Проблемы импортозамещения в России

Введение

Актуальность темы исследования связана с глобальным кризисом международных экономических связей и возникающей от этого проблемой выстраивания сложного баланса между международным разделением труда и экономической безопасностью. Мировая экономика, и наша страна как ее неотъемлемая часть, с конца февраля этого года столкнулась с величайшими со времен Второй мировой войны вызовами. Международное сотрудничество до недавнего времени было настолько тесным, что речь давно велась о глобальной экономике, когда весь мир представлял одну большую экономическую систему, в которую каждое из государств было встроено определенным образом. Санкции против России после начала спецоперации больно ударили по экономикам практически всех стран, особенно европейских. Рвутся налаженные логистические цепочки, компании недополучают прибыли, ускоряется инфляция, особенно продовольственная. Все это вместе дискредитирует идею свободной торговли. Болезненнее всего, однако, санкции ударили, безусловно, по нашей стране. На протяжении последних порядка 10 лет правительство нашей страны в рамках доктрины национальной безопасности озаботилось импортозамещением, и ряд успехов в этой области у нас есть, в частности в сельском хозяйстве.

Проблемы, затронутые в исследовании ранее, рассматривались Костиным К.Б., Хомченко Е.А. [4] (Kostin, Khomchenko, 2020), Поповым А.К. [3] (Popov, 2021), Кошкаревым М.В. [6] (Koshkarev, 2021), Никитской Е.Ф., Валишвили М.А. [9] (Nikitskaya, Valishvili, 2021), Содномовой С.К., Рубцовой Н.В. [13] (Sodnomova, Rubtsova, 2020), Шумейко Н.Н. [19] (Shumeyko, 2020), Городновой Н.В. [20] (Gorodnova, 2021), Дудина М.Н. [22] (Dudin, Shkodinskiy, Usmanov, 2021), Нормовой Ю.В. [23] (Normova, 2022).

Целью исследования является исследование процесса перехода нашей страны от ситуации активного участия в международном разделении труда к ситуации сегодняшнего дня, то есть санкционного давления и международной изоляции, на примере отраслей ИКТ и сельского хозяйства. Научная новизна заключается в исследовании влияния нестандартной политической ситуации на постулаты классической политической экономии относительно взаимовыгодной международной торговли. Кроме этого, автором рассматривается гипотеза о прямом влиянии государственных программ на импортозамещение.

Методология настоящего исследования основана на использовании статистических методов обработки информации, рейтинговых и экспертных оценок.

Результаты исследования

В 1776 году один из величайших экономистов всех времен и народов, Адам Смит, опубликовал свою знаменитую работу «Исследование о природе и причинах богатства народов» [1] (Shapkin et al., 2019). В ней он в том числе изложил теорию абсолютных преимуществ, доказав, что международная торговля взаимовыгодна для всех участвующих в ней сторон, а суммарное богатство торгующих государств ощутимо возрастает. Последующие столетия укрепили теоретические основы данного постулата, уточняя, расширяя и детализируя условия. Современное общество – это общество государств, настолько плотно втянутых в мировую торговлю, что речь идет о полностью глобальной экономике. При этом глобальной она стала уже давно, не один десяток лет назад.

Объем мировой торговли товарами и услугами в 2021 году, по данным ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию), составил 28,5 трлн долл. США [2], при этом весь объем мирового ВВП – 84,537 трлн, то есть практически треть всего мирового ВВП продается и покупается на внешнем рынке. При этом необходимо учесть, что существуют еще и неторгуемые товары, которые по своим техническим характеристикам нельзя продать на международном рынке (например, железнодорожные перевозки или свежий хлеб). Поэтому реальный объем вовлеченности мировых экономик в международную торговлю значительно выше и достигает как минимум половины всего, что производится на планете.

Глубина глобализации была прочувствована мировой экономикой с наступлением пандемии. Китай – вторая экономика планеты, первая выпала из мирового экономического пространства, что вызвало приостановку работы целого ряда производств, прежде всего в автомобильной отрасли, электронике, легкой и швейной промышленности. Все это происходило на фоне понижающей длинной волны Кондратьева [3] (Popov, 2021). Вдруг внезапно выяснилось, что без международной торговли разрушаются многие логистические цепочки, становится невозможным выпуск довольно большого количества товаров и услуг, и вообще, международное разделение труда настолько прочно вошло в современную экономику, что исчезновение его становится очень ощутимой угрозой глобального кризиса, если не сказать – краха [4] (Kostin, Khomchenko, 2020). Однако все участники рынка понимали, что пандемия носит временный характер и когда-нибудь все вернется «на круги своя».

Так, по данным ЮНКТАД [2] , снизившийся во втором квартале 2020 года международный товарооборот очень быстро вернулся на прежний, допандемийный уровень и даже его обошел. «В глобальном масштабе объем мировой торговли достиг в 2021 году рекордного уровня – примерно 28,5 трлн, что на 13% больше по сравнению с периодом до пандемии». Интеграция стран друг с другом была настолько велика, что разорванные логистические цепочки воссоединились крайне быстро, а экономики начали стремительно восстанавливаться.

Наша страна также оказалась в мировом тренде. Товарооборот Российской Федерации неуклонно увеличивался всю новейшую историю.

Таблица 1

Экспорт и импорт Российской Федерации, млн долл. США [5]

Table 1

Export and import of the Russian Federation, million US dollars [5]

Как видно из таблицы 1, объем экспортно-импортных операций нашей страны вполне внятно и понятно колебался вслед за мировым конъюнктурным спросом, уменьшаясь в периоды мировых кризисов и вновь вырастая в «годы тучных коров». Российская Федерация вполне органично вписалась в международное разделение труда, продавая, по Смиту, те товары, в которых она имела относительное (или абсолютное) преимущество, и покупая те товары, которые выгоднее было получить извне, нежели чем производить внутри страны. Эту ситуацию исследовали многие, например М.В. Кошкарев [6] (Koshkarev, 2021). С точки зрения рыночной экономики, это вполне нормальная ситуация, которая позволяет извлечь максимальную пользу для всех в кратчайшее время.

К сожалению, то, что природа щедро наделила нашу страну своими богатствами, одновременно является и нашей большой проблемой. Природные ресурсы, которыми богата Россия (в первую очередь нефтегазовые), весьма востребованы мировым рынком, а значит, с точки зрения классической экономической теории, именно они являются нашим абсолютным преимуществом. Отсюда, самый легкий и быстрый путь к процветанию – торговля природными ресурсами и покупка взамен продукции высокого передела, производство которой связано с большими издержками на станки и оборудование. Доля импортных товаров в нашей внутренней торговле на протяжении многих лет была очень высока.

Таблица 2

Доля импорта в объеме товарных ресурсов розничной торговли по Российской Федерации (в процентах) [7]

Table 2

The share of imports in the volume of commodity resources of retail trade in the Russian Federation (in percent) [7]

2014 год, Крымская история и первые санкции показали, что, вероятнее всего, жить по рациональным правилам экономической теории в периоды чрезвычайных обстоятельств становится крайне сложно или вообще невозможно. На самом деле, весь мир в период пандемии почувствовал это на себе, но все отчетливо понимали, что пандемия не навсегда, поэтому не меняли ничего в своей экономической политике. После введения первых санкций против нашей страны в 2014 году, как нам представляется, наше правительство рассчитывало, что эти санкции тоже ненадолго, поэтому не сразу отреагировало на внешние вызовы.

Полноценный указ о Стратегии экономической безопасности РФ (№ 208) был принят Президентом 13 мая 2017 года [8]. До этого, безусловно, была доктрина экономической безопасности, принятая в 1996 году, но за 21 год она безнадежно устарела и не отвечала реалиям современности. Ма слишком сильно зависели от международной экономики [9] (Nikitskaya, Valishvili, 2021). В рамках новой концепции были обозначены 25 новых вызовов и угроз, которые представляли вызов нашей экономике, в том числе: подверженность финансовой системы РФ глобальным рискам (№ 8), слабая инновационная активность (№ 12) и ограниченность масштабов российского несырьевого экспорта (№ 14). В результате, по статистике Росстата, на контроль были взяты 40 показателей [10], перечислять которые, как нам кажется, излишне. Они все есть в открытом доступе и при желании легко проверяемы.

Немногим ранее, 5 декабря 2016 г. Указом Президента РФ Владимира Путина была принята «Доктрина информационной безопасности» [10], которая отчасти легла составным элементом в доктрину национальной безопасности, а отчасти послужила основой Государственной программы «Цифровая экономика РФ» [11], принятой позднее.

О Государственной программе «Цифровая экономика РФ» и ее неоспоримых достоинствах мы уже писали ранее [12]. Ее единственный недостаток, как понимается на сегодняшний момент, – это ее слишком позднее принятие. Впрочем, это можно отнести практически ко всем вышеупомянутым указам и государственным программам. Их просто не успели осуществить. Так, по данным 2021 года (табл. 3), основная доля нашего импорта приходилась на машиностроение.

Таблица 3

Товарная структура импорта 2021 (по данным ФТС России) [7]

Table 3

Commodity structure of imports in 2021 (according to the Federal Customs Service of Russia) [7]

Февраль 2022 открыл новую реальность для мирового экономического сообщества. Оказалось, что вряд ли стоит ждать быстрого восстановления мировой торговли, да и вообще сложившаяся структура международного разделения труда претерпевает глобальные катаклизмы. Данная статья ни в коем случае не затрагивает вопросы политики. Но на момент написания данной статьи (май 2022) с точки зрения экономики плохо всем. Каждая без исключений развитая страна мира по-новому осмысливает свою доктрину национальной экономической безопасности, оценивает величину своей зависимости от торговых партнеров, степень вовлеченности и роль в международном разделении труда.

Подобная ситуация, а у истории есть свойство повторяться, сложилась с началом Первой мировой войны. До этого мир жил в системе «золотого стандарта», при отсутствии волантильности валютных курсов практически 30 лет, поэтому в мировой экономике сложились прочные устойчивые связи, а большинство государств занимали внятные и понятные позиции в международном разделении труда. 28 июня 1914 года этим экономическим связям наступил конец. Мир надолго впал в хаос, кризисы, революции, и в конечном итоге – новую войну. Заново объем мировой торговли достиг объемов 1913 года только в 1979 году, то есть спустя 66 лет. Вся история экономики после 1945 года демонстрирует, что человечество научилось извлекать уроки из негативного прошлого и никому не хочется повторять предыдущие ошибки. Поэтому хотелось бы надеяться, что мирохозяйственные связи не нарушатся и восстановительный период после современного катаклизма будет существенно короче.

Что касается Российской Федерации (а нас катаклизм международной изоляции настиг в наибольшей степени), то степень готовности к распаду международной системы разделения труда разных отраслей экономики оказалась практически в прямой зависимости от периода реально оказываемой государственной поддержки. В качестве положительного примера можно указать сельское хозяйство, в качестве отрицательного – цифровизацию экономики.

«Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации» была принята в далеком 2010 году Указом Президента РФ № 120 [15]. Это одна из немногих долгосрочных работающих программ в нашей стране. Мы также уже писали об этом позитивном явлении ранее [16] (Makarycheva, Zakharova, 2021). В рамках этой доктрины было запущено большое количество государственных программ, в том числе «Устойчивое развитие сельских территорий» в редакциях 2013 и 2019 годов [17], Государственная программа «Развитие сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия» от 14 июля 2012 года [18] и много разных подзаконных актов. В течение почти 12 лет в сельское хозяйство начали поступать деньги в самом разном виде: льготные кредиты на ГСМ, покупку племенного скота и качественных семян; привлечение на село врачей, учителей и работников культуры через систему льготного жилья и целевого обучения; частичная компенсация покупки сельскохозяйственной техники и много других хороших и правильных действий. В результате показатели сельскохозяйственного производства медленно, но уверенно ползли вверх.

Таблица 4

Доля импорта продовольственных товаров в их товарных ресурсах [4] (Kostin, Khomchenko, 2020)

Table 4

The share of imports of food products in their commodity resources [4] (Kostin, Khomchenko, 2020)

Вторым «чемпионом» становится птицеводство, чьи показатели не настолько велики, как свиные, но тем не менее очень впечатляют. С 33,3% в 2008 году доля импорта в 2020 сократилась до 4,3%. В этих процентах могут сидеть опять-таки деликатесы типа «фуа-гра», мяса фазана, страуса и прочих нестандартных продуктов питания. По говядине нет таких впечатляющих успехов, но все равно доля импортной говядины в потреблении в нашей стране снизилась с 61,7% до 28,4%, то есть чуть более чем в два раза. Говядина – вообще более сложное для разведения мясо, у нее существенно более длинный срок воспроизводства и большая удельная себестоимость на килограмм убойного веса.

Вероятно, именно по этой причине единственной позицией, по которой импорт не только не снизился, а даже увеличился, является «Сухое молоко и сливки». В определенные годы доля импорта по сухому молоку составляла порядка 60%! Однако даже тут есть определенные успехи. Так, доля импорта по этой торговой позиции снизилась с 59,1% в 2016 году до 32,6% в 2020. Хотя все равно треть импорта в общих товарных ресурсах – это много. Однако нельзя сказать, что в этом направлении ничего не предпринималось. В молочное скотоводство государство направляет устойчивые финансовые потоки [19] (Shumeyko, 2020).

Совершенно другая история сложилась с цифровизацией экономики. Достаточно длительный период новейшей истории ИКТ-технологии развивались в Российской Федерации исключительно рыночными методами, практически без сколько-нибудь значимой государственной поддержки. Развитие, безусловно, было, но это развитие шло не благодаря, а скорее вопреки вмешательству государства. Эти вопросы неоднократно обсуждались учеными [20] (Gorodnova, 2021). IT-компании постоянно подвергались разного рода ограничениям и тотальному контролю. Примером может послужить хотя бы нашумевший закон Яровой, «благодаря» которому интернет-провайдеры были вынуждены потратить дополнительные (довольно значительные) средства, чтобы иметь возможность хранить всю проходящую через них информацию в течение полугода. При этом информация должна была храниться действительно вся, включая совершенно открытую, например такую как телепередачи.

Результат такого ограниченного роста стал вполне закономерен. В глобальных рейтингах цифровизации наша страна занимала не самые передовые позиции.

Таблица 5

Индекс цифровой конкурентоспособности 2021 [21]

Table 5

IMD World Digital Competitiveness Ranking 2021 [21]

Еще одним негативным последствием рыночного развития цифрового сектора стало совершенно отчетливо сформировавшееся в нашей стране цифровое неравенство. Позволим себе напомнить, что цифровое неравенство – это ситуация, когда разные слои общества имеют разные возможности доступа к ИКТ-технологиям, прежде всего доступа в интернет. Проблема цифрового неравенства также многократно освещалась в прессе [22] (Dudin, Shkodinskiy, Usmanov, 2021). Для нашей страны цифровое неравенство в первую очередь было инфраструктурным. В городах и крупных населенных пунктах, в первую очередь европейской части России, с инфраструктурой ИКТ было все хорошо, поскольку там проживало большое количество платежеспособных пользователей. Но Россия – не только Москва. В глубинке с интернетом все не так хорошо. Например, у многих пенсионеров глубинки возникли проблемы в связи с переходом Сбербанка на начисление пенсий на банковские карты вместо прежнего перечисления через почту. В магазине невозможно заплатить картой, поскольку нет связи с банком, банкоматов тоже нет, и для получения пенсий приходилось ехать в райцентр для снятия наличных. Проблема неоднородности технологического пространства РФ также неоднократно исследовалась [23] (Normova, 2022).

В 2019 году Центром финансовых инноваций и безналичной экономики Московской школы управления «Сколково» был разработан и проанализирован Индекс «Цифровая Россия», в рамках которого были проранжированы субъекты РФ. Максимальное значение индекса – 100, минимальное – 0. В таблице 6 представлены выдержки из этого исследования.

Таблица 6

Сводная таблица индекса цифровизации субъектов России (выборка автора), 2019 [24]

Table 6

Summary table of the index of digitalization of subjects of Russia (selection of the author) 2019 [24]

Государственная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» была утверждена 4 июня 2019 года Правительством Российской Федерации [12]. Одной из ее провозглашенных целей была как раз ликвидация цифрового неравенства за счет развития цифровой инфраструктуры. Очень много всего хорошего предполагалось реализовать в рамках реализации программы. Так, согласно плану, к 2024 году 26,9 тыс. населенных пунктов с населением от 100 до 500 человек должны быть обеспечены доступом к интернету. К этому же году должны будут закончить прокладку подвесной волоконно-оптической линии «Камчатка – Чукотка», должны быть запущены 4 дополнительных спутника связи для расширения возможности доступа к мобильной связи в самых отдаленных уголках страны. Кроме этого, 100% социально значимых объектов, как школы, фельдшерско-акушерские пункты, объекты МЧС, МВД, Росгвардии, органы государственной власти и местного самоуправления, должны будут получить доступ к интернету. В 100% школ будет создана внутренняя инфраструктура с доступом к Wi-Fi. На все это предполагалось потратить 1052 млрд руб.

К сожалению, успешная реализация данной государственной программы в условиях нынешнего момента представляется крайне проблематичной. Среди недружественных стран, наложивших на нас свои санкции, большинство находятся в рейтинге цифровой конкурентоспособности существенно выше нас. У нас не производится очень много элементов, составляющих ИКТ-технологии, вообще не производится компьютеров, смартфонов и многого другого. Большие проблемы с иностранным программным обеспечением. Позволим повториться, для экономики, функционирующей в нормальных рыночных условиях, подобная ситуация вполне стандартна. Например, тот же YouTube интересен пользователям в первую очередь как всемирная площадка, стирающая все границы. А всемирных площадок априори много быть не может. Однако в условиях международной изоляции столь сильная зависимость от импортных цифровых технологий представляет прямую угрозу национальной безопасности. И хотя весь мир долго пугали русскими хакерами, сейчас, наоборот, сайты многих российских компаний, а также государственных учреждений подвергаются DDoS-атакам, которым сложно что-либо противопоставить.

Мы вынуждены констатировать, что программа цифровизации экономики, к сожалению, опоздала минимум лет на пять. Сейчас правительство лихорадочно пытается стимулировать IT-отрасль беспрецедентными льготами. Так, IT-компании на три года освободили от налога на прибыль, ввели мораторий на их проверки, компании, разрабатывающие программное обеспечение из особого списка, освобождаются вдобавок от НДС, для работников предоставляется отсрочка от армии и льготная ипотека. Кстати, 12 апреля ввели смягчение в «закон Яровой» – теперь телепередачи государственных каналов можно не хранить. Это все великолепные меры, но, вероятнее всего, отдачу от них придется подождать. Если бы подобные льготы были введены пять, ну или хотя бы три года назад, сейчас ИКТ-отрасль выглядела бы совершенно по-другому. Такой льготный режим при отсутствии санкций дал бы мощный толчок к росту во всех сферах, связанных с цифровизацией экономики, и вывел бы нашу страну в интеллектуальные лидеры планеты.

Заключение

Все вышесказанное показывает, что события последних месяцев наглядно продемонстрировали, насколько хрупок и иллюзорен мир экономического процветания. Классическая экономическая теория А. Смита и Д. Рикардо, провозглашающая идеи глобализации и усиления международного разделения труда, не работает в условиях чрезвычайных ситуаций. На противоположном полюсе находится автаркия и натуральное хозяйство, что тоже не слишком эффективно (можно посмотреть пример Северной Кореи). Автором доказано, что чем выше и дольше уровень государственной поддержки той или иной отрасли, тем более быстрые, а главное, устойчивые темпы роста она показывает. Вероятнее всего, перед государствами планеты встанет вопрос сложного баланса между самодостаточностью и мировой торговлей, и этот баланс каждое из государств будет выстраивать собственным способом, что является темой отдельного исследования. К сожалению, для многих отраслей народного хозяйства нашей страны уже невозможно упреждающее развитие, момент упущен, возможно только догоняющее. Но если это догоняющее развитие выстроить правильно, то на его базе по прошествии времени возможно шагнуть далеко вперед.