколько абсолютизировала такой подход, сделав наличие экономической отдачи главным критерием целесообразности расходов на образование, здравоохранение, повышение качества жизни и т.д., не учитывая множественность мотивов поведения и косвенный (условный, опосредованный) механизм влияния таких инвестиций на доходы и производительность. Это может приводить к нарушению логики исследований и неправильной интерпретации их результатов. Так, можно отметить ряд положений, бесспорных для Теории и в то же время могущих быть легко опровергнутыми на практике: повышение уровня квалификации влечет за собой рост доходов; чем больше количество лет обучения, тем выше уровень квалификации; более квалифицированные работники приносят большую отдачу и т.д.

Значимость любой теории состоит в том, насколько точно она объясняет какие-либо процессы и явления, насколько эффективные рекомендации дает хозяйствующим субъектам для улучшения их состояния. Наличие нерешенных методологических вопросов Теории не только утяжеляет ее дискуссионное пространство, но и снижает ценность ее положений для науки и практики. Сегодня необходима унификация понимания сущности человеческого капитала, которое, как минимум, не противоречило бы действительности и существующему типу производственных отношений, и обеспечивало строгий объективный анализ роли человеческого фактора в экономике.