The concept of social sustainability of spatial development

Pochepaev I.A.1, Makarov I.N.2,1, Levchegov O.N.2
1 Международный Банковский Институт имени Анатолия Собчака
2 Липецкий филиал Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, Russia

Journal paper

Creative Economy (РИНЦ, ВАК)
опубликовать статью | оформить подписку

Volume 16, Number 12 (december 2022)

Citation:

Indexed in Russian Science Citation Index: https://elibrary.ru/item.asp?id=50350104

Abstract:
The article is devoted to the analysis of approaches to understanding the category of "social sustainability" and the formation of its development potential. The authors came to the conclusion that social stability is one of the properties of the social development of the territory, linking economic, natural-ecological and social processes, as a result, forming stable or decaying trajectories of the society development. The authors propose a three-level understanding of "social sustainability" and the developed typology of socio-economic macro-systems in the context of state regulation of the sustainability of social development.

Keywords: social sustainability, system, development, resources, people

JEL-classification: R11, R12, R13, O15



Введение

Кардинальные изменения в биофизических системах, вызванные неустойчивым развитием и использованием ресурсов, изменением климата, укоренившейся нищетой и неравенством, способствуют углублению отсутствия безопасности и непредсказуемости в рамках культурных, политических, экологических и экономических систем. Эти и другие силы, такие как те, которые были созданы в результате глобальной пандемии КОVID-19 в 2020-2022 году, породили признание того, что прошлых подходов к решению проблем недостаточно для решения нынешних и будущих усилий по построению более устойчивых и устойчивых обществ.

Согласно ставшим классическим определению, «устойчивое развитие - это развитие, отвечающее потребностям настоящего времени без ущерба для способности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности».

Как было впервые определено в докладе Брундтланда за 1987 год, устойчивое развитие стало, пожалуй, нашим самым важным элементом политической архитектуры для размышления о долгосрочных последствиях того, как люди влияют на мир и друг друга [34].

В целом считается, что она состоит из трех основных компонентов: экологической устойчивости, экономической устойчивости и социальной устойчивости.

Обзор проблематики социальной устойчивости и роли в ней человеческого капитала в отечественной периодической литературе последних лет связан, главным образом, с трудами Минаева Н.Н. [5, 18], Самородовой Е.М. [6], Дробот Е.В. вместе с рядом соавторов [8 - 17]. Конкретно вопросами устойчивости занимались Апенько С.Н., Арошидзе А.А., Романенко М.А. Печаткин В.В. [38 – 42].

Целью данной работы является выявление основных подходов к пониманию социальной устойчивости территории и, на этой основе разработка подходов к ее достижению.

Новизна работы заключается в представленной авторской типологии социально-экономических макросистем в контексте государственного регулирования устойчивости социального развития.

Основная часть

Несмотря на свою долгую историю, социальная устойчивость остается нечеткой концепцией, не имеющей универсального определения, и может быть обоснованно расценена как подгоняющая экологическую устойчивость в народном воображении. Основные темы касаются благополучия и равенства человека, доступа к основным потребностям, справедливого распределения доходов, хороших условий труда и достойной заработной платы, равенства прав, меж- и внутрипоколенческой справедливости, доступа к социальным и медицинским услугам и образованию, социальной сплоченности и интеграции, расширения прав и возможностей и участия в разработке политики.

То есть, речь идет о системном характере такого явления как социальная устойчивость.

Отметим в данном случае, что система представляет собой «совокупность элементов, которая, будучи объединенной на основе определенного принципа, дает новое качество, не сводимое к качествам входящих в нее компонентов» [33, c. 312].

В.Е. Чабанов справедливо отмечает, что, «разумное совершенствование любой организации связано, прежде всего, с применением системного подхода, с реализацией системных принципов и законов, с использованием системной логики и соответствующего им видения вещей» [33, c. 312]. Соответственно, всякое явление необходимо анализировать не только и не столько как изолированное, но и как «часть более крупного образования, более глобальной системы, подчиняющейся тем же законам, но имеющей свой порядок» [33, c. 312].

Понятия «устойчивость» и «устойчивое развитие» имеют несколько различных трактовок, как отечественные, так и зарубежные исследователи выделяют различные варианты их определения и сущности.

«Прежде всего необходимо отметить, что согласно положениям системного анализа, новой теории систем и эволюционной экономики, каждая эволюционирующая система (в том числе – социально-производственно-экономическая система и ее подсистемы) должна обладать необходимым уровнем внутреннего многообразия, предполагающего, в частности, наличие и определенное соотношение устойчивых (статических, сохраняющих свои свойства и функционал в рассматриваемом масштабе времени) и неустойчивых (развивающихся, которые повышают функциональность системы, трансформирующихся, которые меняют свой функционал и таким образом влияют на изменение функционала системы, и деградирующих, приводящих к дисфункции системы) элементов системы» [32, c. 25].

Примечательно, что во многих случаях межотраслевой научный диалог позволил найти новаторские решения для решения проблем, возникающих в целом ряде проблемных областей одновременно, влияющих на понимание устойчивого развития. В качестве важного вспомогательного результата эти решения в значительной степени способствовали достижению согласованных на местном, региональном, национальном и глобальном уровне целей в области устойчивого развития. Проблемы устойчивого социального развития, приводящие к территориальным подходам, как системного явления, включают такие аспекты-составляющие, как:

- нищета, социальное неравенство на различных территориях / в различных регионах / и, вследствие этого, мобильность/миграция;

- расширение городских агломераций и конфликты из-за земли как фактора ведения хозяйственной деятельности и иных природных ресурсов;

- угрозы для сельского хозяйства и иные последствия изменения климата;

- деградация земель, утрата биоразнообразия,

- голод, отсутствие продовольственной безопасности, здоровье и недоедание.

Далее, рассмотрим структурно-динамические аспекты формирования социальной устойчивости.

Следуя рассуждениям Г. Клейнера, вследствие того, что социально-производственно-экономическая система содержит различные элементы разнородного характера, имеющие отличную скорость эволюционного развития, а также различные адаптационные возможности, то подобное необходимое однообразие достигается посредством систем стандартов, процедур сертификации и кроме этого обуславливается элементами инфраструктурного обеспечения [31].

В таблице представлена типология хозяйственных макросистем, основанная на моделях макросистем (таблица 1), сформулированных И.Н. Макаровым [32], где рынок или план выступают в роли доминанты осуществления экономической деятельности, а также лежат в основе регулирования промышленного производства со стороны государства, дополняемые степенью финансового и хозяйственного патернализма.

Таблица 1 - Типология социально-экономических макросистем в контексте государственного регулирования устойчивости социального развития (сформулировано авторами)


Основные виды социально-экономических макросистем
Капитализм
Смешанная экономика
План
Регулируемый капитализм
Социальный капитализм
Планово-рыночная система
Уровень развития индивиду-альных ценностей
Ярко выраженный примат индивиду-ализма
Максимальная направлен-ность на соблюдение прав личности
Направлен-ность на соблюдение прав личности, значительная роль налогового пере-распределения
Примат ценностной модели коллективизма, имеется ограничение экономической свободы индивида
Мини-мальный, доминанта ценностной модели коллективизм
Государственное регулирование воспроизврдства населения
Нет
Опосредованное регулирование через льготы, дотации, образовательные гранты
Опосредованное регулирование через льготы, дотации, образовательные гранты
Сочетание административных и экономических методов стимулирования вопроизводства
Система распределения выпускников, вмешательство государства в планирование семьи
Регулирование государством свободы перемещения граждан
Нет
Рыночное регулирование
Использование системы региональных льгот
Использование системы региональных льгот
Жесткое административное регулирование

На основе их анализа и проецирования применительно к нашей проблематике возможно перейти к формированию типологии систем государственного управления воспроизводством населения человеческого капитала в регионах в контексте устойчивого социального развития (таблица 1).

Первоначальная концепция «устойчивого развития» была разработана в так называемом докладе Брундтланда, опубликованном в 1987 году Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию (ВКР). В широком смысле устойчивое развитие определяется как «развитие, удовлетворяющее потребности настоящего времени без ущерба для потребностей будущих поколений в удовлетворении их собственных потребностей» [34].

Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций (ГА ООН) было поручено разработать «глобальную повестку дня для перемен» [34]. Хотя этот призыв сосредоточен на экологических вопросах и проблемах, в докладе подчеркивается, что устойчивое развитие не должно ограничиваться охраной окружающей среды или «развитием» в традиционном смысле экономического роста. Доклад - и, по сути, определенная концепция - послужил основой для многих последующих дискуссий по устойчивому развитию.

В большинстве концепций устойчивого развития социальная устойчивость является одним из трех ключевых компонентов наряду с экологической устойчивостью и экономической устойчивостью. Устойчивое развитие включает в себя те проблемы и задачи, с которыми сталкивается человечество в отношении несущей способности природных систем и социально-экономических и политических условий.

Социальная устойчивость имеет решающее значение в повестке дня политики устойчивого развития, однако существует мало консенсуса в отношении того, что это такое или как это может быть использовано при разработке социальной политики

Сложность абсолютного и постоянного определения социальной устойчивости порождает оригинальный философский вопрос о том, что представляет собой хорошая жизнь и хорошее общество.

Научное сообщество отслеживают изменение интереса и сферы применения концепции в последние десятилетия и приходят к выводу, что можно различить два периода:

1. В период 1988 - 2000 годов социальная устойчивость основывалась на устойчивом развитии, основанном на экономическом росте. Общая идея социальной устойчивости заключается в социальных факторах, которые необходимо учитывать в дополнение к экологическим или экологическим факторам устойчивого развития;

2. В период с 2001 по 2018 год социальная устойчивость становится наиболее рейтинговым элементом и считается независимой устойчивостью, а не исключительно частью устойчивого развития. Различные социальные вопросы и темы определяют социальную устойчивость, включая безработицу, образование в интересах устойчивого развития, раздельный сбор отходов и устойчивое переоснащение.

В настоящее время, мы рассматриваем социальную устойчивость более в контексте демографических процессов и воспроизводства человеческого капитала.

С течением времени существовали различные подходы к пониманию и оценке социального компонента концепции устойчивого развития.

Литература по социальной устойчивости богата подходами к социальной составляющей. уделяя особое внимание социальному аспекту в рамках устойчивого развития, указывает на пять различных способов применения концепции социальной устойчивости в литературе и практике [35 – 37]:

1. Социальная устойчивость как отдельный компонент, отделенный от проблем экологической и экономической устойчивости. Социальная устойчивость имеет значение, независимое от других столпов, и может существовать либо наряду с другими столпами, либо отдельно в качестве одностолпной модели;

2. Социальная устойчивость как ограничение экономических и экологических основ. социальная устойчивость имеет значение, зависящее от других компонентов, и устойчивое развитие следует рассматривать как процесс согласования конкурирующих приоритетов в области социального равенства, экономического развития и охраны окружающей среды;

3. Социальная устойчивость как основа для других столпов устойчивости. Социальная устойчивость формирует запас социального капитала, необходимого для экономического и экологического развития, она может компенсировать недостатки в экономическом или экологическом капитале, а инвестиции в социальное развитие могут улучшить экономику и физическую среду;

4. Социальная устойчивость как причинный механизм экологических и экономических изменений. Это не предварительное условие, а скорее стимул для экономического и экологического прогресса. С этой точки зрения экологический прогресс стимулируется социальными изменениями, такими как альтернативные способы мышления, взаимодействия или управления;

5. Социальная устойчивость как ориентированная на места, ориентированная на процессы и полностью интегрированная. Здесь ценности и сущности, которые исторически были разделены на различные дисциплины, полностью интегрированы.

Несмотря на свою долгую историю, социальная устойчивость остается нечеткой концепцией, без концептуализации проекта ни в политических документах, ни в научных документах. Эти различные концепции коренятся в различных контекстуальных, теоретических, методологических и измерительных непредвиденных обстоятельствах.

Социальная устойчивость включает достижение справедливой степени социальной однородности, справедливое распределение доходов, занятость, которая позволяет создавать достойные средства к существованию, и равный доступ к ресурсам и социальным услугам, баланс между уважением традиций и инновациями, а также самообеспеченностью, эндогенностью и уверенностью в себе [36, с. 32-33]. Строгое определение социальной устойчивости должно основываться на основных ценностях равенства и демократии, что означает эффективное осуществление всех прав человека - политических, гражданских, экономических, социальных и культурных - всеми людьми [36, с. 27].

На основе анализа приведенных определений, системного и ресурсного подходов, мы считаем необходимым сформулировать авторское определение категории «социальная устойчивость» - под социальной устойчивостью территориального / регионального развития подразумевается такой тип развития, при котором количественные и качественные параметры человеческого капитала, а также темпы его воспроизводства демонстрируют неотрицательные значения, являясь при этом достаточными для осуществления хозяйственной деятельности и поддержания межрегиональной, национальной и транснациональной конкурентоспособности в долгосрочной перспективе, достигаемый вследствие достаточного удовлетворения интересов и потребностей населения региона и формирования благоприятной институциональной среды и социально-инфраструктурного обеспечения качества жизни.

Социальная устойчивость направлена на определение минимальных социальных потребностей для долгосрочного развития (иногда именуемых «критическим социальным капиталом») и выявление проблем для самого функционирования общества в долгосрочной перспективе.

Также существуют определения, которые подчеркивают интеграцию с экологией.

Социальная устойчивость представляет собой тройную концепцию, включающую:

а) устойчивость развития, удовлетворение основных потребностей, создание социального капитала, справедливость;

b) «устойчивость мостов», касающаяся изменений в поведении для достижения биофизических экологических целей;

c) «устойчивость поддержания», относящаяся к сохранению - или тому, что может быть сохранено - социокультурных характеристик перед лицом изменений, и способам, с помощью которых люди активно принимают эти изменения или сопротивляются им.

Социальная устойчивость - это качество общества. Это означает взаимосвязь между природой и обществом, опосредованную работой, а также отношения внутри общества. Социальная устойчивость достигается в том случае, если работа в обществе и соответствующие институциональные механизмы:

1) удовлетворяют широкий круг потребностей человека

2) формируются таким образом, что природа и ее репродуктивные способности сохраняются в течение длительного периода времени, а нормативные требования социальной справедливости, человеческого достоинства и участия удовлетворяются.

Социальная устойчивость касается того, как люди, общины и общества живут друг с другом и стремятся достичь целей моделей развития, которые они выбрали для себя, с учетом физических границ своих домов и Земли в целом.

Социальная устойчивость -- это развитие (и/или рост), совместимое с гармоничной эволюцией гражданского общества, способствующее созданию условий, способствующих совместному проживанию различных в культурном и социальном отношении групп населения, и одновременно поощряющее социальную интеграцию с повышением качества жизни всех слоев населения.

Заключение

Таким образом, мы пришли к выводу, что социальная устойчивость является одним из свойств социального развития территории, связывающего между собой экономических, природно-экологические и социальные процессы, формируя в итоге устойчивые либо затухающие траектории развития общества.

Нами было выделено несколько уровней социальной устойчивости, что, в целом, соответствует уровням функционирования хозяйственной системы и государственного управления.

Таким образом, мы получаем трёхуровневую систему социальной устойчивости:

1) Макроуровень: базовый уровень физического благополучия: жилье, питание, одежда, здоровье, санитария;

2) Микроуровень: качество жизни и справедливость:

2.1) социальная: социальная и культурная жизнь, социальная однородность и сплоченность, интеграция, разнообразие, чувство места, коммуникация и участие, социальная справедливость и равенство, социальная неприкосновенность, социальное обеспечение, социальный капитал и благосостояние;

2.2) доступ к товарам, услугам и занятости, образованию, профессиональной подготовке, справедливому доходу;

3) Мезоуровень – региональное управление: демократия, вовлеченное управление, система вовлечения граждан.

При этом потенциал формирования социальной устойчивости территории в значительной степени зависит от ресурсной обеспеченности социально-экономического развития и качества их распределения.


References:

Agadullin N.F. (2007). Natsionalnaya ekonomicheskaya bezopasnost kak kategoriya ekonomicheskoy teorii [National economic security as a category of economic theory] (in Russian).

Apenko S.N., Romanenko M.A. (2019). Svyaz gibkosti personala i sotsialnoy ustoychivosti innovatsionnyh proektov predpriyatiy Rossii [The relationship of staff flexibility and social sustainability of the innovative projects in the Russian enterprises]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (4). 497-508. (in Russian).

Aroshidze A.A. (2021). Osobennosti podkhodov k ponimaniyu ekonomicheskoy ustoychivosti v kontekste ustoychivogo razvitiya predpriyatiy [Features of approaches to understanding economic sustainability in the context of sustainable development of enterprises]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (4). 785-798. (in Russian).

Borodkina V.V. (2014). Otsenka ustoychivosti territorialnogo razvitiya [Sustainability assessment of territorial development]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (2). 31-38. (in Russian).

Borodkina V.V. (2014). Otsenka ustoychivosti territorialnogo razvitiya [Sustainability assessment of territorial development]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (2). 31-38. (in Russian).

Chabanov V.E. (2007). Ekonomika XXI veka, ili Tretiy put razvitiya [The economy of the 21st century, or the third way of development] (in Russian).

Drobot E.V. (2015). K voprosu formirovaniya sistemy globalnyh obshchechelovecheskikh tsennostey [To a question of global universal values system formation]. Journal of International Economic Affairs. (1). 8-11. (in Russian).

Drobot E.V. (2021). Analiz kriteriev ustoychivosti, ispolzuemyh v sovremennyh indeksakh korporativnoy sotsialnoy otvetstvennosti [Analysis of sustainability criteria in modern corporate social responsibility indices]. Sotsialnoe predprinimatelstvo i korporativnaya sotsialnaya otvetstvennost. (3). 221-232. (in Russian).

Drobot E.V., Makarov I.N., Komissarov R.S. (2019). Formirovanie liderstva na rynke na osnove upravleniya znaniyami [The formation of market leadership on the basis of knowledge management]. Leadership and management. (4). 349-360. (in Russian).

Drobot E.V., Makarov I.N., Pochepaev I.A. (2020). Kontseptualnye osnovy ustoychivogo razvitiya v XXI veke: printsip triedinstva i podkhody k otsenke vozdeystviya biznesa [Conceptual foundations of sustainable development in the 21st century: the triple bottom line concept and approaches to business impact assessment]. Leadership and management. (4). (in Russian).

Drobot E.V., Makarov I.N., Pochepaev I.A. (2021). Kak kompanii mogut ispolzovat chelovecheskie resursy dlya dostizheniya tseley ustoychivogo razvitiya [How companies can use human resources to achieve sustainable development goals]. Leadership and management. (1). (in Russian).

Drobot E.V., Makarov I.N., Ryazantseva E.A., Filonenko N.Yu., Krylova A.D. (2019). Chelovecheskiy kapital i resurs doveriya v kontekste grupp i individov [Human capital and trust resource in the context of groups and individuals]. Leadership and management. (2). 61-72. (in Russian).

Drobot E.V., Makarov I.N., Yarikova E.V. (2020). Prostranstvennoe razvitie Rossii: problemy differentsiatsii v usloviyakh globalizatsii [Spatial development of Russia: problems of differentiation in the conditions of globalization]. Journal of International Economic Affairs. 855-866. (in Russian).

Drobot E.V., Yarikova E.V. (2019). Faktory regionalnogo razvitiya Rossii: vliyanie prostranstva i rasstoyaniy i vozmozhnosti ikh nivelirovaniya [Factors of regional development of russia: the influence of space and distance and the possibility of their leveling]. Ekonomicheskie otnosheni. (3). 1775-1784. (in Russian).

Evdokhina O.S., Kuznetsova N.A. (2021). Napravleniya povysheniya effektivnosti ispolzovaniya chelovecheskogo kapitala bankov [Directions for improving the human capital efficiency in the banking sector]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (12). (in Russian).

Fenin K.V. (2019). Teoreticheskoe issledovanie kontseptualnogo soderzhaniya dvukh fundamentalnyh podkhodov k interpretatsii dinamiki territorialnogo ekonomicheskogo neravenstva [The theoretical study of the conceptual content of two fundamental approaches to the interpretation of the dynamics of territorial economic inequality]. Journal of International Economic Affairs. (1). 339-352. (in Russian).

Grachev S.A. (2019). Razrabotka instrumentariya otsenki rezultativnosti funktsionirovaniya chelovecheskogo kapitala v innovatsionnoy ekonomike regiona [Development of tools for evaluating the performance of human capital in the innovation economy of the region]. Russian Journal of Innovation Economics. (3). 763-770. (in Russian).

Kleyner G.B. (2010). Novaya teoriya sistem i ee prilozheniya [A new theory of economic systems and its applications]. Journal of Economic Theory. (3). 41 – 58. (in Russian).

Kokuytseva T.V., Shimanskiy A.A (2020). Teoreticheskie osnovy formirovaniya i razvitiya chelovecheskogo kapitala v rossiyskoy i zarubezhnoy literature [Theoretical foundations for the formation and development of human capital in russian and foreign literature]. Russian Journal of Innovation Economics. (1). 233-248. (in Russian).

Kuzmin M.D. (2014). Bezopasnost i Ekonomicheskaya bezopasnost kak kategorii sotsialnogo poznaniya [Security and economic security as categories of social cognition] (in Russian).

Lischuk E.N., Kapelyuk S.D. (2021). Transformatsiya trebovaniy k chelovecheskomu kapitalu v usloviyakh pandemii [Transforming human capital requirements in the context of a pandemic]. Russian Journal of Labor Economics. (2). 219-232. (in Russian).

Makarov I.N. (2015). Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v upravlenii razvitiem regiona: instituty, mekhanizm realizatsii, analiz effektivnosti [Public-Private Partnerships in Regional Development Management: Institutions, Implementation Mechanism, Efficiency Analysis] (in Russian).

Makarov I.N., Drobot E.V., Avtsinova A.A., Filonenko N.Yu. (2019). Prostranstvennoe razvitie Rossii: problemy mezhregionalnoy differentsiatsii [The spatial development of russia: problems of interregional differentiation]. Journal of International Economic Affairs. (4). 2953-2964. (in Russian).

Makarov I.N., Drobot E.V., Egorov V.A., Shirokova O.V. (2020). Intellektualnaya osnova reindustrializatsii: vozmozhny li GChP-proekty formirovaniya kapitala znaniy v otechestvennoy ekonomike? [Intellectual basis of reindustrialization: are PPP projects of knowledge capital possible in the domestic economy?]. Leadership and management. (2). 161-172. (in Russian).

Minaev N.N., Zharova E.A. (2021). Analiz nakopleniya chelovecheskogo kapitala v regionakh Rossii v usloviyakh tekhnologicheskikh sdvigov i perekhoda k tsifrovoy ekonomike [Analysis of human capital’s accumulation in regions of Russia]. Russian Journal of Labor Economics. (6). 565-584. (in Russian).

Minaev N.N., Zharova E.A. (2021). Zakonomernosti raspredeleniya chelovecheskogo kapitala v regionakh Rossii [Patterns of human capital distribution in Russian regions]. Russian Journal of Labor Economics. (7). (in Russian).

Minaev N.N., Zharova E.A. (2022). Modeli upravleniya chelovecheskim kapitalom na osnove mezhregionalnogo balansa [Human capital management models based on the interregional balance]. Russian Journal of Labor Economics. (6). (in Russian).

Minaev N.N., Zharova E.A. (2022). Otsenka sbalansirovannosti chelovecheskogo kapitala v Rossiyskoy Federatsii [Assessing the human capital's balance in the Russian Federation]. Russian Journal of Labor Economics. (7). 1115-1132. (in Russian).

Minaev N.N., Zharova E.A. (2022). Podkhody k razrabotke modeley upravleniya chelovecheskim kapitalom Rossii na osnove metodiki mezhregionalnogo balansa [Approaches to the development of human capital management models in Russia based on the interregional balance methodology]. Russian Journal of Labor Economics. (4). 795-810. (in Russian).

Miropolskiy D.Yu., Maksimtsev I.A., Tarasevich L.S. (2014). Osnovy teoreticheskoy ekonomiki [Fundamentals of theoretical economics] (in Russian).

Mylnikova E.M., Nagibina N.P. (2019). Model privlekatelnosti territorii – mnogougolnik territorialnoy privlekatelnosti [Model of territory attractiveness - the polygon of territorial attractiveness]. Journal of International Economic Affairs. (2). 1321-1328. (in Russian).

Nureev R.M. (2009). Rossiya: osobennosti institutsionalnogo razvitiya [Russia: peculiarities of institutional development] (in Russian).

Pechatkin V.V. (2019). Konkurentoustoychivost regionov Rossii: tendentsii, problemy i puti ikh resheniya [Competitive sustainability of Russian regions: trends, problems and ways of solution]. Journal of Economics, Entrepreneurship and Law. (4). 803-820. (in Russian).

Purvis B., Mao Y., Robinson D. (2019). Tri stolpa ustoychivosti: v poiskakh kontseptualnyh istokov [The three pillars of sustainability: in search of conceptual origins]. Sustainability Science. (14 (3)). 681-695. (in Russian).

Ryabchikova N.N. (2020). Talant-menedzhment kak neobkhodimoe napravlenie razvitiya chelovecheskogo kapitala v agropromyshlennom klastere [Talent management as a necessary direction of human capital development in the agro-industrial cluster]. Leadership and management. (3). 459-472. (in Russian).

Sachs J., Schmidt-Traub G., Kroll C., Lafortune G., Fuller G. (2019). Sustainable Development Report 2019

Samorodova E.M. (2022). Vzaimosvyaz tsifrovizatsii obshchestvennoy zhizni, natsionalnogo chelovecheskogo kapitala i sotsialno-ekonomicheskogo blagopoluchiya: rezultaty korrelyatsionnogo analiza [Interrelation of digitalization of public life, national human capital and socio-economic well-being: correlation analysis results]. Russian Journal of Innovation Economics. (1). 25-44. (in Russian).

Samorodova E.M., Marchenkova L.M. (2020). Razvitye i razvivayushchiesya strany: zavisimost sotsialno-ekonomicheskogo progressa ot urovnya razvitiya chelovecheskogo kapitala i vozmozhnostey ego nakopleniya (rezultaty korrelyatsionnogo analiza) [Developed and developing countries: dependence of socio-economic progress on the level of human capital development and its accumulation opportunities (results of correlation analysis)]. Journal of International Economic Affairs. (3). 603-628. (in Russian).

Suleymankadieva A.E., Petrov M.A., Aleksandrov I.N., Popazova O.A. (2021). Razvitie chelovecheskogo kapitala v usloviyakh perekhoda obshchestva k novomu tekhnologicheskomu ukladu [Human capital development amidst society\'s transition to a new technological mode]. Russian Journal of Innovation Economics. (4). 1557-1572. (in Russian).

Vladimirova Ts.D. (2019). Vyzovy informatsionnoy ekonomiki: razvitie chelovecheskogo kapitala [Challenges of the information economy: human capital development]. Russian Journal of Labor Economics. (3). (in Russian).

Страница обновлена: 27.04.2025 в 08:07:55