Социально-экономическая трансформация Китая в контексте реализации цели декарбонизации экономики

Введение

Современный этап мирового развития характеризуется возрастающей ролью экологического фактора в формировании экономической политики государства. Одним из ключевых направлений этой трансформации становится декарбонизация.

Актуальность исследования обусловлена следующими факторами: политика декарбонизации в Китае тесно связана с задачами обеспечения устойчивого социально-экономического развития. С одной стороны она способствует структурной модернизации, росту инновационного сектора и повышению качества жизни населения за счет улучшения экологической среды. С другой стороны, реализация низкоуглеродного курса сопряжена с рядом проблем: необходимостью трансформации угольной промышленности, рисками безработицы в отдельных регионах, неравномерным распределением «зеленых» инвестиций.

Современные исследования достаточно широко охватывают вопросы и проблемы, связанные с декарбонизацией экономики. Анализируются долгосрочные тенденции изменения структуры мирового потребления первичных энергоресурсов и их влияние на динамику выбросов диоксида углерода, выделяются количественные, качественные и структурные факторы, определяющие объем эмиссии, оценивается роль природного газа, возобновляемых источников энергии в снижении углеродоемкости мировой энергетики (Клавдиенко, 2025) [4]. Политика декарбонизации является инструментом для достижения целей устойчивого развития, в фокусе которого находятся как глобальные цели, так цели отдельных стран (Шкваря, 2025) [11]. Китай выстраивает последовательную стратегию перехода к низкоуглеродному развитию, рассматривая экологическую трансформацию как неотъемлемую часть национальной модернизации (Минцзюнь, 2025) [5]. При этом особое внимание уделяется сочетанию экономического роста с экологическими и социальными приоритетами, внедрению механизмов «зеленой» экономики (Ху Юй, 2024) [7]. Исследуются цели, методы и результаты реализации экологической политики Китая в контексте его энергетического перехода, анализируются исторические предпосылки, законодательные инициативы, направленные на развитие возобновляемых источников энергии и снижение углеродоемкости экономики (Виноградов, Долгополов, 2024) [1]. Изучение институциональных аспектов формирования «зеленой» экономики показывает, что в Китае благодаря активной роли государства создается институциональная среда, учитывающая долгосрочные приоритеты общества и позволяющая формировать устойчивую модель развития (Деревяго, Боян Чжоу, 2025) [3]. Энергетическая трансформация Китая сопровождается снижением углеродоемкости экономики при сохранении устойчивых темпов экономического роста, который сопровождается сдвигами в энергобалансе, снижением доли угля, ростом потребления газа и возобновляемых источников, а также значительными региональными различиями в энергетической и промышленной специализации (Чжан Чэнпэй, 2024) [9]. Переход на альтернативные источники энергии сталкивается с различными барьерами – высоким уровнем потерь при передаче энергии, конкуренцией за земельные ресурсы, сокращением государственных субсидий (Прокофьев, 2024) [6]. Влияние декарбонизации на экономику Китая носит неравномерный характер из-за значительных различий в уровне индустриализации и ресурсной базы регионов (Го Юнчао, 2023) [2]. Исследуются различия между ресурсными и нересурсными провинциями, показывается, что неравенство обусловлено историческими, географическими и институциональными факторами, а также неравномерным распределением инвестиций и человеческого капитала (Чжан Ваньци, 2025) [8]. Процесс декарбонизации усиливает риск социально-экономического неравенства между регионами. Регионы, экономика которых традиционно опирается на угольную добычу и тяжелую промышленность, сталкивается с ростом безработицы, снижением доходов и оттоком населения. Анализируются региональные различия социально-экономической уязвимости городов Китая в процессе отказа от угля (Шэнь, Ван, Хэ, Чэнь, Ши, Ли, 2025) [16], последствия сокращения добычи угля (Цянь, Тянь, Линь, Фэн, Шао, Се, 2024) [15], исследуется процесс структурных преобразований экономики регионов, традиционно зависящих от угледобычи, рассматриваются этапы промышленной реструктуризации, формирование пилотных зон реформ и меры по развитию инноваций, диверсификации производства (Чэнь Фан, 2025) [10].

Несмотря на значительное количество работ, посвященных энергетическому переходу Китая, научная проработка социально-экономических аспектов декарбонизации остается недостаточной. Большинство исследований акцентируют внимание на технологических, экологических и энергетических эффектах, в то время как влияние декарбонизации на экономическую структуру, занятость, региональное развитие требует дополнительного анализа.

Цель работы – оценить влияние политики декарбонизации на социально-экономическое развитие Китая в контексте формирования устойчивой низкоуглеродной модели роста.

Научная новизна заключается в комплексном изучении взаимосвязи между процессами декарбонизации и социально-экономическим развитием Китая в долгосрочной перспективе. В работе проведен анализ взаимосвязи между политикой декарбонизации и структурной трансформацией экономики Китая, учитывающий динамику ВВП, энергопотребления, отраслевых сдвигов и региональной уязвимости.

Предполагается, что политика декарбонизации в Китае выступает не только экологическим инструментом, но и катализатором структурных изменений, способствующих переходу к новой модели экономического роста. Сокращение угледобычи и изменение энергобаланса, по гипотезе автора, ведут к долгосрочному разрыву между динамикой ВВП и энергопотребления, что свидетельствует о формировании устойчивой низкоуглеродной экономики. Вместе с тем процесс сопровождается усилением региональных и социальных диспропорций, требующих целенаправленной государственной компенсационной политики.

Методологическую основу исследования составляют положения системного, структурно-функционального и институционального подходов, позволяющих рассматривать декарбонизацию как многоуровневый процесс, включающий экономические, технологические и социальные компоненты. В работе применяются методы сравнительного и динамического анализа, направленные на выявление тенденций изменения отраслевой структуры экономики, энергопотребления и выбросов диоксида углерода в долгосрочной перспективе.

Эмпирическая база исследования включает официальные статистические данные Национального бюро статистики Китая, Всемирного банка и компании Синопек.

Основная часть

С момента проведения политики реформ и открытости структура экономики претерпела явные изменения, отражающие процессы индустриализации и модернизации. Долгосрочная траектория указывает на устойчивую структурную трансформацию от аграрно-индустриальной модели к экономике сферы услуг. Изначально экономика страны была ориентирована на сельское хозяйство, затем она переключилась на промышленность, а сейчас доминирует сектор услуг. Этот эволюционный путь соответствует общему закону эволюции промышленной структуры. В 1978 г. структура промышленности была следующей: первичный сектор – 27,7%, вторичный сектор – 47,7%, третичный сектор – 24,6% (рисунок 1).

Рисунок 1. Динамика структурных изменений в экономике по основным секторам [составлено автором по: 14]

Figure 1. Dynamics of structural changes in the economy by main sectors [complied by author based on: 14]

К 1985 г. доля третичного сектора впервые превысила долю первичного сектора. В 2012 г. масштабы третичного сектора превысили вторичный и стали двигателем развития национальной экономики. Доля первичного сектора последовательно снижалась с 34,7 % в 1970 г. до 6,8 % в 2024 г., причем с конца 2015-х гг. она стабилизировалась вблизи 7 %. Это отражает завершение ключевых фаз урбанизации и роста производительности в сельском хозяйстве и смещение факторов в пользу несырьевых видов деятельности. Стратегия развития, ориентированная на тяжелую промышленность, привела к высокой доле вторичного сектора, которая в 1978 г. составила 47,6%. С 1978 по 1990 гг. наблюдалось сокращение доли вторичного сектора, она снизилась до 41,0% в 1990 г. Период с 1991 по 2006 гг., характеризовался стабильным увеличением доли вторичного сектора. С развитием социалистической рыночной экономики доля вторичного сектора продолжала снижаться и к 2024 г. составила 38,3%. Доля добавленной стоимости, создаваемой третичным сектором, стабильно увеличивалась с 24,6% в 1978 г. до 56,7% в 2024 г. [13].

С момента начала политики реформ и открытости экономика Китая добилась впечатляющих количественных прорывов. За более чем четыре десятилетия ускоренного роста валовой внутренний продукт (ВВП) Китая поднялся до второго по величине в мире. Однако данный рост в значительной степени обеспечивался энергоемкими промышленными секторами, что привело к существенной деградации окружающей среды. Согласно Статистическому обзору мировой энергетики, энергопотребление Китая в 2023 г. достигло 5,72 млрд т условного топлива, что составляет около 56% мирового потребления угля [17]. Высокий уровень потребления вызывает озабоченность не только в отношении энергетической обеспеченности страны, но и в связи с ухудшением качества окружающей среды и благосостояния населения. Наиболее выраженной динамикой в структуре энергопотребления страны является последовательное сокращение доли угля в энергобалансе, которая, тем не менее, остается доминирующей (рисунок 2). Это свидетельствует о фундаментальном сдвиге в энергетической политике, направленном на снижение углеродоемкости. Параллельно наблюдается рост потребления природного газа, электроэнергии и возобновляемых источников энергии, что указывает на диверсификацию энергопотребления и развитие низкоуглеродных генераций. Доля нефти демонстрирует относительную стабильность, что отражает ее устойчивое значение, прежде всего, для транспортного сектора, который сложнее поддается электрификации.

Рисунок 2. Структура потребления первичной энергии, в % [составлено автором по: 14]

Figure 2. Structure of primary energy consumption, % [complied by author based on: 14]

Динамика, отраженная на рисунке, наглядно иллюстрирует поступательный переход Китая от угольной зависимости к более сбалансированной и экологичной модели энергопотребления. Данный структурный сдвиг является результатом целенаправленной государственной политики, ориентированной на достижение пика выбросов углерода к 2030 г. Однако сохраняющаяся высокая доля угля подчеркивает масштаб вызовов, стоящих перед китайской экономикой на пути декарбонизации. Для понимания реального места угля в экономике переходного периода важным является анализ не только относительных долей, но и абсолютных объемов. Представленные на рисунке данные о производстве и потреблении угля позволяют выявить конкретные механизмы происходящих изменений (рисунок 3).

Рисунок 3. Производство, потребление и импорт угля, 10000 т [составлено автором по: 14]

Figure 3. Production, consumption and import of coal (10000mt) [complied by author based on: 14]

На протяжении большей части рассматриваемого периода наблюдался синхронный рост, как производства, так и потребления угля, что было обусловлено стремительной индустриализацией и урбанизацией китайской экономики. Однако важным является изменение динамики после 2013–2014 гг., когда объемы добычи и потребления стабилизировались, данный период знаменует переломный момент, совпавший с провозглашением курса на экологическую составляющую и борьбу с загрязнением воздуха. Несмотря на абсолютный рост импорта угля, он составляет лишь малую часть от внутреннего потребления. Это говорит о том, что Китай в основном полагается на собственные запасы угля, и внутреннее производство остается доминирующим источником для удовлетворения спроса на уголь в Китае, а импорт используется как дополнительный источник при колебаниях внутреннего рынка.

Сохранение высокого уровня потребления угля, несмотря на оптимизацию энергобаланса, имеет своим прямым следствием сохранение высоких объемов эмиссии парниковых газов. В этой связи ключевое значение для оценки прогресса декарбонизации приобретает анализ динамики выбросов углекислого газа, основным источником которого в Китае является сжигание ископаемого топлива (рисунок 4).

Рисунок 4. Выбросы углекислого газа в Китае и мире, млн т [составлено автором по: 18]

Figure 4. Carbon dioxide emissions in China and worldwide, mln mt [complied by author based on: 18]

Данные свидетельствуют, что совокупные выбросы углекислого газа в Китае продолжают увеличиваться, и на страну в настоящее время приходится около трети глобального объема эмиссии.

Китай взял на себя обязательства достичь пика выбросов диоксида углерода до 2030 г. и обеспечить углеродную нейтральность до 2060 г. Данное обязательство является важной составляющей стратегии модернизации Китая и значимым вкладом в решение проблемы глобального изменения климата. Продвижение энергетической трансформации в Китае одновременно выступает эффективным ответом на климатические вызовы и открывает возможности для преобразования экономической структуры и повышения конкурентоспособности промышленности. Поскольку основная часть энергетических выбросов Китая обусловлена потреблением угля, сокращение его добычи выступает критически важным путем к нейтральности.

Таким образом, сокращение добычи угля является ключевым путем достижения Китаем цели углеродной нейтральности; вместе с тем оно будет оказывать существенное воздействие на социально-экономическое развитие страны.

Добыча угля в Китае сосредоточена преимущественно в провинциях Шаньси, Внутренней Монголии и Шэньси, причем свыше 50% добываемого объема вывозится в другие провинции для покрытия их энергетических потребностей. Дополнительно после торговли углем удовлетворение спроса провинций обеспечивается межпровинциальной торговлей электроэнергией. В результате сокращение добычи передает эффекты по всей «угольно-энергетической» цепочке, порождая широкомасштабные последствия. Хотя альтернативные источники – нефть, природный газ и возобновляемая энергетика – экологически чище, высокая внешняя энергетическая зависимость и неопределенность поставок ограничивают их способность быстро заменить уголь. При отсутствии достаточных альтернатив снижение добычи угля может подорвать региональную энергетическую безопасность. Сокращение добычи угля, возможно, будет оказывать отрицательное влияние на региональное социально-экономическое развитие в переходный период. Экономическое и социальное развитие стран мира в различной степени зависит от энергии, причем энергопотребление способствует региональному экономическому росту разными способами, особенно в Китае, где влияние потребления угля на региональный рост выражено сильнее (Синь-Ган, Цзинь, 2022) [19]. Кроме того, уменьшение добычи угля может отразиться и на социальной стабильности: массовый вывод угольных мощностей приведет к избыточности угольных предприятий и технологий, что вызовет существенные сокращения занятости в угольной отрасли и усилит давление на рынок труда (Яо, Ван, Шао, Ли, Го, 2022) [20].

Помимо этого, уголь является важным сырьем в промышленном производстве, и сокращение его добычи повлияет на устойчивость функционирования отраслей – потребителей угля. После сокращения добычи угля, во-первых, непосредственно изменяется потребление угля в ресурсных провинциях и в провинциях-контрагентах по торговле углем. Во-вторых, изменения потребления угля влияют на угольную выработку электроэнергии через процесс угольной генерации, а затем – на провинциальное потребление электроэнергии через межпровинциальную торговлю электроэнергией. Наконец, через оба звена межпровинциальных сетей торговли углем и электроэнергией изменяется провинциальное энергопотребление, что далее может отразиться на экономических и социальных показателях провинций [15, 16].

Таким образом, влияние декарбонизации на экономику Китая носит неравномерный характер из-за значительных различий в уровне индустриализации и ресурсной базы регионов. Северные и западные провинции испытывают трудности, связанные с сокращением угольной добычи и снижением доходов местных бюджетов. Восточные и прибрежные регионы выступают лидерами декарбонизации, юго-западные регионы развивают гидроэнергетику. Такая региональная дифференциация требует гибкой политики – с одной стороны, стимулирования инноваций, с другой – компенсационных механизмов для депрессивных регионов. Баланс между экономической эффективностью и социальной справедливостью становится ключевым условием устойчивого перехода.

Региональная уязвимость к снижению угледобычи не является изолированным явлением, а отражает общие процессы структурной перестройки экономики. Однако данные риски необходимо рассматривать в более широком макроэкономическом контексте – в рамках долгосрочных тенденций изменений темпов экономического роста и динамики энергопотребления в Китае. Представленный на рисунке 5 прогноз компании Синопек отражает долгосрочную тенденцию изменения темпов роста ВВП и потребления энергии.

Рисунок 5. Перспективы темпов прироста ВВП и энергопотребления Китая [12]

Figure 5. Prospects for GDP and energy consumption growth rates in China [12]

Рисунок демонстрирует постепенное снижение обоих показателей, но при этом – расхождение их динамики, что указывает на углубление структурных изменений в экономике и повышение ее энергоэффективности. В начале прогнозного периода темпы прироста ВВП составляют 5,3%, а энергопотребления – 4,2%, что отражает сохраняющееся соответствие между экономическим и энергетическим развитием. Однако уже к 2035 г. темпы прироста ВВП снижаются до 4%, а энергопотребление – до 0,6%, что указывает на ослабление прямой зависимости между экономическим ростом и увеличением энергозатрат. Начиная с 2040 гг. прогноз фиксирует разрыв между экономическим ростом и ростом энергопотребления: ВВП продолжает расти на уровне 3%, тогда как потребление энергии выходит в отрицательную зону. Этот переломный момент отражает переход Китая от экстенсивной модели, основанной на массовом использовании ископаемого топлива, к инновационной и энергоэффективной модели развития. В долгосрочной перспективе рост ВВП стабилизируется около 2%, при этом энергопотребление перестает расти. Такое расхождение траекторий может объясняться несколькими факторами:

- технологической модернизацией промышленности и транспортного сектора, снижением энергоемкости ВВП;

- диверсификацией энергетического баланса – ростом доли возобновляемых источников и внедрением технологий накопления энергии;

- политикой декарбонизацией, направленной на достижение углеродной нейтральности к 2060 г.;

- изменением структуры экономики, где ведущая роль переходит к третичному сектору, менее зависимому от энергоресуров.

Реализация политики декарбонизации в Китае оказывает существенное воздействие на структуру национальной экономики, способствуя постепенному переходу от энергоемкой модели роста.

Изменение структуры экономики представлено на рисунке 6.

Рисунок 6. Прогноз структуры экономики по секторам [12]

Figure 6. Projected sectoral structure of the economy

Прогноз компании Синопек отражает долгосрочные структурные изменения в экономике Китая. Согласно прогнозу доля первичного сектора сохраняется на уровне 4–5%, что отражает тенденцию к снижению роли сельского хозяйства в структуре ВВП. Вторичный сектор демонстрирует устойчивую нисходящую динамику: с 37% в 2025 г. до 25% в 2060 г. Сокращение его доли отражает структурное изменение экономики: Китай выходит за рамки индустриальной стадии развития и снижает зависимость от энергоемких производств. Такое смещение указывает на реализацию стратегии декарбонизации и «зеленого» роста, а также на перенос фокуса с количественного расширения на качественное обновление производства. Наиболее динамично растет третичный сектор, увеличиваясь до 71% к 2060 г., этот рост отражает формирование постиндустриальной модели экономики. Таким образом, представленные данные свидетельствуют о структурной трансформации китайской экономики – от ресурсно-индустриальной к инновационно-сервисной. Опережающий рост третичного сектора при относительной стабилизации первичного и снижении вторичного секторов соответствует политике, ориентированной на устойчивое, сбалансированное и низкоуглеродное развитие.

Декарбонизация экономики сопровождается значительными изменениями на рынке труда. С одной стороны, снижение объемов добычи и использования угля ведет к сокращению занятости в традиционных отраслях. С другой стороны, формируются новые направления занятости в сферах, связанных с возобновляемыми источниками энергии, производством электротранспорта, строительством и обслуживанием солнечных и ветровых станций. В связи с этим особое значение приобретают программы переквалификации и переобучения работников, эти меры позволяют смягчить негативные последствия структурных преобразований и сохранить социальную стабильность.

Заключение

Проведенный анализ позволяет сделать следующие основные выводы.

Декарбонизация представляет собой один из ключевых факторов социально-экономической трансформации современной китайской экономики. Декарбонизация становится не только технологическим вызовом, но и социальным феноменом. Для Китая этот процесс представляет собой стратегическую задачу – совместить экономический рост с достижением климатических целей и сохранением социальной стабильности.

Экономические последствия декарбонизации носят двойственный характер. В краткосрочной перспективе она сопровождается ростом издержек и структурной перестройкой промышленности, в долгосрочной – способствует модернизации экономики, развитию инновационных отраслей и повышению конкурентоспособности страны.

Переход к «зеленой» энергетике улучшает качество жизни населения, снижает уровень загрязнения, способствует формированию новых рабочих мест. При этом сохраняются риски регионального неравенства и потери занятости в углеродоемких секторах, что требует адресной государственной поддержки.

Таким образом, несмотря на позитивные структурные сдвиги в энергобалансе, угольный сектор остается главным вызовом для климатической политики Китая. Достижение заявленных целей по пику выбросов и углеродной нейтральности требует преобразования энергетической системы. В этой связи в качестве стратегических ориентиров можно предложить комплекс мер и практических рекомендаций.

В ходе энергетического перехода государству следует акцентировать усилия на ускоренном развитии ветровой, солнечной, гидроэнергетики для поэтапной замены угля, чтобы избежать серьезных шоков для социально-экономической системы при снижении угледобычи. При ограниченности ресурсов нефти и газа и отсутствии значимых технологических прорывов в сфере возобновляемых источников резкое сокращение добычи угля может существенно сдерживать социально-экономическое развитие.

Необходимыми условиями энергетической трансформации выступают энергосбережение, повышение энергоэффективности и последовательная электрификация. Без результативных мер по энергосбережению энергетическая трансформация потребует значительно более масштабного ввода мощностей, что затруднит достижение требуемых темпов. Следовательно, энергосбережение и энергоэффективность – базовые условия успешной трансформации.

Энергетическая трансформация должна последовательно придерживаться принципа «сначала создавать новое, затем выводить старое»: по мере наращивания мощностей возобновляемых источников энергии и повышения управляемости энергосистемы угольная генерация постепенно должна смещаться с базовой нагрузки к функциям регулирования и резервирования, постепенно выводясь из эксплуатации.

Углубление реформ энергетической системы и механизмов должно сопровождаться формированием правовой базы, обеспечивающей энергетическую трансформацию. Энергетическая трансформация требует реформирования институциональной архитектуры отрасли как фундаментального условия. Необходимо создать новую правовую систему, согласованную с целями пика выбросов и углеродной нейтральности. С позиции реформы энергетических рынков требуется снять региональные барьеры, сформировать единый общенациональный рынок электроэнергии и поэтапно выстроить систему, учитывающую особенности энергосистемы с высокой долей возобновляемых источников энергии.