Трансграничные переводы и их влияние на экономический рост Узбекистана

Введение

В условиях углубляющейся глобализации трансграничные денежные переводы становятся одним из важнейших каналов финансовых потоков между странами. Для государств с высоким уровнем трудовой миграции, таких как Узбекистан, они представляют собой значимый источник валютных поступлений и оказывают заметное воздействие на устойчивость платежного баланса. В последние годы объемы частных переводов из-за рубежа демонстрируют динамичный рост, формируя дополнительный спрос на национальную валюту и влияя на макроэкономическое равновесие страны.

С учётом возросшей роли трансграничных переводов в экономике Узбекистана возрастает необходимость комплексного изучения их влияния на валютный баланс страны. Такие переводы, в отличие от прямых иностранных инвестиций или экспортной выручки, обладают высокой чувствительностью к внешнеэкономической и геополитической конъюнктуре, а также к изменениям в миграционной политике стран-реципиентов. Их волатильность способна оказывать как стимулирующее, так и дестабилизирующее воздействие на курс национальной валюты, размер золотовалютных резервов и структуру внешнеэкономических расчетов.

При этом, несмотря на масштабы и значимость этих потоков, влияние трансграничных переводов на валютный баланс Узбекистана остаётся недостаточно проанализированным в научной литературе. Это определяет актуальность настоящего исследования, цель которого - выявить экономические последствия трансграничных переводов и оценить их вклад в формирование валютной устойчивости и экономического роста республики.

Правовое регулирование трансграничных денежных переводов в Узбекистане осуществляется в рамках Закона Республики Узбекистан «О платежах и платёжных системах», который формирует концептуальные и операционные основы функционирования платёжной инфраструктуры. В данном нормативном акте закреплены ключевые категории и определения, включая отнесение трансграничных переводов к отдельному виду платёжных услуг, осуществляемых через специализированные платёжные системы [12]. Государственная политика в Узбекистане в сфере платежей направлена на обеспечение баланса между защитой прав участников платёжных отношений и стимулированием развития современной платёжной среды. Среди её приоритетов - расширение доступа к платёжным сервисам, рост качества услуг, активизация безналичных расчётов и обеспечение финансовой безопасности. В контексте трансграничных переводов особое значение приобретают вопросы надёжности каналов денежных поступлений и их интеграции в официальную платёжную систему.

С учётом значительного объёма денежных переводов, поступающих от трудовых мигрантов, формирующих существенную долю валютных поступлений страны, обеспечение прозрачности и устойчивости этих потоков становится важным условием поддержания валютного баланса. В этой связи исследование влияния трансграничных переводов на валютную стабильность Узбекистана позволяет не только выявить макроэкономические последствия этих потоков, но и определить направления совершенствования национальной платёжной системы в рамках политики валютной устойчивости.

Согласно Закону Республики Узбекистан «О валютном регулировании», трансграничные валютные операции относятся к международным операциям и подразделяются на два основных вида: текущие переводы и операции движения капитала. К первой категории относятся платежи, связанные с внешнеэкономической деятельностью, оказанием услуг, выплатой процентов и доходов по вкладам и инвестициям. Вторая категория охватывает трансграничные переводы капитального характера - инвестиции, кредиты, операции с недвижимостью и размещение средств за рубежом [11].

Правительством Узбекистана отмечается особая значимость текущие трансграничные переводы, включая денежные поступления от физических лиц - мигрантов в контексте валютной стабильности страны, поскольку они напрямую влияют на формирование валютных резервов и динамику курса национальной валюты. В условиях возрастающей зависимости от внешних денежных потоков эффективное регулирование трансграничных операций становится важным элементом устойчивого валютного баланса, а также стабильности курса доллара в республике [5]. Трансграничные переводы, поступающие преимущественно от трудовых мигрантов, обеспечивают стабильный приток иностранной валюты, что способствует укреплению платежного баланса: «денежные переводы трудовых мигрантов играют важную роль в поддержании потребительского спроса, снижении уровня бедности и увеличении золотовалютных резервов страны» [5].

Всемирный банк представил новое исследование, содержащее анализ современных миграционных тенденций, вызовов и возможностей в регионе Европы и Центральной Азии. «Работая за границей, мигранты из этих стран позволяют удвоить или утроить свой доход, что значительно улучшает уровень жизни их семей. В частности, в Кыргызстане уровень бедности среди домохозяйств, получающих денежные переводы, составляет менее 10%, тогда как без них он превысил бы 50%. В Узбекистане, по оценкам Всемирного банка, отсутствие денежных переводов увеличило бы уровень бедности с 9,6% до 16,8%» [4]. По оценке экспертов того же банка, в странах Центральной Азии трудовая миграция остается одним из ключевых источников дохода для миллионов граждан. По состоянию на 2024 год денежные переводы трудовых мигрантов составляли 45% ВВП Таджикистана - это самый высокий показатель в мире в относительном выражении. В Киргизии их доля достигла 24% ВВП, а в Узбекистане - 14% ВВП [4].

Основная часть.

Учитывая значительное влияние трансграничных денежных переводов на макроэкономическую стабильность и уровень благосостояния населения, возрастают научный интерес и практическая значимость исследований в данной сфере. Обобщение существующих подходов и оценок, представленных в работах зарубежных и отечественных авторов, позволяет более глубоко осмыслить природу миграционных потоков и их последствия для валютного баланса и социально-экономического развития.

По мнению зарубежных авторов, «в условиях усиливающейся глобализации трансграничные переводы приобретают всё более существенное значение для устойчивого функционирования экономических систем. Глобальные экономические процессы способствуют росту взаимозависимости между государствами, формируя единое финансово-информационное пространство, в рамках которого трансграничные переводы выступают важнейшим инструментом обеспечения внешнеэкономических связей» [16]. Определяя сущность и значение трансграничных переводов, другие авторы отмечают, что «под этими операциями понимаются переводы денежных средств, осуществляемые банками или иными финансовыми институтами между резидентами разных стран, что, по сути, расширяет арсенал механизмов международного экономического взаимодействия» [10, 24]. На наш взгляд, в настоящее время значение трансграничных переводов выходит далеко за рамки сугубо финансовых операций. В частности, в Узбекистане как стране-реципиенте они стали фактором, способствующим не только укреплению валютного баланса, но и поддержанию потребительского спроса, повышению уровня жизни населения и смягчению социально-экономических диспропорций.

Подчеркивая значимость трансграничных переводов для национальной экономики, исследователи отмечают, что «сокращение объёмов трансграничных переводов может вызвать серьёзные социально-экономические последствия для регионов, откуда осуществляется трудовая миграция, особенно в части обеспечения устойчивости систем здравоохранения в условиях таких кризисов, как пандемия COVID-19. Ограничения на международную мобильность ограничили доступ к неформальным каналам денежных переводов, что усилило значимость официальных провайдеров и сделало вопрос стоимости перевода особенно острым» [13, 14]. Соглашаясь с данным мнением, мы считаем, что в этой связи важное значение имеет принятие правительствами стран-реципиентов эффективных управленческих мер, направленных на поддержку и развитие финансовой инфраструктуры с целью снижения стоимости международных денежных трансакций и повышения их доступности для населения.

Исследования зарубежных авторов показывают, что «миграционные денежные переводы выступают важным каналом трансферта ресурсов от развитых стран в пользу развивающихся экономик, оказывая существенное влияние на финансовую стабильность стран-реципиентов» [1, 22]. Эти средства становятся значимым источником финансирования на различных уровнях экономической системы, поддерживают потребительский спрос и обладают мультипликативным эффектом, стимулируя внутреннее производство и занятость. Исследования подтверждают тот факт, что «трансграничные переводы в определённой степени компенсируют потери от утечки трудовых ресурсов, однако одновременно усиливают внешнюю зависимость и уязвимость национальной экономики перед колебаниями в странах-доноров» [3]. Особую обеспокоенность экспертов вызывает «использование неформальных каналов денежных переводов, нередко связанных с нелегальной трудовой миграцией и теневым оборотом капитала» [2], они считают, что их распространение обусловлено недостаточной доступностью официальных финансовых сервисов. На наш взгляд, минимизация теневых схем возможна лишь при комплексном подходе, включающем как институциональные и правовые реформы, так и развитие инклюзивной финансовой инфраструктуры, направленной на легализацию трансакций и усиление прозрачности миграционных потоков.

На протяжении нескольких лет группой авторов из дальнего зарубежья проводились исследования, направленные на определение влияния объемов трансграничных переводов на экономический рост развивающихся стран, подтвердившие, что «на сегодняшний день трансграничные переводы занимают заметное место в глобальной финансовой архитектуре, особенно для развивающихся стран, где они служат важным источником валютных поступлений и поддержки домохозяйств» [3]. Среди множества развивающихся стран их выбор остановился на Ливане, который на протяжении многих лет оставался «в числе мировых лидеров по объему поступающих денежных переводов как в абсолютном выражении, так и по отношению к ВВП» [18]. Согласно данным Международного валютного фонда, «в 2016 году объем переводов в страну достигал 1500 долларов на душу населения, что является одним из самых высоких показателей в мире. В среднем поступления от переводов в Ливан превышали 6 миллиардов долларов ежегодно, составляя около 16% его валового внутреннего продукта» [18].

Как считают эксперты, «такой масштаб финансовых потоков обусловлен высокой миграционной активностью населения и широкой географией ливанской диаспоры. Денежные переводы стали устойчивым элементом социальной и экономической поддержки, на которые приходится значительная доля доходов семей, особенно в условиях внутренней нестабильности» [3]. Исследования показали, что важность этих переводов выражается также в их способности покрывать внешнеэкономические потребности: поступающие средства в несколько раз превосходят объем экспорта товаров, обеспечивая приток иностранной валюты и содействуя валютной устойчивости.

Как показали исследования, «подобные тенденции характерны и для других стран с высокой долей внешней трудовой миграции - таких как Кыргызстан, Таджикистан, Непал и Тонга. Их опыт подтверждает, что трансграничные переводы выступают ключевым инструментом финансовой поддержки населения и стабилизации макроэкономических показателей в периоды внешних и внутренних вызовов» [3]. На наш взгляд, этот глобальный контекст особенно актуален для Узбекистана, где в последние годы наблюдается рост объема частных переводов, внешне способствующий укреплению валютного баланса и финансовой устойчивости.

В докладе Международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей SWIFT «Платежи: взгляд в будущее» подчеркивается, что «трансграничные платежи представляют собой более сложный механизм по сравнению с внутренними расчётами, поскольку требуют согласования множества валютных систем и нормативных рамок различных стран» [9]. На сегодняшний день в международных финансовых операциях задействовано свыше 180 валют, что усложняет процесс согласования стандартов и процедур между юрисдикциями. Отмечается, что «такие замкнутые модели создают препятствия для свободного движения финансовых потоков, сужают конкурентную среду и ослабляют ликвидность. Для полноценного функционирования глобальной экономики необходима платежная архитектура, обеспечивающая оперативный и прозрачный перевод средств между любыми участниками независимо от их географического положения» [9].

Рассмотрим классификацию трансграничных переводов по основным типам операций, их характеристики и влияние на валютный и макроэкономический баланс страны (табл. 1).

Таблица 1

Классификация трансграничных операций

Исследования свидетельствуют о том, что основные операции по трансграничным переводам в Узбекистане формируются за счёт текущих международных переводов - это, прежде всего, денежные переводы мигрантов и расчёты в рамках торговли и услуг. Эти потоки, по данным TheGlobalEconomy, «в 2023 году достигли примерно 16 млрд. USD, что составляет около 17,7 % ВВП страны» [23].

Согласно аналитическому обзору Центрального банка Республики Узбекистан, «совокупный объём трансграничных денежных переводов в страну за первый квартал 2025 года достиг 3,3 млрд. долларов США, что на 32% превышает показатель аналогичного периода 2024 года, составлявший 2,5 млрд. долларов. В январе и феврале 2025 года ежемесячный объём переводов стабильно превышал 1 млрд. долларов, а в марте приблизился к уровню 1,2 млрд. долларов» [8].

Основными детерминантами роста трансграничных поступлений выступают укрепление валют государств - ключевых торговых и миграционных партнёров Узбекистана, а также увеличение численности трудовых мигрантов в странах с более высокой оплатой труда. Учитывая указанные факторы, Центральный банк пересмотрел прогноз по динамике трансграничных денежных потоков в сторону повышения: «ожидаемый рост на 2025 год составит 15-18%, что выше ранее озвученных ориентиров в 10-12%, на перспективу 2026-2027 годов параметры прогноза остаются неизменными» [8]. Ключевыми драйверами, по мнению экспертов Центрального банка Узбекистана остаются укрепление валют стран-реципиентов миграции, повышение заработной платы и нарастающий спрос на трудовые ресурсы в государствах с развитой экономикой, прежде всего в Европе и Азии - направлениях, которые в последние годы становятся стратегическими для трудовой миграции из Узбекистана.

По итогам 2024 года общий объём трансграничных переводов составил 14,8 млрд. долларов, увеличившись на 30% по сравнению с предыдущим годом. При этом Центральный банк отмечает, что «на динамику поступлений в конце 2024 года оказала влияние высокая волатильность российского рубля, что обусловило краткосрочное снижение активности переводов из Российской Федерации - одного из ключевых направлений трудовой миграции» [8].

Опыт Ливана как одного из ведущих мировых получателей трансграничных денежных переводов демонстрирует двойственную природу их воздействия на экономику. Несмотря на стабилизирующую роль переводов - обеспечивающих значительную долю доходов домохозяйств и приток иностранной валюты - долгосрочные темпы экономического роста в стране остаются слабыми. Эксперты пришли к выводу, что «переводы не трансформируются в устойчивые инвестиции, а в основном направляются на текущее потребление, что способствует формированию так называемой «ловушки денежных переводов. Аналогичная ситуация наблюдается в ряде стран с высокой долей миграционных потоков: Кыргызстана, Таджикистана, Непала, где переводы играют роль амортизатора бедности, но не драйвера развития» [8].

На наш взгляд, опыт Ливана в данном контексте служит важным ориентиром для Узбекистана, который также демонстрирует высокий уровень зависимости от переводов мигрантов - около 14% ВВП [21]. В условиях ограниченных возможностей внутреннего финансирования и внешнеэкономических рисков, переводы выступают ключевым источником валютных поступлений и поддержки платёжного баланса. Однако, логично предположить, что, как и в случае Ливана, отсутствие механизмов трансформации этих средств в долгосрочные инвестиции, особенно в технологический и предпринимательский секторы, снижает их эффект на экономический рост.

Целью исследования было определено выявление силы влияния объемов трансграничных переводов на экономический рост Узбекистана, а также сопряжение их с внутренними экономическими процессами, в том числе через валютный рынок. В данном контексте, поскольку именно структура и мотивация спроса на валюту позволяют оценить степень вовлечения переводов в инвестиционные и предпринимательские циклы национальной экономики, важное значение имеет изучение спроса со стороны физических и юридических лиц на валюту (рис. 1).

Рисунок 1 – Спрос на валютном рынке Узбекистана в 2019-2024 гг., млрд. долл. США

Составлено автором. Источник: [7-8].

Анализ данных рисунка 1 показывает устойчивый рост спроса на валютном рынке Узбекистана на протяжении последних шести лет как со стороны физических, так и юридических лиц. Если в 2019 году спрос физических лиц составлял лишь 1,81 млрд. долл., то к 2024 году он увеличился почти в шесть раз - до 10,5 млрд. долл. США. Ещё более стремительный рост наблюдается в сегменте юридических лиц: с 13,72 млрд. долл. в 2019 году до 36,8 млрд. долл. США в 2024 году, что свидетельствует об активизации внешнеэкономической деятельности предприятий, а также наблюдается не только количественное расширение валютных операций, но и растущая вовлеченность всех участников рынка, свидетельствуя об углублении процессов либерализации и интеграции Узбекистана в глобальную экономику.

Рисунок 2 – ВВП и товарооборот Узбекистана на внешнем рынке в 2019-2024 гг., млрд. долл. США

Составлено автором. Источники: [7-8].

По данным графика, представленного на рисунке 2, мы видим положительную динамику роста как валового внутреннего продукта (ВВП), так и внешнеторгового товарооборота Узбекистана в период с 2019 по 2024 год. Наблюдается устойчивое увеличение объемов ВВП, указывающее на постепенное укрепление экономической активности в стране. Одновременно усиливается внешнеэкономическая ориентация: товарооборот растет высокими темпами, особенно с 2022 года, когда наблюдается значительное ускорение роста внешней торговли по сравнению с предыдущими годами. Соотношение темпов роста товарооборота и ВВП позволяет сделать вывод о возрастающей роли внешней торговли в экономике страны, что свидетельствует как о диверсификации экспортных направлений, так и об усилении импорта, сопровождающем модернизацию производственного сектора. В целом, анализ позволяет сделать вывод о прогрессирующей интеграции Узбекистана в мировую экономику и росте открытости его экономической модели.

На протяжении всего анализируемого периода импорт систематически превышает экспорт, что указывает на устойчивое отрицательное сальдо внешней торговли. Особенно выраженное расхождение между объёмами импорта и экспорта наблюдалось в 2021 году, когда экспорт снизился до минимума (31,1 млрд. долл.), в то время как импорт достиг максимального значения (68,9 млрд. долл.). В последующие годы объёмы экспорта постепенно восстанавливались, но сохранялась значительная разница по сравнению с импортом.

Рисунок 3 – Динамика экспорта и импорта Узбекистана

в 2019-2024 гг., млрд. долл. США

Составлено автором. Источники: [7-8].

Наблюдаемая диспропорция между экспортом и импортом свидетельствует о высокой зависимости экономики республики от внешних поставок, а также о необходимости стимулирования экспортного потенциала для сбалансированного внешнеторгового оборота, для чего, на наш взгляд, необходимо проведение комплексных структурных реформ, направленных на расширение производственного сектора, повышение конкурентоспособности национальной продукции и активное освоение внешних рынков.

По оценкам Международного валютного фонда, экономика Узбекистана в 2024 году сохраняла устойчивую позитивную динамику - «реальный прирост валового внутреннего продукта достиг 6,5%, что во многом обусловлено активным внутренним спросом и оживлением экономической активности. Существенное улучшение наблюдалось и во внешнеэкономическом секторе: дефицит счёта текущих операций сократился на 2,6 процентных пункта и составил 5% ВВП». Это снижение стало результатом совокупного влияния ряда факторов, включая увеличение объёмов трансграничных денежных переводов, благоприятную внешнюю ценовую конъюнктуру на сырьевые товары, рост экспорта продукции за исключением золота, а также сдерживание импорта после его временного скачка в 2023 году. Однако, в соответствии с прогнозами Международного валютного фонда, в ближайшие два года (2025-2026 гг.) ожидается замедление роста экономики Узбекистана [6].

В целях проведения более детального анализа и определения взаимосвязи между денежными переводами и макроэкономическими показателями развития Узбекистана, обратимся к формализованным эконометрическим методам исследования [20], включив в качестве ключевых факторов помимо объемов трансграничных переводов объемы продажи золота и дефицит внешнеторгового баланса.

Таблица 2

Результаты корреляционного анализа

Анализ результатов корреляционного анализа (табл. 2) показывает наличие разнонаправленных взаимосвязей между исследуемыми показателями: наблюдается умеренно отрицательная корреляция между темпами роста ВВП и внешнеторговым дефицитом (-0,63), что свидетельствует о том, что увеличение дефицита оказывает сдерживающее влияние на экономический рост. При этом объемы продаж золота на внешнем рынке слабо коррелируют с ростом ВВП (-0,18), что указывает на ограниченный вклад данной категории экспорта в устойчивое расширение экономики. Относительно трансграничных переводов выявлена слабая положительная связь с ВВП (0,28), а также умеренная положительная корреляция с продажами золота (0,51), что позволяет сделать вывод о наличии общего влияния внешнеэкономических факторов на платежный баланс страны.

На следующем этапе был проведен регрессионный анализ с целью количественной оценки степени влияния отдельных факторов на темпы экономического роста (табл. 3).

Таблица 3

Основные характеристики регрессионной модели

Анализ построенной регрессионной модели показал её ограниченную адекватность в интерпретации динамики экономического роста, в связи с чем необходимо пересмотреть её спецификацию и построить альтернативную модель. С учётом теоретической значимости и практической роли занятости как одного из ключевых детерминантов экономического развития, в обновлённой модели предлагается включить показатель уровня занятости населения.

Результаты корреляционного анализа (табл. 4) указывают на наличие положительной взаимосвязи между темпами роста ВВП и рассматриваемыми факторами. Наиболее сильная корреляция наблюдается между ВВП и уровнем занятости (коэффициент 0,69), что свидетельствует о значительном влиянии занятости на экономическое развитие страны. Связь между ВВП и трансграничными переводами выражена слабее (коэффициент 0,28), что указывает на ограниченное влияние переводов на долгосрочный экономический рост. Кроме того, умеренная корреляция между занятостью и трансграничными переводами (0,42) отражает опосредованное воздействие миграционных потоков на внутренний рынок труда.

Таблица 4

Результаты корреляционного анализа для альтернативной модели

Анализ представленной альтернативной регрессионной модели показывает высокую степень объясняющей способности модели: значение коэффициента детерминации =0,99 свидетельствует о том, что включённые в модель факторы в совокупности объясняют 99% вариации темпов роста ВВП, что подтверждается и высоким значением F-статистики (245,23), превышающим табличный уровень (224,57), то есть модель в целом является статистически значимой. Внешнеторговый дефицит и объёмы продаж золота на внешнем рынке имеют отрицательные коэффициенты (-0,16 и -0,27 соответственно) и сопровождаются высокими по модулю значениями t-статистики (–18,86 и –6,22), что указывает на их статистическую значимость и отрицательное влияние на экономический рост. Уровень занятости, напротив, демонстрирует положительное влияние (2,04) с высокой значимостью (t = 22,42), подтверждая его ключевую роль как драйвера экономического роста. В то же время, трансграничные переводы оказались статистически незначимыми (t = 0,18), означая, что в рамках данной модели они не оказывают существенного влияния на динамику ВВП. Средняя ошибка аппроксимации составила 0,04, что свидетельствует о высокой точности модели.

Таблица 5

Основные характеристики альтернативной регрессионной модели

Таким образом, на основе построенной эконометрической модели можно заключить, что ключевыми значимыми факторами, влияющими на темпы роста ВВП Узбекистана, являются занятость, внешнеторговый дефицит и экспорт золота, тогда как влияние трансграничных переводов в данной модели не подтверждается.

Кроме того, построенная модель дает основание утверждать, что при прочих равных условиях:

- рост объемов внешнеторгового дефицита Узбекистана на 1 ед. приводит к снижению темпов роста ВВП республики на 0,16 ед. (при условии неизменности других показателей);

- рост объемов продаж золота на внешнем рынке на 1 ед. приводит к снижению темпов роста ВВП на 0,27 ед.;

- рост объемов трансграничных переводов, поступающих в Узбекистан, на 1 ед. приводит к росту экономики на 0,003 ед.;

- рост уровня занятости в Узбекистане на 1 ед. ведет к экономическому росту республики на 2,04 ед. (при условии неизменности других показателей).

С целью усиления научной обоснованности представленных положений и перехода к количественной оценке влияния трансграничных переводов на экономику Узбекистана применим методы формализованного моделирования, для чего построим аддитивную модель на основе поквартальных данных по объемам трансграничных переводов в Узбекистан за 2019-2024 гг.

Как известно, общий вид аддитивной модели, как известно, имеет вид:

, (1)

то есть предполагается, что «каждый уровень временного ряда представляется как сумма трендовой (T), сезонной (S) и случайной (E) компонент» [17].

Проведем выравнивание исходных уровней ряда методом скользящей средней, затем приведем эти значения в соответствие с фактическими моментами времени (центрированные скользящие средние).

Найдем оценки сезонной компоненты как разность между фактическими уровнями ряда и центрированными скользящими средними.

Используем эти оценки для расчета значений сезонной компоненты S. Для этого найдем средние за каждый квартал (по всем годам) оценки сезонной компоненты Si.

Для данной модели имеем:

-0,80 + 0,23 - 0,09 + 0,86= 0,20

Корректирующий коэффициент: k = 0,20/4 = 0,05.

Таблица 6

Выравнивание исходных уровней ряда методом скользящей средней

Рассчитаем скорректированные значения сезонной компоненты и занесем полученные данные в таблицу (табл. 7).

Таблица 7

Оценка сезонной компоненты

Исключим влияние сезонной компоненты, вычитая ее значение из каждого уровня исходного временного ряда (табл. 8).

Таблица 8

Исключение влияния сезонной компоненты

Найдем параметры уравнения методом наименьших квадратов.

Система уравнений МНК:

(2)

Для наших данных система уравнений имеет вид:

(3)

Решим систему уравнений методом Крамера, для чего рассчитаем значения определителей :

Отсюда:

Получаем уравнение: (4)

Подставляя в это уравнение значения t = 1, ..., 24, найдем уровни T для каждого момента времени (табл. 9).

Таблица 9

Расчет случайной компоненты модели

Для оценки качества построенной модели рассчитаем коэффициент детерминации:

(5)

Среднее значение

(6)

Следовательно, можно утверждать, что аддитивная модель объясняет 86% общей вариации уровней временного ряда.

Прогнозное значение уровней временного ряда в аддитивной модели есть сумма трендовой и сезонной компонент. Для определения трендовой компоненты воспользуемся уравнением тренда (4) (табл. 10).

Таблица 10

Прогноз объемов трансграничных переводов в Узбекистан в 2025-2026 гг.

На основе результатов, представленных в таблице 10, можно сделать вывод о том, что прогнозные значения трансграничных переводов в Узбекистане на 2025-2026 годы, рассчитанные по аддитивной модели, демонстрируют устойчивую положительную динамику. Трендовая компонента (T) уверенно растёт от 4,70 в первом квартале 2025 года до 5,75 в четвёртом квартале 2026 года, что свидетельствует о поступательном росте объёмов денежных переводов вне зависимости от сезонных колебаний. Сезонная компонента (S), в свою очередь, оказывает циклическое влияние: отрицательное в первом и третьем кварталах, и положительное - во втором и особенно четвёртом. Это отражает устойчивую структуру сезонности трансграничных переводов, где максимальные поступления традиционно приходятся на четвёртый квартал (что, вероятно, связано с предпраздничными расходами и завершением года).

Как отмечают отечественные исследователи, «сохраняющаяся тенденция превышения объёмов импорта товаров и услуг над экспортными поступлениями указывает на устойчивый дефицит внешнеторгового баланса и сопряжённое с ним сокращение валовых международных резервов» [25]. В контексте подобных вызовов, на наш взгляд, особую актуальность приобретает формирование новой экспортной политики, ориентированной на технологическую и товарную диверсификацию. При этом ключевыми приоритетами должны выступать расширение номенклатуры экспорта за счёт продукции с высокой добавленной стоимостью, стимулирование инновационной активности в экспортно-ориентированных отраслях, а также создание институциональных и инфраструктурных условий для продвижения узбекских товаров на зарубежных рынках.

Заключение

В качестве основной гипотезы исследования было выдвинуто предположение о том, что трансграничные денежные переводы играют важную роль в формировании валютной устойчивости и обеспечении макроэкономического равновесия государств, в том числе Узбекистана. Анализ показал, что как в Узбекистане, так и в некоторых других странах (в Ливане, в частности) данное утверждение не совсем оправданно. Несмотря на то, что на фоне сохраняющегося внешнеторгового дефицита и высокой зависимости экономики от импортных поставок объемы трансграничных переводов в Узбекистан имеют стабильную тенденцию роста, а поступления от трудовых мигрантов формируют значимую часть валютных поступлений, по прогнозам Международного валютного фонда в республике ожидается замедление темпов экономического роста.

Кроме того, результаты корреляционно-регрессионного анализа показали, что, хотя трансграничные переводы имеют положительное влияние на макроэкономическую стабильность, их вклад в экономический рост носит опосредованный характер и не является устойчивым драйвером развития. На наш взгляд, это объясняется тем, что трансграничные денежные переводы трудовых мигрантов в большей степени направляются на текущее потребление, а не на инвестиционную активность, и, следовательно, их потенциал как драйвера устойчивого роста остаётся нереализованным. Построенная аддитивная модель при этом показала, что можно ожидать продолжающийся рост общего объёма трансграничных переводов в Узбекистан, но при этом сохранятся характерные сезонные вариации, наиболее выраженные в конце каждого года. Эти данные полезны для планирования валютной и миграционной политики, а также для оценки краткосрочной динамики валютных поступлений в экономику страны.

Для преодоления потенциальных рисков «ловушки переводов», на наш взгляд, Узбекистану необходимо направить усилия на развитие институтов, поддержку малого и среднего предпринимательства, стартапов, совершенствование инфраструктуры и системы образования. Имеет важное значение также создание условий для легальной миграции и стимулирование использования официальных каналов денежных переводов. Данные меры, на наш взгляд, позволят превратить текущие потоки переводов в устойчивый фактор экономического роста, а не временный фактор стабильности.