Трансформация теневых практик экономической деятельности в условиях пандемии

Введение

Мировая экономика, в том числе и России, на протяжении последних десятилетий постоянно сталкивается с различного рода негативными вызовами, повергающими ее в очередной кризис. Например, российская экономика прошла через дефолт августа 1998 года и события августа 2008-го и даже справляется с последствиями санкционных войн, объявленных странами Евросоюза и США в 2014 году.

Мировая экономика подошла к 2020 г. уже ослабленная, что выразилось в снижении темпов роста ВВП, росте безработицы, негативных тенденциях в мировой торговле и в том числе объявленной президентом США Д. Трампом торговой войне с Китаем. И конечно, усилила негативный резонанс пандемия COVID-19: системная безработица, закрытие границ.

Экономический шок, вызванный пандемией COVID-19, неизбежно вызывает сравнение с глобальным финансовым кризисом 2008–2009 гг. У этих кризисов есть общие черты, но есть и различия. Как и в 2008–2009 гг., правительства вновь вмешались в денежно-кредитную и фискальную политику, чтобы противостоять спаду и обеспечить временную поддержку доходов предприятий и домашних хозяйств. Но ограничения на передвижение и социальное дистанцирование, введенные, чтобы замедлить распространение вируса, являются беспрецедентными, поскольку непосредственно затронуты рынок рабочей силы, транспортный сектор и туристический бизнес [2] (Vedev, Drobyshevskiy, Sinelnikov-Murylev, Khromov, 2014).

Коронавирус воздействует на общество в целом и в том числе на экономическую ситуацию. И в неменьшей степени эпидемия оказывает влияние на трансформацию теневых практик. Под наиболее значимыми теневыми практиками автор понимает: легализацию теневого (незаконного) капитала; вывоз (бегство) капитала за рубеж; неформальную занятость населения; неформальную (скрытую) заработную плату, экономическую преступность [8] (Vylkova et al., 2020).

Целью исследования является анализ особенностей изменения тенденций теневых практик в условиях пандемии.

Используя теоретические положения и методологический инструментарий современных областей научного знания в исследовании теневых практик, автор ставит следующие задачи:

• провести сравнительный анализ сложившихся тенденций в развитии теневых практик и используемых подходов по получению достоверной информации;

• проанализировать политику адаптивного противодействия теневым практикам и минимизации связанных с ними угроз социально-экономической ситуации в отраслях экономики и самого населения.

В целях проведения оперативного анализа нами был произведен отбор информации как из официальных источников (Росстат, Росфинмониторинг, портал МВД РФ) и работ, размещенных в репозиториях (онлайновых архивах) научных исследований, так и из публикаций в СМИ.

Неформальная занятость – это занятость, которая осуществляется в неофициальном секторе экономики, не декларируется с целью уклонения от уплаты налогов, а сами работники социально не защищены.

Одной из самых распространенных практик теневых процессов является выплата теневой заработной платы (или зарплаты в конверте, или скрытой заработной платы), которая всегда сопутствует неформальной занятости.

Неформальную занятость «сопровождает» неформальная (скрытая) заработная плата. Скрытая заработная плата – это незаконно выплачиваемая работодателем заработная плата, при выплате которой государству не были уплачены установленные налоги, то есть происходит уклонение от уплаты налогов и страховых взносов. Причиной выплаты теневой заработной платы является стремление работодателей сэкономить на затратах на рабочую силу [2] (Vedev, Drobyshevskiy, Sinelnikov-Murylev, Khromov, 2014).

Неформальный бизнес традиционно характеризуется низкой производительностью труда и низкими доходами населения. Усугубляется эта ситуация также следующими проблемами:

1. Отсутствие доступа к кредитным ресурсам и инвестициям.

2. Неформальный бизнес не участвует в официальных финансовых расчетах и сделках.

3. Отсутствие возможности подготовиться к непредсказуемым рискам, создать подушку финансовой безопасности [4] (Drobot, 2021).

Масштабы теневой занятости России и в ее отдельных регионах определяются органами государственной статистики посредством проведения выборочных обследований населения по вопросам занятости.

Общая численность лиц, работающих неофициально, увеличилась с 12,5 млн человек в 2005 г. до 13,4 млн человек в 2017 г., а в 2018 г. численность выросла до 20,1%, или 14,6 млн человек. В 2019 году число россиян, которые заняты в неформальном секторе экономики, достигло 14,8 млн человек (рис. 1).

Рисунок 1. Численность неформально занятых, тыс. человек

Источник: составлено автором по данным Росстата [13].

Несмотря на старания государства, в стране выросло количество официально зарегистрированных безработных. В частности, резкий всплеск количества безработных наблюдался во 2–3 кварталах 2020 года: 4468,3 тыс. чел. во втором квартале и 4771,9 тыс. чел. в третьем квартале против 3464,0 тыс. чел. в 1 квартале 2020 г., что может также свидетельствовать о расширении рынка неофициальной занятости [13].

Поскольку тем, кто занят в неформальной экономике, необходимо работать, самоизоляция и другие карантинные меры вызывают социальную напряженность, протест и закононепослушание, что ставит под угрозу усилия правительств, нацеленные на защиту населения и борьбу с пандемией [12].

В разрезе противодействия государством увеличению масштабов неформальной занятости были приняты адекватные меры – поддержка субъектов малого предпринимательства и отдельных наиболее пострадавших отраслей экономики в различных формах при условии сохранения рабочих мест.

Легализация теневых доходов. Термин «легализация (отмывание) доходов, полученных преступных путем» для правовой системы относительно новый, хотя сама деятельность по легализации имеет длительную историю. Понятие «отмывание денег» (money laundering) появилось в конце 1920-х гг. в США в отношении доходов от наркобизнеса и незаконного оборота алкогольных напитков и обозначало процесс преобразования нелегально полученных денег в легальные [2] (Vedev, Drobyshevskiy, Sinelnikov-Murylev, Khromov, 2014).

Легализация или отмывание доходов, которые получены преступным путем, в соответствии с Федеральным законом от 07.08.2001 № 115-ФЗ (ред. от 29 декабря 2017 г.) «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», есть придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления.

Положения международных и внутригосударственных нормативно-правовых актов позволяют выделить два аспекта содержания понятия легализации преступных доходов: совершение действий (конверсия или перевод) и преследование цели сокрытия или утаивания преступного источника этого имущества (дохода) или оказание помощи любому лицу, участвующему в совершении основного правонарушения с тем, чтобы оно могло уклониться от ответственности за свои деяния [5] (Kondrateva, 2017).

В 2020 году, согласно данным правоохранительных органов, в стране за девять месяцев было выявлено 765 фактов легализации доходов, полученных преступным путем. В том числе 744 – по статье 174.1 УК РФ – об отмывании денег или имущества, приобретенных в результате совершения преступления.

В 2020 году сократился объем и количество сообщений о подозрительных операциях на 30%, в том числе по обналичиванию, транзитным платежам и выводу денежных средств за рубеж по сомнительным основаниям, что связано со снижением вовлеченности кредитно-финансовой сферы в проведение сомнительных операций и в связи с распространением коронавирусной инфекции, особенно проявившееся в I полугодии 2020 года. На снижение объемов теневой экономики эффективно работают превентивные меры на уровне кредитных организаций, и прежде всего отказы в обслуживании недобросовестных клиентов, что позволило в 2020 году пресечь вывод в нелегальный оборот более 190 млрд рублей [14].

7 апреля 2021 года президент Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) М. Плойер выступил в ходе очередной встречи министров финансов и управляющих центральными банками стран Группы двадцати по проблематике ПОД/ФТ в условиях пандемии COVID-19. По оценкам Группы, большинство финансовых учреждений в настоящее время в основном применяют поверхностный подход к вопросам ПОД/ФТ при принятии клиентов на обслуживание и, прежде всего, обращают внимание на правильность заполнения документов клиентами, а не на присущие клиентам риски ОД/ФТ, в связи с чем назрела необходимость изменения практики применения мер в сфере ПОД/ФТ [15].

Нелегальный отток капитала за границу. По данным Банка России, в 2013 г. отток капитала из Российской Федерации составил 62,7 млрд долл. США (2012 г. – 54,6 млрд долл. США), из которых на статью платежного баланса России «Сомнительные операции» пришлось более 85%. В 2014 г. отток капитала составил 153 млрд долл., в 2015 г. – 57,5, в 2016 г., по оценке Минфина России, – 30–40 млрд долл. Фактически чистый отток капитала из России сократился в 2016 г. в 3,7 раза в годовом выражении против 2015 г. – до 15,4 млрд долл. Начиная с 2000 года по статье «Сомнительные операции» из России было вывезено свыше 350 млрд долл. США [5] (Kondrateva, 2017).

За январь–ноябрь 2020 года чистый отток капитала увеличился почти в 2 раза: с 26,7 до 47,9 млрд долларов (данные Банка России). Отток капиталов ЦБ объясняет тем, что в конце года отечественные финансисты стремятся расплатиться по обязательствам с зарубежными контрагентами, при этом профицит счета текущих операций платежного баланса за это время уменьшился на 30 млрд долл.

Чистый отток капитала – это разница между объемом вывода денежных средств за границу и приходом денежных средств в страну из зарубежья. Отток капитала из страны может быть связан как с выводом денежных средств с целью легализации незаконно полученных доходов, так и с использованием их для вложения в активы зарубежных стран.

Если проанализировать динамику вывоза капитала за рубеж, то можно отметить наличие влияния состояния мировой экономики. Так, мировой экономический кризис 2008 года, а также начавшаяся в 2011 году в странах Европейского союза рецессия повлекли за собой стремительный рост объема вывоза капитала из России (табл. 1).

Таблица 1

Чистый ввоз/вывоз капитала РФ

Также нельзя отрицать присутствие политического фактора и неразрывно связанных с ним экономических действий отдельных государств и организаций. Так, политический кризис на Украине и последовавшие за ним взаимные санкции России и ряда зарубежных государств повлекли за собой резкий рост вывоза капитала в 2014 году [7] (Kurikhin, 2020).

Как мы уже отмечали, одной из главных причин оттока капитала за рубеж является слабая инвестиционная привлекательность экономики России, что требует стабилизации правовой, социальной и экономической ситуации в стране, создания институциональных условий для инвестирования в целом. Благоприятный инвестиционный климат позволит привлечь новых, в том числе зарубежных инвесторов, уменьшить масштабы оттока капитала и обеспечить стабильное развитие экономики страны [1] (Burov, 2019).

Очевидно, что вывоз капитала из России за рубеж является устойчивой,

хотя и достаточно волатильной тенденцией.

Экономическая преступность. «Коронавирус замедляет и сдерживает организованную преступную деятельность, отмечают эксперты, об этом свидетельствует целый ряд примеров. Так, в Сальвадоре после введения ограничительных мер резко сократилось число убийств, о такой же тенденции на фоне социальной изоляции сообщили на Балканах. В Боснии, где одной из главных проблем является угон автомобилей, потенциальные воры сообщают о том, что труднее угонять автомобили, когда передвижение ограничили, а на улицах нет людей» [16].

При анализе экономической преступности необходимо учитывать особо высокий уровень ее латентности, который порой достигает 70–95%. Наиболее латентными являются: незаконное предпринимательство; преступления, связанные с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем; монополистические действия и ограничение конкуренции; изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов, взяточничество [6] (Kuznetsova, Filatova, 2017).

Во время экономического кризиса (пандемии) особую угрозу представляют экономические преступления, например разного рода мошенничество, отмывание денег, преступления против интеллектуальной собственности и изготовление фальшивых денег.

На сегодняшний день к экономическим преступлениям можно отнести множество незаконных видов деятельности:

· нарушения закона в экономической сфере. Они могут выражаться в несанкционированной торговле, разглашении коммерческих тайн, заключении незаконных сделок, покупке и продаже имущества, добытого с нарушением закона, отмывании денег, незаконном банкротстве;

· незаконная кредитно-денежная деятельность. Это может быть изготовление фальшивых денежных знаков, акций, платежных документов, взятие кредитов или их погашение;

· незаконные действия, связанные с налогами. Сюда относится неуплата налогов согласно законодательству, утаивание финансов или недвижимого и другого имущества от налоговых органов;

· торговая деятельность с импортом и экспортом, проводимая с несоблюдением законов [11] (Filatova, 2019).

Проанализируем состояние экономической преступности в России. В течение 2016–2017 гг. число экономических преступлений в России стабильно снижалось – с 108,8 тыс. до 105,1 тыс., а в 2018 г. выросло до 109,5 и далее снижение в 2019 г. равно 104,9 тыс., а в 2020 г. – 105,5 тыс. (рис. 2) [17]. Однако несмотря на это, уровень экономической преступности в России по сравнению с общемировым уровнем остается достаточно высоким.

Рисунок 2. Преступность в экономике за 2016–2020 гг.

Источник: [17].

К экономическим преступлениям относится незаконная вырубка леса. Информация, полученная благодаря космическому мониторингу, показала, что в прошлом году наибольшее количество незаконных вырубок было организовано на территориях Сибирского и Дальневосточного федеральных округов Российской Федерации. Так, например, в пресс-службе ведомства «Рослесинфорг» отметили, что одна из самых больших нелегальных лесозаготовок в России за 2020 год была обнаружена в июне специалистами Прибайкальского филиала вышеназванной организации в Тайшетском лесничестве, которое располагается в Иркутской области. Пострадало более 117 гектаров леса.

Имеется заметное снижение объемов незаконных вырубок леса. Так, в Иркутской области за первую половину 2020 г. объемы снизились на 27,8% по сравнению с аналогичным периодом 2019-го и составили 194,6 тыс. кубометров, сообщили ИА «ИрСити» 13 июля в пресс-службе правительства Приангарья. Ущерб от этих вырубок составил 1,2 миллиарда рублей, что ниже показателей 2019 года на 42,7% [18]. Число случаев незаконной рубки леса в Забайкальском крае в 2020 году выросло на 16%, при этом объем незаконно заготовленной древесины снизился на 59%, а ущерб – на 56%.

Эксперты отметили эти положительные изменения: если в 2019 году на миллион гектаров космического мониторинга приходилось около 6,6 кубометра нелегальной лесозаготовки, то в 2020 году это число за аналогичный период времени снизилось до 5,8 кубометра. Подавляющая часть незаконной заготовки пришлась на Сибирский федеральный округ, в частности, 37% от указанного масштаба – на Иркутскую область.

По мнению экспертов, в условиях пандемии экономическая преступность в отдельных видах имеет тенденцию к снижению, например угон автомобилей. Хотя если мы посмотрим статистику угона автомобилей по России, то здесь в 2014–2018 гг. наблюдается снижение (рис. 3), а вот 2020 г. показал рост – 26 819 угонов.

Рисунок 3. Динамика угонов автомобилей в России

Источник: составлено автором.

Государственная политика по противодействию вывоза нелегально заготовленного круглого леса и стимулирование его глубокой переработки на сегодняшнем этапе основаны на итогах совещания по вопросам развития и декриминализации лесного комплекса, где было поставлены конкретные задачи перед Правительством РФ:

- запустить федеральную информационную систему лесного комплекса, включающую государственный лесной реестр в электронной форме по общим для всех субъектов РФ правилам, в которой должен производиться учет древесины и сделок с ней. В пилотном режиме система учета древесины и сделок с ней должна заработать с 1 января 2021 г., а с 1 июля 2021 г. ее использование должно стать обязательным;

- для предприятий малого и среднего бизнеса, которые сейчас работают в этой нише, следует предложить специальную программу модернизации на базе Фонда развития промышленности. Речь идет о льготных кредитах на переоборудование производств и создание мощностей по глубокой переработке древесины. Такая программа должна стартовать уже с 1 января 2021 г.;

- реформировать систему лесоустройства как основу для учета, планирования, инвентаризации и оценки лесов, разграничив полномочия федеральных, региональных и местных органов власти; ввести правовой институт административного обследования лесных участков;

- обеспечить благоприятные условия для инвестиций в лесной комплекс: от создания целлюлозно-бумажных и перерабатывающих производств до проектов по выращиванию лесопосадочного материала;

- на работников, занятых в лесном хозяйстве, распространить меры государственной поддержки, которые действуют для молодых специалистов в сельской местности. Прежде всего, это касается приобретения или строительства жилья [19].

Киберпреступность. В последние годы информационно-телекоммуникационные технологии активно использовались для совершения хищений. Например, количество совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий мошенничеств (ст. 159 УК РФ) в 2019 г. составило 119 903, краж (ст. 158 УК РФ) – 98 798.

В настоящее время во всем мире действуют всеобъемлющие меры социального дистанцирования. Это привело к значительному увеличению использования онлайн-коммуникаций государственными органами, предприятиями и частными лицами. Многие не знакомы с использованием онлайн-технологий такого масштаба. Это дало большой, привлекательный и уязвимый набор целей для использования киберпреступниками. В сочетании с удаленной работой и дистанционным школьным обучением появляется больше пользователей Интернета, которые менее осведомлены об угрозах и, вероятно, подвергают себя большему риску, находясь в Интернете дома, чем на работе или в школе.

Успех большинства киберпреступлений, связанных с COVID-19, основан на фишинговых атаках по электронной почте в качестве первоначального вектора заражения. Помимо сбора конфиденциальной информации субъект APT может портить веб-сайты, изменять детали документов, удалять данные и распространять ложную и недостоверную информацию.

Очевидно, что в условиях распространения новой коронавирусной инфекции применение карантинных ограничительных мер находится в тесной связи с процессами цифровизации и обработки персональных данных граждан. Одновременно с этим уполномоченными органами государственной власти принимаются меры, направленные на противодействие компьютерной преступности, в том числе посягательствам на критически важную инфраструктуру, и распространению запрещенной информации.

Так, Федеральный закон от 01.04.2020 № 100-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статьи 31 и 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» Уголовный кодекс Российской Федерации дополнен ст. 2071 УК РФ «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан», в соответствии с которой уголовной ответственности подлежат лица, публично распространившие под видом достоверных сообщений заведомо ложную информацию об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств.

Проблемы сохранности персональных данных глобальными корпорациями обсуждались на международном уровне. Так, в мае 2018 г. в Европейском союзе вступил в силу Общий регламент по защите данных, который обязывает соблюдать единые стандарты при сборе и обработке сведений о пользователях. В частности, нормативы ужесточают требования к прозрачности действий организаций, которые должны сообщать об утечке данных не позднее 3 суток после обнаружения. В соответствии с регламентом уже оштрафованы ряд компаний, в том числе корпорация Google в мае 2019 г. [10] (Ulyanov, 2020).

Заключение

Проведя анализ влияния пандемии COVID-19 и ее последствий на отечественную экономику и теневые практики с учетом мер поддержки бизнеса и населения, автор приходит к следующим выводам:

1. К наиболее пострадавшим отраслям можно отнести: туризм, гостиничный и ресторанный бизнес, авиа- и железнодорожные перевозки пассажиров. Ограничительные меры коснулись и розничной торговли, и обрабатывающей промышленности.

2. Именно в условиях пандемии значительное количество предприятий малого и среднего предпринимательства испытали недостачу свободных финансовых средств и были вынуждены сокращать персонал.

3. В аспекте тенденций в секторе неформальной занятости эксперты делают противоположные выводы, но позиция автора в том, что численность будет увеличиваться, особенно в секторе малого предпринимательства, в большей степени это скажется на женщинах, которые чаще участвуют в неформальной занятости и нередко оказываются в более уязвимом положении, чем их коллеги-мужчины.

4. В условиях вынужденной полной изоляции, действия ограничительных мер в отношении передвижения товаров и граждан происходит снижение предпринимательской, инвестиционной активности бизнеса и покупательской способности населения вследствие падения доходов, что по совокупности скажется на стремлении населения и предпринимателей компенсировать потери за счет теневой экономической деятельности.

5. Отток капитала из России за рубеж является устойчивой, хотя и достаточно волатильной тенденцией, и сократить его можно только за счет благоприятного инвестиционного климата, и это позволит привлечь новых, в том числе зарубежных инвесторов, и обеспечить стабильное развитие экономики страны.

Пандемия COVID-19 привела к экономическим издержкам и, несомненно, может вызвать беспрецедентный экономический спад во всем мире. Развитие пандемии, что проявляется в ее третьей волне и нестабильной природе вируса (появление его новых штаммов), затрудняет разработку правильной макроэкономической политики для развития экономики.