Industrial clusters of the Angara-Yenisei macroregion. A new stage of development

Введение

Определение «Ангаро-Енисейский макрорегион» официально заявлено в феврале 2019 г. в распоряжении Правительства РФ № 207 при утверждении Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года [8]. Наш анализ показывает, что одной из основных причин выбора формата развития макрорегиона, как и в случае с дальневосточными территориями, является его особое, стратегически важное близлежащее географическое положение к ведущим и быстрорастущим мировым рынкам Юго-Восточной Азии, а также достаточная развитость транспортных коридоров. Одновременно влияние оказывают существенные препятствия дальнейшей торговли с бизнесами Европы, вызванные нарастающими санкциями, что побуждает российские компании выстраивать торговые отношения и наращивать их на долгосрочной основе с регионами, доступными для сотрудничества. Развитие Ангаро-Енисейского макрорегиона – это качественно новый, важный и перспективный этап дальнейшего освоения и становления культуры сотрудничества со странами самого крупного по численности населения региона Юго-Восточной Азии, на рынках которого российская промышленность имеет достаточный вес.

Общий объем внешнеторговых операций российского бизнеса с компаниями Китайской Народной Республики составляет уже более 157 млрд долларов и продолжает расти, увеличиваются объемы торгового оборота с Индией, Индонезией, Вьетнамом и др. Переориентация на новые юго-восточные рынки в условиях санкций со стороны Запада приобрела стратегическое значение, а ресурсы, добываемые в Арктике и Сибири, прежде всего газ, нефть, лесная продукция, цветные металлы, продовольственные товары становятся все более востребованными и эффективными для торговли на новых рынках.

Ангаро-Енисейский макрорегион находится практически в географическом центре России, его характеризуют достаточно хорошие погодно-климатические условия, избыточный баланс чистой воды, а также возможности освоения новых территорий для развития различных бизнесов, в том числе туризма. Лесные массивы макрорегиона занимают 251 млн га, причем более 180 млн га покрыты лесом с общими запасами древесины более 22 млрд м³. Эти пространства обладают масштабными восстановительными и очистительными ресурсами по поглощению парниковых газов, в частности углекислого газа и производства кислорода. С позиций перспектив устойчивого климатического развития, во всем мире такие территории приобретают особую ценность и будут системно осваиваться для проживания и экономической деятельности. Следует указать, что на территориях исследуемого макрорегиона в настоящее время проживает 6,1 млн жителей, что показывает крайне малую степень заселенности для пространств такого масштаба [13, 24].

Перспективными для развития Ангаро-Енисейского макрорегиона (далее –АЕМ) являются отрасли цветной металлургии, топливно-энергетического комплекса, добычи углеводородов, газопереработки и газохимии, деревопереработки, включая глубокую механическую и химическую переработку древесины, а также производство «чистого» продовольствия. Считаем, что в ближайшие годы в экономике макрорегиона сохранится высокая значимость золотодобычи, подкрепляемая реализацией стратегий роста горнодобывающих и перерабатывающих предприятий основных золотодобывающих компаний.

На территориях регионов Ангаро-Енисейского макрорегиона исторически развиваются предприятия, связанные с добычей и переработкой как невозобновляемых, так и возобновляемых ресурсов, в том числе активно используются гидроресурсы, ресурсы лесов и полей. Основными производствами выступают предприятия и организации агропромышленного, лесопромышленного комплексов, развивается сопровождающая социальная, инженерная инфраструктура, организации сервисного обслуживания. В современных условиях активное использование этих ресурсов становится актуальным направлением нового этапа развития Сибири и страны в целом.

Целью данного исследования является анализ готовности и возможностей основных стейкхолдеров к развитию в кластерных форматах, которые авторами рассматриваются как частные случаи бизнес-экосистемных практик, и обоснование на этой основе необходимых шагов государства, региона и бизнесов. Научная новизна исследования заключается в комплексном бизнес-экосистемном подходе к анализу готовности и наличия базовых принципов в основных группах бизнесов регионов и макрорегиона в целом для перехода к развитию в кластерном формате.

По авторской гипотезе, как уже работающие в АЕМ, так и вновь интегрируемые бизнесы при условии скоординированных усилий всех стейкхолдеров могут развиваться в кластерах, которые будут формировать гармоничный социально-производственный климат и высокую конкурентоспособность участников при освоении территорий нового развития.

Методологической основой исследования являются современные теории бизнес-экосистемного, кооперационно-сетевого развития в условиях цифровой трансформации.

Такой подход может стать основой стратегического сценария развития бизнес-экосистем Сибири, выстраиваться на основе соответствующих цифровых моделей и формирования продуктовых линий с дальнейшей интеграцией в глобальные логистические цепочки.

Теории развития промышленности в территориях и место кластеров

Современные теории развития территорий ведут свою историю от учений Thunen J. и В. Лаунхардта, считавших, что издержки производителя снижаются, если партнеры расположены вблизи друг друга [32] (Rosinfeld, 1997), работ Дж. Гобсона, выделявшего специализированные промышленные округа и их специализацию [15] (Gobson, 1898), А. Вебера и А. Леша [12, 20] (Veber, 1926; Lesh, 1959), которые доказывали выгоды близкого расположения однородных производств. Теории территориального развития промышленности формировали затем работы Б. Олин и Э. Хекешера, показавших экономию трудовых ресурсов в территориях, специализируемых по товарам, а также в работах Ф. Перру, который выделил «полюса роста», т.е. доминирующие отдельные производства, формирующие притяжение других бизнесов на эти территории [25, 33] (Perru, 2007; Maskell, Larenzen, 2003).

Во второй половине ХХ века проявились теории индустриальных районов А. Маршалла [21] (Marshall, 1993), затем теории предпринимательских сетей Rosinfeld S. [32] (Rosinfeld, 1997), инновационных систем Maskell P., Larenzen M. [33] (Maskell, Larenzen, 2003), Fredman K. [34] (Fredman, 1973), Asheim B. и Isaksen A. [30] (Asheim Isaksen, 1996). Перечисленные теории указанных ученых последовательно раскрывали отдельные детали и условия развития промышленности, а отдельные исследователи относят этих авторов к предшественникам оформленного немного позднее кластерного подхода развития промышленности в территориях.

Один из важнейших этапов теоретического осознания новых условий и возможностей развития промышленности в территориях связан с теориями кластеров. Следует отметить, что реальное использование кластерного подхода было реализовано в комплексном подходе к развитию промышленности в послереволюционной России при осуществлении проектов развития энергетики, угольной, металлургической промышленности и др. Автором ряда конкретных разработок по развитию планов индустриализации Советского Союза такого типа был Г.М. Кржижановский и другие специалисты [18] (Krzhizhanovskiy, 1989).

В современной практике часто используется определение кластера, которое дал М. Портер, определивший, что кластер – «…группа географически соседствующих взаимосвязанных компаний и связанных с ними организаций, действующих в определенной сфере и характеризующихся общностью деятельности и взаимодополняющих друг друга» [26] (Porter, 2005).

Новый этап теоретического осмысления развития территорий (регионов) связан с современными теориями развития, охватывающими процессы развития цифровых технологий и цифровизации, соответствующие им изменения в системах управления, анализа и прогнозирования. Наиболее близки нашим взглядам теории бизнес-экосистемных подходов к развитию в рамках нелинейных диссипативных систем, формируемых в новом взаимодействии структур-аттракторов в форматах бизнес-экосистем.

Корпорация BCG Henderson Institute определяет, что «бизнес-экосистема – это динамичная группа в значительной степени независимых игроков, которые создают продукты или услуги для решения единой задачи…» и «…конкурирует с другими способами создания продукта или услуги, такими как вертикальная интеграция, иерархическая цепь поставок и открытый рынок» [35] (Lang, Szczepanski, Wurzer, 2020).

Корпорация McKinsey определяет три основные характеристики экосистем: «…действуют как шлюзы, которые уменьшают трения», «…используют сетевые эффекты», «….интегрируют данные, которые помогают компаниям создавать продукты и услуги с добавленной стоимостью, а также превосходный опыт для своих клиентов» [36].

Крупная бизнес-компания Alibaba Group определяет, что «… экосистема – это координатор в широкой онлайновой сети функций продавцов, маркетологов, поставщиков услуг, логистических компаний и производителей» [27] (Tszen Min, 2019).

В работах современных российских исследователей рассматриваются различные аспекты кластерного подхода, возможности его применения в развитии отраслей и регионов, механизмы оценки процессов развития и их результатов. Практически все современные исследователи анализируют кластеры в форматах развития цифровых технологий и цифровизации бизнес-процессов [9–11, 14, 16, 17, 22, 28, 29] (Ayvazyan, 2021; Andreeva, Astanina, 2019; Bakhshyan, 2019; Groshev, Pelikhov, Permyakov, 2019; Kookueva, Tsertseil, 2019; Mokina, Lisyanskiy, 2018; Fedorenko, 2020; Yutlandova, 2018).

Авторские исследования [19, с. 66] (Kuimov, 2019, р. 66) дают основание рассматривать бизнес-системы и их частные проявления – кластеры – как «….возможности гармонизации за счет одновременного платформенного действия на этой площадке производителей, потребителей, посредников, а также взаимодействия с властными и общественными структурами и на основе информационных технологий и коммуникаций, в том числе социальных сетей». По авторской гипотезе кластерный подход к развитию промышленности макрорегиона может быть реализован при условии кооперационно-сетевого платформенного типа взаимодействий всех заинтересованных сторон.

Для выявления готовности базовых составляющих кластерного развития (бизнес, наука, образование, власть, сообщество) к кластерному (экосистемному) развитию проведен анализ:

а) готовности и предрасположенности бизнесов к вхождению в сетевые взаимодействия, в том числе в плотные, которые могут быть диагностированы как кластеры;

б) наличия научных и образовательных организаций и их готовности вхождения в кластеры и работы в формате тройной спирали;

в) готовности и способности органов власти и местных сообществ к работе в новых условиях равноправных взаимодействий участников для достижения развития территорий и бизнесов в кластерах;

г) соответствия бизнесов АЕМ основным параметрам экосистемного развития.

Результаты исследования

В основной части приведем результаты исследования готовности и возможностей развития на основе кластерного подхода в регионах АЕМ. Проведенный анализ показывает нарастающий тренд как в формировании теоретических изысканий, так и в практике деятельности экономических агентов на активное становление кооперационно-сетевых (кластерных) форматов развития.

Для понимания возможностей и направлений кластерного развития в макрорегионе следует дать анализ понимания формата промышленных кластеров в государственном управлении РФ. Так, в Постановлении Правительства РФ от 31 июля 2015 г. № 779 «О промышленных кластерах и специализированных организациях промышленных кластеров» указана цель их создания, которая, по существу, определяет их сущность. В частности, документ в качестве цели формирования кластера указывает «…создание совокупности субъектов деятельности в сфере промышленности, связанных отношениями в указанной сфере вследствие территориальной близости и функциональной зависимости и размещенных на территории одного субъекта Российской Федерации или территориях нескольких субъектов Российской Федерации, производящих промышленную продукцию» [2].

Определение промышленного кластера сформулировано также в Федеральном законе от 31.12.2014 № 488-ФЗ (ред. от 20.07.2020 г.) «О промышленной политике в Российской Федерации». ФЗ определяет, что промышленный кластер – это «…совокупность субъектов деятельности в сфере промышленности, связанных отношениями в указанной сфере вследствие территориальной близости и функциональной зависимости и размещенных на территории одного субъекта Российской Федерации или на территориях нескольких субъектов Российской Федерации» [1].

Считаем, что имеющиеся в исследуемых документах определения промышленных кластеров не в полной мере отражают современные подходы к формированию кластеров, не учитывают необходимость и практику их взаимодействия с наукой и образованием, равно как не определяют роль государственных структур в их формировании и поддержании. Кроме этого, в приведенных определениях не отражаются современные тенденции экосистемных практик и платформенных взаимодействий экономических агентов. Это дает основание предполагать, что для качественной реализации проекта развития АЕМ на кластерной основе потребуется работа по внесению изменений в указанные выше и другие соответствующие законодательные и нормативные акты.

Приведенные нами по тексту статьи характеристики бизнес-экосистем и их частных форматов – кластеров показывают, что бизнес-экосистемы включают все характеристики кластеров и рассматривают взаимодействие широкого круга бизнес-партнеров и организаций-партнеров на основе современных платформенных практик и получения на этой основе сетевых эффектов, поэтому кластеры следует рассматривать как частные случаи бизнес-экосистем. Таким образом, можно утверждать, что намерения осуществить развитие АЕМ на основе кластерного подхода отражает понимание Правительства РФ и регионов в необходимости активного применения современных бизнес-экосистемных платформенных практик для получения сетевых эффектов такого взаимодействия.

Современные подходы к кластерному развитию выстраиваются в концепции теории тройной спирали, т.е. взаимодействия бизнесов, науки и власти [22, 23, 29, 30] (Mokina, Lisyanskiy, 2018; Mukhamadeev, 2020; Yutlandova, 2018; Asheim Isaksen, 1996). Наши исследования показывают, что столь же значимыми составляющими развития являются подготовка и переподготовка кадров, т.е. сотрудничество с образовательными организациями, а также отношения с сообществом территорий и их информационно-коммуникационной средой (профессиональные сообщества, общественные организации, средства массовой информации, социальные медиа).

Для изучения реализации сетевых принципов в кластерах в рамках нашего исследования проведен анализ готовности групп бизнесов макрорегиона к кластеризации и включению во взаимодействия. По отраслевой ориентации организации и предприятия АЕМ, как и в России в целом, представлены организациями и предприятиями социальной инфраструктуры (образование, здравоохранение, спорт, культура, искусство, социальная защита, ЖКХ, торговля и общественное питание, туризм и пр.); сферы машиностроения и металлообработки, строительства и производства строительных материалов, агропромышленного и лесопромышленного, горнодобывающего и металлургического комплексов, а также производственной инфраструктуры (производство и распределение энергии, тепла, водоснабжение, связь, интернет, транспорт, логистика, переработка ТКО, финансовое обеспечение и пр.). Анализ готовности этих групп бизнесов к развитию в составе кластеров, их включенности в вертикально интегрированные корпорации, сетевизацию и формирование сервисной составляющей региона проведен методом экспертных оценок (табл. 1).

Таблица 1

Вовлеченность предприятий АЕМ в вертикально интегрированные корпорации, сетевизацию и формирование сервисной составляющей региона по их основным видам деятельности

^{Источник: составлено авторами по [4–8].}

Оценки экспертов показывают, что крупные производства в Сибири, в том числе в АЕМ, представлены в основном вертикально интегрированными бизнесами, чьи управляющие компании, центры принятия решений, центры прибыли, экспортные и другие интеллектуальные подразделения находятся в центральных территориях РФ или за рубежом. Рынки продукции этих производств в основном экспортные. Такого рода бизнесы развивают инновации, технологии, однако практически не интегрированы с научными и образовательными организациями региона присутствия, слабо опираются на местные МСП. Их готовность развиваться в макрорегиональных кластерах неочевидная и, скорее всего, будет связана с углублением переработки собственной продукции для дальнейшей ее поставки на экспортные рынки.

Большинство малых и средних предприятий всех отраслей, по оценкам, нацелены на рынки в регионах присутствия, учитывают их потребности и проявляют большую готовность к сетевым взаимодействиям, выстраиванию производственной кооперации, а также сотрудничеству с региональной научной и социальной и образовательной сферами. Полагаем, что такие предприятия могут стать опорой формирования и развития региональных и макрорегиональных кластеров.

Организации и учреждения социальной и производственной инфраструктуры (СИ; ПИ) в своей деятельности ориентированы на потребности региона и территорий их нахождения, имеют высокий потенциал к кооперационно-сетевому взаимодействию, то есть к работе в макрорегиональных кластерах.

Таким образом, с учетом высокой степени интегрированности в задачи развития региона и территорий присутствия большинство малых и средних предприятий и организации социальной инфраструктуры макрорегиона могут включаться в бизнес-экосистемные (кластерные) форматы взаимодействий как отраслевого, кластерного, так и макрорегионального масштаба при наличии соответствующих государственных программ и развитии сетевых методов инфорсмента. Крупные вертикально интегрированные бизнесы в целом к кластеризации, по оценкам исследования, займут осторожную позицию.

Важной составляющей успешного инновационного развития кластеров является плотное взаимодействие их бизнесов с научными и образовательными организациями. Для выявления возможностей такого взаимодействия проведена оценка научно-технологического потенциала в АЕМ и его готовности к вхождению в макрорегиональные кластеры.

Территории АЕМ входят в сферу охвата работы Сибирского отделения Российской академии наук России (СО РАН) с центром в г. Новосибирске. Основные научно-исследовательские подразделения регионов АЕМ координируются СО РАН и научными центрами г. Красноярска (КНЦ) и г. Иркутска (ИНЦ), республик Тыва и Хакасия. Созданные академические исследовательские институты оказывают существенное влияние на развитие производительных сил регионов АЕМ. Однако новые практики существенного усиления науки в университетах и интеграции функции научных изысканий для реализации целей современного развития в форматах цифровизации и сетевизации пока не повсеместны. В то же время ослабилась координирующая роль Академии наук, произошло раздвоение исследований. Большинство университетов пока не стали центрами ведущих научных направлений, а в РАН существенно сократили их финансирование, проектные институты ликвидированы, инжиниринговые компании не получили развития. Таким образом, в макрорегионе существенно снижены возможности научного обеспечения реализации нового развития и коммерциализации научных разработок.

Наш анализ возможностей научного и образовательного блока кластерного развития регионов (Красноярский край, Иркутская область, республики Хакасия и Тыва) в АЕМ проведен посредством экспертных оценок, структура которых сформирована по критериям:

1) наличие в регионе НИИ СО РАН по профилю кластера;

2) наличие в университетах факультета, кафедр, подготовки специалистов по профилю кластера;

3) наличие магистратуры по профилю кластера;

4) подготовка квалифицированного рабочего персонала в средних специальных учебных заведениях и лицеях по профилю кластера.

Наш анализ позволил сформулировать ряд следующих выводов:

1. В регионах АЕМ по большинству выделенных кластеров профильные НИИ СО РАН присутствуют слабо, хотя в составе СО РАН и РАН такие институты существуют и сотрудничество с ними развивается. Очевидно, что с развитием кластерного подхода для экономических агентов и соответствующей инфраструктуры АЕМ потребуется усиленная координация усилий.

2. В сфере высшего образования макрорегиона активизируются исследования по актуальным темам развития, активизируется профилизация. Отметим, что подготовка специалистов (бакалавров) по профилям кластеров существенно различается. В вузах Красноярского края и Иркутской области подготовка специалистов (бакалавров) по основным востребованным специальностям ведется системно. Наиболее широко и многообразно обеспечивается подготовка по профилям сегодняшней экономики и в Республике Тыва. Обращаем внимание, что во всех территориях макрорегиона АЕМ потребуется открытие новых специальностей в образовательных учреждениях.

3. Подготовка магистров в вузах АЕМ под сегодняшние хозяйственные цели в основном обеспечивается. Однако для широкомасштабного внедрения принципов кластерного подхода в развитии территорий изучаемого макрорегиона требуются качественные дополнения и расширение направлений подготовки специалистов высокой квалификации в магистратуре.

4. Во всех регионах исследуемого АЕМ ведется адресная подготовка рабочих высокой квалификации в средних специальных учебных заведениях и ПТУ, а также диагностируется высокая готовность к расширению профилей подготовки для обеспечения предприятий в составе кластеров макрорегиона.

5. С позиций учета параметров будущего развития АЕМ следует существенно уточнить и направления подготовки специалистов высшей научной квалификации. В настоящее время в университетах, равно как и в СО РАН макрорегиона, такой ориентации нет. Профили подготовки аспирантов, диссертационные советы формируются под традиционно существующие направления, без учета будущих векторов развития.

Считаем, что одним из краеугольных камней на пути к успешному кластерному развитию выступает готовность органов власти как краевого областного, республиканского уровня, так и муниципалитетов территорий реализации кластерного развития. Для оценки их готовности к новым условиям развития был проведен анализ основных стратегических документов регионов анализируемого макрорегиона и их Стратегии развития до 2030–2036 гг. (табл. 2). В рамках этого направления при анализе стратегических документов регионов оценивалось наличие в их содержании:

1. Составляющих и подходов к новому развитию в составе кластерной политики АЕМ.

2. Практик реализации кластерных подходов в территориях региона.

3. Использования принципов подходов устойчивого развития как триединства экономического благополучия, социальной справедливости и экологической безопасности и использования принципов ESG (экология, социальная политика и корпоративное управление, далее – ESG).

Таблица 2

Экспертные оценки включенности органов управления регионами в кластерные (экосистемные) форматы развития в составе АЕМ и региональных кластеров

Проведенный анализ экспертных оценок включенности органов управления регионами в кластерные (экосистемные) форматы развития в составе АЕМ и региональных кластеров, результаты которого представлены в таблице 3, позволяет сделать следующие выводы:

1. Стратегии социально-экономического развития регионов исследуемого АЕМ утверждались в разные периоды времени (с 2018 до 2022 г.) и ориентированы как до 2030-го, так и до 2036 г., поэтому они по-разному отражают роль, параметры и процессы интеграции соответствующей территории в составе Ангаро-Енисейского макрорегиона. В целом в стратегических документах составляющих регионов (Красноярский край, Иркутская область, Республика Хакасия, Республика Тыва) имеется понимание развития в составе макрорегиона АЕМ, Енисейской Сибири или проекта Нижнее Приангарье, но степень его проявления в положениях стратегии региона существенно дифференцирована по учитываемым в ходе анализа территориям.

2. Ориентация будущего развития на основе кластерных практик характерна для стратегических документов Красноярского края, Иркутской области, Республики Хакасия. В Стратегии Республики Тыва указываются только направления кооперации, ориентиров и направлений на развитие кластеров или в составе кластеров нет.

3. Во всех планах стратегического развития регионов принятые и перспективные направления развития нацелены на достижение роста уровня жизни населения, обеспечение социальной защиты, доступного образования, здравоохранения, развития молодежной политики, защиту прав жителей, а также сохранение природы, улучшение экологии, снижение вредных производственных выбросов и пр. Это полностью соответствует практике и триединству устойчивого развития, определенным в решениях Генеральной Ассамблеи ООН. Вместе с тем прямых ссылок на международные и российские документы по программам устойчивого развития в исследуемых документах (Стратегиях) регионов АЕМ нет. Этот анализ дает основание для вывода, что степень готовности властей регионов АЕМ к работе в составе кластеров существенно различается, может быть оценена как слабая и требует существенной проработки, однако в практике своей деятельности бизнесы макрорегиона в основном соответствуют современным подходам к экосистемному, кластерному развитию.

Заключение

Наши исследования, результаты которых представлены в рамках данной статьи, позволяют нам сделать следующие обобщения:

¾ современное состояние бизнесов в регионах АЕМ в основном или частично, а в отдельных направлениях – полностью соответствует кластерным практикам развития, что подтверждает возможность и необходимость использования кластерного формата в дальнейшем освоении данного макрорегиона. При этом сами бизнесы и организации социальной и производственной инфраструктуры достаточно полно соответствуют характерным чертам современных кластеров, т.е. в целом готовы качественно выполнять задачи будущего кластерного взаимодействия в регионах и макрорегионе. Акцентируется, что крупные вертикально интегрированные бизнесы, присутствующие на территориях исследуемых регионов, к развитию в кластерных форматах макрорегиона ориентированы слабо;

¾ научное и образовательное сопровождение будущих кластеров АЕМ в настоящее время обеспечивается недостаточно, взаимосвязи большинства крупных вертикально интегрированных бизнесов с научными подразделениями регионов и макрорегиона диагностируются как слабые. В то же время учебные заведения в регионах способны обеспечить подготовку специалистов для работы на предприятиях кластеров;

¾ проблемным звеном будущей кластерной соорганизации развития регионов и макрорегиона остается слабая ориентация властных органов управления регионов на новые качественные кластерные (экосистемные) практики развития. Отсутствует опыт формирования органами управления таких практик, в частности опыт формирования цифровых платформенных подходов по безбарьерному взаимодействию участников крупных систем.

Необходимо отметить, что требуются существенные изменения в законодательных основах кластерного развития в РФ. Регионам и федеральным структурам недостает опыта организационного сопровождения развития кластеров в регионах АЕМ, как и в стране в целом.

В исследовании не проводилась оценка лояльности населения, СМИ, социальных сетей и местных сообществ в отношении поддержки курса исследуемого формата кластерного (бизнес-экосистемного) развития. Предполагается, что в процессе реализации данного подхода потребуется значительная и целенаправленная работа для формирования лояльного отношения к реализации новой политики макрорегионального развития. На основе обобщения полученных результатов можно утверждать, что проект Концепции Правительства РФ по кластерному формату развития Ангаро-Енисейского макрорегиона имеет перспективу реализации. Для достижения целей современного формата кластерного развития АЕМ требуется корректировка законодательства, существенное расширение прав и ответственности региональных органов управления, большие полномочия и ответственность федеральных подразделений, работающих в регионах, за решение стратегических задач в территориях их пребывания. Существенные изменения нужны также для обеспечения активного участия научных подразделений РАН и университетов в реальных проектах освоения отдельных сибирских макрорегионов и составляющих их территорий. Существенная переориентация к новым условиям развития потребуется также региональным и муниципальным органам власти и сообществам различных форматов.