The influence of national triggers on the formation and opposition to shadow economy institutions in Hungary in 1990-2022

Введение

В рамках формирующейся системы комплексных международных отношений необходимо учитывать инновационные факторы, определяющие их успешность и развитие. Одним из таких векторов выступают национальные триггеры: совокупность движущих, мотивирующих и отторгающих факторов, сформировавших специфику национального менталитета того или иного народа в рамках его развития и взаимодействия или противостояния с соседними этносами в течение всего жизненного цикла данной общности [1, 2] (Gumilyov, 2001; Gumilyov, 2002). Триггеры могут играть как позитивную, так и негативную роль во внутренней и во внешней политике любого государства. Их сила настолько велика, что движение масс населения по заданной данными силами инерции осуществляется в их парадигме даже при очевидном ущербе или национальной катастрофе. Чем больше разнообразных триггеров сформировал этнос в рамках развития, тем более резистентным во времени и пространстве считается тот или иной народ, что происходит со временем от 100 до 2000 лет. Подобно широкому вееру, менталитет опыта населения формирует опт трафаретов решений в кризисных ситуациях, что также спасает народ во время сложных вызовов [1, 2] (Gumilyov, 2001; Gumilyov, 2002). Однако несмотря на опыт, существуют доминирующие побудительные мотивы в национальном поведении, определяющие комплексную модель поведения этноса во времени и пространстве.

Основная часть

Для Венгрии ключевыми триггерами выступают гордость и свобода [5–22] (Cser, Bogsányi, Fodor, 2006; Puddington Arch, 2003; Weiner Tim, 2007; Dujmovic, 2007; Sciolino Elaine, 1989; Matveeva, Rusina, 2021; Drynochkin, 2014; Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021; Kushnir, 2021; Szabolcs Magyarody, 2012; Cser, 2006). Второй триггер активно использует коллективный Запад для формирования своих сторонников в кластерах общества любых стран с целью продвижения своего влияния и последующего захвата власти в рамках троцкистской концепции перманентной эволюции [3, 4] (Trotskiy; Volkogonov, 1998). Преимущественно это работает в малограмотных в политической и гражданской повестке странах [3, 4] (Trotskiy; Volkogonov, 1998). Триггер свобода через Ми-6 и ЦРУ спровоцировал Венгерский кризис 1956 года, так как агенты западных спецслужб с начала 1950-х гг. [5–10] (Cser, Bogsányi, Fodor, 2006; Puddington Arch, 2003; Weiner Tim, 2007; Dujmovic, 2007; Sciolino Elaine, 1989) благодаря Вене имели возможности развивать свои сети агентов для формирования антисоветских настроений, давя на национальный триггер свободы в массах мадьярского населения, в генетической памяти которых это ассоциировалось с турецкой и австрийской экспансиями. Редуплицируя данный фактор триггера свободы, западные спецслужбы оказывали экономическое влияние методами отказа в финансировании, выделения квот и иными мерами, в том числе через теневую экономику: способствовали развитию уже запрещенных в странах Западной Европы форм бизнеса, технологий, контента 18+ через прямое теневое финансирование и программы фондов-однодневок. Это формировало кластеры недовольных положением вещей, унижающим национальное достоинство (ключевой триггер) в среде венгров [17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021). Так, эти слои мадьярского общества спровоцировали и были движущей силой кризиса 1956 года, который привел к ухудшению советско-венгерских отношений. Несмотря на его решение силовым методом из Москвы (события в Будапеште 1956 года), агентурная сеть МИ-6 и ЦРУ сохранилась и способствовала взращиванию поколений мадьяр, настроенных на западный путь развития, враждебных советскому строю [5–22] (Cser, Bogsányi, Fodor, 2006; Puddington Arch, 2003; Weiner Tim, 2007; Dujmovic, 2007; Sciolino Elaine, 1989; Matveeva, Rusina, 2021; Drynochkin, 2014; Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021; Kushnir, 2021; Szabolcs Magyarody, 2012; Cser, 2006).

После развала СССР и блока стран Варшавского договора в 1999 году на базе вышеописанного сформированного Западом кластера поколений вестернизированного мышления [5–10] (Cser, Bogsányi, Fodor, 2006; Puddington Arch, 2003; Weiner Tim, 2007; Dujmovic, 2007; Sciolino Elaine, 1989) страна вступила в НАТО [11]. Однако параллельно с давлением на триггер свободы Запад столкнулся с проблемами в Венгрии. Во-первых, разумный, а не безумный подход даже прозападных венгерских властей, отказавшихся ликвидировать промышленные комплексы страны, приносившие и дающие по настоящее время стране солидные доходы Будапешту [13, 18, 19] (Drynochkin, 2014; Kushnir, 2021), тогда как ряд стран Восточной Европы (в частности, Прибалтика) стали полностью провалившимися государствами, живущими на дотации ЕС и США [13, 18–22] (Drynochkin, 2014; Kushnir, 2021; Szabolcs Magyarody, 2012; Cser, 2006). Во-вторых, ошибкой коллективного Запада стал принудительный вынос институтов и схем теневой экономики в государства Восточной Европы под эгидой свободы, которая, по сути, выступала прикрытием для развития серых зон, существование которых по разным причинам стало невозможным в западноевропейских государствах и США. Так, Венгрия стала центром теневой секс-индустрии ввиду отсутствия в 1990-х – начале 2010-х гг. законодательства, регламентирующего и реально ограничивающего как-либо данный сегмент [14–17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021). Так, разрушение институтов семьи и секс-скандалы стали формировать в массах населения ЕС для Венгрии имидж борделя [14–17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021), что стало крайне болезненно давить на триггер гордости населения страны [20, 21] (Szabolcs Magyarody, 2012; Cser, 2006), регулярно получающего нелестные характеристики как внутри страны, так и вне. Все попытки Будапешта прекратить рост и развитие теневого рынка секс-индустрии стали наталкиваться на нетолерантность и экономические урезания средств для страны в рамках последовательной политики США и ЕС [14–18] в формировании размывания гендерной реальности новыми стандартами третьего пола, психиатрического публичного девиантного поведения иных видов. Таким образом, уже два национальных триггера венгров стали антагонистичными политике ЕС и США [14–18] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021). События 2014 года и кризис отношений России и ЕС 2021 года также выделяют венгерское разумное поведение в экономике и внешней политике [13, 18, 19] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021; Kushnir, 2021): проводить самостоятельную политику после объема унижений и попыток ограничить свободу государства ЕС, США, ТНК и ТНБ.

Наибольший удар во внутренней политике Венгрии и в умах ее населения в рамках триггеров достоинства и гордости стал опт сексуальных скандалов с участием «цвета нации» в киноиндустрии категории 18+ в 1990-х – 2010-х гг. [14–17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021), что повлекло мироощущение унижения масс венгров: когда (в их понимании) те, кто должны быть образцами поведения, благодаря сети Интернет демонстрируют антинациональную модель поведения, пусть и нормальную для руководства ЕС, но неприемлемую для населения страны. Обратной проблемой для спортсменов, бизнесменов и моделей стала невозможность жить обычной венгерской жизнью в стране, так как они стали подвергаться комплексному остракизму, а невозможность построить успешную карьеру в ЕС и США ввиду подошедшего возраста (40+ к 2010-м) сделала их если не полными изгоями, то нежелательными лицами для полноценного общения в венгерской социальной коммуникационной культуре [17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021): общение детей, авторитетные специалисты, браки детей, возможности вступить в брак с уважаемыми семьями, риски получения позора в кластерах и стратах общества, иные.

Помимо разоблачения теневой индустрии категории 18+, правительство Венгрии к 2019 году почти полностью пресекло на своей территории трафик торговли людьми, в отличие от соседней Словакии, Румынии и Хорватии, Боснии и Герцеговины с Албанией, через которые в рамках вектора Восточной Европы продолжает осуществляться скрупулезная торговля живым товаром, от трафика мигрантов до черной трансплантологии. По завершении мер правоохранительных органов в данной сфере Брюссель наложил серию взысканий и внутренних санкций разного вида действия на Будапешт под разнообразными предлогами: от отказа Венгрией ввода системы «1 и 2 родителя» вместо «отец и мать» до контрактов по поставкам ресурсов из России. Прямую корреляцию можно проследить во времени по отчетам центрального правительства и правоохранительных органов, за которыми следует неадекватная истерика в СМИ преимущественно стран Западной Европы и Польши, за которыми следуют меры из штаб-квартиры ЕС.

Раздражает Брюссель и факт отсутствия давления на Будапешт угрозами не поставить нужный объем продовольствия, так как Венгрия – одна из немногих стран ЕС, которая ввиду специфических гастрономических предпочтений масс населения полностью обеспечивает свой внутренний рынок популярными линейками продуктов питания [13, 18, 19] (Drynochkin, 2014; Kushnir, 2021), что явно контрастирует с соседними странами Западной и Восточной Европы, где и население все реже в состоянии поддерживать привычный уровень покупательской способности, и власти не могут наладить импорт необходимого объема линеек продтоваров, ранее импортируемых по серым схемам, которые в отчетах ЮНКТАД и других международных организаций [22, 23] проходили по реестру произведенных внутри стран Германии и также импортировались по серым схемам, прикрытым статистическими положительными отчетами международных организаций, далекими от реальности [22, 23]. Однако фатальные неурожаи в регионах традиционного серого импорта продовольствия по миру стали для Европейского союза не только катастрофой, с одной стороны, но и инструментом давления на ряд стран-участниц при отказе ими соблюдать курс Брюсселя и Вашингтона. По сути, осуществлен продовольственный шантаж, противоречащий нормам международного права. Таким образом, «сад Борреля» оказался не в самом завидном положении. В этой связи самостоятельность даже на уровне продовольственного обеспечения формирует риски выхода из объединения стран при первой возможности в случае динамичного ухудшения уровней жизни при правлении номиналов условного центрального правительства Еврозоны. Это очевидно в условиях нарастающего бегства промышленного капитала из ЕС в США, роста безработицы и невозможности выплачивать ранее бывших пособий пассионарным этносам мигрантов, страны объединения начнут уделять все большее внимание развитию национальных экономик и эффективных партнерских экономических отношений по примеру Венгрии. В свою очередь, это должно повлечь рост влияния националистических партий, как это уже произошло в Италии в 2022 г., растет электорат Ле Пен во Франции и других государствах уже Западной Европы. Чем хуже будет экономическая ситуация от провальной политики ЕС, тем быстрее националисты возьмут власть в странах, продвигая уже курс каждой страны приоритетнее, чем общеевропейский.

Заключение

Следует отметить, что национальные триггеры гордость и свобода помогли Венгрии отстоять свои позиции в сохранении промышленного производства, иметь стабильные поставки энергоносителей из РФ, получать выгодные контракты с государствами Азии, организовать новый этап престижа и рост авторитета в Восточной Европе в рамках собственной модели внешней экономической политики, которую все более учитывают экономисты соседних стран первого порядка. При этом, будучи пока частью ЕС, Будапешт движется в фарватере внутренней и внешней политики объединения там, где это не ущемляет национальных интересов страны. Власти учитывают ошибки Греции, Черногории, Прибалтики, Польши (которой настает время платить долги по кредитам 1990-х из США и Соединенного Королевства) и других.

Не стоит забывать, что национальные триггеры могут создавать глобальные конфликты и бедствия мирового масштаба [24] (Sagomonyan, Kremer, Khazanov, 2009). Так, большинство немцев в Германии, лишенные стабильной сытой жизни и твердого правового дисциплинарного порядка после Первой мировой войны, привели к власти Гитлера демократическим голосованием, несмотря на весь ужас предвыборной кампании. Немцам, жаждавшим возврата двух вышеуказанных составляющих менталитет, тогда (да и сейчас) было (и будет) не актуально угнетение других народов, если их права за счет прочих стран будут реализованы властями в полном объеме. Изумительная пластичность двойных стандартов или сокрытие полного спектра триггеров общества. Отсюда прогнозируемый приход прямых внуков нацистов, разделяющих весь жуткий спектр ценностей своих пращуров, к власти в бундестаге и федеральных землях сейчас.

Венгрию также не обошли времена в истории, когда национальные триггеры затмевали сознание мадьяр, что заканчивалось трагедиями для численности этноса как в Средние века, так и в ХХ веке, когда страна и этнос переживали последствия распада Австро-Венгрии, в результате которого часть венгерского населения оказалась вне национальных границ новообразованного национального государства; участие Венгрии на стороне нацистов во время Второй мировой войны также шло под эгидой стимула национального триггера гордости и реванша за подавление венгерского восстания корпусом русских войск Николая I [25, 26] (Grechko et al., 1978) .

Сейчас благодаря информационному обществу большая часть венгров осознает силу национальных триггеров, обдуманно и взвешенно подходит к их стимуляции странами коллективного Запада извне, не давая втравить себя в опасные авантюры. Безусловно, национальные триггеры будут играть роль ключевых стимулов в формировании экономической внешней политики Венгрии в ближайшие десятилетия. Однако их роль, на примере Венгрии, все более четко формируется в системе позитивных подходов комплексных международных экономических отношений [24] (Sagomonyan, Kremer, Khazanov, 2009).

Исходя из вышеизложенного материала можно сделать следующие выводы:

1. Российская Федерация должна скрупулезно и качественно учитывать специфику национальных триггеров других стран для создания стабильных партнерских отношений только под эгидой компетентных специалистов-профессионалов.

2. Теневая экономика Венгрии существенно сокращается вопреки лобби внешних игроков, прикрытому так называемыми общеевропейскими ценностями [17] (Anikó Gregor, Fanni Dés, 2021).

3. В современных международных отношениях необходимо учитывать национальные ключевые триггеры для установления стабильных международных отношений.

4. Давление на триггер свободы в Венгрии коллективным Западом перестало работать тогда, когда гордость и свободу венгров попытались ограничить в рамках продавливания в страну сети теневого бизнеса и аффилированного с ним комплекса инфраструктуры.

5. Истерика Брюсселя прямо пропорциональна успехам мадьярского края в мерах профилактики и борьбы с теневой единой европейской экономикой на территории Венгрии, особенно в направлениях противодействия вовлечения масс населения в индустрию 18+, торговлю людьми и серые схемы импорта продовольствия, в которых погряз ЕС.

6. Венгрия не является союзником России, страна ищет максимально выгодные для нее партнерские отношения. Россия очень сильно зависит от ряда линеек, производимых Будапештом: от лекарств и продуктов химической промышленности до импорта экологических линеек гастрономического толка, в настоящее время через систему параллельного импорта.

7. Чем больше будет венгерский капитал завязан на рынки РФ с выгодой, тем большей резистентностью к требованиям ЕС прекратить отношения с Москвой будет обладать Будапешт на международной арене.

8. Отказ Венгрии выполнять приказ из Брюсселя по групповому экономическому самоубийству с деиндустриализацией и импорту по крайне завышенным ценам может создать для Будапешта прецедент по существенному изменению внутренней и внешней политики.

9. Несмотря на нахождение в центре Европы, подобно островным государствам Японии, Англии, Исландии и иным, Венгрия имеет специфический национальный менталитет, в рамках которого мадьярам приятнее жить в своей стране, а не создавать мощные диаспоры или общины по ЕС и миру, в отличие от соседних стран с более пластичными национальными кодами [1, 2] (Gumilyov, 2001; Gumilyov, 2002), растворяющимися в рамках процессов глобализации, так как те не имеют инструментов и кодов защиты собственной идентичности.