Sustainability assessment of territorial development

Общемировая заинтересованность в устойчивом развитии территорий [1] обуславливает необходимость всестороннего анализа и оценки всех составляющих, определяющих комплексное устойчивое развитие.

В соответствии с классификацией типов устойчивости регионального развития, приведенной Перфиловым В.А. [2], комплексная устойчивость регионального развития складывается из следующих направлений устойчивого развития территории (см. табл. 1):

Таблица 1

Направления устойчивого развития территории, формирующие комплексную устойчивость регионального развития

Одной из решаемых сегодня научным сообществом проблем является разработка универсальных индикаторов, оценивающих экологическую составляющую устойчивого развития территорий. Так, например, этому вопросу были посвящены следующие работы российских авторов:

1) Индикаторы устойчивого развития России (эколого-экономические аспекты) / Под ред. С.Н. Бобылева, П.А. Макеенко. – М.: ЦПРП, 2001;

2) Хайдаров Р.Р. Состояние экологии как фактор устойчивого развития моногорода // Власть. – 2013. – № 2;

3) Воробьева Т.В. Природный капитал в развитии экономики : автореф. дис. …канд. эконом. наук. – Красноярск, 2009;

4) Толстов М.А. Стратегическое исследование устойчивости развития экономического потенциала региона с учетом экологических последствий производственной деятельности // Вопросы экономики и права. – 2010. – № 12.

Однако до сих пор отсутствует единство мнений по поводу оценки эколого-экономической устойчивости развития территорий. Кроме того, в силу методологических и статистических проблем, сложностей расчета и индивидуальных особенностей различных территорий общепризнанного в мире интегрального индикатора еще не существует [4], как не существует внутреннего единого российского индикатора, оптимального для всех субъектов и муниципальных образований РФ.

Обязательным условием для осуществления оценки как комплексной устойчивости регионального развития, так и ее экологической составляющей, является всесторонний анализ данных на всех уровнях национальной хозяйственной системы: межстрановом, национальном (федеральном), региональном (субъекты РФ) и внутрирегиональном (муниципальные образования). Этот порядок касается как разработки системы индикаторов оценки устойчивости территориального развития, так и их контроля и оценки.

Аналогичная идея в отношении разработки индивидуальных индикаторов на различных уровнях была озвучена еще в 1992 г. на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро [3], однако на территории РФ она до сих пор не реализована в полной мере.

Причем, по мнению автора, разработка индикаторов должна осуществляться по системе «сверху вниз» (см. рис. 1), а их контроль и оценка – по системе «снизу вверх» (см. рис. 2).

Рис. 1. Порядок разработки индикаторов экологической устойчивости территориального развития по системе «сверху вниз»

Порядок сбора информации, контроля и оценки индикаторов экологической устойчивости по системе «снизу вверх» дает возможность выявить территории – «локомотивы» устойчивого экологического развития и отстающие территории.

При этом необходимо учитывать, что не все территории в равной степени обеспечены своими собственными ресурсами (это обусловлено в первую очередь индивидуальными особенностями каждой территории, ее местом расположения), поэтому появляется необходимость в своего рода трансфертах ресурсов из одного региона (муниципального образования) в другой. Применение предложенной модели сбора информации, контроля и оценки индикаторов экологической устойчивости по системе «снизу вверх» позволит выявить территории – «доноры» ресурсов, которым должно быть уделено пристальное внимание на предмет сохранности их ресурсов на оптимальном уровне, достаточном для обеспечения ресурсами не только себя, но и территорий «реципиентов», не имеющих собственных ресурсов.

Рис.2. Порядок контроля и оценки индикаторов экологической устойчивости территориального развития по системе «снизу вверх»

Следует отметить, что возможность разработки системы оптимальных индикаторов экологической устойчивости территорий ограничена возможностями получения необходимой для их расчета информации. То есть, прежде чем разрабатывать систему индикаторов, учитывающих особенности отдельных субъектов РФ или муниципальных образований, соответствующая территория должна оценить возможности и ограничения региональной статистики для расчета эколого-экономических индикаторов. Такой анализ позволит определиться с набором уже собираемых данных, которые могут применяться для оценки экологической устойчивости территорий, а также выявить недостающие данные. В отношении недостающих данных на соответствующей территории должно быть принято решение о целесообразности сбора таких данных и при необходимости о разработке статистического инструментария.

Так, анализ возможностей и ограничений российской статистики для учета экологического фактора в системе индикаторов социально-экономического развития страны показал следующее [4]:

– ограничения и барьеры для учета экологического фактора в системе основных социально-экономических показателей развития страны во многом обусловлены дефицитом необходимой эколого-экономической информации. Этот дефицит может быть порожден как объективным отсутствием необходимой информации, так и ее закрытостью в следствие коммерческой тайны (что типично для большинства природоэксплуатирующих компаний и организаций) и государственных ограничений на доступ к сведениям, имеющим служебный характер;

– примером дефицита информации и ее неадекватности, препятствующих расчету и использованию эколого-экономических индикаторов на макроуровне, является наличие в России значительного сектора теневой экономики, что искажает важнейшие макроэкономические показатели;

– по большинству природных ресурсов в статистических и ведомственных формах ведется учет только в физических единицах. При этом основная часть необходимых данных находится в ведомственных документах различных уровней, что в целом затрудняет их поиск. Кроме того, существуют разночтения в документах различных ведомств (например, налоговая служба и территориальные органы статистики). Все это затрудняет поиск и обобщение показателей (физических и стоимостных) по наличию и использованию природных ресурсов. То есть, имеет место разрозненность данных;

– имеющиеся статистические и ведомственные системы учета неадекватно отражают наличие природных ресурсов; по некоторым ресурсам такой учет вообще не налажен (недревесные ресурсы леса, животный мир, лов рыбы и т.п.). Так, по недревесным ресурсам леса некоторые показатели содержатся в материалах лесоустройства в привязке к лесным выделам. Однако эти сведения по причине их разрозненного, некомплексного характера весьма сложно использовать при выполнении анализа побочного лесопользования на территории. Также фактически повсеместно отсутствует учет ресурсов пчел, несмотря на то, что отрасль пчеловодства во многих регионах приносит экономический доход;

– рассматривая ситуацию в сфере учета запасов минерально-сырьевых ресурсов, следует отметить проблему прироста достоверных запасов, которая обусловлена не только сложностями и высокой стоимостью непосредственного выполнения геологоразведочных работ, но и неполным учетом месторождений (это касается, прежде всего, малых месторождений строительных материалов).

Вывод

Исследования показали значительные пробелы в статистических и ведомственных данных, характеризующих потребление (потоки использования) природных ресурсов. Так, статистический учет не охватывает водопользователей, потребление которых составляет менее 10 тыс. куб. м в год, что приводит к недоучету значительных объемов; не фиксируются все индивидуальные потребители воды.

Серьезную проблему представляет недостаточность оперативного обмена информацией между различными организациями природно-ресурсного блока.

В данном случае возможно предположить, что проблемы статистики общероссийского характера присущи и отдельным российским территориям. При этом к общим проблемам на каждой территории присовокупляются индивидуальные сложности в получении необходимых данных.

[1]Впервые понятие устойчивого развития в международный обиход вошло в 1987 г.после опубликования и одобрения Генеральной ассамблеей ООН доклада Комиссии по окружающей среде и развитию, возглавляемой премьер-министром Норвегии Г.Х. Брунтланд [1].