Современная экономика: регулирование и партнерство

Сегодняшние экономические реалии ставят задачи, решение которых в рамках традиционных подходов найти достаточно сложно, а иногда и вообще невозможно. Нам представляется вполне логичным, что многие проблемы, возникающие в современных экономиках, обусловлены характеристиками самих этих экономических систем.

Как отмечают специалисты, «разумное совершенствование любой организации связано, прежде всего, с применением системного подхода, с реализацией системных принципов и законов, с использованием системной логики и соответствующего им видения вещей» [1, c. 312].

Следует отметить, что «в отличие от большинства естественных систем, экономические существенно зависят не только от имеющих место природных закономерностей, но также от людей, принимающих решения» [1, c. 312]. И именно человеческий фактор способствует выходу экономических систем из состояния оптимальности.

Идеальный рынок

Согласно неоклассической парадигме, доминировавшей на протяжении второй половины прошлого века, основой стабильности экономической системы является рынок. При этом «идеальный рынок» позиционируется в качестве высокоорганизованного саморегулирующегося механизма.

Проблема заключается в том, что на практике реализовать концепцию идеального рынка невозможно. В результате в настоящее время в подавляющем большинстве стран мира, включая Россию, в качестве системы организации экономики мы имеем капитализм, в основе которого заложены рынки с несовершенной конкуренцией.

С течением времени «эволюция капиталистической системы потребовала принять меры по стабилизации экономического развития – особенно тогда, когда концентрация капитала сделала влияние «большого бизнеса» на течение экономического цикла слишком сильным, а злоупотребление монопольным положением стало принимать угрожающие масштабы» [2, c. 261]. Согласно мнению основоположника современной теории государственного регулирования экономики Дж.М. Кейнса, «система рыночного капитализма страдает такими пороками, что если не перейти к регулируемой экономике, дело кончится плохо» [3, c. 71].

Сам Кейнс в своей работе «Конец laissez-faire [1]» отмечал, что государство должно контролировать и регулировать экономику. Он пишет: «…многие крупные предприятия, особенно предприятия коммунального хозяйства и другие виды бизнеса, предполагающие наличие основного капитала значительных размеров, по-прежнему должны быть полусоциалистическими. Нам следует использовать все выгоды, которые могут быть получены из естественных тенденций сегодняшнего дня, и, наверное, в этом случае нужно отдать предпочтение полуавтономным корпорациям, а не органам централизованного государственного управления, находящимся в прямом подчинении у государственных министров» [4, c. 381–382].

Если внимательно проанализировать данное высказывание, то можно прийти к выводу о том, что речь идет о предприятиях, функционирующих на стыке государственного и частного секторов экономики. То есть – фактически о явлении, которое в современных терминах принято называть государственно-частным партнерством.

Государственно-частное партнерство

Государственно-частное партнерство (ГЧП) сегодня позиционируется как один из наиболее перспективных инструментов решения проблем, связанных с взаимодействием государства и частного сектора в различных отраслях экономики. Возникая на стыке государственного и частного секторов экономики и сочетая в себе их элементы, оно фактически представляет собой качественно новое явление, которое теоретически можно рассматривать как третий (наряду с частным и государственным) сектор экономики. С позиции системного подхода, мы считаем возможным рассматривать ГЧП как специфическую систему взаимодействия этих секторов.

Современными отечественными авторами ГЧП рассматривается в основном в качестве инструмента развития территорий или реализации конкретных экономических проектов. При этом подчеркивается, что партнерские отношения в рамках каждого конкретного проекта являются временными, поскольку альянс между государством и частным капиталом «создается, как правило, на определенный срок в целях реализации конкретного проекта и прекращает свое существование после его реализации» [5].

Подобная трактовка партнерства как системного явления, отражающего не только экономические интересы государства и конкретных хозяйствующих субъектов, с нашей точки зрения является крайне узкой. Она не учитывает наличия появляющихся в результате взаимодействия значительных внешних эффектов, имеющих не только экономический, но социальный, политический и иной характер.

Неориентированость бизнеса на достижение общественной эффективности

Известный экономист Дж. Стиглиц в книге «Экономика государственного сектора» пишет: «Наиболее широко известный аргумент в пользу государственного контроля над производством частных товаров состоит в том, что частные фирмы преследуют цель максимизации собственной прибыли, а не благосостоянии нации» [6, с. 180].

Анализ эволюции экономики в XX в. и начале XXI в. убедительно показывает неидентичность интересов государства и крупного бизнеса. При этом, «когда обнаруживаются несостоятельности рыночных отношений, стремление фирмы к максимизации прибыли не обязательно приводит к эффективному распределению ресурсов» [6, с 180]. Это связано с отсутствием ориентации отдельных хозяйствующих субъектов на достижение социально-эколого-экономической эффективности. Также они не ориентированы и на достижение максимальной общественной эффективности крупных общественно-значимых инфраструктурных проектов.

Как отмечают большинство экономистов, «в таких случаях участие государства в процессе производства становится неизбежным, хотя принимать оно может разные формы – от полного огосударствления до государственного контроля или партнерства с частным предпринимательством» [7, с. 54].

Однако даже в данных случаях, противопоставление частного сектора государству является неправомерным: «было бы недопустимой ошибкой противопоставлять рынок и государство как институт, призванный контролировать и регулировать деятельность субъектов экономической деятельности и рыночные отношения» [8, с. 104].

Выход

Учитывая многие достоинства крупного бизнеса, представляется нецелесообразным полностью исключать его появление в области крупных общественно значимых инфраструктурных проектов. Но еще более нецелесообразным представляется предоставлять здесь частному бизнесу полную свободу действий. Один из традиционных подходов (наряду с подходом, предполагающим полную национализацию означенных сфер деятельности) предполагает допуск частного капитала в сочетании с государственным регулированием его деятельности.

Наряду с понятием «государственное регулирование» в последнее время в литературе появляется понятие «государственно-частное партнерство». Эти термины в некоторой степени являются родственными, поскольку участие государства в проектах, осуществляемых на основе ГЧП, позволяет последнему осуществлять контролирующие функции.

Вместе с этим, ГЧП предполагает, с одной стороны, более широкое государственное участие в проекте, не ограниченное только функциями контроля и регулирования, а с другой, в зависимости от конкретного вида государственно-частного партнерства, большую свободу участвующему в проекте частному капиталу. При этом специфика ГЧП как особого сектора экономики заключается в сочетании характерного для частного сектора стремления к получению прибыли, с реализацией общественных интересов.

Как показывает история, в условиях кризиса и дефицита ресурсов экономические системы тяготеют к централизации и усилению роли государства. С другой стороны, большие сложноорганизованные системы (а экономическая система государства, несомненно, относится к таковым) демонстрируют значительную инертность к управляющим воздействиям.

Выходом, на наш взгляд, должно явиться развитие государственно-частного партнерства в целом ряде стратегически-значимых сфер деятельности. С одной стороны это позволит обеспечить стратегические интересы государства и общества, а с другой – привлечь дополнительные ресурсы и обеспечить необходимую гибкость и эффективность управления.

[1] Laissez-faire в переводе с англ. означает «невмешательство» — прим. ред.