Creative and ecological factor in the digital transformation of Russia's energy sector
Shcherbakova L.N.1, Fedulova E.A.1
, Savintseva S.A.1
1 Кемеровский государственный университет, Russia
Download PDF | Downloads: 14
Journal paper
Creative Economy (РИНЦ, ВАК)
опубликовать статью | оформить подписку
Volume 16, Number 12 (december 2022)
Indexed in Russian Science Citation Index: https://elibrary.ru/item.asp?id=50350106
Abstract:
The future of the energy industry is associated with environmental orientation as an essential component of development. Creative activity is a factor in the growth of the modern economy, due to the increasing opportunities of employees and managers for self-realization, self-improvement, and increased creativity. The process of introducing digital technology into the energy industry, being an innovative driver of economic development in general, contributes to the expansion of creative activity and improvement of environmental results. The article assesses the diversification of production in the coal industry as a component of creative activity that provides economic results of creativity in the form of increased production efficiency, qualitatively new properties of products in the form of environmental effect.
FUNDING:
The research was carried out within the framework of Agreement No. 075-15-2022-1195 of 30.09.2022 between the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation and Kemerovo State University.
Keywords: creative activity, digital economy, production diversification, coal industry, environmental results
JEL-classification: Q01, Q56, Q57, O31
Введение
Изменение климата как проблема, вытекающая из современного состояния экономики, бесконечного стремления к повышению темпов роста, давно стала актуальной и занимает умы ученых и человечества в целом. Современная санкционная политика по отношению к России простимулировала беспрецендентный рост цен на энергоресурсы, обострила проблему их экономии. Прошло более десятилетия с тех пор как общая озабоченность изменением климата привела к разработке Парижского соглашения, которое стало отправным документом к началу движения по пути к низкоуглеродной «чистой» энергетике. Соглашение опиралось на подписание свода правил, выполнение которых имело бы результатом снижение отрицательного воздействия на климат и включало в себя помощь развивающим странам от более обеспеченных стран в вопросе приспособления к изменениям климата.
Поскольку энергетическая отрасль является одной из самых главных поставщиков плохих выбросов, то существуют следующие конкретные данные. Подсчитано, что при условии инвестирования до $4000000 в год в чистые технологии энергетической отрасли, возможно получение результата в виде снижения объема выбросов [4] (Веденеева, Григорьев, 2022).
Разумеется, решение глобальной экологической проблемы является многосторонним, многосубъектным процессом. Свою роль должно сыграть инновационные, институциональные, экономические, финансовые факторы. Однако нельзя сбрасывать со счетов фактор креативности, так как именно люди, имеющие новую, не рыночную систему ценностей, умеющие подняться выше психологии человека «экономического», могут дать истинную оценку значения окружающей среды и всех экологических благ. Так, можно представить исследования, в которых выявлена взаимосвязь между развитием человеческого капитала и уровнем экологизации предприятий на примере российской экономики. В частности, группа авторов провела корреляционно-регрессивный анализ, показавший что вложения в человеческий капитал вызывают прямой положительный эффект на рост индекса экологизации данного предприятия [9] (Тян и др., 2022). Особое внимание уделялось развитию гибких способностей работников фирм. Отмечается, что качественно новый уровень знаний и компетенций занятой рабочей силы на предприятиях позволит им применять наиболее передовые технологии, тем самым обеспечивая экономию ресурсов и снижая антропогенное воздействие на окружающую среду.
Необходимо обозначить базовые критерии самой категории «креативная деятельность». К ним относятся оценка труда как инструмента самореализации, самосовершенствования, возможность самостоятельного принятия решений, наличие творческого труда, базирующегося на применении всей совокупности способностей человека [13] (Щербакова, Савинцева, 2019).
Более глубинное представление о категории «креативность» получается при ее рассмотрении с позиций общества, а не отдельного индивида. Можно выделить два возможных подхода: представлять креативность как особую черту принципиально нового информационного общества или рассматривать творчество как новый фактор роста добавленной стоимости. Известна точка зрения О. В. Мельникова, который охарактеризовал креативный ресурс как приносящий доход, подобный инновационной ренте [6] (Мельников, 2013). Альтернативный подход состоит в оценке креативности как свойства иной социально-экономической модели развития, информационного общества, где приоритетной целью развития общества становится креатосфера, а рыночные отношения препятствуют расширению креативной деятельности, подчиняя ее конъюнктуре рынка [2] (Бузгалин, 2017).
Целью работы является обоснование позиции о результативном влиянии креативной деятельности в энергетической отрасли при посредстве цифровых технологий, в том числе на экологические результаты. Новизна работы заключается в характеристике специфики креативной деятельности в энергетической отрасли; определении ее взаимосвязи с цифровой трансформацией отрасли и учета процесса диверсификации производства, базовым результатом чего выступает положительный экологический эффект.
Основная часть. В связи с активным развитием вопроса о повышении уровня экологизации в энергетических отраслях, актуальным становится процесс диверсификации производства. Выделяется связанная и несвязанная диверсификация. Связанная диверсификация состоит в присоединении новых звеньев, технологически связанных с базовым производством. Связанная диверсификация может быть представлена прямой вертикальной, обратно вертикальной и горизонтальной диверсификацией. Горизонтальная диверсификация означает непосредственное расширение многообразия производимой продукции.
Например, на характере рыночных отношений и результатах производства буроугольных предприятий отражается циклический спрос на уголь. Данная особенность ведет к негативным последствиям, так снижается потенциал применения оборудования и персонала (в среднем по отрасли 15–40 %); падают доходы предприятий, в частности, 35–55 % составляет недополученная выручка [3] (Буйницкий, Макаров, Полещук, 2021). Поскольку проблема сезонности спроса на рынках бурого угля известна, просчитываема, то вполне вероятна своевременная коррекция ситуации по перераспределению ресурсов, в том числе на основе диверсификации. Для правильной организации диверсификации производства и труда необходим диалог между руководителем предприятия и работниками с тем, чтобы выявить ее необходимость, цели и задачи. Результаты анкетирования работников одного их угольных разрезов показали, что средние коэффициенты полезной деятельности у операторов, занятым управлением горнотранспортным оборудованием, составляют 0,45–0,60, у работников, обслуживающих это оборудование, – 0,15–0,25, у линейных руководителей – 0,05–0,1, у специалистов, обеспечивающих подготовку информации, планирование и регламентацию процессов, – 0,01–0,05, у руководителей-организаторов деятельности предприятия и его подсистем – 0,01–0,03 [3] (Буйницкий, Макаров, Полещук, 2021). Анализ коэффициентов полезной деятельности показывает, во-первых, необходимость поиска дополнительных форм занятости, во-вторых, большую значимость диверсификации труда руководителей, нежели рабочих. Выбор вариантов диверсификации деятельности для угледобывающего предприятия зависит от его местоположения, сырьевой и ресурсной базы, количества и качества рабочей силы. Для реализации процесса диверсификации производства и труда работников сырьевых предприятий предложена особая укрупненная методика. Она включает следующие пункты: выявление резервов производственного и трудового потенциала; определение цели и задач диверсификации; оценку результатов труда каждому занятому на предприятии; рассмотрение вариантов расширения сферы трудовой деятельности каждого наемного работника; организацию труда работников в дополнительных сферах деятельности предприятия; введение механизма учета и контроля за новыми трудовыми достижениями работников; обеспечение им соответствующей оплаты.
Работники буроугольных предприятий освоили иную по содержанию производственную деятельность, заключающуюся в выпуске упаковочной тары (металлургических брикетов и брикетов для бытовых нужд) а также новых продуктов (мелочь коксовая). Более одной трети работников освоили новые производственные функции, а непосредственное участие руководителей подразделений в диверсификации производства обеспечило дополнительный эффект в виде модернизации технологических процессов, снижения производственных рисков, экономии трудовых затрат.
Подобный механизм проведения диверсификации является примером действия креативного фактора в экономике. Добровольное освоение новых функций работниками служит средством самореализации, самосовершенствования людей, открывает возможности профессионального роста. Значимым компонентом креативной деятельности является свобода субъекта, самостоятельный выбор объекта деятельности, а в данном случае занятые самостоятельно пришли к необходимости расширения функций. В креативной деятельности важен процесс превращения рутинного, однообразного труда в интересный, многообразный труд, что и позволяет реализовать диверсификацию. В конечном счете, налицо и экономические результаты творчества в виде роста объема выпуска товарной массы, увеличения эффективности производства, качественно новых свойств продуктов в виде экологического эффекта. В современных условиях распространению новых знаний, компетенций способствуют цифровые технологии.
Энергетический сектор активно включился в цифровое развитие, сквозной характер новых технологий означает, что они «пронизывают» каждую часть данной сферы, видоизменяя ее хозяйственную деятельность. Процесс цифровизации является ключевым звеном масштабного проекта «Индустрия – 4.0», автором которого считается немецкий экономист Клаус Шваб [10] (Шваб, 2016). Происходящая в настоящее время четвертая промышленная революция, прежде всего, представляет процесс внедрения цифровых технологий в производство [11, 12] (Щербакова, 2013; Щербакова, 2017), практически все авторы сходятся во мнении, что цифровые технологии относятся к инновационным драйверам развития экономики современного этапа [7] (Просеков, Федулова, Кононова и др., 2018). Входящие в содержание проекта «Индустрия – 4.0» четыре основных блока нашли место в цифровом развитии энергетической отрасли: цифровизация, вертикальная и горизонтальная интеграция цепочек создания стоимости; цифровизация продуктов и услуг; цифровые бизнес-модели. Каждый блок опирается на соответствующие ему определенные цифровые технологии. Практическое значение получило применение облачных технологий, что позволяет производить вычислительные операции без привязки к персональному компьютеру и создает возможность работать с информацией намного экономичнее, чем в случае использования лицензированного программного обеспечения. Намного больше уделяется внимание информационной безопасности, расширяется значение антивирусных программ, уделяется внимание управлению обновлением программного обеспечения. Энергетическая отрасль опирается на технологии создания «умного производства», встраивание в организацию процесса управления отдельными хозяйствующими звеньями искусственного интеллекта. Применение аддитивных технологий путем перехода к производству отдельных деталей в 3Д формате дает массу преимуществ в виде сокращения затрат и отходов производства, что положительно отражается на экологических результатах. Развивается отдельное направление переработки отходов, ускоряемое цифровизацией [5] (Ковальчук, Милорадов, 2022).
В рамках направления цифрового моделирования все большее значение приобретает технология «цифровых двойников», где создается цифровой аналог физического объекта с теми же техническими характеристиками и внутренними параметрами. Предназначение «цифровых двойников» состоит в проверке эксплуатационных качеств объекта, например шахты, а также для моделирования и прогнозирования реального поведения объекта. Изучение всех моделей поведения будущего энергетического предприятия сокращает реальные риски в будущем, в том числе экологические потери. В соответствии с программой «зеленой» экономики разрабатываются такие мероприятия как установление на уличных фонарных столбах датчиков, учитывающих состояние окружающей среды, что позволяет экономить потребление энергии [8] (Туровец, Проскурякова, Стародубцева, 2021).
Однако для реализации большинства направлений цифрового развития необходимо изменить качественное состояние, как рабочей силы, так и управленческого аппарата энергетических отраслей. Цифровая экономика дает возможность сформировать в людях черты креативного класса благодаря расширению доступа к информации, знаниям; ускорению потоков информации; появлению удаленной занятости; формирование новой культуры общества, новой системы ценностей [1] (Багдыков, Шевченко, 2022).
Заключение. Подводя итог, можно отметить следующее.
Поскольку энергетическая отрасль является одной из самых главных поставщиков плохих выбросов, то ее будущее развитие должно включать экологическую направленность как важнейший компонент.
При представлении креативной деятельности как фактора роста современной экономики, возрастание возможностей работников и управленческого звена предприятий к самореализации, самосовершенствованию, самостоятельному принятию решений, увеличению творческого труда, базирующегося на применении всей совокупности способностей человека увеличивает вероятность решения экологических задач общества.
Процесс внедрения цифровых технологий в производство, являясь в целом инновационным драйверам развития экономики, способствует расширению креативной деятельности и улучшению экологических результатов.
Диверсификация производства в угольной промышленности, во многом опирающаяся на креативный фактор роста, обеспечивает экономические результаты творчества в виде роста объема выпуска товарной массы, увеличения эффективности производства, качественно новых свойств продуктов в виде экологического эффекта.
References:
Bagdykov K.T., Shevchenko D.A. (2022). Razvitie korporativnoy kultury i gibkikh kompetentsiy v kontekste tsifrovoy transformatsii kompanii [Development of corporate culture and flexible competencies in the context of the company's digital transformation]. Creative Economy. 16 (6). 2277-2288. (in Russian). doi: 10.18334/ce.16.6.114799.
Buynitskiy A. I., Makarov A. M., Poleschuk M. N. (2021). Diversifikatsiya deyatelnosti ugledobyvayushchego predpriyatiya v usloviyakh izmenchivosti rynochnogo sprosa [Diversification of a coal mining company in conditions of volatile market demand]. Ugol. (8). 58–62. (in Russian). doi: 10.18796/0041-5790-2021-8-58-62.
Buzgalin A. V. (2017). Kreativnaya ekonomika: pochemu i kak mozhet byt ogranichena chastnaya intellektualnaya sobstvennost [Creative economy: why and how private intellectual property can be limited]. Sociological Studies (Sotsiologicheskie Issledovaniia). (8). 20–30. (in Russian).
Kovalchuk A.P., Miloradov K.A. (2022). Organizatsionno-ekonomicheskiy mekhanizm realizatsii proektov pererabotki otkhodov dlya razvitiya ekonomiki zamknutogo tsikla [Organisational and economic mechanism for implementing recycling projects for the development of a circular economy]. Creative Economy. 16 (7). 2757-2768. (in Russian). doi: 10.18334/ce.16.7.114944.
Melnikov O. N. (2013). Sluchayno li nastuplenie kreativnoy ekonomiki? [Is an advent of a creative economy accidental?]. Creative economy. (2). 118–126. (in Russian).
Prosekov A. Yu., Fedulova E. A., Kononova S. A. i dr. (2018). Kemerovskaya oblast: starye problemy i novoe budushchee [Kemerovo region-2035: old problems and a new future]. Eco. (11). 47–82. (in Russian).
Scherbakova L. N. (2013). Slozhnost protsessa perekhoda k informatsionnomu obshchestvu i ekonomike [The complexity of the transition to an information society and economy]. Sovremennye proizvoditelnye sily. (4). 132–143. (in Russian).
Scherbakova L. N. (2017). Vliyanie informatsionnogo neravenstva na sovremennuyu ekonomiku [The impact of information inequality on the modern economy] (in Russian).
Scherbakova L.N., Savintseva S.A. (2019). Rost kreativnogo faktora v tsifrovom obshchestve: realnost ili illyuzornost [The rise of the creative factor in a digital society: reality or illusion]. Creative Economy. 13 (3). 495-504. (in Russian). doi: 10.18334/ce.13.3.39970.
Shvab K. (2016). Chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya [The Fourth Industrial Revolution] (in Russian).
Turovets Yu. V., Proskuryakova L. N., Starodubtseva A. (2021). Zelenaya tsifrovaya transformatsiya v elektroenergetike [Green digitalization in the electric power industry]. Foresight. (3). 35 – 51. (in Russian).
Tyan A.Yu., Zemzyulina V.Yu., Kelchevskaya N.R., Pelymskaya I.S. (2022). Rol chelovecheskogo kapitala pri perekhode rossiyskikh predpriyatiy na zelenuyu ekonomiku [The role of human capital in the transition of Russian enterprises to a green economy]. Creative Economy. 16 (11). 4207-4224. (in Russian). doi: 10.18334/ce.16.11.116469.
Vedeneeva O.V., Grigorev K.A. (2022). Sovremennye mirovye tendentsii nizkouglerodnoy energetiki [Current global trends in low-carbon energy]. Creative Economy. 16 (10). 3993-4002. (in Russian). doi: 10.18334/ce.16.10.116384.
Страница обновлена: 13.04.2025 в 20:22:00