Введение научно-технических достижений в хозяйственный оборот: оценка стоимости интеллектуального продукта

Известно, что финансово-экономическая эффективность функционирования любой экономической системы определяется ее положением в иерархии научно-технологического пространства и динамикой протекающих в ней инновационных процессов. В частности, система должна быть организована таким образом, чтобы развитие этих процессов проходило в условиях, когда временной интервал между появлением технологических новаций был меньше среднего времени их распространения в производственно-предпринимательском секторе экономики. Ведь еще Й. Шумпетер отмечал, что “экономическая сущность процесса депрессии состоит в распространении технических достижений на все народное хозяйство”. Однако введение технологических новшеств в экономическую практику приводит, как правило, к антагонизму со “сложившейся” внешней средой.

Внедрение высоких технологий в производственно-предпринимательский сектор экономики характеризуется хроническим недостатком рискоинвестиций, искусственной блокировкой инновационных проектов, вытеснением реализаторов проектов с рынков сбыта путем применения “неэтичных”, в том числе криминогенных методов. В такой ситуации происходит трансформация личности инноваторов, рождаются новые экономико-психологические установки, заставляющие искать выход из создавшейся “ловушки”.

В результате формируются и развиваются инновационные стратегии развития (“выживания”) наукоемких технологий. Отличительной чертой таких стратегий является выбор ориентиров не на разработку технологий-аналогов имеющихся зарубежных решений по принципу “догоним и перегоним”, а на создание технологических инноваций, направленных на получение качественно новых продуктов, не имеющих аналогов в мировой практике, которые уже только поэтому могут обладать чрезвычайно высокой конкурентоспособностью.

Дальнейшая работа с инновацией может протекать по следующим сценариям:

1) продажа лицензий инофирмам;

2) получение российскими разработчиками охранных документов на имя иностранной фирмы за рубежом;

3) продажа инноваторами своих “ноу-хау” за границу без оформления официальных договорных отношений;

4) передача контроля над разработкой и ее дальнейшим совершенствованием зарубежному партнеру в рамках договора, совместного или индивидуального гранта и т.п.

Так или иначе, реализация любого из перечисленных сценариев отвечает интересам потенциальных иностранных предпринимателей, когда западному “партнеру” легче и надежнее купить научно-техническую разработку по крайне низкой цене и/или контролировать ее дальнейшее развитие, чем вообще упустить из виду.

Такие подходы вполне вписываются в западную концепцию “глобальной конкурентоспособности”, предполагающую, что никакие действия конкурентов не могут лишить лидерства их ведущих компаний. Данная концепция изначально подразумевает наличие у этих компаний как огромных финансовых ресурсов, так и полного контроля над наукоемкими технологиями.

Итогом реализации подобного рода инновационных стратегий стала практика трансфера западных технологий “предшествующих поколений” в российский производственно-предпринимательский сектор экономики, что закрепляет его в роли вечного аутсайдера.

В сегодняшней экономической практике уровень технических достижений определяется двумя основными факторами: информационно-технологическим и финансовым. Монопольное владение информацией в сфере наукоемких технологий и способность осуществлять крупномасштабные инвестиции позволяют сокращать жизненные циклы технологических инноваций путем быстрой их замены более совершенными. В частности, целый ряд базисных инноваций в ракетно-космическом машиностроении кардинально изменил его технико-экономические возможности даже в Росcии, где процесс обновления основных производственных фондов за годы реформ практически свелся к нулю, в результате чего в отрасли доля оборудования “моложе” 10 лет уменьшилась с 44 до 20% [1].

Демонополизация и либерализация внешнеэкономических связей выявили низкую конкурентоспособность отечественной наукоемкой продукции в гражданском секторе. Реально сложившаяся к началу 90-х годов научно-техническая ситуация сформировалась таким образом, что технологически продвинутыми явились только структуры военно-промышленного комплекса. И это на фоне высочайшего научного потенциала страны, сконцентрированного главным образом в организациях Российской академии наук.

По оценкам Миннауки РФ 40% мирового рынка высоких технологий сегодня контролируют США, Россия – менее 0,5% [2]. Патентная активность, а это одна из основных составляющих технологического потенциала промышленных предприятий, в последние годы неуклонно снижается. Если в 1995 году национальным заявителям было выдано 20830 патентов, то в 2000 году – лишь 14434 [3]. В то же время сопоставление кадрового потенциала дает иную картину: в России работает около 12% всех ученых и инженеров-разработчиков, а в Америке всего в два раза больше – 25% [2].

Вполне естественно задаться вопросом: каковы причины “разрыва” между высоким научным потенциалом страны и технологической отсталостью российских предприятий? Одна из основных причин заключается в систематической “финансовой гибели” разработок на их пути к коммерциализации.

Рождаясь в лабораториях, занимающихся фундаментальными исследованиями, любая разработка проходит ряд ступеней своего развития, включая стадии НИОКР, адаптации и внедрения. При этом фундаментальные исследования финансируются исключительно государством, НИОКР ‑ лишь частично, а адаптация и внедрение вообще не финансируются. В то же время производственно-предпринимательский сектор готов финансировать только стадию внедрения и лишь частично адаптацию научно-технической разработки к реальному производству. В результате из-за недостатка финансовых ресурсов на стадиях НИОКР и адаптации может “погибнуть” любая, сколь угодно перспективная технологическая новация.

Другой, достаточно весомой причиной технологической отсталости является практически нулевой уровень финансирования НИОКР на отечественных предприятиях. Сегодня не более 5% российских предприятий осуществляют технологические инновации. В то же время, масштабы финансирования НИОКР в таких крупных корпорациях США, как, например, IВМ, сопоставимы с инвестициями в основной капитал. Так, в 1998 году затраты на НИОКР в компании IВМ превысили 5 млрд. долл. При этом показатель наукоемкости всей продукции (отношение затрат на НИОКР к выручке от продаж) составил 6,2%, а по программным продуктам – 14% [4]..

Таким образом, в настоящее время на микроуровне отечественной экономической системы сформировалась патовая ситуация. Субъекты хозяйственной деятельности – генераторы новых технологических разработок ‑ не имеют в достаточном объеме целевых финансовых ресурсов для перевода производства на новые “технологические рельсы”, отсутствие же таковых не позволяет повысить рентабельность производства и обеспечить тем самым приток денежных средств в науку и инновационно-технологическую сферу.

Один из подходов к решению проблемы выхода из такой ситуации состоит

а) в использовании уже готовых рецептов западных стран, включающих формирование инновационно-технологических центров, способных выполнять функции “опорных точек роста” инновационной инфраструктуры России в научно-технической сфере;

б) в развитии технопарков;

в) в организации инкубаторов технологий и т.п.

Однако попытки его реализации ожидала та же участь, что и все предыдущие базисные инновации – отсутствие каких-либо ощутимых позитивных сдвигов в экономике, поскольку данные инновации не прошли замкнутых циклов своего развития.

Более реальный выход из патовой ситуации, отмеченной выше, видится во введении функциональных связей между хозяйствующими субъектами и централизованными государственными структурами, выполняющими функцию управления процессами передачи технологий и индикативного (ориентирующего) планирования фундаментальных научно-исследовательских работ.

Результатами деятельности таких структур должен стать реальный базис, на основе которого промышленные предприятия могли бы вырабатывать свою долгосрочную технологическую политику, определяющую непрерывный процесс обновления активной части своих основных производственных фондов.