Оценка социальной эффективности механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения социальной защиты населения

Введение. Понятие «социальная защита» и теоретико-методологические проблемы, связанные с изучением этого феномена, неоднократно были в центре внимания зарубежных и отечественных исследователей.

В международных нормативных правовых актах и документах социальная защита представлена в ракурсе различных ее институтов, при этом официальное определение данного понятия отсутствует. Тем не менее в документах ряда международных организаций, например Научно-исследовательского института социального развития Организации Объединенных Наций (United Nations Research Institute for Social Development /UNRISD/), социальная защита определяется как система мер, которая «связана с предотвращением, регулированием и преодолением ситуаций, которые отрицательно сказываются на благосостоянии людей» [1].

Некоторые авторы стремятся дать обобщающее определение, в той или иной мере соединяющее перечисленные подходы. Так, авторы Доклада МОТ «О социальной защите в мире в 2017–2019 гг.» дают следующую формулировку социальной защиты: «социальная защита, или социальное обеспечение относится к одному из прав человека и, согласно своему определению, является совокупностью мер и программ, цель которых – сокращать и предотвращать бедность и незащищенность людей на протяжении их жизненного цикла» [2, с. 1].

В широком значении: «социальная защита включает в себя не только социальную защиту семьи, материнства и детства, охрану здоровья, но и охрану окружающей среды, медицинскую помощь, образование, занятость, охрану труда, предоставление отдельных видов социального обеспечения, предоставление образовательных услуг, регулирование минимального размера оплаты труда, государственный контроль за ценами, налогообложение» [3] (Tokareva, 2016).

Результативность механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения социальной защиты населения может быть раскрыта в ракурсе получения экономических, социально-экономических и социальных результатов. Экономическую результативность определяют на основе системы значений показателей, отражающих в разных аспектах достигнутые итоги (например, в соотнесении с планируемыми, ожидаемыми результатами и пр.). Экономическая результативность тесно связана с экономической эффективностью, которая определяется соотношением полученных результатов и стоимостью затрат на их получение.

В экономической литературе социальная эффективность трактуется по-разному [4–6 и др.] (Barabanov, 2013; Gullo, Filimonova, 2018; Adova, Gudyaeva, 2015): как «соотношение социального результата и непосредственных результатов деятельности» [7] (Andreeva, Kovalevskaya, 2016); как социальные результаты, которые изменяют состояние благополучателей – участников программ [8, с. 158] (Golubova, Karneychik, 2018, р. 158) и пр. Проблема заключается в том, что социальную эффективность сложно измерить экономическими показателями, социальные эффекты могут наступить в весьма отдаленной перспективе, а их оценка – иметь субъективный характер. Уже ранее упоминалось о том, что только некоторые показатели, связанные с социальной эффективностью, поддаются экономической оценке, и в этом случае речь идет о социально-экономической эффективности, которую следует понимать как «соотношение социальных результатов и эффектов, которые могут быть измерены в денежном выражении, и стоимости затраченных ресурсов» [9, с. 12].

Ряд авторов отмечают, что мотивация работников, а следовательно, эффективность их труда, во многом зависит от системы социальной защиты организации [10, с. 67] (Vashalomidze, Stolyarova, 2016, р. 67).

Взаимодействие бизнеса и государства (органов публичной власти на местах) предполагает разные механизмы реализации (это касается и их взаимодействия в социальной сфере). Среди них обозначим: 1) корпоративную социальную ответственность, которая непосредственно или опосредованно реализуется через механизмы взаимодействия с органами публичной власти [11, 12] (Razgulina, 2013); 2) государственно-частное партнерство (ГЧП), в т.ч. в формате концессионных соглашений; муниципально-частное партнерство (МЧП) [13, 14] (Sanitskiy, 2016; Safonov, 2015); 3) социальное предпринимательство [15]; 4) непосредственное и опосредованное участие бизнеса в разработке социально-экономической политики (представительство сотрудников Компании в органах власти, общественных органах создаваемых при органах власти; цивилизованное лоббирование, экспертное обеспечение, публичная дискуссия, привлечение групп влияния и пр.), реализации социальных программ страны и региона; 5) благотворительность, меценатство, спонсорство, волонтерство, иные модификации реализации социальных программ субъектов предпринимательской деятельности, адекватные отмеченным выше механизмам взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях обеспечения социальной защиты; 6) социальное партнерство (в ракурсе трехсторонних соглашений работников, предпринимателей-работодателей и государства); 7) грантовые конкурсы социальных инициатив, проводимые органами публичной власти, бизнесом; 8) прямое финансирование бизнесом социальных программ, выдвигаемых органами публичной власти самостоятельно или совместно с бизнесом, в рамках заключенных соглашений, договоров; 9) соглашения о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК); 10) механизм создания инфраструктуры для новых инвестиционных проектов, определенный Постановлением Правительства Российской Федерации от 19.10.2020 № 1705 [16].

Востребованы такие хорошо зарекомендовавшие себя в мировой практике схемы инвестирования материальной базы социальных отраслей, как использование в частно-государственном партнерстве институтов рынка коллективных инвестиций (конструкцию ПИФов венчурных инвестиций) в социальную инфраструктуру, что позволит решить одну из основных проблем малых предприятий – невозможность предоставления в кредитующий банк залоговых обеспечений и создать двухуровневую систему обеспечения гарантий для соединения частного и государственного инвестиционного участия, что наиболее эффективно может содействовать реализации социально значимых задач государства [17, с. 294] (Borodachev, Vashalomidze, 2007, р. 294).

Обеспечение социальной стабильности становится одной из важных задач для руководства государства [18, с. 84] (Schmidt, Samrailova, Veshkurova, Shapiro, Filimonova, 2018, р. 84). Создание системы социальных гарантий, поддержания и закрепления социальной защищенности граждан относится к числу важнейших социально-экономических проблем общества [19, с. 106].

Одним из наиболее важных способов вмешательства общества для смягчения неблагоприятных последствий социально-экономического положения является оказание социальной помощи социально уязвимым категориям населения [20] (Bahle, Pfeifer, Wendt, 2010).

Проведенный анализ показал, что одним из существенных недостатков концепций социальной ответственности бизнеса является их расплывчатость, отсутствие точных формулировок, применение этических понятий, которые по своей сути полисемантичны. Следует обратить внимание, что в последнее время в зарубежной литературе по этой тематике стали все чаще использовать такие понятия, как социальные ожидания, ожидания эффективности, прежде всего, чтобы избежать релятивизма используемых понятий этики. Если попытаться сформулировать краткое определение КСО, то оно в работах многих зарубежных авторов звучит так: корпорация функционирует для достижения финансовых целей и одновременно служит обществу [21] (Crane, Matten, McWilliams, Moon, Siegel, 2009).

Цель исследования – разработка подходов к оценке социальной эффективности механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях усиления социальной защиты населения и работников компаний. Для достижения данной цели необходимо решение следующих задач:

- рассмотреть существующие методики оценки социальной эффективности проектов;

- предложить методику оценки социальной эффективности механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса;

- определить направления дальнейшего совершенствования механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения социальной защиты населения.

Научная новизна результатов исследования заключается в раскрытии потенциала традиционных и новых механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса при их применении в системе социальной защиты населения, определении направлений их дальнейшего совершенствования в целях наиболее полного удовлетворения социальных прав граждан.

Методы исследования: социально-философские и общенаучные методы, методы экономического анализа.

Эмпирическую основу исследования составили официальные данные Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации, Федеральной службы государственной статистики (Росстата), а также ряда компаний нефтегазовой отрасли (ПАО «Татнефть», ПАО «Лукойл», ПАО «НОВАТЭК», ПАО «Газпром нефть», ПАО «НК «Роснефть», ПАО «Транснефть», «Сахалин Энерджи»); итоги проведенного с участием автора социологического исследования по проблеме удовлетворенности населения регионов присутствия и работников ПАО «Татнефть» мерами социальной защиты, реализуемыми Компанией, в том числе совместно с органами публичной власти.

Анализ литературы позволил выделить ряд методик оценки социальной эффективности проектов, которые условно можно разделить на:

1. Общие, среди которых логическая матрица, теория изменений, «Затраты – социальная результативность» (SCEA), «Затраты – социальные выгоды» (SCBA), SROI (Social return on investment), Система социальных счетов и социального аудита (Social Accounting and Audit, SAA). Данные подходы универсальны и подходят для оценки социальной эффективности любого проекта, однако не лишены недостатков: приблизительность описания, слабая прогнозируемость рисков.

2. Специальные методики, разработанные различными благотворительными фондами, некоммерческими организациями, для оценки социального эффекта от их деятельности. Так, методика BACO (Best Available Charitable Option – наилучший из имеющихся благотворительный вариант), разработанная в 2001 г. благотворительным фондом Acumen Fund, основана на сравнении результатов, которые можно получить от анализируемого проекта, с результатами, предлагаемыми в других аналогичных проектах [6] (Adova, Gudyaeva, 2015). Методика Robin Hood Foundation представляет собой совокупность методов, нацеленных на связывание показателей прибыли с показателями здоровья и иными социальными показателями.

Имеют место и методики оценки социальной эффективности, разработанные в компаниях (отраслевые методики) для оценки проводимых в них социальных проектов. Собственные алгоритмы оценки данной эффективности разрабатываются и в государственных/муниципальных структурах.

На основе анализа опыта ПАО «Татнефть» и иных нефтяных компаний (ПАО НК «Роснефть», ПАО «НК «Лукойл» и др.), а также Республики Татарстан, ряда муниципальных образований (в частности, Альметьевска, Нижнекамска) попытаемся раскрыть алгоритм оценки социальной эффективности проектов ^[1]. Общая модель представлена на рисунке 1 и в таблице 1.

Рисунок 1. Общая модель оценки социальной эффективности проектов

Источник: составлено авторами.

Социальный эффект (планируемый) рассчитывается уже на стадии выбора проекта. Социальный ранг проекта – совокупная балльная оценка проекта по заранее определенным критериям, отражает его пользу для благополучателей, условную величину производимого социального блага, а также необходимость его реализации с точки зрения приоритетов социально-экономического развития региона, а также обеспеченности населения предоставляемыми социальными услугами (оценивается в баллах).

Таблица 1

Методика оценки социальной эффективности проектов

Источник: составлено авторами.

Бюджет проекта – это сумма расходов, которые необходимы для получения социального эффекта (включает как текущие затраты и инвестиции, так и будущих периодов). Срок (длительность) социального эффекта – срок, в течение которого благополучатели будут получать пользу.

Преимущества рейтингования по балльным критериям в том, что на основе применения универсальных критериев можно сравнивать социальную эффективность проектов разной направленности. Критерии оценки социального ранга проекта представлены в таблице 2.

Таблица 2

Критерии оценки социального ранга проекта

Таким образом, проект может быть оценен минимум на 12 баллов, максимум – на 59.

Модель оценки социальных проектов позволяет определить средние социальный ранг и социальную эффективность всех проектов. Эти индикаторы могут использоваться при необходимости запуска некоторых проектов еще до утверждения социальной программы (если проекты имеют показатели выше среднего уровня). Модель оценки социальных проектов позволяет установить лимит для контроля непревышения бюджета (если используется фиксированный бюджет на реализацию социального проекта). В модели рассчитывается накопительно бюджет проектов с учетом их места в итоговом рейтинге.

Представленная модель оценки социальных проектов прошла апробацию при проведении конкурсов на предоставление грантов ПАО «Татнефть» (далее – Компания) для реализации физическими лицами или некоммерческими организациями проектов, направленных на решение актуальных социальных задач ^[2].

Социальная эффективность социальных программ может быть оценена и через итоги опросов, свидетельствующих о степени удовлетворенности/неудовлетворенности работников Компании, местных жителей регионов присутствия результатами этих программ. Так, в 2020 году ПАО «Татнефть» провело широкомасштабный опрос (7715 чел. – работников группы предприятий Компании, жителей Республики Татарстан), в том числе и при участии автора статьи, с целью выяснить удовлетворенность респондентов социальными программами (их социальной эффективностью), проводимыми Компанией совместно с руководством Республики Татарстан и ряда муниципалитетов.

В числе приоритетных направлений социальной политики респонденты выделили здравоохранение (31% опрошенных), образование (21% опрошенных) и экологию (14% опрошенных). Более 85% респондентов считают, что деятельность ПАО «Татнефть» эффективна в решении социальных вопросов и Компания вносит весомый вклад в улучшение качества жизни населения регионов присутствия. Самые высокие показатели поддержки социальной работы Компании, проводимой совместно с органами публичной власти, у жителей Альметьевска и Нурлата – прямое следствие значительных инвестиций в социальную сферу этих городов. Негативные настроения преобладают в Бугульме. Предположительно это связано с реструктуризацией Компании, также предстоящей передислокацией одного из градообразующих предприятий (Институт «ТатНИПИнефть» будет базироваться в Альметьевске).

Среди направлений в области медицины и охраны здоровья, требующих поддержки Компании и органов публичной власти, респондентами были выделены: терапия и профилактика заболеваний, санаторно-курортное лечение.

Результаты опроса показали и «слабые» места в социальном инвестировании, требующие дополнительного финансирования как со стороны Республики Татарстан, федеральной власти, так и ПАО «Татнефть», а именно: необходимость развития реабилитационных центров для детей-инвалидов, необеспеченность профильными специалистами в ЛПУ, в том числе педиатрами, важность оказания стоматологической помощи по ДМС, отсутствие доступной паллиативной помощи. Кроме того, был выделен и регион Бугульмы, жители которого отметили недостаточность социальных инвестиций в инфраструктуру их города, а 60% опрошенных Нижнекамска выразили опасения в связи со сложной экологической ситуацией.

Вместе с тем 85% респондентов полагают, что реализация социальных проектов не должна проходить без участия жителей, а 63% опрошенных выразили готовность участвовать в реализации социальных инициатив в первую очередь идеями или непосредственно личным трудом. Вкладывать собственные финансовые средства в воплощение общественных социальных проектов Компании и публичных властей готовы лишь 3% опрошенных.

41% участников опроса считают, что в социальном развитии городов должны принимать участие Компания совместно с городскими и районными администрациями. В социальном развитии главное – совместная работа жителей, Компании и властей – такого мнения придерживаются 27% респондентов (рис. 2).

Рисунок 2. Распределение ответов респондентов на вопрос: «Кто, по Вашему мнению, должен вкладывать средства в развитие Вашего города/региона проживания?»

Источник: составлено авторами по данным опроса.

В отношении значимости участия Компании и местных властей в социальном развитии региона респонденты посчитали, что роли бизнеса и публичных властей одинаково значимы. По их мнению, эффективным соотношением участия «Татнефти» и местных администраций в этом развитии будет следующее: 35–40% – «Татнефть», 50–55% – вклад местных властей. Одновременно следует отметить, что жители одних районов хотят расширения роли Компании (Бугульминский и Елабужский районы), а других – хотят, чтобы более активными были местные власти.

Респонденты выделили и наиболее успешные проекты, которые в последние годы были реализованы ПАО «Татнефть», в том числе совместно с местными властями: благоустройство городов, строительство спорткомплекса (Альметьевск); строительство спортивных площадок, спорткомплексов и ипотечного жилья, поддержка медицины (Бугульма, Лениногорск, Нижнекамск, Елабуга). Вместе с тем было отмечено, что негативные настроения преобладают у респондентов из Бугульмы: в основном здесь недовольны развитием городской инфраструктуры, а также реализацией социальных проектов в целом.

Общий вывод: мнения респондентов подтверждают имидж ПАО «Татнефть» как социально ориентированной Компании и оценивают социальные проекты Компании как социально эффективные. Респонденты выразили желание иметь возможность принимать непосредственное участие в принятии решений о целесообразности реализации той или иной социальной инициативы, в связи с чем важно создание платформы для общественного голосования или публичного обсуждения социальных проектов. При оценке социальной эффективности проектов важно и привлечение экспертов, чье мнение также должно анализироваться и учитываться. Поэтому аналогичный опрос необходимо проводить и среди экспертов.

Можно выделить следующие направления дальнейшего совершенствования механизмов взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения социальной защиты населения:

1) на макроэкономическом уровне:

необходима разработка стандарта данного взаимодействия, основные положения которого могли бы быть использованы в качестве базы для мониторинга текущего состояния и нормативных показателей такого взаимодействия, направлений его совершенствования;

2) на уровне ПАО «Татнефть»:

необходима разработка стандарта социальной деятельности (социальной ответственности) ПАО «Татнефть», в котором излагались бы основные принципы ее социальной политики, обязательства перед работниками, населением территории/территорий участия компании. Возможно и создание правового документа отраслевого значения, в котором указывались бы приблизительные расчетные нормативы социальных затрат внутреннего и внешнего характера (например, нормы для социальных инвестиций относительно выручки, чистой прибыли и пр.).

Важны также и отдельные стандарты (положения), в частности в области оплаты труда. Так, индикаторами при принятии решения о повышении заработной платы работников ПАО «Татнефть» являются: индекс потребительских цен (уровень инфляции), минимальный потребительский бюджет в регионе, уровень оплаты труда в других компаниях отрасли, повышение производительности труда в Компании. В таблице 3 отражены интегративные показатели взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения уровня социальной зашиты населения региона и работников Компании.

Таблица 3

Интегративные показатели взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в целях повышения уровня социальной зашиты населения региона и

работников ПАО «Татнефть»

Показатели пп. 1–5 таблицы могут быть ранжированы. На основе ранжирования производится расчет значения интегрального показателя уровня социальной защиты населения (КСИ – комплексный социальный индекс) в конкретном регионе как результата взаимодействия органов публичной власти и бизнеса.

Разработанная методика может быть применена ко всем субъектам Российской Федерации, что позволит их ранжировать по данному показателю и выстраивать направления совершенствования взаимодействия органов публичной власти и бизнеса в них.

Следует добавить, что комплексный социальный индекс следует соотносить с показателями производственной деятельности Компании, так как от данной деятельности зависят объемы выплаченных налогов, выручки, чистой прибыли, уровень занятости и пр. Так, одним из показателей такого рода выступает соотношение объема социальных расходов за год к объему выручки (или чистой прибыли).

Заключение. Подводя итоги, следует отметить:

1. Социальная эффективность проектов/программ, реализованных органами публичной власти и бизнеса в целях повышения социальной защиты населения региона и работников компаний, может быть раскрыта через соотношение полученных социальных результатов и социальных эффектов. При этом социальные результаты могут быть раскрыты: а) как непосредственные социальные результаты, выраженные рядом целевых показателей (количество и объем оказанных социальных услуг или объем денежных средств, переведенных лицам из малоимущих групп населения и пр.). Применительно к социальным проектам в области здравоохранения это: количество оказанных медицинских услуг, охват населения (работников) диспансеризацией, численность врачебного персонала и пр.; б) в ракурсе результативности как соотношение полученных социальных результатов к планируемым (результативность как степень достижения социальных результатов); в) в динамике через соотношение достигнутых социальных результатов с социальными результатами прошлых лет.

2. Получение социальных эффектов может быть соотнесено с достижениями социально значимых результатов для определенных социальных групп, населения региона, общества в целом. При этом сами социальные эффекты отражают качественные изменения, произошедшие в состоянии перечисленных субъектов, социальной среды в целом. Так, применительно к социальным проектам в сфере здравоохранения к числу социально значимых результатов может быть отнесено снижение уровня заболеваемости населения, социальный эффект – укрепление здоровья граждан; в сфере социальной защиты социально значимые результаты – снижение уровня бедности, повышение уровня жизни, социальный эффект – улучшение социального самочувствия. При этом возможна оценка экономических последствий достигнутого социально значимого результата (например, снижение числа случаев временной нетрудоспособности и экономический эффект от этого).

3. Оценка социальной эффективности может быть проведена в аспекте соотношения полученного социального эффекта и издержек. Социальные издержки в данном случае – это траты на разработку и реализацию социальных программ (организационные издержки), содержание социальных объектов, вложения в человеческий капитал. Но социальные издержки для бизнеса могут выступать как определенные позитивные экономические результаты для публичной власти (расходы на содержание и эксплуатацию социальных объектов бизнесом снижают соответствующие издержки, например, органов муниципальной власти, которые получают при этом и экономию финансовых средств, и позитивные социальные результаты). Общая модель социальной эффективности отображена на рисунке 3.

Социальная эффективность

Рисунок 3. Модель социальной эффективности

Источник: составлено авторами.

4. Социальная эффективность всегда субъектоориентирована. В связи с этим полученные результаты могут иметь позитивную направленность для одних социальных групп (например, расширение производственных мощностей может иметь положительный эффект бизнеса, но негативный – из-за экологических проблем – для жителей города и пр.). Задача для публичных властей, бизнеса и населения – находить варианты экономического и социального развития региона и компании на компромиссной основе и на принципах социального партнерства. Вот почему особо значима совместная работа публичной власти, бизнеса, граждан над социальными и экономическими проектами развития региона. Важны конкурсная основа социальных проектов, позволяющая отбирать наиболее эффективные среди них, а также долевое финансирование социально значимых проектов со стороны бизнеса и публичной власти.

5. При разработке социальных программ необходимо учитывать принцип насыщаемости, суть которого в том, что при переходе границы некоторого порогового значения объема социальных инвестиций они перестают приносить социальный или социально-экономический эффект. Так, вложения в медицинские программы могут привести к формированию некоего усредненного значения показателя заболеваемости, который не будет меняться со временем, несмотря на увеличение объема вложенных средств в медицину. Кроме того, необходимость наращивания объема социальных инвестиций в медицинские программы должна при их экономической и социальной эффективности смениться противоположной тенденцией – уменьшением потребности в объеме таких инвестиций (логика такова: социальные инвестиции – социальный эффект укрепления здоровья жителей и работников – снижение потребности в социальных инвестициях). Наращивание (как и сокращение) вложений в социальные программы не должно выступать в качестве самоцели, для принятия конкретных решений об объеме социальных инвестиций следует исходить из существующих условий и насущных проблем.

[1] Методика апробирована на 344 проектах в ПАО «Татнефть» за 2019 год.

[2] В ПАО «Татнефть» конкурс социальных проектов проводится по следующим направлениям: «Здравоохранение» (включая спорт, здоровый образ жизни и туризм), «Защита уязвимых слоев населения», «Семья, материнство, отцовство и детство», «Наука, образование и просвещение», «Культура и искусство» (включая сохранение исторического наследия), «Городская среда» (в том числе, экология), «Молодежные проекты»; по 2-м номинациям «Инфраструктура» (ремонт, оснащение объектов, создание комфортной среды) и «Люди» (привлечение и удержание квалифицированных кадров). В Конкурсе могут принимать участие государственные, муниципальные бюджетные организации, органы местного самоуправления, некоммерческие негосударственные организации, физические лица согласно условиям целевых программ. Максимальная сумма по всем грантам, установленная ПАО «Татнефть» на 2021 год, - 1,49 млрд руб. География конкурса должна охватить все города и районы, на территории которых сконцентрированы основные производственные мощности ПАО «Татнефть». По итогам Конкурса в номинации «Инфраструктура» будут сформированы программы на 3 года, которые войдут в соглашения об устойчивом развитии между Компанией «Татнефть» и муниципальными районами.