Внешняя среда при новой схеме развития «двойной циркуляции»

Введение

С 2018 года торговые трения между Китаем и Соединенными Штатами продолжаются, и области конфликта постепенно расширяются от высокотехнологичного производства, такого как механическое оборудование, электронное оборудование, транспортное оборудование и медицина, до товаров народного потребления. С 2019 года бушующий в мире COVID-19 обострил угрозу безопасности внешней среды. Эта серия внешних потрясений не только создала препятствия для роста открытой экономики Китая, но и побудила Китай изменить способ своего участия в мировой экономике.

В 2018 г. Центральный комитет Коммунистической партии Китая вынес научное заключение под названием «Великие перемены, невиданные за столетие» [1]. В мае 2020 г. Центральный комитет Коммунистической партии Китая разработал стратегический план «создания новой модели развития внутреннего и международного двойного обращения и взаимного продвижения» [2]. Новая модель развития – это стратегическая договоренность Китая на новом этапе развития, а также важный стратегический выбор, позволяющий лучше справляться с глобальной эпидемией и деглобализацией.

16 мая 2020 года британский еженедельник The Economist опубликовал жалобу на «прощание с глобализацией». В статье говорится: «Отрасль сигнализирует о том, что сбои в сфере путешествий будут продолжительными. Airbus сократил производство на треть, а Emirates, символ глобализации, не ожидает восстановления до 2022 года» [3].

Когда экономика США сокращается, мир ожидает, что Китай будет играть важную роль в продвижении глобализации, Китай фактически стал лидером глобализации нового типа и уделяет больше внимания поддержанию производственной цепочки и цепочки создания стоимости в прилегающих к нему территориях [4] (Geri Gereffi, 2020). Под влиянием COVID-19 перспективы глобального экономического развития сталкиваются с большой неопределенностью. Несмотря на то, что глобализация зависит от политики различных стран, ее, как правило, трудно полностью повернуть вспять, вместо этого она вступила в стадию медленной глобализации региональной интеграции, а также корректируются содержание и форма сотрудничества. Еще до кризиса Covid-19 быстрые технологические изменения, растущая экономическая взаимозависимость и растущая геополитическая нестабильность делали будущее все более нестабильным и неопределенным [5] (Nikitins, 2022).

Цель исследования – снижение негативного влияния внешних экологических рисков на внешнеэкономическое развитие Китая.

Основные методы исследования, использованные в статье, – абстрагирование, сравнительный анализ, обобщение，графические, статистические методы и так далее.

Научная новизна исследования заключается в тесном сочетании текущих событий, политики и изменений в текущей экономической среде, чтобы дать рекомендации для внешнеэкономического развития Китая.

1. Влияние COVID-19 и неопределенность перспектив развития мировой экономики

В докладе Всемирного банка говорится, что глобальная рецессия, вызванная COVID-19, станет четвертой по величине в истории и худшей со времен окончания Второй мировой войны. Другими тремя экономическими кризисами были рецессия 1914 г. (темпы экономического роста на душу населения -6,7%), Великая депрессия 1930–1932 гг. (темпы экономического роста на душу населения -17,6% за три года) и кризис 1945–1946 гг. (темпы экономического роста на душу населения за два года итого -15,4%) (рис. 1). При этом подчеркивается, что влияние этого кризиса является самым масштабным в мире, и более 90% мировых экономик понесут экономические потери, в то время как во время Великой депрессии 1930–1932 гг. только 85%. В отчете Global Economic Outlook далее утверждается, что кризис является единственной Великой рецессией, вызванной пандемией [6].

Рисунок 1. Рост мирового ВВП и рост мирового ВВП на душу населения с 1880 г.

Источник: Всемирный банк, Global Economic Projects, июнь 2020 г.

Source: World Bank, Global Economic Projects, June 2020.

10 июня 2022 года Всемирный банк опубликовал свой прогноз перспектив развития мировой экономики. После более чем двухлетней пандемии побочные эффекты конфликта между Россией и Украиной резко ускорят замедление мировой экономической активности, которая, как ожидается, замедлится до 2,9% в 2022 году [7].

Международный валютный фонд и Всемирный банк предсказали глобальные подтвержденные случаи эпидемии COVID-19. Но по состоянию на октябрь 2022 года количество подтвержденных случаев в мире выросло с 9 миллионов, когда два основных агентства опубликовали свои прогнозы, до более чем 600 миллионов, поэтому их оценка перспектив мировой экономики является чрезмерно оптимистичной.

В августе 2020 года экономист Кармен Рейнхарт （Carmen Reinhart）написала в Foreign Affairs, что COVID-19 погрузит многие страны в «пандемическую депрессию»（pandemic depression）, а глобальный экономический подъем в 2021 году не означает выздоровления [16] (Carmen Reinhart, Vincent Reinhart, 2020). Потому что во время великих рецессий с середины XIX века ВВП на душу населения в разных странах восстанавливался до докризисного уровня в среднем за 8 лет，поэтому после «пандемической депрессии»（pandemic depression）восстановление мировой экономики до уровня начала 2020 года займет больше времени [8]. Важно, что экономический шок, вызванный эпидемией, Кармен Рейнхарт назвала Великой депрессией, поскольку рецессии в мировой экономике – обычное явление, а «экономические депрессии» – редкость. В результате «пандемическая депрессия COVID-19» также стала переломным моментом в истории мирового экономического развития.

2. Региональные экономики и медленная глобализация

После проведения реформ и открытости в 1978 году Китай в течение последних 40 лет находился в относительно дружественной среде открытости, активно интегрируясь в экономическую глобализацию и стремясь построить новый международный политический и экономический порядок. В то же время Китай также пытается ослабить влияние глобализации, возглавляемой США и поддерживаемой неолиберальной идеологией, но это не приведет к закату экономической глобализации, за которую выступает Китай. До начала пандемии COVID-19 в мире не было широкомасштабной «деглобализации», хотя глобализация все больше зависела от баланса политических сил.

В феврале 2020 года Илиана Оливье опубликовала статью в Globalizations и написала, что индикатор под названием Elcano Global Presence Index может дать всестороннее представление об уровне глобализации. Согласно индексу Elcano Global Presence Index, мы можем выделить три периода в процессе глобализации с 1990 г.: (а) первая фаза деглобализации – между 1990 и 1995 гг. – которая совпала с геополитической реконфигурацией Европы, когда совокупное глобальное присутствие сократилось по среднегодовой ставке -0,7%; б) вторая фаза устойчивой глобализации, начавшаяся в 1995 г. и завершившаяся в 2011 г., с ростом на 43% за весь период (среднегодовой темп 2,7%); и (c) текущий период, начавшийся в 2012 г., с небольшими увеличениями и сокращениями, что дает среднегодовой прирост менее 1% [17] (Iliana Olivié, Manual Gracia, 2020). Итак, согласно этим результатам, мир не переживает процесс деглобализации, глобализация просто замедляется. Кроме того, в статье также подчеркивается, что так называемый процесс глобализации представляет собой совокупность нескольких процессов регионализации, то есть усиление внутрирегиональных связей [9] (Iliana Olive, Manual Grasiya, 2020).

Мало того, развитые страны уже давно извлекают выгоду из глобальной экономической модели, разработанной ими самими для получения дивидендов глобализации, то есть использования высокого благосостояния для создания рынка с высоким уровнем потребления, а затем привлечения товарных дивидендов через рынок，а затем для использования преимуществ структуры финансовой власти и технической пороговой структуры для сбора урожая в мире. Поскольку развитые страны намного богаче развивающихся стран, предприятия в развивающихся странах надеются выйти на рынки развитых стран для получения высокой прибыли, поэтому предприятия продолжают расширять и углублять производственную цепочку. Но после COVID-19 торговля между развивающимися и развитыми странами была вынуждена резко сократиться, и компании в разных странах обратились к поставщикам в регионе, а безопасность и риск стали брать верх над прибылью.

Процесс глобализации, а также экономическая интеграция оказывают положительное влияние на рост благосостояния и повышение эффективности производства. Однако это необязательно верно для развивающихся стран. При этом состояние экономики в развивающихся странах может быть негативным, например, по причине высокой задолженности вследствие низкого ВВП и внешнего торгового дефицита [10] (Kraft, Zaytsev, 2018).

3. Многостороннее сотрудничество в глобальных цепочках создания стоимости

В январе 2020 года Китай и США подписали торгово-экономическое соглашение первой фазы. Хотя торговая война была приостановлена, стратегическое соперничество между двумя странами еще больше обострилось, сотрудничество сильно сократилось и даже привело к частичному разъединению экономики. Торговая война между Китаем и США приведет к корректировке глобальных цепочек создания стоимости, что приведет к переносу отраслей из Китая и США в Юго-Восточную Азию. Разница в том, что Соединенные Штаты являются крупнейшим экспортным рынком для конечной продукции в Юго-Восточной Азии, а Китай – крупнейшим экспортным рынком для промежуточных продуктов в Юго-Восточной Азии.

В мае 2020 года Си Цзиньпин на совещании отметил, что Китай в настоящее время сталкивается со многими неблагоприятными международными и внешними факторами: глубокая рецессия в мировой экономике, резкое сокращение международной торговли и инвестиций, турбулентность на международном финансовом рынке, ограничения на международные обмены и экономическую глобализацию. На фоне течения преобладают протекционизм и унилатерализм в некоторых странах, возрастают геополитические риски. Китай должен стремиться к развитию в более нестабильном и неопределенном мире [11]. COVID-19 еще больше повлиял на производственные цепочки и цепочки поставок, поэтому Китай активно скорректировал регионализацию цепочек создания стоимости, особенно азиатизацию глобальных цепочек создания стоимости.

Согласно данным, предоставленным Всемирной торговой организацией [18], в 2017 году импорт Китая составил 1 843,8 млрд долларов США, что составляет 10,3% от мирового, экспорт – 2 263,3 млрд долларов США, что составляет 12,8% от общемирового объема. В 2020 г. стоимость импорта Китая составляет 2 055,8 млрд долларов США, что составляет 11,5% от общемирового, экспорта – 2 590,0 млрд долларов США, что составляет 14,7% от общемирового (табл. 1). По сравнению с 2017 годом доля Китая в импорте в 2020 году снизилась с 3,1% ниже, чем у США, до 2,0% (рис. 2), а доля экспорта увеличилась с 4,1% выше, чем у США, до 6,6% (рис. 3).

Таблица 1

2017–2020 Китай и США импорт и экспорт товаров

Рисунок 2. 2017–2020 Доля Китая и США в мировом импорте товаров

Источник: составлено авторами по данным WTO Stats. URL: https://stats.wto.org/dashboard/merchandise_en.html (дата обращения: 10.11.2022).

Рисунок 3. 2017–2020 Доля Китая и США в мировом экспорте товаров

Источник: составлено авторами по данным WTO Stats. URL: https://stats.wto.org/dashboard/merchandise_en.html (дата обращения: 10.11.2022).

Растущая доля торгового импорта и экспорта Китая в мире отражает активное участие Китая в международном производстве и разделении труда, содействие международному экономическому циклу и стабилизацию баланса глобальной цепочки создания стоимости с помощью диверсифицированной и открытой экономической системы. В будущем Китай сможет предоставить большему количеству стран рынок конечного спроса.

4. Построение нового типа международных политических и экономических отношений

Арнольд Вольфер（Arnold Wolfer）в 1952 г. предположил, что национальная безопасность представляет собой ранжирование страной различных ценностей, что весьма субъективно [12] (Arnold Vulfers, 1952). С момента начала пандемии COVID-19 в 2019 году влияние факторов безопасности на экономическую глобализацию возрастает, особенно национальная политическая безопасность, безопасность экономической среды и личная безопасность.

С 2018 года с эскалацией торговых разногласий между Китаем и США правительство США позиционирует Китай как своего главного «стратегического конкурента» и использует «национальную безопасность» и «честную торговлю» как предлог для введения карательных тарифов, корпоративных санкций и т. д. Таким образом, жесткие меры, такие как прекращение поставок в Китай, реализуются в сферах торговли и науки и техники. Однако эти меры являются не только кризисом, но и возможностью для Китая, которая способствует тому, чтобы вынудить Китай увеличить инвестиции в независимые инновации для достижения импортозамещения и изучения возможностей для технологической мутации，тем самым разрушая эффект блокировки процесса эволюции зрелой технологии высокого класса в существующей цепочке создания стоимости и реализуя создание пути. В то же время он сформировал рынок «внутренней интеграции» для продвижения отечественного производства и поставок высокотехнологичной продукции, что способствует формированию благотворного круга технологических инноваций и экономического роста, а также «высокая производительность – высокая заработная плата» между отраслями, позволяющая общему процветанию достичь существенного прогресса.

Усугубление неравенства происходит в контексте экономической деглобализации, и некоторые страны модернизируют собственные стратегии развития. Так, новая стратегия Китая предполагает так называемую двойную циркуляцию – внешнюю (контакты с остальным миром) и внутреннюю (развитие внутреннего спроса и инвестиций). За счет реализации данной стратегии Китай будет стремиться диверсифицировать свое участие и встроиться в большинство ГЦСС, став ведущим экспортером технологий в мире [13] (Karelina, 2022). В условиях ускоряющихся интеграционных процессов задача определения и реализации национальных интересов становится все более обременительной, поскольку внутренняя и международная деятельность государства пересекаются [14] (Leshchenko, 2020).

Подводя итог, чтобы построить новый тип международных политических и экономических отношений, во-первых, Китай должен укреплять обмены и сотрудничество с другими развивающимися странами и способствовать поддержанию многосторонней торговой системы. В то же время Китаю также необходимо укреплять многостороннее сотрудничество со странами Запада, искать точки соприкосновения, откладывая в долгий ящик разногласия, полностью учитывать интересы государств-членов в цепочке создания стоимости и поддерживать нормальную работу механизма урегулирования споров. Во-вторых, Китаю следует активно разрабатывать торговые правила, совместимые с новыми вопросами, такими как цифровая экономика и конкурентный нейтралитет, а также повышать эффективность и совместимость многосторонних торговых правил. В-третьих, Китай может исходить из общих интересов всех стран, например, воспользовавшись возможностью для достижения соглашения об освобождении интеллектуальной собственности от новой коронавирусной вакцины, он может способствовать обсуждению большего количества вопросов и стимулировать реформу ВТО [15] (Tsyan Syuefen, Lyu Chzhao, 2022).

Заключение

Внешние экологические риски стали важным фактором, влияющим на взаимодействие модернизации Китая и мировой модернизации. Во-первых, Китай сталкивается с угрозами безопасности из-за эпидемии COVID-19. Во-вторых, Китай сталкивается с торговой блокадой и научно-техническим подавлением со стороны развитых стран, таких как Соединенные Штаты. В-третьих, Китай подвержен неопределенностям и рискам в других развивающихся странах. В-третьих, на Китай влияет неопределенность в других развивающихся странах. В-четвертых, Китаю необходимо столкнуться со сложными и постоянно меняющимися международными политическими и экономическими отношениями и турбулентными международными финансовыми рынками. Для снижения негативного воздействия внешних экологических рисков и достижения внешнеэкономического развития в соответствии с новой моделью развития Китай должен построить прочную современную экономическую основу и проводить внешнюю политику взаимовыгодного сотрудничества.