Modeling the dynamics of the evolutionary development of science-intensive technologies on the example of China
Ivanus A.I.1
1 Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Russia
Download PDF | Downloads: 13 | Citations: 5
Journal paper
High-tech Enterprises Economy (РИНЦ, ВАК)
опубликовать статью | оформить подписку
Volume 2, Number 1 (January-March 2021)
Indexed in Russian Science Citation Index: https://elibrary.ru/item.asp?id=46249407
Cited: 5 by 07.12.2023
Abstract:
An approach to solving the problem of modeling the evolution of the life cycle of complex high-tech samples of equipment and technologies, considered as complex dynamic systems, is investigated. The main property of such systems is a significant structural redundancy and, at the same time, information deficiency. In this regard, the choice of models for their evolutionary development of such systems requires appropriate methodological study. It is shown that in this case it is most expedient not to “fight” for the accuracy and reliability of the initial data, but to give preference to the class of more “rough” models, which have a correspondingly more global level of generalization in the formulation of the problem. This property is possessed by an evolutionary model based on the logistic dynamics equation by P.F. Verhulst and the value of the stability index according to A.M. Lyapunov. It is shown how this model, using "rough" statistical data, makes it possible to assess the main parameters of the stages of evolution using the example of 5G technology in the People's Republic of China.
Keywords: dynamic system, 5G internet, digital technologies, evolution model, entropy, investment
1. Введение
Моделирование сложных экономических систем является одним из направлений междисциплинарной научной школы «Промышленная управленческая элита развития» [1] (Zvyagin, 2020).
Необходимо отметить, что развитие методов моделирования сложных систем, к которым можно отнести динамические процессы эволюции жизненного цикла, характеризуется наличием определенного дефицита исходных данных. Особенно это ощутимо в тех экономических задачах, где исходные данные берутся из государственных органов статистики. Такая статистика считается наиболее достоверной, однако она имеет следующие недостатки:
1. Данные поступают всегда с годовым лагом запаздывания. Это определяется государственным порядком и дисциплиной поступления информации в органы статистики, а также алгоритмами ее обработки.
2. Информация поставляется от предприятий и отраслей в лучшем случае с дискретностью в один месяц, один квартал или один год.
Это положение пока невозможно изменить. Поэтому надо или исходить из тех исходных данных, которые имеются, или искать пути получения дополнительных данных из других источников.
Данные государственной статистики не могут составлять выборку большого объема. В силу данного обстоятельства не представляется возможным использование достаточно «тонких» и хорошо откалиброванных моделей, которые позволили бы выявить нюансы и детали причинно-следственных связей между переменными и параметрами. Поэтому для имеющегося статистического массива предлагается решать задачи более глобального свойства, где мы проигрываем в деталировке, но зато выигрываем в части глобального охвата более масштабной картины поведения экономической системы.
Рассмотрим, как это возможно использовать на примере оценки динамики развития 5G-технологии в Китайской Народной Республике.
2. Интернет как системообразующая среда цифровой экономики
Несмотря на то, что национальная инновационная система Китая достаточно молода, тем не менее она демонстрирует в последнее десятилетие огромный прорыв в результатах инновационной деятельности в области интернет-сетей.
Интернет как коммуникационная система имеет достаточно быструю динамику роста [2]. На это указывают данные, приведенные в таблице 1.
Таблица 1
Темпы роста интернет-сетей по годам
Годы
|
Величина ВВП,
(100 млн гонконгских долларов) |
Количество 5G- пользователей, (млн чел.)
|
Количество IP-адресов, (млн шт.)
|
Количество сайтов, (млн шт.)
|
2008
|
2774,2
|
10,5
|
98
|
0,8
|
2009
|
3571,4
|
16,0
|
135
|
1,5
|
2010
|
4604,2
|
22,6
|
181
|
2,9
|
2011
|
5121,6
|
28,9
|
232
|
3,2
|
2012
|
6066,3
|
34,3
|
278
|
1,9
|
2013
|
7522,1
|
38,3
|
330
|
2,3
|
2014
|
8570,3
|
42,3
|
331
|
2,7
|
2015
|
9635,0
|
45,8
|
330
|
3,2
|
2016
|
10534,5
|
47,9
|
332
|
3,3
|
2017
|
11226,1
|
50,3
|
337
|
4,2
|
2018
|
11221,8
|
53,2
|
338
|
4,8
|
2019
|
12062,2
|
54,3
|
339
|
5,3
|
Развитие интернета в качестве бурно развивающейся системообразующей отрасли в КНР наблюдается с начала XXI века. Можно заметить, что структурной основой развития этой отрасли китайской экономики являются инновационные кластеры [4] (Zvyagin, Kokhno, 2016).
С самого начала темпы роста интернета были достаточно высокими. Но с течением времени эти темпы замедлились. Для такого замедления существует много причин. Прежде всего, это связано с замедлением темпов развития всей экономики Китая в целом (от 14,2% до 6,9%). На это указывают многие источники [5, 6].
Основные причины спада темпов объясняются так:
1. «Китайская экономика просто переходит к еще более глубокой интеграции с другими экономиками мира, которые, как мы знаем, переживают не самые успешные времена. Поэтому Китаю необходимо развивать производственные мощности, для чего нужны все новые ресурсы, в том числе и энергетические».
2. «Череда «арабских весен» и желание определенных мировых государств вмешаться во внутренние дела целого ряда стран заставляют Пекин повышать расходы не только на оборону, но и на систему внутренней безопасности».
3. «КНР вступает в группу стран со средним уровнем дохода, а также с исчерпанием демографических факторов роста, накоплением структурных проблем в экономике, ухудшающейся природной средой и целым рядом других обстоятельств. Численность рабочей силы в КНР сокращается начиная с 2012 года; чтобы развернуть этот процесс вспять, понадобятся десятилетия, и он будет иметь значительные последствия для экономического роста».
4. Сюда же можно отнести и увеличивающееся социальное неравенство в Китае, которое в экономике работает как системный фактор, тормозящий ее развитие [7] (Buzgalin, 2019).
3. Проекция технологии 5G на величину ВВП
По значениям тех данных, которые приведены в таблице 1, получено значение величины коэффициента корреляции между 1) значением ВВП и 2) величиной, определяющей количество пользователей 5G. Этот коэффициент равен 0,98, то есть весьма значителен, что указывает на наличие существенной статистической связи между этими двумя параметрами, а статистическая связь между другими параметрами оказалась меньше: 0,88 – для ВВП и множества сайтов; 0,91– для ВВП и множества IP-адресов.
Значительная статистическая связь между величинами ВВП и множеством пользователей 5G-интернета теоретически не может говорить о наличии функциональной зависимости между данными величинами, но вполне логично предположить, что здесь множество 5G есть аргумент, а величина ВВП – это функция.
В этой связи представляет интерес вопрос о том, каково влияние множества пользователей 5G на величину показателя ВВП, которую можно представить как проекцию «ВВП» на величину «пользователи 5G».
Анализируя зависимость показателей ВВП и 5G-пользователей, можно утверждать, что они оба активно растут. Но вместе с тем заметно, что имеется некоторое наметившееся снижение динамики роста величины 5G-пользователей. Отсюда следует, что необходимо провести дополнительный анализ того, насколько темпы роста 5G-пользователей смогут обеспечить темпы роста ВВП.
Поэтому далее предстоит решить задачу оценки этого влияния.
4. Оценка величины влияния величины 5G-пользователей на ВВП
Чтобы оценить величину этого влияния, используем логистическую модель эволюции [8] (Aylamazyan, Stas, 1989), в которой решается известное уравнение П.Ф. Ферхюльста, и значение коэффициента устойчивости по А.М. Ляпунову.
Описание системы уравнений:
где Н (t) –
энтропия структуры 5G интернет-сети;
ΔL(t) – приращение величины 5G-пользователей.
ΔR(t) – приращение годового прироста ВВП. Эта доля обеспечивается состоянием всей интернет-сети и зависит от уровня ее развития.
Решение системы (1) дает нам решение в виде двух параметров: dH(t)/dt и k(t).
Этапы эволюции, на которых в зависимости от знаков параметров находится экономическая система, определяется на основании таблицы 2.
Таблица 2
Этапы эволюции системы в зависимости от условий формирования
Знак dH(t)/dt
|
Знак k(t)
|
Этапы эволюционного развития
|
= 0
|
Меняет знак
|
1. Точка зарождения нового
направления развития системы
|
> 0
|
> 0
|
2. Возникновение нового
направления развития системы
|
< 0
|
> 0
|
3. Устойчивое формирование
нового направления развития системы
|
> 0
|
< 0
|
4. Эволюция сформированного направления
развития системы
|
< 0
|
< 0
|
5. Деградация сформированного
направления развития системы
|
Результаты моделирования представлены в таблице 3.
Таблица 3
Результаты моделирования эволюции
Годы
|
ΔR(t)
|
ΔL(t)
|
Н(t)
|
dH(t)/dt
|
k (t)
|
Этапы
| ||||
2008
|
0,56
|
0,52
|
0,15
|
0,05 > 0
|
0,36 > 0
|
2
| ||||
2009
|
0,73
|
0,41
|
0,19
|
0,04 > 0
|
0,13 > 0
| |||||
2010
|
0,68
|
0,28
|
0,22
|
0,03 > 0
|
-0,02 < 0
|
4
| ||||
2011
|
0,79
|
0,19
|
0,22
|
0,003 > 0
|
-0,17 < 0
| |||||
2012
|
0,91
|
0,12
|
0,20
|
-0,02 < 0
|
-0,25 < 0
|
5
| ||||
2013
|
0,87
|
0,10
|
0,19
|
-0,01 < 0
|
-0,22 < 0
| |||||
2014
|
0,89
|
0,08
|
0,17
|
-0,02 < 0
|
-0,22 < 0
| |||||
2015
|
0,88
|
0,05
|
0,15
|
-0,02 < 0
|
-0,23 < 0
| |||||
2016
|
0,87
|
0,05
|
0,14
|
-0,01 < 0
|
-0,20 < 0
| |||||
2017
|
0,82
|
0,06
|
0,13
|
-0,01 < 0
|
-0,16 < 0
| |||||
2018
|
0,90
|
0,02
|
0,12
|
-0,01 < 0
|
-0,19 < 0
| |||||
2019
|
0,85
|
0,03
|
0,11
|
-0,01 < 0
|
-0,13 < 0
| |||||
Из таблицы видны три этапа влияния величины 5G-пользователей на ВВП.
Этап 2 (2008–2009 гг.): зарождение направления развития интернет-сети, определяемого эффективным влиянием роста количества 5G-пользователей на величину приращения ВВП.
Этап 4 (2010–2011 гг.): спокойный рост, который сопровождается активным положительным влиянием роста количества 5G-пользователей на величину ВВП.
Этап 5 (2012–2019 гг.): наметившаяся деградация влияния величины роста 5G-пользователей на ВВП.
Из результатов моделирования следует важный вывод, что несмотря на весьма высокое значение коэффициента корреляции (К = 0,98) и кажущееся незначительным отставание приращения количества пользователей 5G от темпов приращения величины ВВП, все-таки это отставание содержит в себе внутренний потенциал развития процессов деградации динамики величины ВВП.
5. Инвестиционный климат в КНР по результатам математического моделирования
Очевидно, что получить значительных объемов ВВП невозможно без соответствующих объемом инвестиций в основной капитал страны. Рассмотрим этот вопрос по результатам проведенного математического моделирования. Используемые данные по инвестиционной динамике вложений в основной капитал представлены в таблице 4. Кроме того, в таблице 4 также представлены величины ВВП.
Таблица 4
Инвестиции в основной капитал
Годы
|
Объем инвестиций,100 млн юаней
|
Годовой прирост, %
|
ВВП, 100 млн гонконг. долл.
| |
2007
|
109338,2
|
2774,2
|
2774,2
| |
2008
|
137323,9
|
25,6
|
3571,4
| |
2009
|
172828,4
|
25,9
|
4604,2
| |
2010
|
224598,8
|
30,0
|
5121,6
| |
2011
|
278121,9
|
23,8
|
6066,3
| |
2012
|
311485,1
|
12,0
|
7522,1
| |
2013
|
374694,7
|
20,3
|
8570,3
| |
2014
|
446294,1
|
19,1
|
9635,0
| |
2015
|
512020,7
|
14,7
|
10534,5
| |
2016
|
561999,8
|
9,8
|
11226,1
| |
2017
|
606465,7
|
7,9
|
11221,8
| |
2018
|
641238,4
|
5,7
|
12062,2
| |
2019
|
685456,8
|
6,9
|
13368,0
| |
Из представленных данных можно сделать вывод, что хотя значительные абсолютные величины инвестиций в экономику Китая увеличиваются, тем не менее их относительное приращение монотонно уменьшается.
Значение коэффициента корреляции равно 0,989, то есть очень существенное. Это говорит о том, что значение ВВП в основном определяется инвестициями. Рассмотрим задачу оценки величины ВВП в зависимости от величины объема инвестиций.
Результаты проведенного моделирования приведены в таблице 5.
Таблица 5
Результаты моделирования эволюционной динамики
Годы
|
ΔR(t)
|
ΔL(t)
|
Н(t)
|
dH(t)/dt
|
k (t)
|
Этапы
| ||
2008
|
0,29
|
0,26
|
0,35
|
0,05 > 0
|
0,08 > 0
|
2
| ||
2009
|
0,29
|
0,26
|
0,41
|
0,06 > 0
|
0,06 > 0
| |||
2010
|
0,11
|
0,30
|
0,51
|
0,10 > 0
|
0,21 > 0
| |||
2011
|
0,18
|
0,24
|
0,58
|
0,07 > 0
|
0,05 > 0
| |||
2012
|
0,24
|
0,12
|
0,57
|
-0,01 < 0
|
-0,16 < 0
|
5
| ||
2013
|
0,14
|
0,20
|
0,64
|
0,07 > 0
|
0,04 > 0
|
2
| ||
2014
|
0,12
|
0,19
|
0,71
|
0,07 > 0
|
0,03 > 0
| |||
2015
|
0,09
|
0,15
|
0,77
|
0,06 > 0
|
0,01 > 0
| |||
2016
|
0,07
|
0,10
|
0,81
|
0,04 > 0
|
0,001 > 0
| |||
2017
|
0,00
|
0,08
|
0,87
|
0,06 > 0
|
0,08 > 0
| |||
2018
|
0,07
|
0,06
|
0,86
|
-0,01 < 0
|
-0,07 < 0
|
5
| ||
2019
|
0,08
|
0,05
|
0,85
|
-0,01 < 0
|
-0,07 < 0
| |||
Где:
R(t) и L(t) – значения величин ВВП и инвестиций;
ΔR(t) и ΔL(t) – соответственно, величины их приращений.
Из представленных результатов расчетов следует, что на 2011 и 2018 годы приходится спад динамики развития, который условно назван деградацией.
Метод математического моделирования эволюционной динамики позволяет оценить взаимовлияние интересующих нас параметров глобального поведения в целом всей системы.
При сравнении зависимости «Инвестиции – ВВП» с зависимостью «ВВП – 5G-пользователи» первая зависимость как более иерархически высокая отличается наличием двух точек «деградации», приходящихся на 2011 и 2018 годы. А в другие годы наблюдается этап «зарождения», который получился немного затянутым, что объяснимо по двум причинам:
1. Экономика КНР подвержена ощутимым тормозящим влияниям со стороны факторов, описанных в источниках [9, 10] (Ivanus, 2019; Ivanus, 2020). Из них первые два связаны с причинами, внешними относительно экономики КНР, а вторые два – с внутренними.
2. Величины инвестиционного капитала, вложенного в экономику КНР, оказались не совсем достаточны для получения ожидаемого роста ВВП, потому что с годами структура ВВП заметно усложняется и дальнейшее ее положительное развитие требует инвестиций в большем объеме. Такой процесс увеличения разнообразия структуры ВВП может отразиться на величине роста энтропийного показателя H(t).
3. Относительно взаимозависимости «ВВП – пользователи 5G» можно утверждать, что она имеет заметную тенденцию деградации развития. Эта тенденция деградации стала заметной с 2011 года и в последующие годы. В настоящее время данная тенденция деградации усиливается.
6. Заключение
Экономика цифрового сектора КНР довольно заметно развивается, ее можно считать активной высокотехнологичной отраслью, имеющей весьма заметный вес в развитии страны. При этом уровень государственного вмешательства в этот сектор очень высок [11] (Zvyagin, 2020).
Но тем не менее в ее развитии наблюдаются признаки некоторого неравномерного развития и, что вполне объяснимо, признаки замедления этого развития.
Об этом говорят результаты математического моделирования процессов эволюционной динамики экономики страны, где были исследованы системы:
1. «Инвестиции – ВВП». Данная система иерархически является наиболее глобальной.
2. «ВВП – пользователи 5G». Данная система является локальной по отношению к первой.
Эволюционная динамика обеих систем имеет признаки «деградации» развития, и при этом подсистема локальная более деградирует, чем система глобальная.
Полученные выводы и приведенные результаты имеют не только практическое, но и теоретическое значение.
Практическое значение состоит в возможности использования результатов для органов государственного и местного управления в части двух аспектов:
1) получения заблаговременной информации о возможных проявлениях неравномерного развития как отдельных отраслей, так и экономики в целом;
2) формирования оптимальных управленческих решений в части воздействия как на отрасли, так и экономику для получения заданных показателей уровней развития.
Относительно теоретической значимости следует указать на целесообразность внедрения нового методического подхода с использованием модельного комплекса «локальная эволюция, развивающаяся внутри глобальной эволюции», который может быть чрезвычайно полезен в оценочной задаче сравнения динамики эволюционного развития одновременно как глобальной системы, так и входящих в нее подсистем. В частности, данный достаточно универсальный подход может быть с успехом использован для оценки неравномерности развития не только экономических процессов, но и социальных.
Примечание: в связи проблемами, обусловленными в КНР пандемией 2019–2020 гг., полученные результаты следует считать подлежащими некоторой корректировке, при этом и выводы по приведенным результатам могут измениться, причем в худшую сторону. Но пока на этот счет официальных данных не имеется.
References:
Aylamazyan A.K., Stas E.V. (1989). Informatika i teoriya razvitiya [Computer science and development theory] M.: Nauka. (in Russian).
Ivanus A.I. (2019). Kognitivnye metody i tekhnologii upravleniya ekonomikoy v usloviyakh neopredelyonnosti [Cognitive methods and technologies of economic management in conditions of uncertainty] M.: Prometey. (in Russian).
Ivanus A.I. (2020). O neravnomernosti razvitiya sredovoy sistemy ekonomiki KNR po rezultatam modelirovaniya evolyutsionnoy dinamiki tsifrovyh tekhnologiy 5G [On the uneven development of the environmental system of the PRC economy based on the results of modeling the evolutionary dynamics of digital technologies 5G]. Innovative development of economy. (4-5(58-59)). 15-24. (in Russian).
Zvyagin A.A. (2020). Proekty mezhdistsiplinarnoy nauchnoy shkoly «Promyshlennaya upravlencheskaya elita razvitiya» kak institutsionalnaya podosnova obespecheniya kadrovoy sostavlyayushchey ekonomicheskoy bezopasnosti promyshlennyh predpriyatiy s gosuchastiem [Projects of the interdisciplinary scientific school “Industrial management elite of development” as an institutional basis for ensuring the personnel component of the economic security of industrial enterprises with state participation]. Na strazhe ekonomiki. (4(15)). 33-37. (in Russian). doi: 10.36511/2588-0071-2020-4-33-37 .
Zvyagin A.A. (2020). Vysokie tekhnologii. Gosvmeshatelstvo vs nevidimaya ruka rynka [High tech. State intervention vs invisible hand of the market]. Ekonomika vysokotekhnologichnyh proizvodstv. 1 (4). 155-172. (in Russian). doi: 10.18334/evp.1.4.111147 .
Zvyagin A.A., Kokhno P.A. (2016). Proektnye ofisy innovatsionnyh klasterov [Design offices of innovative clusters]. Nauchnyy vestnik oboronno-promyshlennogo kompleksa Rossii. (4). 54-63. (in Russian).
Страница обновлена: 12.04.2025 в 05:41:15