Development of creative spaces as a source of social capital growth in the digital age

ВВЕДЕНИЕ

Крупные городские центры в процессе урбанизации с одной стороны стали местом притяжения огромных потоков переселенцев из сельских районов, ищущих здесь возможности получения более высокого материального дохода и повышения своего социального статуса, с другой стороны, местом трансформации традиционных социальных укладов, главным источником отчуждения и социальной конкуренции. Учитывая, что урбанизация не только не снижает свои темпы, но растет в геометрической прогрессии (так, по данным ООН «к 2050 г. городское население вырастет почти до 6,5 млрд. человек. К 2100 г. население Земли может достичь 10 млрд, а города могут стать домом уже для 8 млрд человек» [1, c.5]), все ее деструктивные социальные эффекты будут только множиться и обостряться.

Другим источником социальной деструкции стала цифровизация. Несмотря на существенные позитивные эффекты данного процесса, он несет в себе множество новых угроз и вызовов, имеющих во многом деструктивный социальный и политический эффект, связанный с существенным снижением использования традиционных форм социальной коммуникации, ростом индивидуализма, манипулятивным характером политического процесса, а также снижением доверия к информации, получаемой из онлайн источников. В этой связи необходим поиск таких институтов, которые были бы в состоянии компенсировать потери социального капитала, способствовать преодолению разобщенности и социальной деструкции.

Отсюда обращение к категории «социальный капитал» и попытка анализа его источников в современных условиях цифрового, сетевого, сверхурбанизированного общества представляется не только уместной, но и действительно актуальной. Цель данного исследования - выявить способы влияния цифровизации (сетевизации) современных коммуникаций на изменение структуры и процесса накопления (приобретения) социального капитала, а также оценить уровень воздействия развития креативных пространств, кластеров и индустрий на динамику его роста. В качестве методологии исследования авторы использовали сочетание компаративного подхода, на основании которого смогли сопоставить различные концепты «социального капитала» и выявить их особенности, и институционального подхода, который позволил проанализировать креативные пространства в качестве социальной площадки творческой самореализации горожан и центра пересечения и концентрации множества социальных связей, определяющих социальный ландшафт современного города и стратегию его пространственного развития.

Социальный капитал: проблема концептуализации понятия

Социальный капитал вряд ли можно отнести к разряду новых концептов в социальных науках. Впервые этот термин появился более ста лет назад в работе американского социолога и педагога Лайда Дж. Ханифан «Центр сельской школьной общины» [2]. Несмотря на отсутствие фундированного концептуального обоснования данного понятия, Лайда Дж. Ханифан провел различение социального и традиционного экономического капитала, отметив значение позитивных социальных связей, дружеских отношений, эмпатии в том числе и для обеспечения материального благополучия людей.

Спустя почти пятьдесят лет, термин «социальный капитал» вновь появляется в научном обороте, в статьях социолога Дж. Джейкобса [3] и американского экономиста Г. Лоури [4]. Эти авторы уже более подробно исследуют возможности его применения для анализа социальных взаимодействий, в связи с чем исследуются общинные связи и сетевые формы коммуникаций, а также (в работе Гленна Лоури) было более подробно исследовано влияние социального капитала на рост материального благополучия и доходов. Тем не менее, это были отдельные, хотя и несомненно яркие работы, не сформировавшие концептуальных подходов, в которых социальный капитал выступал бы в качестве фундаментального понятия.

Более глубокой методологической проработкой понятия и анализом возможностей его измерения и оценки занимались с различных позиций большинство признанных классиков социологической, политологической и экономической мысли XX века: П. Бурдье [5], Р. Патнэм [6, 7], Дж. Коулман [8, 9], Р. Иглхарт [10], Р. Роуз [11] и др.

Пьер Бурдьё выделял социальный капитал наряду с экономическим и культурным и определял его как «совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью более или менее институционализированных отношений взаимного знакомства и признания — иными словами, с членством в группе» [5, c. 60–74]. Французский социолог «трактует весь социальный мир как символический порядок, базирующийся на признании», которому подчинен в том числе и социальный капитал [12, с. 99-111].

Р. Патнэм сформулировал концепт социального капитала в политологическом ключе, как уходящие вглубь истории традиции социального взаимодействия, предполагающие нормы взаимности и доверия между людьми, широкое распространение различного рода добровольных ассоциаций и вовлечение граждан в политику ради решения стоящих перед сообществом проблем» [13, с. 224]. Базовой для определения структуры социального капитала категорией является по Патнэму категория «доверие»: «доверие генерируется в первую очередь там, где соглашения между людьми вплетены в прочную структуру личных связей и социальных контактов» [13, с. 175].

Дж. Коулман, в отличие от Р. Патнэма и П. Бурдье, в первую очередь актуализировал в структуре социального капитала «потенциал взаимного доверия и взаимопомощи», необходимый для «координации действий в обществе и получения взаимной выгоды» [9, с. 151].

Таким образом, Дж. Коулман показал с позиции теории рационального выбора какие выгоды индивиды могут получать при наличии достаточного социального капитала от кооперативных действий и связал его с неформальными структурами и отношениями: «социальный капитал – это любое проявление неформальной социальной организации, которое выступает как продуктивный ресурс для одного или более акторов» [8, с.41].

Р. Роуз в близком Дж. Коулману ключе акцентировал роль социального капитала в процессе обеспечения и реализации экономических обменов, актуализировав его важность для снижения трансакционных издержек экономических акторов: «Социальный капитал – совокупность формальных и неформальных социальных сетей, которые индивиды используют для производства или распределения товаров и услуг» [11, c.25].

Р. Инглхарт определил социальный капитал как фундаментальное основание культуры взаимного доверия, формирующее пространство эффективной социальной коммуникации: «Социальный капитал - культура доверия и терпимости, в которой появляются обширные сети добровольных ассоциаций» [10, c. 188].

Несмотря на определенные различия в подходах, обусловленные, прежде всего, амбивалентной природой самого концепта: «с одной стороны его определяют как совокупность атрибутов взаимодействующих индивидов, а с другой стороны – как совокупность атрибутов среды, в которой взаимодействуют индивиды» [14, с.2], всех указанных выше авторов объединяет понимание того, что: «социальный капитал – способность людей получать выгоду от конкретных социальных структур, в которых они задействованы, основываясь на доверии, общих нормах и ценностях…, [он - прим. авт.] создан в контексте общества и зависит от истории, особенностей развития и уникального индивидуального опыта участников любого конкретного сообщества» [15, с. 4].

В отечественной социологии, экономике и политической науке изучение различных аспектов социального капитала занимает на сегодняшний день значительное место. Роль социального капитала в динамике экономического и социального неравенства в современном обществе исследует в своих работах отечественный социолог Тихонова Н.Е. [16]. Близкий к Р. Роузу «экономический» подход к концептуализации и анализу социального капитала развивает в своих работах Дискин И.Е. [17], актуализирующий его роль в сокращении трансакционных издержек. С его позицией солидарны также отечественные экономисты Курбатова М. В. и Апарина Н. Ф. [18].

Место и роль социального капитала в формировании и функционировании социокультурных систем, соответственно в более близком Р. Инглхарту ключе, исследовал отечественный социолог Епанчинцев А.О. [19], определявший тем самым роль фактора культуры в обеспечении эффективного функционирования экономических систем.

Таким образом, можно отметить, что отечественные авторы развивали классические подходы к концептуализации и анализу социального капитала, дополняя их и иллюстрируя примерами из российской практики.

Однако недостаточно изученным представляется то, каким образом влияет на изменение структуры и процесса накопления (приобретения) социального капитала виртуализация и цифровая трансформация коммуникаций, активно идущая с начала XXI века, а также то, как развитие креативных пространств, кластеров и индустрий влияют на его динамику.

Пространство коммуникаций и социальный капитал в условиях цифровых трансформаций

Понятие пространства и пространственного развития претерпевают существенные изменения в ходе цифровой революции. С одной стороны, благодаря сетевым технологиям, делающим акт информационного обмена практически мгновенным, происходит неизбежная элиминация фактора расстояния, с другой, пространство воспринимается уже не столько в традиционной трехмерной системе координат, сколько как динамичное и изменчивое пространство потоков (в терминологии Мануэля Кастельса). С этой особенностью ре-концептуализации пространства связано появление феномена «контргеографии»: «Новые публичные сферы, на которых держатся «контргеографии», должны искать новые формы сотрудничества и налаживать новые связи через расстояния и различия. Они должны способствовать материализации новых общностей и созданию новых картографических пространств, используя буквально те же технологии контроля, которыми пользуются военные и государства, проводящие политику национальной безопасности, для создания повсеместных границ». [20, c.20].

Одно из неотъемлемых свойств как географического, так и социального пространств современного города - открытость, которое находит свое отражение во многих современных концепциях урбанизма. Именно открытость создает условия, способствующие «неожиданным встречам, случайным открытиям, инновациям» [21, с. 2967].

С точки зрения приращения социального капитала открытость городских границ для экономических, социальных, культурных интервенций оказывается важным свойством, определяющим его устойчивость и потенциал развития: «Именно проницаемость границ или периметра города создает «лиминальное пространство, то есть пространство на пределах контроля, пределах, которые позволяют возникнуть вещам, проступкам и людям, непредвиденным, но сфокусированным и наделенным определенным местом… На горизонте, на периферии, по периметру различия выступают отчетливее, поскольку есть осознание перехода с одной территории на другую» [22, с. 62]. Таким образом, именно качество открытости городской системы управления, проницаемости периметра города является важнейшим условием его устойчивого развития» [21, с. 2967].

Более того, качество открытости и доступности является одним из условий эффективного развития креативных и общественных пространств, формирующих во многом его социальный и культурный ландшафт. Это: «общедоступная территория, предназначенная для свободного самовыражения, творческой деятельности и взаимодействия людей. Его отличительной особенностью является нацеленность на деятельность человека в роли не потребителя или работника, а создателя уникального продукта своей личности» [23, c. 98].

Креативные пространства как источник динамики социального капитала в современном городе

Креативные пространства в условиях современного мегаполиса выполняют ряд важнейших функций, способствующих, в конечном счете, росту качества жизни горожан, увеличивающих число траекторий городского развития, его инновационный потенциал и человеческий капитал. К ним можно отнести: ревитализацию депрессивных районов и промышленных зон, совершенствование социально-профессиональной структуры городского сообщества в соответствии с требованиями современной инновационной экономики, трансформацию структуры и повышение эффективности информационно-коммуникативного взаимодействия различных социальных групп, формирование культурной стратегии развития города, ориентированной на активное проектирование будущего, формирование творческой личности в новых условиях цифровых трансформаций и роста престижа и востребованности креативного капитала и пр.

В контексте реализации данных функций креативное пространство может быть определено как: «социальная площадка для творческих (креативных) проявлений личности, идущих из индивидуального творческого посыла, формирующих ее интересы в сфере самореализации и самоактуализации и оказывающая неоспоримое влияние на формирование ее ценностных ориентаций. Креативное пространство дает возможности для творческой самореализации с учетом индивидуальных способностей и увлечений жителя городского поселения» [24, с.14].

Таким образом, публичные и креативные пространства становятся сегодня в цифровом мире аналогами хабов – центров пересечения и концентрации множества социальных связей, плотными коммуникационными узлами, определяющими социальный ландшафт современного города и стратегию его пространственного развития. При этом виртуализация коммуникаций не нивелирует значение собственно места – локуса, обеспечивающего необходимый эмоциональный и смысловой контекст общения и со-творчества: «Функция городского общественного пространства как локуса осуществления определенных практик социального взаимодействия и коммуникации в значительной степени перенастраивается под воздействием новой логики. Вопреки многочисленным прогнозам место не перестало существовать, однако отдельные площадки и практики сегодня привычным образом раскрываются в пространстве и времени, переформатируясь под новые возможности регистрирования, архивирования, анализа и извлечения разнообразных потоков информации» [26, c. 36].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В условиях цифровых трансформаций и ускоренной урбанизации креативные и, шире, публичные пространства, особенно в крупных мегаполисах, не только не утрачивают свои актуальные функции, но и приобретают дополнительное значение. Общественное пространство сегодня становится полноправным участником и стратегически важным фактором развития гражданского активизма и общественных движений. Так, Зигмунт Бауман отмечает, что: «Общественные места – это те самые точки, где в настоящий момент решается будущее городской жизни» [25, с.23], Цит. по: [26]. Поэтому очевидным и необходимым условием устойчивого и стабильного развития города, роста социального капитала и преодоления социальной деструкции является переформатирование значения и функций публичных и креативных пространств под новые цифровые реалии, с учетом индивидуальных способностей и актуальных увлечений горожан.

В качестве перспектив дальнейших исследований можно обозначить изучение и аналитику конкретных мер государственной поддержки, направленных на эффективную модернизацию креативных и публичных пространств.