Long-term trends and patterns of Russian industry development

Введение

Российские промышленные предприятия проходят через очень сложный этап своего функционирования и развития. С одной стороны, глобальный мейнстрим состоит в том, чтобы сделать промышленное производство, во-первых, высокотехнологичным. С другой стороны, и во-вторых, промышленное производство должно решить проблему занятости, поскольку высокие технологии – это триада решений (информатизация, цифровизация, роботизация [1] (Ustundag, Cevikcan, 2018)), потенцирующих сокращение физических рабочих мест.

Иными словами, промышленное производство все меньше нуждается в трудовых ресурсах и все больше стремится ставить роботов (нейросети, интеллектуальные агенты, киберфизические системы) на ключевые операции в производственном цикле, что позволяет устранять негативное влияние так называемого человеческого фактора, то есть брак, непроизвольное расходование материальных ресурсов и времени, непреднамеренные и специальные повреждения основных фондов, и т.п. Но это общемировой тренд, российская промышленность в этом вопросе существенно отстает от наиболее развитых в экономическом и социальном отношении стран [2, 3] (Tolkachev, Lapenkova, Yurevich, Dontsova, Shinkarev, 2019; Sokolov, 2019).

По данным мировой статистики (рис. 1), доля средне- и высокотехнологичного промышленного производства в российской экономике составляет примерно 30%, что выше, чем в ЮАР.

Рисунок 1. Доля вклада средне- и высокотехнологичной промышленности в создание валовой добавленной стоимости по странам БРИКС и некоторым странам OECD

Источник: [4].

Но значительно ниже, чем в Китае, Бразилии, Индии, а также в некоторых странах OECD (Organization Economic Cooperation and Development). Согласно российским исследованиям известно, что сбалансированный экономический рост определяется правилом «одна пятая и половина» [5, 6] (Akaev, Anufriev, Popov, 2010; Akaev, Rumyantseva, Sarygulov, Sokolov, 2011), т.е. 20% национальной экономики – это промышленное производство, которое на 50% состоит из средне- и высокотехнологичного сегментов, обеспечивающих производство конкурентоспособной и в первую очередь гражданской продукции.

Действительно, российская экономика отвечает первой части правила, но около половины российской средне- и высокотехнологичной промышленности – это военное (в том числе военно-космическое), но не гражданское производство. Поэтому ключевой статьей экспорта из России остаются топливно-энергетические товары в виде сырья и продукции низких переделов, а средне- и высокотехнологичный экспорт не увеличиваются (рис. 2).

Рисунок 2. Товарная структура материального экспорта из Российской Федерации (выборочно)

Источник: [7].

Экспорт металлов и изделий их них – вторая значимая статья во внешней торговле России, но и здесь основной типа продукции – это продукция низких переделов (прокат и т.п.).

Напротив, товарная структура импорта в Россию была и остается в среднем наполовину технологичной, поскольку импортируются в основном машины, оборудование и транспортные средства, химическая продукция высоких переделов (товары, предназначенные для конечного потребления), а также продовольственные товары и сырье (рис. 3).

Рисунок 3. Товарная структура материального импорта в Российскую Федерацию (выборочно)

Источник: [7].

Безусловно, заметен прогресс – произошло импортозамещение в пищевой промышленности, но импортозамещения в других промышленных областях не происходит, во-первых, по причине того, что российские промышленные предприятия не обладают современной материально-технической и технологической базой для производства передовой и наиболее востребованной рынком материальной продукции, предназначенной для частного конечного потребления.

Во-вторых, по причине того, что российские промышленные предприятия не обладают достаточным финансовым резервом для инвестиций в обновлении производства, так как более трети добывающих предприятий и четверть обрабатывающих предприятий убыточны [7–10] (Ivanova, Tarasov, 2021; Balashova, Krasovskaya, Malyshev, Shamray, 2020).

Рисунок 4. Динамика показателей износа и обновления основных фондов в добывающей и обрабатывающей промышленности России

Источник: [10].

Поэтому суммарно в год обновляются около 7–8% основных фондов в сфере добычи (при неизменно высокой поддержке со стороны государства) и 5–6% этих фондов в сфере обрабатывающих производств (см. данные рис. 4), где аккумулирована значительная доля бюджетных кредитов. Зависимость промышленности от государственной поддержки неизменно росла последнее десятилетие, вероятно, два-три предстоящих года также не будут в этом смысле исключением.

И поскольку промышленные предприятия, не обладая собственными достаточными финансовыми резервами, не могут инвестировать в технологические обновления, то, соответственно, все средства направляются в материальное обновление, то есть в основной капитал. За последние десять лет доля инвестиций в материальное обновление в реальном секторе и в том числе в промышленности составляет боле 95–99% от всей суммы внутренних инвестиций, но при существующих темпах материального обновления на простое замещение изношенных основных фондов российскому промышленному сектору необходимо от 7 до 10 лет.

Иностранные инвестиции также не могут решить проблему материально-технического обновления российской промышленности, поскольку вот уже более десяти лет приток прямых иностранных инвестиций меньше или равен оттоку прямых иностранных инвестиций из российской экономики (рис. 5).

Таким образом, стоит задача привлечения финансово-инвестиционных ресурсов в российский промышленный сектор. Однако нужно отметить, что уже не первый год осуществляются инвестиции из бюджетов различных уровней в техническое перевооружение. В 2019 году на эти цели было выделено 19,994 миллионов рублей, в 2020 году – чуть больше 148 миллионов рублей, в 2021 году объем государственных инвестиций в техническое перевооружение превысит 476 миллионов рублей [11–14] (Glezman, Butorin, Glavatskiy, 2020; Shchepakin, Khandamova, Gubin, 2020; Shchepakin, 2020; Shchepakin, Gubin, Khandamova, 2019).

Рисунок 5. Динамика притока и оттока прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в российской экономике

Источник: [15].

Но вместе с тем – это менее 0,5% от суммарных расходов федерального бюджета, направляемых на создание или увеличении стоимости государственного или муниципального имущества [16]. Иными словами, государственные инвестиции в меньшей степени доступны либо не доступны многим промышленным предприятиям. Если обратиться к перечню субсидий, которые запланированы в бюджете на 2021 год для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, то можно отметить, что они [16]:

а) имеют четкие отраслевые назначения;

б) предназначены для возмещения издержек и упущенной прибыли;

в) представляют собой инвестиции для резидентов стратегически значимых территорий (например, Арктика, Дальний Восток).

Следовательно, российским промышленным предприятиям, и в первую очередь из сегмента малого и среднего бизнеса, необходимо решать проблему финансирования и инвестиционного обеспечения своего устойчивого развития иными способами. Среди таких способов можно выделить:

1) коллективное инвестирование;

2) участие работников в прибыли;

3) краудсорсинг и целевой фандрайзинг.

Коллективное инвестирование предполагает не только привлечение средств от специальных (венчурных или отраслевых) фондов, но и создание малых закрытых фондов на базе промышленных предприятий, паи которого распределяются между работниками этих предприятий. Такой фонд обычно создается для решения конкретных задач и достижения конкретных целей. Такой фонд представляет собой юридическое лицо, аффилированное с предприятием, но имеющее собственную управленческую команду, которая и решает поставленную задачу. В контексте данной статьи это может быть задача, связанная с технологическим обновлением либо инновационным поиском.

Безусловно, коллективное инвестирование в виде создания специального фонда в больше степени доступно средним и крупным предприятиям, в меньше степени – малым предприятиям. Но малые предприятия могут использовать инвестиции от инвестиционных институций (малый венчурный фонд, бизнес-ангелы), но только в том случае, если малое предприятие имеет инновационно и технологически прогрессивную идею. Либо малые предприятия могут использовать инвестиции, которые осуществляют работники этих предприятий, при этом сами работники в обмен на инвестированные средства получают пропорциональное участие в прибылях.

Еще одна форма инвестирования в условия ограниченной ресурсной базы – это краудсорсинг и целевой фандрайзинг, за рубежом эта концепция также носит название краудфандинга [17, 18] (Mitra, 2012; Bouncken, Komorek, Kraus, 2015). Это, прежде всего, интеллектуальные и частные финансовые вложения в инновационно-технологические идеи с высоким коммерческим потенциалом. Такая форма инвестиций сходна с венчурной, но различие состоит в том, что для разработки идеи используются и внутренний, и внешний интеллектуальный капитал, а для воплощения идеи формируется финансовый фонд.

В такой фонд вкладывает средства любой желающий без гарантий возврата в случае неудачи, но с гарантиями получения пропорциональных вложению выгод в случае успешной коммерциализации инновационно-технологической идеи (или иных целевых установок, используемых в краудсорсинге и фандрайзинге).

Такие плоские или горизонтальные формы финансирования инвестиций в развитие промышленных предприятий, безусловно, более гибкие, более адаптивные и наименее издержкоемкие с точки зрения трансакционных издержек, но только в том случае, когда доверие в обществе и в экономике между акторами находится на высоком уровне, а ожидания этих акторов не являются негативными или отрицательными. Но, согласно данным аналитического агентства Edelman Trust Barometer, уровень доверия в российском бизнесе составлял 52% (рис. 6).

Рисунок 6. Динамика Индекса доверия в российском бизнесе

Источник: [19].

В 2010 году этот показатель резко снизился на 10%, далее понижательная тенденция (тенденция увеличения недоверия между экономическими акторами) сохранилась. При таком низком уровне доверия в экономике горизонтальные формы инвестирования ограниченно работоспособны.

А это означает, что с наибольшей вероятностью будет более устойчивым коллективное инвестирование, в средней степени устойчиво – участие в прибылях и в меньшей степени устойчиво – краудсорсинг и целевой фандрайзинг. Если же принять во внимание данные об ожиданиях экономических акторов, то можно отметить, что индексы предпринимательской уверенности и в добывающем, и в обрабатывающем секторе российской промышленности имеют либо минимальное положительное, либо отрицательное значение (рис. 7).

Рисунок 7. Индексы предпринимательской уверенности (в %) в российской промышленности

Источник: [20].

Более того, предпринимательская неуверенность в обрабатывающем секторе выше, чем в добывающем, а это значит, что избегание экономическими акторами неопределенности будет расти, напротив, их инновационно-технологическая активность будет снижаться, а развитие будет неустойчивым. Избегание неопределенности само по себе не является чем-то негативным, но оно будет снижать склонность лиц, принимающих решения, к риску.

Это означает отказ от использования новых финансовых и инвестиционных подходов и одновременно отказ от обновления, интенсивного роста и развития в пользу экстенсивности.

Заключение

Таким образом, подводя итоги данного исследования, можно заключить, что российская промышленность в настоящее время находится в ситуации так называемого идеального шторма.

С одной стороны, почти все крупные и крупнейшие промышленные предприятия являются квазиконкурентными, поскольку либо интегрированы в государственный сектор экономики, либо используют прямую и косвенную государственную поддержку, но это не связано с пандемией, локдауном и прочими подобными событиями, так как очевидно, что патовая ситуация начала формироваться более дести лет назад.

С другой стороны, государство практически не инвестирует в техническое перевооружение российских промышленных предприятий, а все прочие традиционные источники инвестиций на фоне коронавирусного кризиса становятся все менее доступными. Российские промышленные предприятия могли бы воспользоваться современными формами привлечения финансовых ресурсов и инвестиций, но для этого необходимо выполнение двух условий:

а) высокий уровень доверия между экономическими акторами;

б) уверенность в будущем (положительные ожидания и отсутствие избегания неопределенности в настоящем).

В российском промышленном секторе эти два важнейших условия отсутствуют. Отсюда следует, что дальнейшее развитие российской промышленности не представляется устойчивым, но вероятнее всего, будет стохастичным, фрагментарным, неконкурентоспособным, а это будет негативно влиять на экономический рост. Соответственно, необходимы институциональные реформы и одновременно сокращение государственного участия в национальной экономике.