Trust and effectiveness of the public financial and economic policy: information aspects

Makarov I.N.^1,2, Drobot E.V.^3,4, Nazarenko V.S.⁵, Kokoreva A.A.¹, Vishnyakova A.I.⁵
¹ Финансовый университет при Правительстве РФ
² Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина
³ Первое экономическое издательство, Russia
⁴ Центр дополнительного профессионального образования, Russia
⁵ Липецкий филиал финансового университета при правительстве РФ

Download PDF | Downloads: 16

Journal paper

Creative Economy ^{(РИНЦ, ВАК)}
опубликовать статью | оформить подписку

Volume 17, Number 11 (November 2023)

Citation:

Indexed in Russian Science Citation Index: https://elibrary.ru/item.asp?id=56568117

Abstract:
The authors of the article discuss how information policy influences public trust in the country, including in the context of the effectiveness of public financial and economic policy. The authors consider the system of institutional support for the implementation of public information policy. It is noted that as part of an optimal policy to ensure trust in state institutions, it is necessary to use the tools of state strategic planning, taking into account the goals and objectives of the public information policy in the long and medium term. It is proved that with a high level of trust associated with the trajectory of previous development and formed due to an effective information policy that has a targeted nature, the effectiveness of the financial and economic policy of the state significantly increases due to a more intensive response of the population. The policy of the state (both financial and economic, and informational) should have a clear goal for the population of the country. This requires a civic ideology. FUNDING: The article was prepared based on the results of research carried out at the expense of budgetary funds under the state assignment of the Financial University under the Government of the Russian Federation.

Keywords: civic ideology, trust, information policy, mobilization economy, risk, financial and economic policy, digitalization

Funding:
Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.

JEL-classification: D81, E61, E71, H11, H12, O33

Введение

Исследование феномена доверия населения к проводимой государством финансово-экономической политике не теряет свою актуальность ни в условиях стабильного функционирования социально-экономической системы, ни в условиях небольших политических или экономических потрясений, не говоря уже о ситуации функционирования экономики страны в условиях мобилизационной экономики [13, 18, 22, 40] (Ermakov, Ganieva, Petryakov, Petryakov, 2023; Kukina, Makarov, 2022; Makarov, Orlov, Kolesnikov, Samoylova, 2023; Shchepakin, Khandamova, Bzhennikova, 2023).

Как сформировать устойчивое доверие граждан к государству? Ключевое понятие здесь, на наш взгляд, именно «устойчивость». Устойчивость институтов власти, устойчивость курса национальной валюты, устойчивость банковской системы и т.п. Это часть компонентов устойчивости государства. Что же касается граждан, то для них эта устойчивость связана также со стабильностью (устойчивостью) ситуации в стране, стабильной (устойчивой) занятостью, стабильными (устойчивыми) доходами и т.п. Если граждане уверены в правильности проводимой государством политики (во всех ее направлениях и проявлениях), т.е. доверяют государству, то институтам государственной власти становится функционировать намного проще, у них больше возможностей для маневрирования ресурсами, прежде всего финансово-экономическими.

Но как заслужить и сформировать это доверие? Как добиться того, чтобы между населением страны и государством в лице институтов власти сложились устойчиво доверительные отношения?

Следует отметить, что проблематике доверия населения к проводимой государством политике посвящено не так много исследований [4, 9–11, 23] (Antonov, Petrenko, Drobot, Makarov, 2023; Drobot, 2015; Drobot, Makarov, Nazarenko, Solodovnik, Shapovalova, 2023; Drobot, Makarov, Avtsinova, Solodovnik, Titova, 2023; Makarov, Koryakina, 2023), как хотелось бы, поскольку тема эта достаточно сложная и «скользкая». С другой стороны, в условиях формирования так называемой цифровой власти [30–33] (Rudyk, 2022; Rudyk, 2021; Rudyk, 2022; Tyurina, Bartsits, 2022) влияние на сознание и подсознание населения страны со стороны институтов власти в рамках инициируемой государством информационной и финансово-экономической политики существенно упрощается.

В рамках данного исследования мы попытаемся ответить на вопрос о том, какое влияние оказывает информационная политика на формирование доверия населения страны, в том числе в контексте результативности государственной финансово-экономической политики.

Исходить мы будем из следующей гипотезы. При высоком уровне доверия, связанном с траекторией предшествующего развития и формируемом за счет эффективной информационной политики, имеющей адресный характер, существенно повышается эффективность финансово-экономической политики государства за счет более интенсивного отклика населения. Политика государства (как финансово-экономическая, так и информационная) должна иметь понятную для населения страны цель. Для этого требуется формирование гражданской идеологии.

При формировании государственной информационной политики необходимо, прежде всего, определить цели и стратегии долгосрочного развития хозяйственной системы страны и социума.

При оценке перспектив развития информационной политики необходимо учитывать следующие базовые тренды:

- прежде всего, необходимо учитывать общую тенденцию цифровизации всех аспектов повседневной жизни общества;

- далее необходимо учитывать общую тенденцию централизации баз данных.

Если рассматривать политику формирования доверия как отрасль системы государственного управления, то необходимо отметить, что подобные отраслевые планы могут быть реализованы в таких случаях при соблюдении следующих условий:

- сохранение целостности, повышение сложности структуры системы, создание новых (горизонтальных) связей между элементами системы и установление связей с другими системами (обеспечивающими текущее повседневное функционирование общества);

- активное использование передовых цифровых технологий и последних технологических достижений в системе, особенно обращая внимание на повышение адресности функционирования системы и формирование подсистемы обратной связи;

- существенный «запас прочности», т.е. общий потенциал устойчивого развития, который позволяет системе выполнять все необходимые функции и достигать поставленных целей, т.е. сохранять свою траекторию в условиях воздействия неблагоприятных факторов;

- управление превентивными мерами, осуществляемыми подсистемой для обеспечения устойчивости отраслевой системы, минимизации рисков для управляемости системы и снижения потерь в случае прерывания связи между элементами и подсистемами системы – формирование подсистемы внутренней безопасности системы государственного управления, куда включается и подсистема государственной информационной политики [21, 34] (Makarov, Pivovarova et al., 2023; Khmeleva, 2023).

Что это значит для информационной политики государства в контексте формирования эффективности данной политики и отслеживания ее результатов?

Прежде всего, необходимо разработать и реализовать стратегический цикл, содержащий последовательные этапы: прогнозирование, целеполагание, планирование и программирование, реализация, мониторинг и контроль документов стратегического планирования, наряду с существующей иерархией документов обеспечивают системность и согласованность стратегического планирования на всех уровнях его организации. Таким образом, мы можем сформировать связь между теориями формирования доверия, инструментами и горизонтами государственной информационной политики, ее институциональной средой, предполагающей, в частности, нормативно-правовое обеспечение иных профильных государственных политик, функционирующих в едином комплексе формирования системы доверия населения к государственным общественным и финансовым институтам.

Здесь необходимо сформировать институциональные условия для осуществления адресной государственной политики, включающие системы явных формальных институтов в форме нормативно-правой документации и документов государственного стратегического планирования.

При этом, с учетом адресности информационной политики, она должна осуществляться комплексно и постоянно.

Для возможности построения эффективной государственной политики, прежде всего, необходимо понимание долгосрочной цели социально-экономического развития.

Долгосрочная цель должна быть выражена в понятной для населения форме и закреплена в программных документах государства [1].

Кроме того, данная цель должна быть идеологически обоснованной и близкой для большинства населения страны. Необходимо отметить, что у нас на уровне конституции запрещено наличие государственной идеологии.

Этот пробел возможно обойти, создав единую идеологическую платформу общества, транслируемую в средствах массовой информации, а также в рамках образовательной подсистемы, закрепив ее соответствующими поправками в законы об образовании и о средствах массовой информации. При этом также необходимо ввести в отечественное правовое поле понятие «гражданская идеология», прописав это понятие в соответствующих документах. Нам представляется необходимым формирование единого законодательного акта, увязывающего все аспекты идеологической работы.

Далее перейдем к структуре информационных сообщений и отслеживанию их эффективности.

Информационное сообщение должно быть или комплексно-многослойным, содержа в себе информацию, ориентированную на отдельные социальные группы, либо адресным, будучи полностью ориентированным на определенную электоральную группу, и транслироваться не только и не столько через средства массовой информации, но и через образовательные программы, реализуемые на всех уровнях народного образования, а также при реализации специальных программ и мероприятий, направленных на повышение финансовой грамотности населения.

Ключевым моментом в данном случае становится вопрос формирования систем обратной связи на основе инструментария цифровизации повседневной жизни общества. Иначе говоря, должны быть связаны воедино базы данных о поведении гражданина. Это должно позволить отслеживать эффективность информационной политики через изменения бытового экономического (в частности, финансового) поведения, не деанонимизируя граждан на основе технологий обработки массовых данных, через создание соответствующей цифровой инфраструктуры, что возможно уже на базе имеющихся информационных технологий.

Базисом здесь может послужить система, обеспечивающая функционирование «госуслуг» с привязкой к банковским приложениям. При регистрации граждан, например, через приложение «Госуслуги», отпадает вопрос с контролем мероприятий, направленных на формирование финансовой грамотности, – процесс и данные происходят автоматически.

Для реализации подобной модели, несомненно, потребуется корректировка нормативно-правовой базы, однако ее основой может послужить так называемый Закон Яровой [2].

Внедрение подобной системы влечет за собой следующие риски:

1. Базисные риски.

1.1. Риск формирования «цифрового концлагеря» [7, 8, 17, 20, 25, 26, 38, 39] (Golovnin, Bayanova, Komoltseva, 2022; Darenskiy, 2021; Kostetskaya, Podkich, 2022; Lukyashchenko, 2021; Merzlyakov, 2021; Nemesh, Suray, 2023; Shipulin, 2023; Shlyapnikov, 2020), «цифрового рабства» [1, 12, 14, 24, 27, 29, 36, 37, 41, 42] (Akuginova, 2021; Enikeev, Shulga, 2016; Zhidkova, 2022; Malkova, Bednyakova, 2019; Nemtsova, Rezanova, Shigareva, 2020; Piven, 2018; Shammasov, Shammasova, 2020; Shidlovskiy, 2019; Rogerson Simon, Rogerson, Anne, 2007; Szydłowski Alexey, 2019) в наихудшем виде в условиях тоталитаризма [3].

1.2. Риск потери персональных данных в масштабе региональных систем или всего государства.

2. Риски несистемного характера, связанные с ошибками в методологии подбора информационных сообщений для соответствующих групп общества, что может повлечь за собой частичную или полную дисфункциональность системы.

3. Риски категории «черный лебедь», предусмотреть которые на настоящем уровне невозможно.

Для нивелирования рисков несистемного характера необходимо, чтобы соблюдалось следующее непротиворечие:

«Предыдущая стратегия развития – идеологический концепт общей политики – частное отображение общей политики – целевая группа».

Данная многомерность обусловлена необходимостью избежания противоречия в сознании (когнитивного диссонанса).

Фактически формирование государственной информационной политики должно начинаться с создания некого «фонового поля», в качестве которого может служить разработанная система гражданской идеологии, то есть система долгосрочных целей развития государства, воплощенная в совокупности формальных и неформальных институтов.

Формальными институтами должны стать закон о государственном стратегическом планировании и закон о гражданской идеологии.

На основе этого уже может формироваться система неформальных норм, внедряемых в общество в рамках законов об образовании [4] и о средствах массовой информации [5]. Для этого потребуется соответствующая трансформация данных нормативных актов.

В заключение мы переходим к вопросу о взаимосвязи государственной финансово-экономической политики с информационной политикой. Реализация информационной политики основана на использовании информационных технологий. «Информационные технологии являются наиболее важной составляющей процесса использования информационных ресурсов общества» [2, c. 35] (Anisimov, 2020, р. 35).

В условиях мобилизационной экономики проблема финансирования различных отраслей и секторов стоит как никогда остро.

И именно здесь информационная политика государства выходит на первый план.

Как сформировать доверие граждан к предпринимаемым государствам мерам? Как поддержать население финансово в непростых и порой непредсказуемых условиях?

Для этого используется весь арсенал формирования общественного мнения через организацию рекламных кампаний и с помощью информации в средствах массовой информации. В качестве примера можно привести активно пропагандируемое государством привлечение граждан на контрактную военную службу с предоставлением финансового обеспечения и прочих льгот [3, 6, 33, 35] (Anisimov, Tikhonova, 2018; Vladimirov, 2016; Tyurina, Bartsits, 2022; Khun, 2014).

В условиях, когда доверие граждан к государству и его политике устойчиво, формирование гражданской идеологии представляется намного более простой задачей.

С другой стороны, если государство переходит к тотальному контролю, здесь возможны разные варианты и ситуации. Ключевым аспектом здесь, на наш взгляд, является вопрос о том, в каких социально-экономических условиях и в рамках какой экономической системы государство начинает этот тотальный контроль инициировать. Если речь идет об условиях военного времени, то и формирование гражданской идеологии, и реализация государственного контроля представляются задачами во многом оправданными, и их достижение в чем-то упрощается, поскольку граждане страны находятся под «информационным прессингом», живут в условиях риска и неопределенности. И в таких условиях именно гражданская идеология, формируемая сверху, государством, может стать основой гражданского единения.

Гражданская идеология в данном контексте выступает базовым элементом, базисом реализации механизма воздействия на сознание и подсознание граждан с целью формирования доверия граждан к государству, т.е. некритичного восприятия действия государства, сопровождающегося положительной предсказуемой ответной реакцией.

Заключение

В современных условиях институциональное обеспечение проведения государственной информационной политики играет ключевую, по сути, решающую роль в формировании гражданской идеологии. В рамках формирования оптимальной политики обеспечения доверия к государственным институтам необходимо использовать инструментарий государственного стратегического планирования, учитывающий в долгосрочном и среднесрочном периоде цели и задачи проведения государственной информационной политики. Стратегический цикл, содержащий последовательные этапы: прогнозирование, целеполагание, планирование и программирование, реализацию, мониторинг и контроль документов стратегического планирования, наряду с существующей иерархией документов обеспечивает системность и согласованность стратегического планирования на всех уровнях его организации.

В рамках государственного стратегического планирования должна также происходить корреляция инструментария других отраслевых политик (в частности, образовательной и экономической) с целью достижения максимальной эффективности и их информационно-идеологического обеспечения.

[1] Например, Федеральный закон от 28.06.2014 № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации».

[2] Закон Яровой (также пакет Яровой или пакет Яровой – Озерова) – два законопроекта, декларировавшиеся их авторами как имеющие антитеррористическую направленность, были приняты в России в июле 2016 года. В средствах массовой информации и общественных дискуссиях закон стали называть именем одного из его авторов – Ирины Яровой. Пакет состоит из двух следующих федеральных законов: Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 374-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии терроризму» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности»; Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Поправки, вносимые этим набором дополнений в федеральное законодательство, можно условно разделить на следующие части: расширение полномочий правоохранительных органов; новые требования к операторам связи и интернет-проектам; новые требования к перевозчикам-экспедиторам и операторам почтовой связи; усиление регулирования религиозно-миссионерской деятельности [15].

[3] Здесь возникает новый аспект цифровой (информационной) безопасности – защита человека от «цифрового концлагеря», от цифрового порабощения [5, 16, 19, 28] (Arpenteva, 2019; Ivanov, 2023; Lomako, Maltsev, Maltsev, 2020; Nesterov, 2021).

[4] Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 № 273-ФЗ.

[5] Закон РФ от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 13.06.2023) «О средствах массовой информации»; Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 29.12.2022) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2023).

References:

Akuginova A. D. V. (2021). K voprosu protivodeystviya tsifrovomu rabstvu [Countering digital slavery] Moscow: Gosudarstvennyy universitet upravleniya. (in Russian).

Anisimov A. L. (2020). Informatizatsiya deyatelnosti v sfere finansovogo kontrolya [Informatization of financial control activities] Yekaterinburg: Izd-vo Ural. gos. ekon. un-ta. (in Russian).

Anisimov A.A., Tikhonova O.B. (2018). Reformirovanie finansovoy politiki gosudarstva kak vyzov vremeni [Reforming the state’s financial policy as a challenge of the times]. Ekonomicheskaya bezopasnost. (4). 305-310. (in Russian). doi: 10.18334/ecsec.1.4.100529.

Antonov V.G., Petrenko E.S., Drobot E.V., Makarov I.N. (2023). Doverie kak faktor effektivnogo vnutrifirmennogo upravleniya i rynochnoy kontraktatsii [Trust as a factor of effective intra-company management and market contracting]. Creative Economy. 17 (7). 2397-2418. (in Russian). doi: 10.18334/ce.17.7.118367.

Arpenteva M. R. (2019). Opasnosti tsifrovoy bezopasnosti i ballno-reytingovaya sistema otsenki truda sotrudnikov obrazovatelnyh uchrezhdeniy [Danger of digital safety and ballroot-rating system of estimation of labor of employees of educational institutions]. Professional education in the modern world. 9 (2). 2744-2752. (in Russian). doi: 10.15372/PEMW20190211.

Darenskiy V. Yu. (2021). Mifologema «tsifrovogo kontslagerya» v sovremennom (psevdo)traditsionalistskom diskurse [Mythologeme of the “digital concentration camp” in the modern world (pseudo)traditionalist discourse] Veliky Novgorod: Novgorodskiy gosudarstvennyy universitet imeni Yaroslava Mudrogo. (in Russian).

Drobot E.V. (2015). K voprosu formirovaniya sistemy globalnyh obshchechelovecheskikh tsennostey [To a question of global universal values system formation]. Journal of international economic affairs. 5 (1). 8-11. (in Russian). doi: 10.18334/eo.5.1.37374.

Drobot E.V., Makarov I.N., Avtsinova A.A., Solodovnik Yu.A., Titova M.V. (2023). Neformalnye instituty gosudarstvennoy politiki v sfere formirovaniya doveriya [Informal institutions of state policy aimed at building trust]. Creative Economy. 17 (8). 3069-3082. (in Russian). doi: 10.18334/ce.17.8.118485.

Drobot E.V., Makarov I.N., Nazarenko V.S., Solodovnik Yu.A., Shapovalova I.B. (2023). Institutsionalno-organizatsionnye i normativnye osnovy gosudarstvennoy informatsionnoy politiki v sfere doveriya [Institutional-organizational and normative bases of state information policy in trust sphere]. Russian Journal of Innovation Economics. 13 (3). 1199-1220. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.13.3.118746.

Enikeev A. A., Shulga P. A. (2016). Tsifrovoe rabstvo kak fenomen sovremennogo informatsionnogo obshchestva [Digital slavery as a phenomenon of modern Information society] Moscow: Obshchestvo s ogranichennoy otvetstvennostyu Internauka. (in Russian).

Ermakov G.P., Ganieva Y.N., Petryakov S.N., Petryakov D.S. (2023). Mobilizatsionnaya ekonomika: teoretiko-prakticheskiy aspekt [Mobilization economy: theoretical and practical aspect]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. 13 (5). 1253-1270. (in Russian). doi: 10.18334/epp.13.5.117498.

Golovnin V. N., Bayanova D. S., Komoltseva A. P. (2022). Tsifrovoy ekonomicheskiy ray ili elektronnyy ekonomicheskiy kontslager [Digital economic paradise or electronic economic concentration camp]. Innovatsii. Nauka. Obrazovanie. (49). 226-23. (in Russian).

Ivanov A. A. (2023). Iskusstvo dobra i spravedlivosti v tsifrovuyu epokhu [Ars boni et aequi in the digital age]. Tsifrovoe pravo. 4 (1). 13-27. (in Russian). doi: 10.38044/2686-9136-2023-4-1-12-27.

Khmeleva G.A. (2023). Platformennyy podkhod k razvitiyu informatsionnogo obespecheniya nauchno-tekhnologicheskoy i innovatsionnoy deyatelnosti [Platform approach to the development of information support for scientific, technological and innovative activities]. Russian Journal of Innovation Economics. (3). 1253-1266. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.13.3.119113.

Khun Ts. (2014). Ponimanie i rol sotsialnoy politiki v sotsialno-ekonomicheskoy sfere sovremennogo gosudarstva [Understanding and the role of social policy in the socio-economic sphere of the modern state]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. 4 (3). 9-13. (in Russian). doi: 10.18334/epp.4.3.407.

Kostetskaya E. S., Podkich S. A. (2022). Opasnost tsifrovizatsii. Tsifrovoy «kontslager» [The danger of digitalization. digital «concentration camp»] Komsomolsk-on-Amur: Komsomolskiy-na-Amure gosudarstvennyy universitet. (in Russian).

Kukina E.E., Makarov I.N. (2022). Nalogovo-byudzhetnoe regulirovanie territorialno-otraslevogo razvitiya v usloviyakh mobilizatsionnoy ekonomiki [Fiscal regulation of territorial and sectoral development in a mobilisation economy]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. 12 (8). 2147-2160. (in Russian). doi: 10.18334/epp.12.8.116141.

Lomako L. L., Maltsev A. K., Maltsev K. G. (2020). Ob «iznanke informatsionnogo obshchestva» [About the “underside of information society”] Sankt-Peterburg: Sankt-Peterburgskiy gosudarstvennyy universitet aerokosmicheskogo priborostroeniya. (in Russian).

Lukyaschenko A. V. (2021). Tsifrovizatsiya kak put k novoy gumanisticheskoy modernizatsii obshchestva i cheloveka ili doroga k «sluzhebnomu cheloveku» v tsifrovom kontslagere [Digitalization as a path to a new humanistic modernization of society and man, or the road to a "service person" in a digital concentration camp] Moscow: Moskovskiy gosudarstvennyy yuridicheskiy universitet imeni O.E. Kutafina (MGYuA). (in Russian).

Makarov I.N., Koryakina T.V. (2023). Eticheskie osnovaniya formirovaniya tsivilizatsionnyh modeley ekonomiki [Ethical grounds of civilizational economic models]. Creative Economy. 17 (8). 3055-3068. (in Russian). doi: 10.18334/ce.17.8.118737.

Makarov I.N., Orlov S.L., Kolesnikov V.V., Samoylova T.D. (2023). Formirovanie metodiki ekonomicheskogo analiza i otsenki effektivnosti transportnyh predpriyatiy v usloviyakh mobilizatsionnoy tsifrovoy ekonomiki [Methodology of economic analysis and evaluation of the transport companies' effectiveness in a mobilized digital economy]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. 13 (5). 1571-1582. (in Russian). doi: 10.18334/epp.13.5.117683.

Makarov I.N., Pivovarova O.V. i dr. (2023). Informatsionno-intellektualno-infrastrukturnoe obespechenie promyshlennoy politiki kak otobrazheniya gosudarstvennogo menedzhmenta: realii tsifrovoy ekonomiki [Information, intellectual and infrastructural support of industrial policy as a reflection of state management: the realities of the digital economy]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (1). 47-60. (in Russian). doi: 10.18334/epp.13.1.116910.

Malkova A. V., Bednyakova E. B. (2019). Tsifrovoe rabstvo ili innovatsii v svetloe budushchee? [Digital slavery or innovation for a brighter future?] Moscow: Gosudarstvennyy universitet upravleniya. (in Russian).

Merzlyakov S.S. (2021). Rossiyskiy IT-spetsialist: mezhdu «tsifrovym kontslagerem» i «tekhnologicheskim gumanizmom» [Russian IT specialist: between the digital concentration camp and technological humanism]. Russian Journal of Innovation Economics. 11 (4). 1543-1556. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.11.4.113804.

Nemesh I. V., Suray A. A. (2023). Na puti k “tsifrovomu kontslageryu”. Negativnye tendentsii v informatsionnom prostranstve [On the way to digital concentration camp. negative tendencies in the information space] Ukhta: Ukhtinskiy gosudarstvennyy tekhnicheskiy universitet. (in Russian).

Nemtsova O. A., Rezanova N. I., Shigareva A. N. (2020). «Tsifrovoe rabstvo»: novyy trend ili porozhdenie obskurantizma? ["Digital slavery": a new trend or a product of obscurantism?] Ufa: Bashkirskiy gosudarstvennyy universitet. (in Russian).

Nesterov A. V. (2021). Vozmozhno li pravovoe gosudarstvo v tsifrovuyu epokhu? [Is the rule-of-law state possible in the digital age?]. Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika. (3). 32-43. (in Russian). doi: 10.33184/pravgos-2021.3.3.

Piven P. V. (2018). Tsifrovoe rabstvo ili elektronnyy ray? [Digital slavery or electronic paradise?]. Vek globalizatsii. (4(28)). 107-113. (in Russian).

Rogerson Simon, Rogerson, Anne (2007). Digital Slavery IMIS Journal. (7).

Rudyk E. N. (2021). Formirovanie tsifrovoy vlasti v Rossii: problemy i vozmozhnye puti resheniya [Digital power in Russia: problems and possible solutions] Moscow: Institut nauchnoy informatsii po obshchestvennym naukam RAN. (in Russian).

Rudyk E. N. (2022). Tsifrovaya vlast kak novaya forma vlasti: opasnosti i riski (gumanisticheskiy aspekt) [Digital power as a new form of power: dangers and risks (humanistic aspect)] Moscow: Institut nauchnoy informatsii po obshchestvennym naukam RAN. (in Russian).

Rudyk E. N. (2022). Voprosy formirovaniya tsifrovoy vlasti v Rossii: geopoliticheskiy aspekt [Issues of formation of digital power in Russia: geopolitical aspect abstract] Moscow: Institut novogo industrialnogo razvitiya im. S. Yu. Vitte. (in Russian).

Schepakin M.B., Khandamova E.F., Bzhennikova D.G. (2023). Chelovekotsentrichnyy resurs ‒ drayver innovatsionnyh izmeneniy v usloviyakh mobilizatsionnoy ekonomiki [Human-centered resource as the driver of innovative changes in the mobilization economy]. Russian Journal of Innovation Economics. 13 (1). 381-404. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.13.1.117496.

Shammasov A. R., Shammasova U. S. (2020). K voprosu o «tsifrovom rabstve» i «tsifrovoy svobode» [Digital slavery and digital freedom] Ufa: Bashkirskiy gosudarstvennyy universitet. (in Russian).

Shidlovskiy A. V. (2019). Esse Ob istorii i budushchem rabstva v tsifrovuyu i post-tsifrovuyu epokhi [Essay on the history and future of slavery in the digital and post-digital age]. Arkhont. (5(14)). 94-95. (in Russian).

Shipulin V. O. (2023). Biopoliticheskie tekhnologii vlasti v epokhu tsifry [Biopolitical technologies of power in the digital age]. Uchenye zapiski Novgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. 255-260. (in Russian). doi: 10.34680/2411-7951.2023.3(48).255-260.

Shlyapnikov V. V. (2020). Postroyat li v Rossii «tsifrovoy kontslager»? [Is Russia building a digital concentration camp?] Saint Petersburg: OOO Skifiya-print. (in Russian).

Szydłowski Alexey (2019). On the history and future of slavery in the digital and post-digital age Essay #1 - On the history and future of slavery in the digital and post-digital age. (5(14)). 94-97.

Tyurina Yu.G., Bartsits A.D. (2022). Sistematizatsiya vyzovov i riskov pri osushchestvlenii gosudarstvennoy finansovoy politiki v postkovidnoy ekonomike [Systematisation of challenges and risks of public financial policy in the post-COVID-19 economy]. Russian Journal of Innovation Economics. 12 (3). 1851-1868. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.12.3.115084.

Vladimirov S.A. (2016). O sushchnosti i magistralnyh napravleniyakh effektivnoy gosudarstvennoy makroekonomicheskoy investitsionnoy politiki [The nature and main towards effective state investment policy]. Russian Journal of Innovation Economics. (4). 343-361. (in Russian). doi: 10.18334/vinec.6.4.37093..

Zhidkova V. Yu. (2022). Informatsionno-kommunikatsionnye tekhnologii i kontseptsiya “tsifrovoe rabstvo” [Information and communication technologies and the concept of “digital slavery”] Penza: Nauka i Prosveshchenie (IP Gulyaev G.Yu.). (in Russian).

Страница обновлена: 11.04.2025 в 04:16:01

Подробнее об авторах: