Социально-экономическое неравенство в провинциях Китая в условиях изменяющейся политики страны

Введение

В последние десятилетия стремительный рост китайской экономики, сопровождающийся урбанизацией и технологическими инновациями, привел к значительному повышению уровня жизни миллионов людей. Тем не менее, данный успех спровоцировал пространственную поляризацию между различными провинциями Китая. Заметное неравенство наблюдается между городскими и сельскими районами, так мегаполисы, такие как Пекин и Шанхай, процветают, в свою очередь многие сельские области остаются в тени экономического развития. Данное многоаспектное экономическое явление создает социальное напряжение и вызывает недовольство среди домохозяйств.

В этой связи, данная тема заслуживает особого внимания вызывает необходимость в изучении причин и следствий этих различий.

Несмотря на то, что правительство Китая проводит ряд реформ, направленных на улучшение экономической ситуации в менее развитых регионах, их результаты остаются неоднозначными. Экономические изменения, инициируемые властями, зачастую сталкиваются с местными реалиями, которые далеко не всегда соответствуют общим планам и стратегическим взглядам на развитие. Инфраструктурные проекты, рассчитанные на долгосрочную перспективу, требуют значительных временных и финансовых затрат, что не всегда оправдывает себя в краткосрочной перспективе.

Стоит отметить, что в некоторых провинциях Китая реформы действительно содействовали увеличению уровня жизни населения и созданию новых рабочих мест, однако реальное состояние дел в менее развитых субъектах продолжает вызывать серьезные вопросы и требует дальнейшего анализа и обсуждения.

В этой связи, необходимость в систематическом анализе влияния политических решений на уровень социально-экономического неравенства в провинциях Китая, становится все более очевидной.

Таким образом, актуальность данного исследования определена наличием проблем в части региональных диспропорций провинций Китая, которые необходимо решать по причине глобальных вызовов и высокой конкуренции на международных рынках.

Социально-экономическое развитие КНР последних десятилетий исследуется многими китайскими учеными, среди которых можно отметить Ши Юнься [16, c. 24-30], Гао Шанцюана [4, c. 52-65], Хэ Лунцюня [12, c. 6-12], Янга Фэнчэня [17, c. 117-147] и др.

Между тем, исследования в данной области также проводили российские экономисты, такие как А.А. Киреев [7, c. 3-43], В.Я. Портяков [10, c. 238], А.С. Селищев [11, c. 239], и т.д.

Стоит отметить, исторический подход, на основании которого, китайские ученые, такие как Линь Ифу [9. c. 11-14], Ван Сяолу [2, c. 45-51] исследовали развитие китайской экономики в контексте политических преобразований.

Анализ основных закономерностей, тенденций и проблем развития экономики Китая отражен в трудах ведущих отечественных китаистов: Т.В. Болотиной [1, с.230], В. Л Ерохина [5, c 5-15].

Несмотря на большое количество научных трудов, посвящённых проблемам социально-экономического развития, в условиях изменяющейся политики Китая, происходит увеличение разрыва между прибрежными и внутренними регионами, городским и сельским населением, а также между различными социальными группами [1]. Дальнейшая проработка данного экономического явления остается весьма актуальной тем самым подтверждая гипотезу исследования.

В этой связи, целью данной статьи является исследование динамики социально-экономического неравенства в различных провинциях Китая в контексте изменяющейся политики страны, в соответствии с которой необходимо решение следующих задач:

- провести анализ динамики социально-экономического неравенства в провинциях Китая;

- определить ключевые факторы, формирующие пространственную поляризацию провинций Китая;

- изучить влияние изменений в политике на уровень неравенства;

- предложить рекомендации для снижения неравенства и улучшения социально-экономической ситуации в провинциях Китая.

Научная новизна данной работы заключается в обосновании взаимосвязи социально-экономических показателей в ресурсных и нересурсных провинциях с политическими преобразованиями, на основе индексов Джини, Тейла и Адкенсона, на основании корреляции которых разработаны рекомендации для снижения неравенства и улучшения социально-экономической ситуации в провинциях Китая.

Методология

Методология данного экономического исследования основана на использование комплекса методов и инструментов, таких как логический анализ, системный подход, исторический метод, а также специфических экономических методах, а именно статистический анализ, сравнительный анализ и др.

Результаты и обсуждения

Сравнительный анализ между различными провинциями Китая представляет собой важный инструмент для понимания социально-экономического неравенства, которое существует в стране.

Китай, будучи одной из крупнейших экономик мира, демонстрирует значительные различия в уровне доходов и благосостояния между своими регионами. Восточные провинции, такие как Шанхай, Пекин и Гуандун, показывают высокие показатели экономического роста и уровня жизни, в то время как западные провинции, такие как Ганьсу, Цинхай и Сычуань, сталкиваются с проблемами бедности и недостатка ресурсов [2].

Одним из ключевых факторов, способствующих таким различиям, является исторический контекст. Восточные регионы Китая традиционно были более развитыми благодаря своему географическому положению, которое способствовало торговле и инвестициям. В свою очередь, западные провинции долгое время оставались на периферии экономического развития, что привело к накоплению проблем, связанных с низким уровнем образования, недостатком инфраструктуры и ограниченным доступом к рынкам. Провинции, обладающие значительными запасами полезных ископаемых, включая уголь, нефть, газ и руды, традиционно классифицируются как "ресурсные". К ним относятся Шаньси (Северный Китай), Шаньдун (Восточный Китай), Внутренняя Монголия (Северный Китай), Хэйлунцзян (Северо-восток), Ляонин (Северо-восток), Синьцзян-Уйгурский автономный район (Северо-запад), Цинхай (Северо-запад), Юньнань (Юго-запад), Сычуань (Юго-запад), Фуцзянь (Южный Китай), Гуандун (Южный Китай). Перечисленные регионы играют ключевую роль в обеспечении энергетической безопасности и промышленного развития страны. Также на территории Китая имеются "нересурсные" провинции, такие как Цзянсу, Чжэцзян, Хэнань, ориентированные на обрабатывающую промышленность, сферу услуг и сельское хозяйство, расположенные преимущественно на восточном побережье и характеризующиеся развитой инфраструктурой, притоком иностранных инвестиций и высокой плотностью населения [3].

В рамках статьи, проведем сравнительный анализ ВВП на душу населения в ресурсных и нересурсных провинциях Китая, в период с 2004 по 2023 гг. (Таблица 1).

Таблица 1

ВВП на душу населения в ресурсных и нересурсных провинциях, за период с 2004 по 2023 гг. (юань)

Согласно статистическим данным, в период с 2004 по 2023 год совокупный ВВП нересурсных провинций повсеместно превышал ВВП ресурсных провинций, а по итогам 2023 года, исследуемый показатель нересурсных провинций достиг 75,93 млрд юаней, что в полтора раза больше ВВП ресурсных провинций.

С точки зрения траектории роста, обе группы провинций демонстрировали устойчивый рост, но с разной скоростью, исключение составил лишь 2020 г. в виду воздействия пандемии COVID-19.

Стоит отметить, что нересурсные провинции вносят больший вклад в рост национальной экономики. Так, в 2023 году ВВП нересурсных провинций составил 60,7% от общего ВВП двух типов провинций, в то время как доля ресурсных провинций составила 39,3%. Данная структурная разница оставалась практически стабильной в течение всего исследуемого периода.

Следовательно, можно констатировать, что различие между представленными типами провинций порождает экономическую и социальную асимметрию, которая требует скоординированной государственной политики для сокращения разрыва в уровне жизни и обеспечения устойчивого развития всех регионов Китая [4].

Еще одним важным показателем, по которому можно определить уровень социально-экономического неравенства в провинциях Китая, это доходы населения (Таблица 2).

Таблица 2

Сравнительный анализ доходов городского и сельского населения в ресурсных и нересурсных провинциях, за период с 2004 по 2023 гг. (юань)

Данные таблицы 2, свидетельствуют о том, что городское население в несырьевых провинциях имеют самый высокий доход, городские жители в ресурсосберегающих провинциях имеют второй по величине доход, сельские жители в несырьевых провинциях имеют более высокие доходы относительно сельского населения в ресурсных провинциях. В 2023 году уровень доходов этих четырех групп составлял 51664 юаня, 46291 юань, 23487 юаней и 20516 юаней соответственно.

Разница в градиентах отражает двойную проблему, связанную с несбалансированным региональным развитием и недостаточным развитием городов и сельских районов.

На основании статистического анализа, можно сделать вывод о том, что социально-экономическое неравенство в китайских провинциях обусловлено сложным переплетением факторов, среди которых центральное место занимают историческое наследие, географическое положение, экономическая политика и человеческий капитал. Прибрежные провинции, получившие преференции в период реформ, демонстрируют более высокие показатели развития благодаря доступу к международной торговле и инвестициям. Удаленность внутренних регионов и недостаточно развитая инфраструктура сдерживают их экономический рост. Политика центрального правительства, направленная на стимулирование отдельных регионов, также вносит вклад в диспропорции. Так, неравномерное распределение инвестиций в образование и здравоохранение приводит к различиям в качестве человеческого капитала, усугубляя разрыв между богатыми и бедными провинциями.

Следовательно, эффективное решение проблемы неравенства требует комплексного подхода, включающего корректировку экономической политики для обеспечения более равномерного распределения ресурсов [5].

В контексте исследования, рассмотрим влияние изменений в политике Китая на уровень неравенства за исследуемый период. К более значимым стоит отнести «Одиннадцатый пятилетний план национального экономического и социального развития КНР» (2006-2010 гг.), в рамках реализации которого акцент был сделан на повышении энергоэффективности, защите окружающей среды и сокращении разрыва между городским и сельским населением. План предусматривал значительные инвестиции в развитие сельских районов, образование и здравоохранение, снижение энергоемкости экономики на 20%, а также увеличение доли расходов на научные исследования и разработки. План также подчеркивал необходимость структурных реформ, включая укрепление социального обеспечения и дальнейшую либерализацию экономики [6,7].

Позднее, 14 марта 2011 года Четвертая сессия Всекитайского собрания народных представителей одиннадцатого созыва рассмотрела и одобрила основные положения «Двенадцатого пятилетнего плана национального экономического и социального развития КНР» (2011-2015гг.), который явился важным документом, определяющим стратегию дальнейшего развития страны в части ожидание стабильного роста экономики, с акцентом на модернизацию и переход от экономики, ориентированной на экспорт и инвестиции, к внутреннему потреблению и устойчивому развитию [7].

Уже 16 марта, 2016 года формируется «Тринадцатый пятилетний план национального экономического и социального развития КНР» (2016-2020 гг.), а 11 марта 2021 г. «Четырнадцатый пятилетний план национального экономического и социального развития КНР» (2021-2025 гг.) и долгосрочные цели на 2035 год [7].

В центре внимания стратегических документов находятся инновации, устойчивое развитие и улучшение качества жизни граждан, а также трансформация экономики в сторону высоких технологий, зеленой и низкоуглеродной энергетики, создание конкурентоспособной экосистемы для стартапов и малых предприятий. План акцентирует внимание на достижении самодостаточности в ключевых отраслях, таких как сельское хозяйство и цифровые технологии. Важное место отводится социальной политике, включая повышение уровня образования и здравоохранения, улучшение городской и сельской инфраструктуры, а также борьбу с неравенством [8,9].

Более детально, взаимосвязь социально-экономических показателей с политическими преобразованиями можно проследить с помощью сравнительного анализа индексов Джини, Тейла и Адкенсона, отражающего данные о социально-экономическом неравенстве в контексте политических изменений.

Индекс Джини, варьирующийся от 0 до 1, измеряет степень концентрации доходов, где 0 означает полное равенство, а 1 - абсолютное неравенство. В Китае, с его многообразной экономической структурой, индекс Джини позволяет выявить различия между развитыми и менее развитыми регионами, подчеркивая, как экономические реформы влияют на распределение богатства (Таблица 3).

Таблица 3

Сравнение индекса Джини для ресурсных и нересурсных провинций за период с 2004 по 2023 гг.

В период с 2003 по 2013 гг. индексы Джини обоих типов провинций имели тенденцию к медленному снижению, связанную с стратегией координированного регионального развития и политикой по проведению экспериментов по трансформации ресурсных городов, реализуемыми в периодах «Одиннадцатого пятилетнего плана развития народного хозяйства и общества Китая» и «Двенадцатого пятилетнего плана развития народного хозяйства и общества Китая».

Однако, в период с 2014 по 2016 гг., индекс Джини резко вырос и достиг своего пика, по причине активизации процесса структурной реформы с позиции предложения, в момент столкновения ресурсных регионов со значительными трудностями, в части корректировке производства в рамках сокращения избыточной производственной мощности [9].

Уже к 2017 году, и в рамках реализации «Тринадцатого пятилетнего плана национального экономического и социального развития Китая», индекс Джини вновь начал снижаться. В условиях стратегии совместного процветания (2022-2023 гг.) индекс Джини колебался, но в целом оставался на относительно низком уровне.

С точки зрения динамики изменения, тренды индекса Джини в двух типах провинций демонстрируют значительную синхронность, но различаются по амплитуде колебаний. Амплитуда колебаний индекса Джини в ресурсных провинциях, как правило, выше, чем в нересурсных провинциях (Рис.1).

Источник: составлено автором на основе данных Сайт Национального бюро статистики Китая. [Электронный ресурс]. URL: https://data.stats.gov.cn/easyquery.htm?cn=C01 (дата обращения 20.02.2025).

Рис 1. Сравнение индекса Джини для ресурсных и нересурсных провинций за период с 2004 по 2023 гг.

Данный фактор свидетельствует о том, что ресурсные провинции более чувствительны к макрополитике и внешним воздействиям. Особенно в условиях, когда в «Четырнадцатом пятилетнем плане развития народного хозяйства и общества Китая» подчеркивается важность экологического строительства и зеленого развития, нагрузка на трансформацию ресурсных провинций еще больше возрастает [10].

В свою очередь, индекс Тейла более детально характеризует неравенство, отражая долю населения с доходами ниже среднего. Данный индекс способен выявить специфические проблемы в отдельных провинциях, подчеркивая уязвимость определенных социальных групп (Таблица 4).

Таблица 4

Сравнение индекса Тейла в ресурсных и нересурсных провинциях за период с 2004 по 2023 гг.

В период с 2004 по 2013 гг. данный индекс имел тенденцию к росту, связанную с увеличением интенсивности добычи ресурсов и усилением эффекта индустриальной агломерации, по средствам реализации механизмов прописанных в «Одиннадцатом пятилетнем плане развития народного хозяйства и общества Китая» Уже с 2014 по 2019 гг., индекс Тейла начал снижаться, однако в 2020 году, под влиянием пандемии и изменения статистических показателей индекс Тейла демонстрировал значительные колебания, но в целом находился на исторически низком уровне вплоть до конца 2022 года (Рис.2).

Источник: составлено автором на основе данных Сайт Национального бюро статистики Китая. [Электронный ресурс]. URL: https://data.stats.gov.cn/easyquery.htm?cn=C01 (дата обращения 20.02.2025).

Рис.2. Сравнение индекса Тейла в ресурсных и нересурсных провинциях за период с 2004 по 2023 гг.

Важно отметить, что с точки зрения политического эффекта, изменения индекса Тейла тесно связаны с изменениями в политике регионального развития.

Еще одним важным индикатором, можно считать индекс Аткинсона, который рассчитывается как нормированный показатель индекса Тейла и позволяет более детально анализировать, как именно доходы распределяются между различными группами [9].

Особенность индекса Адкинсона заключается в том, что он более чувствителен к изменениям в низко обеспеченной социальной группе, что позволяет лучше отслеживать справедливость в региональном развитии. Значение данного индекса находится в диапазоне от 0 до 1, и чем выше значение, тем более высокая степень неравенства.

В контексте исследования считаем уместным рассмотреть динамику данного индекса во времени в исследуемых провинциях (Таблица 5).

Таблица 5.

Сравнение индекса Аткинсона в ресурсных и нересурсных провинциях за период с 2004 по 2023 гг.

Статистические данные свидетельствуют о том, что индекс Аткинсона, за исследуемый период демонстрировал явные фазовые изменения, а именно с 2004 по 2013 гг., под влиянием правильной политической стратегии, в обоих типов провинций показатели снижались, что свидетельствовало о постепенном улучшении сбалансированности регионального развития. В период с 2014 по 2016 гг., под влиянием структурной реформы с позиции предложения, индекс значительно вырос. Так, в ресурсных и нересурсных провинциях он достиг пиковых значений соответственно 0,838 и 0,810.

Положительная тенденция вернулась, в период с 2017 по 2023 гг., когда показатели снова стали снижаться, благодаря правительственным мерам (Рис.3).

Источник: составлено автором на основе данных Сайт Национального бюро статистики Китая. [Электронный ресурс]. URL: https://data.stats.gov.cn/easyquery.htm?cn=C01 (дата обращения 20.02.2025).

Рис.3. Сравнение индекса Аткинсона в ресурсных и нересурсных провинциях за период с 2004 по 2023 гг.

Проведенный анализ динамики социально-экономического неравенства в провинциях Китая в условиях изменяющейся политики страны имеет важное значение для совершенствования политики координированного регионального развития [11,12].

Заключение

Таким образом, необходимо продолжать углублять стратегию координированного регионального развития и улучшать дифференцированное проектирование региональной политики. В свою очередь, ресурсным провинциям следует максимально использовать государственную поддержку, ускорить переход от старых к новым источникам роста и развить новые центры экономического роста. Вместе с тем, при реализации стратегии оживления деревень и стратегии новой урбанизации необходимо уделить особое внимание сбалансированному развитию ресурсных регионов, создать и улучшить механизм координации региональных интересов, а также способствовать более справедливому и рациональному распределению доходов от добычи ресурсов [13,14].

На основании проведенного исследования можно сделать вывод о том, что улучшения социально-экономической ситуации в провинциях Китая, будет во много зависеть от реализации следующих механизмов:

- увеличение инвестиции в образовательные программы, особенно в сельских районах. Развитие дистанционного обучения и предоставление стипендий для студентов из неблагополучных семей помогут повысить уровень грамотности и квалификации;

- поддержка малого и среднего бизнеса через субсидии и налоговые льготы, позволяющая создать новые рабочие места и улучшить уровень жизни населения;

- увеличение доступа к медицинским услугам и социальной поддержке, которое позволит снизить уровень бедности.

Отметим, что эффективность государственных программ социальной поддержки зависит от их правильной реализации и адаптации к конкретным условиям. В этой связи, необходимо проводить регулярные оценки и анализы, чтобы выявлять наиболее эффективные подходы и вносить изменения в программы в соответствии с меняющимися потребностями населения [15].

Кроме того, важно обеспечить доступность информации о существующих программах, чтобы граждане знали о своих правах и возможностях получения помощи.