Expats in the labor market of the megalopolis (analysis of in-depth interviews)

В условиях часто изменяющейся экономики реформируется и рынок труда как российский, так и зарубежный. Часто это приводит к интересным по своей структуре и содержанию преображениям потоков высококвалифицированной трудовой миграции. Представляется, что именно в такие кризисные ситуации изменения на рынке высококвалифицированных иностранных специалистов носят уникальный характер и наглядно демонстрируют экономико-политические и социальные приоритеты общества в данный момент времени. Научная актуальность такого анализа аргументирована прежде всего малой изученностью социальной стороны высококвалифицированной иммиграции в Россию, а также недостатком теоретических обоснований миграционного и адаптационного потенциала иностранных специалистов. Практическая же актуальность заключается, в первую очередь, в том, что подобные исследования позволяют планировать тактику взаимодействия с иностранными специалистами. Важно также отметить, что необходимость взаимодействия с высококвалифицированными мигрантами представляется естественной для динамичного развития всевозможных отраслей экономики, а успешная двусторонняя адаптация таких специалистов ведет к изменениям социокультурной среды общества.

В стремлении выработать практические рекомендации по совершенствованию миграционной политики в сфере привлечения иностранной рабочей силы были проанализированы интервью с высококвалифицированными мигрантами из Европы, работающими в Санкт-Петербурге. Перед данным анализом были поставлены следующие задачи: оценить мотивационный потенциал европейских экспатов, исследовать социокультурное взаимодействие среды и экспатов с их позиции.

В качестве исследовательского вопроса был поставлен следующий: почему граждане Европейского союза, имеющие свободу перемещения и работы в рамках союза, выбирают Санкт-Петербург как город иммиграции, учитывая все трудности такого шага? В рамках данного анализа была выдвинута гипотеза, согласно которой характер мотивации влияет на адаптационную стратегию и в том числе ее успешность.

Во-первых, любопытным стало то, что проведенные интервью показали, что большинство экспатов изначально готовы к переезду. Они положительно относятся к географической миграции и смене места работы и жительства (“I’ve moved around a lot, so I don’t have really like hometown”). Так как исследование носит характер средней масштабности, то с учетом ответов экспатов на первый вопрос можно предположить, что исключительно их темперамент и жизненные позиции сыграли роль в принятии решения о миграции. Именно этот момент и говорит о безусловной важности комплексного междисциплинарного исследования, которое будет включать не только мигрантов, работающих в России, но и потенциальных мигрантов – необходимо проанализировать причины их нерешительности в отношении миграции в Россию.

В качестве мотивационного потенциала мы будем рассматривать причины принятия решения о миграции [1] в Санкт-Петербург. Некоторые из опрошенных экспатов были «переведены» в Санкт-Петербург организацией, в которой они работают. Однако направленные фирмой работники все же самостоятельно принимают решение о переезде. Мотивационный потенциал заложен исключительно в самом мигранте, в его личностных характеристиках, которые в том числе включают и финансовое положение, и социальный статус.

Исследование показало наличие двух наиболее популярных мотиваций к миграции в Россию, в частности в Санкт-Петербург. Во-первых, миграция как получение новых впечатлений, авантюра. Такая мотивация чаще всего возникает у тех экспатов, которые много путешествуют, часто меняют место жительства и работы. Среди опрошенных сторонников такой мотивации не было семейных людей, чаще всего это люди одиночки, которые не заботятся о стабильном заработке, а движимы своими личными интересами и желанием приобрести новый социальный и культурный опыт.

Во-вторых, трудовая миграция с целью карьерного роста или получения трудового опыта (“The legal market in London was dead, however, there were good career prospects in Saint-Petersburg”). Некоторые европейские экспаты рассматривают российский рынок труда как возможность получения новых навыков в своей отрасли. При этом такого рода опыт оценивается ими как экстремальный, а также более тяжелый в сравнении с Европейскими странами, в которых им приходится работать.

Эти две мотивации ведут к формированию двух разных адаптационных стратегий [3, С. 200]. Первая стратегия, являясь продолжением первой указанной выше мотивационной позиции, в основном опирается на личные контакты, построенные в малом социальном кругу (новые друзья, коллеги, т.д.). Исследование показало, что такая адаптация ведет к успешному освоению ценностей и норм, характерных для данной социокультурной среды. Однако, часто это лишь процесс узнавания, но не принятия ряда основополагающих компонентов функционирования данного социума.

Следуя второй мотивации, развивается иная адаптационная стратегия, которая заключается в формировании профессионального круга. Экспаты ориентированные только на адаптацию в организации, в которой они работают, строят коммуникацию только с целью построения и поддержания профессиональных связей. В остальном такого рода мигранты ведут образ жизни максимально приближенный к привычному им, продолжая тесное общение с родственниками и друзьями, оставшимися на родине.

Резюмируя вышесказанное и полученные результаты, можно сделать вывод о том, что в большинстве своем опрошенные европейские экспаты представляют собой мигрантов, так или иначе, ориентированных на получение «экстремального» трудового и жизненного опыта. Таким образом, представляется необходимым провести более глубинный анализ объекта для выработки ряда масштабных и детальных рекомендаций к миграционной и трудовой политике Санкт-Петербурга, дабы российский рынок труда перестал казаться иностранным специалистам авантюрой, а приобрел больше другого рода положительных черт, таких как открытость, стабильность, надежность, гибкость.