Assessing the success of regional export strategies in 2019-2021

Введение

К концу 2010-х годов существенно активизировались усилия государства по развитию российского экспорта, в первую очередь, несырьевого. К тому моменту был создан (2015 г.) единый оператор поддержки экспорта предприятий – Российский экспортный центр, приняты (2016 г.) приоритетные федеральные проекты в сфере международной кооперации и экспорта, которыми утверждён (2017 г.) Региональный экспортный стандарт, предполагавший разработку регионами стратегий создания благоприятных условий для экспорта. В 2018 г. утверждён национальный проект «Международная кооперация и экспорт», задавший ориентиры направлений экспортного развития. Усиление зарубежных санкций (2022 г.) изменило внешнеэкономические реалии для российских регионов, но приобретённый опыт, лучшие практики развития экспорта могут быть использованы в будущем. В связи с этим, в качестве научной проблемы встаёт проблема оценки следующих аспектов: Насколько регионам удалось до момента усиления зарубежных санкций (2022 г.) развить экспорт? Как это развитие происходило у регионов с разными характеристиками? При этом можно отметить:

- стратегия отражает использование всего спектра федеральных и основывающихся на них региональных инструментов поддержки экспорта;

- в настоящем исследовании выбрана задача оценить успехи реализации стратегии создания благоприятных условий для экспорта, путём оценки конечных экспортных результатов региона в виде приращения экспорта, оптимизации его структуры и т.д. Таковые широко представлены в перечне целевых показателей региональных экспортных стратегий. Так, в стратегии Свердловской области международным мероприятиям, например, посвящено 2 показателя, в то время как измерению экспорта – 6 [25, c. 34-36];

- российский экспорт в период реализации региональных экспортных стратегий (имеется в виду, до 2022 г.) развивался в условиях очень существенных внешних вызовов: странами-санкционерами продлялись и вводились новые санкции; с начала 2020 г. мировая экономика находилась под воздействием пандемии коронавируса, но ещё в 2019 г. мировая торговля перестала расти. Если в 2015-2018 гг. мировой товарный экспорт прирастал в среднем на 3,4%, то в 2019 г. – лишь на 0,04%, а в 2020 г. – снизился на 4,2% (рассчитано по [31]). Следовательно, представляется целесообразным выявление относительно реализации экспортных стратегий – не результатов вообще (которые могут быть искажены воздействием внешних ограничивающих факторов), а успехов.

Таким образом, изложенные выше исследовательские вопросы ставят цель: развить методическое обеспечение оценки успеха реализации экспортных стратегий в неблагоприятных внешнеэкономических условиях (стагнация мировой торговли, санкции, пандемия) у регионов разных типов (срединный, приграничный; промышленный, агропромышленный). Для её достижения необходимо решить задачи:

- на основе анализа публикуемой статистики экспорта регионов, развить методическое обеспечение оценки экспортных успехов регионов в период реализации экспортных стратегий, с учётом целевых показателей и задач, обозначенных в данных стратегиях, и с учётом короткого интервала реализации стратегий;

- оценить в регионах, одними из первых принявших экспортные стратегии, динамику развития экспорта после принятия стратегий (с 2018 или 2019 г. по 2021 г.) в сравнении с динамикой до принятия (с 2015 или 2016 г. по 2018 или 2019 г.) и выявить успехи;

- выявить специфику регионов, имеющих разные характеристики.

Получены следующие результаты, обладающие научной новизной:

1) развито методическое обеспечение оценки экспортных успехов региона страны во внешнеэкономических условиях, затруднявших достижение целей, предполагающее систематизацию разнообразных показателей оценки с учётом целевых ориентиров стратегий (валовые и структурные показатели по товарам, географии, характеристикам предприятий, – в т.ч. несырьевой товарный экспорт и экспорт услуг, доля дружественных стран-партнёров, экспортоёмкость экономики и её комплексов), сравнение для региона их значений после принятия экспортной стратегии со значениями до принятия (в т.ч. по средним и максимальным значениям, с использованием полугодовых значений) и прогнозными значениями, и с фактическими и прогнозными значениями по стране в целом. Подробно развитие методического обеспечения резюмировано на рис. 1 и 2;

2) на основе апробации данного инструментария показано, что, несмотря на мирохозяйственные вызовы (стагнация мировой торговли, санкции, пандемия), регионами при реализации экспортных стратегий достигнуты многообразные успехи, корреспондирующие со спецификой регионов. В частности, осуществлялось ориентирование экспорта на несырьевое развитие с использованием преимуществ специализации, развивалась основа для оптимизации участия их экономик в международном разделении труда с учётом мирохозяйственных вызовов, о чём свидетельствует в т.ч. запуск новых экспортных и экспортоспособных производств.

Результаты могут быть интересны государственным структурам поддержки экспорта для оценки экспортных успехов других российских регионов.

Гипотеза: несмотря на мирохозяйственные вызовы, в ходе реализации экспортных стратегий у российских регионов наблюдались экспортные успехи (имеющие специфику в зависимости от характеристик региона), и использование многообразия показателей, за счёт охвата большого числа проявлений развития экспорта, позволяет их выявить.

Обзор изученности

Систематизация изученной литературы позволяет отметить, что в ней предлагается, либо из неё следует, что успехи экспорта региона могут анализироваться через измерение, в т.ч. в динамике:

- объемов экспорта [13, c. 120; 19, с. 111] (Kovaleva, 2016, p. 120; Sergeeva, 2021, p. 111), в т.ч. услуг, экспортной квоты, подушевого экспорта [12, с. 37; 29] (Kovaleva et al, 2020, p. 37; Shirokova, 2019, p. 42), темпов изменения экспорта [6, с. 25] (Zavoiskikh, Noskova, Noskov, 2021, p. 25), эластичности [27, с. 197-198] (Charykova, Otinova, Tiutiunikov, 2022, p. 197-198) и физического объёма [30, с. 25] (Yakushev, 2022, p. 25) экспорта;

- товарной структуры экспорта [8, с. 77; 10, с. 112-117] (Ignasheva, 2022, p. 77; Kaplina, Karachev, 2022, p. 112-117), экспорта новых товаров или на новых рынках [3, с. 259] (Bakumenko, 2019, p. 259), связи между экспортными товарами региона [28, с. 126] (Shinkarenko, 2019, p. 126), объема [1, с. 615-616] (Andreeva, Glukhikh, Krasnykh, 2020, p. 615-616) и доли [30, с. 32] (Yakushev, 2022, p. 32) высокотехнологичного экспорта;

- объёмов товаров разной степени переработки в рамках ведущей экспортной категории региона [7, с. 69-70] (Zyukin, Belyaev, 2022, p. 69-70);

- повышения степени переработки экспортных производств на территориях со стимулирующими условиями хозяйствования [2, с. 54; 11, с. 72] (Antonova, Lomakina, 2018, p. 54; Karachev, Sapir, 2020, p. 72);

- доли стран, с которыми есть соглашения о сотрудничестве [13, с. 121; 18, с. 781] (Kovaleva, 2016, p. 121; Salomatina, 2019, p. 781);

- соотношения с общими по стране тенденциями [4, с. 160] (Baleevskikh, 2020, p. 160), с другими регионами аналогичной специализации [5, с. 2245-2246] (Bobrova, Bantikova, 2019, p. 2245-2246);

- экспортных успехов и готовности малых и средних предприятий (МСП) [14, с. 981-983] (Maltsev, 2020, p. 981-983).

Таким образом, анализ экспорта регионов в литературе проводится, в т.ч. по ряду показателей анализируются успехи внешнеэкономической стратегии региона конца 1990-х – 2000-х годов [13] (Kovaleva, 2016), и это методическое обеспечение целесообразно учесть; и, вместе с тем, комплексная оценка успехов реализации современных экспортных стратегий регионов остаётся актуальным вопросом, в связи с тем, что с принятия первых из них лишь сейчас прошло около четырёх лет. Это актуализирует поставленную цель.

Данные и методология

Разнообразие российских регионов требовало проанализировать случаи регионов разных типов, удовлетворяющих критериям:

- принявшие экспортные стратегии одними из первых (в 2018-2019 гг.);

- как срединный, так и приграничный;

- как специализирующийся на промышленности, так и специализирующийся на агропромышленном комплексе (АПК).

С учётом этого, были взяты:

- Калининградская область. Стратегия по обеспечению благоприятных условий для развития экспортной деятельности принята 20.07.2018 г. [24] Перед принятием, в 2017 г., ведущие в экспорте – АПК (71%) и обрабатывающая промышленность (18%, не включая пищевую и лесоперерабатывающую) (здесь и далее: значения по регионам, если не приведено иное, рассчитаны по [23]). Граничит с рынками Евросоюза, имеет выход к морю;

- Свердловская область. Стратегия развития международных и внешнеэкономических связей принята 20.06.2019 г. [25]. Перед принятием, в 2018 г., ведущие в экспорте – металлургия (51%), машиностроение (24%), химическая промышленность (13%). Не граничит с зарубежными рынками, но активный экспортёр (8-е место в 2018 г. (рассчитано по [26])).

Показатели оценки успеха реализации экспортных стратегий брались или выводились из выше обозначенных стратегий – из целевых показателей и направлений развития экспорта, с учётом которых был проанализирован валовой экспорт и его структура – товарная и географическая, экспорт отдельных товаров, несырьевой (в т.ч. неэнергетический) экспорт. Также применялись качественные показатели, например, факт запуска экспорта нового производства. Сравнивались значения 2,5–3,5 лет после принятия стратегии – со значениями 2,5–3,5 лет до её принятия. При оценке динамики объёма экспорта и его товарной структуры составлялись временные ряды не из годов, а из полугодий: в целях увеличить длину и, следовательно, статистическую значимость ряда. Таким образом, анализировалась как структура экспорта (доли), так и динамика (темпы роста), а также сравнения с прогнозными значениями и значениями по стране в целом. Все эти соотношения в статье – авторские расчёты. Критерием успеха служил один из вариантов: а) достижение прогнозного значения стратегии; б) превышение значений, имевших место до принятия стратегии; в) соотношение с относительным фактическим или прогнозным значением в целом по стране.

Всего сведено 15 показателей оценки экспорта, в т.ч. 12 – расчётных. В частности, предложен алгоритм расчёта экспортоёмкости машиностроения и АПК, расчёта доли обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг в ВРП (подраздел 4 раздела «Результаты…»). Все расчётные показатели в совокупности предусматривают осуществление 13 математических и 2-х статистических операций над 13-ю исходными (т.е. публикуемыми в статистике) показателями. Расчёт всех показателей апробирован на примере 2-х регионов на временных рядах, включающих от 2-х до 14 точек.

Использовалась статистика Федеральной таможенной службы РФ по торговле товарами [21, 23, 26], Центробанка РФ по внешней торговле услугами и курсу рубля [22], Росстата по внешней торговле и производству [17], из региональных стратегий [24, 25] и проекта [16] и национального проекта [15] по экспорту, из пресс-релизов о запуске новых экспортных производств [9, 20].

Результаты: систематизация и апробация показателей оценки

Применение обозначенной методологии и данных позволили систематизировать ряд (15 позиций) показателей оценки успеха реализации региональных экспортных стратегий), которые могут быть подразделены на 4 группы (рис. 1), и развить возможности их использования для данной оценки. Значения по показателям сравнивались между периодами до принятия стратегий (2015 или 2016 г. – середина 2018 г. или середина 2019 г.) и после (середина 2018 г. или середина 2019 г. – конец 2021 г.).

1. Валовой товарный экспорт экономики региона и её ведущих комплексов:

1) динамика объема валового товарного экспорта по полугодиям и/или годам. Так, у Свердловской области в 2019 г. экспорт снизился (с 8557 млн дол. в 2018 г. до 7340), но произошло это, главным образом, до принятия (середина 2019 г.) стратегии; во 2-м же полугодии 2019 г. снижение было относительно небольшим (159 млн дол.) (здесь и далее: значения по регионам, если не приведено иное, рассчитаны по [23] (кроме данных по Калининградской области за 2-е полугодие 2015 г. – они взяты из [17]) (таблица 1). На фоне стратегии несущественным (240 млн дол.) было снижение и во время пика пандемического шока мировой экономики (1-е полугодие 2020 г.); а во 2-м полугодии 2020 г. экспорт и вовсе значительно вырос (с 3351 до 4286 млн дол.), впоследствии продолжив рост во 2-м полугодии 2021 г. (до 5004 млн дол.) и превысив уровень всех полугодий 2016-2021 гг. В среднем на этом интервале средний полугодовой экспорт после принятия стратегии (середина 2019 г. – 2021 г.: 4095 млн дол.), несмотря на пандемию, был выше, чем до принятия (2016 г. – середина 2019 г.: 3764 млн дол.). При этом в 2021 г. объём экспорта достиг порогового планового значения (9,24 млн дол. [25, с. 34]).

Рисунок 1. Систематизация показателей оценки успеха реализации региональных экспортных стратегий

Источник: составлено автором на основе анализа экспортных стратегий и номенклатуры публикуемой статистики.

У Калининградской области, если брать до принятия стратегии 3,5 года (т.к. примерно столько прошло с её принятия в середине 2018 г. – до конца 2021 г.), то в среднем за полугодие экспорт после принятия стратегии был выше, чем до (973 против 864 млн дол.) (таблица 1). (А если брать среднее 3-х лет до принятия стратегии (т.е. со 2-го полугодия 2015 г. по 1-е полугодие 2018 г.) – 665 млн дол., – то превышение со стороны экспорта после принятия стратегии – ещё сильнее.) Экспорт рос даже в пандемию: с 747 и 761 млн дол. в 1-м и 2-м полугодиях 2019 г. до 840 и 876 в 1-м и 2-м полугодиях 2020 г. (рассчитано по [23]);

Таблица 1

Динамика валового товарного экспорта в период, когда принимались экспортные стратегии

Источник: составлено и рассчитано по [23, 17].

2) динамика экспорта продукции отдельных (в первую очередь, несырьевых) комплексов экономики по полугодиям и/или годам. Так, у Свердловской области в среднем в период реализации стратегии повысился (середина 2019 г. – 2021 г. к 2016 г. – середине 2019 г.) в полугодовом измерении такой несырьевой экспорт, как экспорт металлургии (с 1970 до 2361 млн дол.) (таблица 2) и АПК (с 45 до 56 млн дол.). Экспорт металлургии включён как целевой показатель в региональный проект «Промышленный экспорт в Свердловской области» (действует с 09.01.2019 г.), и его прогнозное значение (5,5 млрд дол. на 2021 г. [16, с. 2]) в 2021 г. было достигнуто (5,8 млрд дол.). Экспорт АПК в 2019 г. (106 млн дол.) превысил пороговое плановое значение стратегии (90 млн дол. [25, c. 34]) и был ближе к целевому (112), в 2021 г. превысил пороговое (125 против 112 млн дол.). Экспорт машиностроения в 2019 и 2020 гг. достигал и даже превышал целевые плановые значения [25, c. 34] (1,27 против 1,20 млн дол. и 1,61 против 1,30). При этом средний полугодовой сырьесодержащий экспорт остался относительно малым: по минеральным продуктам – изменился со 145 до 153, по древесине и её изделиям – со 102 до 132 млн дол.

У Калининградской области заметно вырос (середина 2018 г. – 2021 г. к 2015 г. – середине 2018 г.) полугодовой экспорт АПК (с 476 до 734 млн дол.) (таблица 2). 2021 г. показал прирост относительно 2016 г. на 105%, что выше прогноза стратегии (прирост в 80% в 2025 г. [24, с. 36]). Также прирос экспорт металлургии (с 35 до 47 млн дол.). Если сравнить 3 года до принятия стратегии (середина 2015 г. – середина 2018 г.) с периодом её реализации (середина 2018 г. – 2021 г.), то видно, что прирос средний экспорт машиностроения (с 61 до 78 млн дол.) (рассчитано по [23]);

Таблица 2

Динамика экспорта ведущего комплекса экономики в период, когда принимались экспортные стратегии

Источник: составлено и рассчитано по [23, 17].

3) динамика средней за год (полугодие) доли ведущего несырьевого комплекса экспорта. Так, в структуре калининградского полугодового экспорта увеличилась (середина 2018 г. – 2021 г. к 2015 г. – середине 2018 г.) средняя за период доля АПК: с 64,2 до 76,1%, в структуре свердловского (середина 2019 г. – 2021 г. к 2016 г. – середине 2019 г.) – доля металлургии – тоже, но не так существенно – с 52,7 до 57,3% (рассчитано по [23]).

2. Несырьевой экспорт:

1) динамика объема несырьевого экспорта товаров (НЭ) (для НЭ и неэнергетического НЭ (ННЭ), если не приведено иное, составлено и рассчитано по [21]). В 2021 г. значения у обоих регионов превысили уровень 2018 г. (статистика опубликована с 2018 г.): у Свердловской области – в 1,09 раза (превышение над 2019 г. – 1,27 раза), у Калининградской – в 1,16 раза, – составив 8935 и 2224 млн дол. По стране в целом этот коэффициент был 1,13 раза (267,0 млрд дол.), но можно отметить, что Свердловская и Калининградская области исходно (в 2018 г.) имели относительно высокий объём НЭ: 3,4 и 0,81% от объёма страны (при том, что их доля в её валовом экспорте была ниже – 1,9 и 0,45% (рассчитано по [26]));

2) динамика объема ННЭ. В 2021 г. значения обоих регионов превысили уровень 2018 г.: свердловский регион – в 1,09, калининградский – в 1,21 раза, составив 8865 и 2206 млн дол. (таблица 3). По стране в целом этот коэффициент был 1,25 раза, но рассматриваемые регионы исходно (в 2018 г.) имели относительно высокий объём ННЭ (ещё выше, чем по НЭ): 5,3% и 1,2% от объёма страны (при том, что их доля в её валовом экспорте, как уже упоминалось, была ниже) (рассчитано по [21]). У Калининградской области значение 2018 г. составило 158% от значения 2016 г. [24, с. 5], что превысило оптимистичный прогнозный рост (115%), и даже таковой для 2020 г. (140% [24, с. 56]). В 2019 г. значение составило 119% от 2016 г., что, можно полагать, соответствовало базисному сценарию (согласно нему, отношение 2020 к 2016 гг. составило бы 120% [24, с. 55]). Фактический рост на 2020 г. (139% от 2016 г.) был близок к прогнозному оптимистичному, и этот тренд в 2021 г. сохранился (191%) (рассчитано по [21]);

Таблица 3

Динамика товарного несырьевого неэнергетического экспорта в период, когда принимались экспортные стратегии

Источник: составлено и рассчитано по [21; 24, с. 5].

3) динамика числа МСП, осуществляющих НЭ или ННЭ. Несмотря на пандемию, оба региона сохранили число МСП – несырьевых экспортёров: в свердловском оно увеличилось в 2021 г. относительно 2018 г. в 1,19 раза (до 2243), в калининградском – в 1,05 раза (до 555). Практически все эти предприятия осуществляют ННЭ. При этом доля МСП в НЭ росла (непрерывно) у Свердловской области (с 7,3% в 2018 г. до 10,3% в 2021 г.). У Калининградской области превышение числа всех экспортёров 2016 г. [24, c. 12] со стороны даже лишь только несырьевых экспортёров достигло в 2018 г. 144%, в 2020 г. – 148%, что выше оптимистичного прогноза стратегии для 2020 г. (для всего множества экспортёров в числителе – 125%) [24, c. 56]) (рассчитано по [21]);

4) динамика экспорта отдельных товарных позиций, развитие которых ожидалось в стратегии. Так, у Калининградской области, как и ожидалось в стратегии (с. 30-31), возрос экспорт легковых (с 16,6 млн дол. в 2017 г. до 36,8 в 2021 г.) и грузовых (с 11 тыс. дол. в 2017 г. и 197 в 2018 г. до 316 в 2021 г.) автомобилей (составлено по [23]), обработанного янтаря (с 1,4 млн дол. в 2019 г. до 3,4 в 2021 г.) (составлено по [26]);

5) успех в осуществлении экспорта новых несырьевых производств. Так, в Калининградской области развивалось племенное животноводство, реализация племенного скота росла (в 2019 г. в другие регионы реализовано 808 особей, в 2020 г. – 1850, в 2021 г. – ок. 2 тыс.), и в 2021 г. впервые осуществлён экспорт [9]. В Свердловской области в 2020 г. товарный ассортимент завода прокатных валков, ок. 60% объема продукции которого экспортируется, пополнился крупнотоннажными металлургическими валками, мировое производство которых очень невелико [20];

6) динамика экспорта услуг. Экспорт обслуживания поездок из-за пандемии за 2020-2021 гг. существенно снизился, немного снижался и экспорт транспортных услуг, – но это тренд в целом по стране. Впрочем, пример Свердловской области показывает, что по транспортным услугам максимум 2016-2018 гг. (288 млн дол.) [25, c. 14] был преодолён в 2019 и 2021 гг. (528 и 539 млн дол.) (таблица 4). У Свердловской области также можно отметить успех по экспорту услуг по техобслуживанию и ремонту товаров: 64,7 млн дол. в 2021 г. при 30,3 в 2019 г. (по стране в целом значения: 1701 и 1900 млн дол.) (здесь и далее по экспорту услуг, если не приведено иное, составлено и рассчитано по [22]). За 2019-2021 гг. оба региона нарастили экспорт строительных услуг: калининградский – с 15 млн дол. в 2018 г. до 411 в 2021 г., свердловский – с 65-69 млн дол. в 2018-2019 гг. до 81 в 2021 г. У обоих в итоге с 2018 по 2021 гг. выросли телекоммуникационные, компьютерные и информационные (ИКТ) услуги: например, у калининградского региона – с 11 до 36 млн дол., у свердловского – с 21 до 46. У калининградского региона с 2019 по 2021 гг. вырос доход от сдачи интеллектуальной собственности в пользование: с 6,4 до 14,2 млн дол. У свердловского региона с 2019 по 2021 гг. вырос экспорт прочих деловых услуг: с 39 до 77 млн дол. (таблица 4).

Валовой экспорт услуг с 2019 по 2021 гг. у Калининградской области вырос с 308 до 639 млн дол., у Свердловской – с 859 до 891 млн дол. (таблица 4). Свердловский экспорт в 2019-2021 гг. существенно превышал целевые значения (от 547 до 624 млн дол.) стратегии и максимум 2016-2018 гг. (343 млн дол.) [25, c. 14, 34]. У Калининградской области значение 2020 г. составило 221% от 2016 г., что существенно выше оптимистичной прогнозной величины (150%). (составлено и рассчитано по [22; 24, с. 11, 56]).

Таблица 4

Случаи заметного роста экспорта услуг в период действия экспортных стратегий

3. Диверсификация экспорта:

1) динамика числа экспортированных страно-позиций товаров (сумма несхожих 6-значных позиций номенклатуры экспорта по всем странам-импортёрам) (схожий показатель, но безотносительно стран, присутствует в калининградской стратегии [24, с. 55-56]). Данные за 2019-2021 гг. показывают, что в 2020 и 2021 гг. наблюдался рост у обоих регионов: у свердловского – с 47,5 до 55,4 тыс. (в 1,17 раза), у калининградского – с 9,1 до 10,8 тыс. (в 1,18 раза) (составлено и рассчитано по [26]);

2) число стран-импортёров (присутствует в калининградской стратегии [24, с. 56]), несмотря на пандемию, удалось сохранить на высоком уровне. У свердловского региона до стратегии, в 2018 г., – 133 страны, в 2021 г. – 129; у калининградского до стратегии, в 2017 г., – 98 стран, в 2021 г. – 104 (рассчитано по [23]);

3) динамика доли экспорта, направляемой в ныне дружественные страны-партнёры (основывается на показателе из национального проекта – объёму торговли с ЕАЭС) [15, c. 4]). Долю (в валовом экспорте) таких стран, из числа первых 15 стран по объёму закупок у региона (они обеспечивали в 2021 г. 78-81% экспорта) удалось приумножить свердловскому региону (с 44% в 2018 г. до 50% в 2021 г.), у калининградского показатель возрос с 29,4% в 2017 г. до 38,2% в 2020 г. (рассчитано по [23]).

4. Конкурентоспособность регионального производства на международном рынке:

1) товарная экспортоёмкость ВРП. Так, на фоне роста экспорта, росла экспортоёмкость ВРП у Калининградской области в 2018 г. (в середине которого принята стратегия) – с 16,5-19,9% в 2016-2017 гг. до 25,3 и 22,9% в 2018 и 2020 гг. (рассчитано по [17, 22, 23]);

2) целевой показатель национального проекта по экспорту: доля экспорта обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и услуг в ВВП [15, c. 3]. Представляется, что его возможно рассчитать как сумму долей НЭ (товарного) и экспорта услуг в ВРП. У Свердловской и Калининградской областей показатель в 2019 г. составил 20,2 и 21,6%, в 2020 г. – 22,6 и 26,6%. Всё это выше прогнозных (18,2 и 18,5% [15, с. 3]) и фактических (16,9 и 16,0%) значений 2019-2020 гг. по стране в целом (рассчитано по [17, 21-23, 26]);

3) товарная экспортоёмкость отдельных несырьевых комплексов экономики. Можно предложить алгоритмы расчёта для машиностроения (1) и АПК (2).

(1)

где Ex(ёмк)_МОиТС – экспортоёмкость производства машин, оборудования и транспортных средств,

Ex_МОиТС – экспорт машиностроения, т.е. экспорт групп 84-90 ТН ВЭД,

φ_{электрич&электрон} – доля производства электронного и электрического оборудования в структуре обрабатывающих производств,

φ_{МОиТС(проч.)} – доля производства прочих машин, оборудования и транспортных средств в структуре обрабатывающих производств,

Q_обраб – объём обрабатывающих производств,

k – среднегодовой номинальный курс рубля.

(2)

где Ex(ёмк)_АПК – экспортоёмкость АПК,

Ex_АПК – экспорт АПК, т.е. экспорт групп 01-24 ТН ВЭД,

Q_сх – продукция сельского хозяйства,

φ_пищ – доля производства пищевых продуктов в структуре обрабатывающих производств,

Q_обраб и k – аналогично формуле (1).

Исходные данные для осуществления расчётов по формулам (1) и (2) опубликованы по 2020 г. Так, у Калининградской области в 2018 г. повысилась экспортоёмкость АПК (с 26,9-31,2% в 2016-2017 гг. до 33,9-39,3% в 2018-2020 гг.) и машиностроения (с 2,0-3,7% в 2016-2017 гг. до 6,8% в 2018 г.) (рассчитано по [17, 22, 23]).

Выводы

1. Резюме развития методического обеспечения. Анализ целевых показателей и задач экспортных стратегий регионов и анализ экспортной статистики результатов показали, что стагнация мировой торговли (2019 г.), пандемия и международный протекционизм затруднили развитие экспорта. Это, а также краткость интервала реализации стратегий делают оценку их экспортных успехов более представительной при учёте ряда возможностей использования показателей оценки (рис. 2).

Рисунок 2. Предлагаемое развитие методического обеспечения оценки успеха реализации региональной экспортной стратегии: возможности использования показателей оценки

Источник: составлено автором на основе анализа экспортных стратегий и номенклатуры публикуемой статистики.

2. Выводы по апробации развитого методического обеспечения. Таким образом, анализ результатов реализации экспортных стратегий регионов в 2019-2021 гг. по широкому спектру показателей свидетельствует о том, что к развитию экспорта прилагалось много усилий региональных органов власти на базе механизмов, реализовывавшихся федеральными органами власти, и непосредственно федеральной поддержки. Анализ на примере рассмотренных регионов по комплексу показателей выявил, что, несмотря на пандемию и санкции тех лет, в период реализации экспортных стратегий:

- валовой товарный экспорт регионов, по крайней мере, среднегодовой, вырос. Можно отметить и примеры роста по отдельным несырьевым товарным позициям, развитие которых ожидалось в стратегиях. Примечательно, что у обоих регионов вырос экспорт металлургии, что тоже отражает эффект поддержки несырьевого экспорта;

- оба региона показали прирост НЭ и ННЭ и числа МСП, осуществлявших ННЭ; но прирост был затруднён исходно высоким уровнем;

- у обоих регионов росло товарно-географическое разнообразие экспорта, что свидетельствует о развитии как технологий (наращивание ассортимента товаров), так и торговых отношений. При этом у обоих регионов наблюдались случаи приумножения доли ныне дружественных стран в экспорте;

- в ряде случаев наблюдался рост экспортоёмкости экономики, в т.ч. по ведущим экономическим комплексам регионов;

- у регионов вырос валовой экспорт услуг (с 2016 г.) и экспорт ряда высокотехнологичных услуг (2018 или 2019 – 2021 гг.), что отражает развитие несырьевого экспорта;

- появилась новая экспортная или экспортоспособная продукция (например, тяжёлые прокатные валки в Свердловской области, племенной скот в Калининградской).

Помимо этого, анализ выбранных регионов выявил региональную специфику:

- учёт отраслевой специфики показал, что даже в сложных мирохозяйственных условиях они сохранили в экспорте ведущую роль типичных для них несырьевых экономических комплексов. Экспорт таких комплексов (металлургии – у свердловского региона и АПК – у калининградского) вырос у обоих регионов, причём достигнуты прогнозные значения. При этом специфика приграничного региона проявилась в большем росте (в ходе реализации стратегии) средней экспортоёмкости его ведущего комплекса (АПК), которая и исходно была выше таковой у ведущего комплекса (металлургии) рассмотренного срединного региона;

- не менее важная детерминанта успехов экспортного развития, чем приграничное положение, – развитость производства региона (что видно при соотнесении случая свердловского региона со случаем калининградского);

- у приграничных регионов транспортные услуги могут в очень существенной степени формировать экспорт, но и у срединного региона с развитыми внешнеэкономическими связями этим услугам тоже может уделяться большое значение – даже большее, чем у части приграничных регионов (у Свердловской области в 2019-2021 гг. – 44-62%, при 16-37% у Калининградской) (рассчитано по [22]).

Таким образом, гипотеза исследования подтвердилась: несмотря на существенные внешнеэкономические вызовы (стагнация международной торговли, санкции, пандемия), российским регионам удалось достичь успехов в экспорте, обладавших спецификой в зависимости от типа региона; и использование большого ряда показателей оценки позволило увидеть, что эти успехи имеют широкий спектр проявлений.

Ограничения исследования: за широтой спектра показателей оценки, не ставилось цели рассмотреть максимум значений по обоим выбранным регионам.