Экономические и территориальные претензии государств АСЕАН к странам Южно-Тихоокеанского региона в контексте серых схем межрегиональной теневой экономики

Введение

Волны глобального экономического кризиса порождают комплексные явления в системе усиления центробежных тенденций от глобализации к регионализации, а далее к обострению территориальных конфликтов соседних государств с целью обретения баз ресурсов, которые являются осью геополитических интересов любого государства в начале ХХI века [1, 3] (Dinkevich, 2009; Dinkevich, 2010).

Локальные территориальные конфликты таковы: обострения борьбы за ресурсы во всем регионе Большого Востока создают платформу нестабильности геополитического и геостратегического пространства в системе комплексных международных отношений. Подход претензий к соседям по переделу сфер влияния, акваторий, принадлежности провинций и иные недружественные действия все чаще происходят в Южном Тихоокеанском регионе и Юго-Восточной Азии. Существуют два отдельных сюжета: территориальные споры внутри блока АСЕАН и их претензии к государствам Океании, имеющие всегда экономическую подоплеку. В ряде научных исследований рассматриваются отдельные проблемы экономики стран ЮТР [23, 24, 29–32] (Drobot, 2020; Balashov, Dzhavadov, 2019; Drobot, Rybalko, 2020; Kolmakova, 2021; Kostyuchenko, 2018; Kostyuchenko, 2017).

Тем не менее международным сообществом и экспертами редко уделяется скрупулезное внимание изучению и поиску решений в системе нерешенных конфликтов государств АСЕАН со странами ЮТР [1–22] (Dinkevich, 2009; Drobot, 2021; Dinkevich, 2010; Sharipov, 2021; Zakharev, 2020; Zakharev, 2019; Tikhonova, 2020; Zakharev, 2019; Zakharev, 2021; Zakharev, 2019; Zakharev, 2017; Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2015; Zakharev, 2019; Pale, 2012; Drobot, 2022). Что касается проблем теневой экономики, то среди научных публикаций, вышедших в последнее время, можно отметить работы Бурова В.Ю. [25, 26] (Burov, 2017; Burov, 2021), Дробот Е.В., и Макарова И.Н. [27, 28] (Drobot, Makarov, 2021). Однако проблемам теневизации экономики ЮТР уделяется недостаточное внимание.

Цель исследования – проследить специфику межрегиональных схем теневой экономики Юго-Восточной Азии и Южно-Тихоокеанского региона в контексте изменений геостратегической карты территориальных претензий стран АСЕАН к развивающимся и развитым государствам Океании.

Основная часть

Основной причиной претензий стран ЮВА к государствам Океании являются спорные акватории и возможность, не опасаясь реального военного конфликта, получить «призрачные очки» подобно Австралии, которые в краткосрочном периоде повышают рейтинг политиков без опасения за то, что необдуманные действия приведут к осложненным экономическим или горячим конфликтам. В отличие от ситуации Австралии с КНР и странами АСЕАН, государства ЮВА прекрасно знают о плачевном состоянии вооруженных сил большинства армий ЮТР и о специфике менталитета данных государств, которые в лучшем случае отреагируют острой озабоченностью, в худшем – проигнорируют политический хайп, понимая, что на их суверенитет в реальности никто не покушается, а каких-либо политических или экономических дивидендов ответная реакция просто не даст. Несмотря на это, развивающиеся страны Океании, как могут, укрепляют свою оборонную мощь: они сотрудничают по программе МАР с Новой Зеландией, тренируя регулярные части (сколь бы малы в нашем понимании те ни были) и службы правоохранительных органов, стараются закупать или получают по квоте от Австралии топливо, амуницию, некоторые виды вооружений, проводят самостоятельные периодические учения. У государств ЮТР есть еще один важный инструмент влияния на мировую политику – их голоса в ООН, которыми те открыто торгуют, когда какой-либо державе или блоку стран нужно продавить то или иное решение. Пользовалась этим и Россия, дав денег Науру в объеме, которого хватило бы на покупку голосов всех развивающихся стран ЮТР, представленных в ООН в 2008 году во время признания на краткосрочный период государством Океании двух республик – Абхазии и Южной Осетии. Страны ЮТР поставили на поток торговлю своими голосами в ООН, затем происходит смена правительства, и голос снова свободен, в т.ч. для противоположной предыдущей поддержки точки зрения.

Рассмотрим, какие территориальные конфликты стран Юго-Восточной Азии и Южного Тихоокеанского региона осложняют стабильные отношения в регионе с точки зрения роста региональных специфических сегментов теневой экономики.

Пользование проливами Восточного Тимора открыто и теневым образом активно ангажировано Пекином. Глубоководные проливы облюбовал китайский гражданский и военный (в т.ч. подводный в теневом секторе) флот. Третий внешний к АСЕАН и Океании игрок, однако, вовлекший страны ЮВА и ЮТР в активное противостояние по данному вопросу. Конфликт интересов интегрировал в актуальную проблему Индонезию, от которой Восточный Тимор отделился, и Австралию, скрупулезно препятствующую усилению КНР в регионах ЮВА и ЮТР.

Конфликт Филиппин и Палау по спорной акватории. Филиппины для повышения престижа высказывают претензии к акватории Палау. В свою очередь, государство Океании усиливает патрули у де-юре границ, сокращая торговые обороты с данной страной.

Территориальные претензии Индонезии к Палау. Индонезия, болезненно воспринявшая выход из своего состава Тимора-Лешти, пытается восстановить престиж призрачными очками, в т.ч. в форме территориальных претензий к ряду государств Юго-Восточной Азии (Малайзия и Сингапур), Восточной Азии (к КНР в Южно-Китайском море) и к государствам Океании, в т.ч. также к акватории Палау. Несмотря на слабую вероятность вторжения, поведение индонезийских властей стимулирует напряжение правящей элиты в столице Нгеру́лмуд. В 2010 году был продлен договор о свободной ассоциации с США, что охладило Джакарту развивать вектор претензий к архипелагу в ЮТР. При этом происходит серьезное разрастание теневого рынка и борьбы за его ниши в сфере морских пищевых ресурсов, освоения быстрых ресурсов альтернативного сектора редкостей: жемчуг, кораллы, отлов редких видов существ в научных целях и др.

Вопросы границы Ириан-Джая и Папуа – Новой Гвинеи. Индонезия проводит политику трансмиграции, заселяя наименее развитый регион населением с перенаселенного острова Явы. В районе города Соронга были обнаружены месторождения нефти, что для Джакарты является ключевым ресурсом на фоне истощения ресурсов углеводородов в западных провинциях. Ввиду того, что в Папуа – Новой Гвинее полыхала война за независимость другого богатого ресурсами региона – острова Бугенвиль в 1988–1997 гг., ТНК ряда развитых стран расхищали природные ресурсы острова, пользуясь гражданской войной [20] (Zakharev, 2019). Да и после референдума 2019 года КНР благополучно ведет часть теневых операций с Бугенвилем, не разрывая отношение с центральным правительством в Порте-Морсби. Индонезия оценивала возможности предъявления претензий к существующей по настоящее время сухопутной границе по острову Новая Гвинея. Однако ввиду комплекса проблем от племен-каннибалов до особо тяжелых климатических условий данный вектор внешней политики Джакарты не получил развитие. Страна уделила внимание развитию своих провинций в субрегионе. Тем более, что нефть и другие полезные ископаемые были найдены на собственной территории без нужды к очередным территориальным диспутам, переориентировав внимание Индонезии к Южно-Китайскому морю и Сингапуру по аналогичным вопросам, более актуальным с точки зрения обозримых выгод.

Китайский фактор в Южном Тихоокеанском регионе подразделяется на хуацяо-граждан стран Океании, хуацяо Юго-Восточной Азии, которые ведут бизнес в соседнем регионе, и китайские компании КНР, активно теснящие первых двух из занимаемых ниш. Позиция Австралии, подогреваемая Вашингтоном, вполне однозначна: общий тренд на ослабление влияния КНР в ЮТР во всех формах, помимо этого реванш странам АСЕАН за заслуженные Канберрой санкции после недружественной в адрес блока государства ЮВА политики экс-премьера Эббота [6, 12, 15] (Zakharev, 2021; Zakharev, 2017).

Другим регионом, вызывающим повышенное раздражение Австралии, являются острова Кука, где Новая Зеландия ведет серии совместных проектов с КНР и хуацяо Юго-Восточной Азии, которые теряют позиции в пользу материкового Китая [6–20] (Zakharev, 2020; Zakharev, 2019; Tikhonova, 2020; Zakharev, 2019; Zakharev, 2021; Zakharev, 2019; Zakharev, 2017; Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2015; Zakharev, 2019). Поскольку архипелаг находится в ассоциации с Веллингтоном, у правительства в Канберре нет каких-либо прав вмешиваться в данный предмет ведения, однако постепенное падение роли Австралийского союза с переходом в статус ведомого игрока под эгидой политики США идет весьма болезненно для вчерашнего абсолютного лидера в Южном Тихоокеанском регионе, которого успешно теснят как союзники в лице Лондона и Вашингтона, так и иные игроки – Новая Зеландия своей «мягкой силой» и Китайская Народная Республика [18] (Zakharev, 2015). Одна из существенных проблем теневого сектора – племена с каннибализмом по обе стороны границ, чьи собственные территориальные претензии друг к другу развиваются в форме никем не контролируемых локальных конфликтов. При этом через данный весьма удаленный от изобилия развитых технологий регион мира проходят теневые операции транзита местных редкостей: торговля редкими представителями флоры и фауны (в т.ч. сверхядовитыми змеями-тайпанами, которых сложно вывозить из Австралии, но легко – из ПНГ и Индонезии), минералами. Было несколько провальных попыток КНР наладить добычу полезных ископаемых. В настоящее время китайские фирмы стараются вести деятельность вблизи городов и под мощной охраной, ибо предыдущих бизнесменов в землях каннибалов в полном составе так и не нашли.

Серые зоны финансового сектора государств ЮТР не всегда вступают в конфликт с экономиками стран АСЕАН. Так, увод средств в офшоры или легализация теневых денег спокойно проходят по этапам через Фиджи, Соломоновы острова, потом оседают в Сингапуре, и наоборот, из финансового центра ЮВА потоки переходят в ЮТР и далее по иным регионам мира через международные трансакции. Претензии к банкам развивающихся стран ЮТР имеют более Австралия и США, чем страны АСЕАН, с точки зрения бенефиций от коридора легализации денежных средств либо увода их в офшоры. При этом никаких серьезных санкций никто против ЮТР не вводит.

В обозримом будущем возможен повтор сюжета с появившимися намывными островами, как в Южно-Китайском море делает КНР, а в Малаккском проливе Сингапур, которые позволят государству, их создавшему, продвинуть и перекроить границы уже по другим основаниям.

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод о том, что территориальные претензии стран Юго-Восточной Азии к государствам Южного Тихоокеанского региона имеют комплексную структуру и охватывают крупный ареал приграничных акваторий и сухопутных границ (рис. 1) [18, 21] (Zakharev, 2015; Pale, 2012). Несмотря на отсутствие горячих конфликтов в данном векторе, подобная риторика побуждает державы соседних регионов не развивать новые векторы стабильных экономических отношений, в которых так нуждаются экономики ввиду волн глобального экономического кризиса, а идти в фарватере традиционных схем союзов и стабильной торговли со старыми партнерами. Государства Океании во многом продолжают ориентироваться на США, Австралию и Новую Зеландию, несмотря на ряд успешных проектов стран Юго-Восточной Азии на их внутреннем рынке. Стратегия двигаться в традиционном фарватере по многим направлениям лишает государства Полинезии, Меланезии и Микронезии стабильного притока денежных средств [21, 22] (Pale, 2012; Drobot, 2022). Возрастающая роль КНР в регионах блока АСЕАН и стран ЮТР также влияет на парадигму смены геостратегической конъюнктуры, которая определит отношения двух регионов в 2020–2040-х гг. ХХI века [6–20] (Zakharev, 2020; Zakharev, 2019; Tikhonova, 2020; Zakharev, 2019; Zakharev, 2021; Zakharev, 2019; Zakharev, 2017; Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2015; Zakharev, 2019).

Рисунок 1. Территориальные претензии стран ЮВА к государствам ЮТР

Источник: составлено авторами по главам труда: Пале С.Е. Постколониальные конфликты в странах Океании. М. 2012.