Бизнес-экосистемы региона: возможности развития в цифровом пространстве

Введение

Экономические субъекты и их системы всегда имеют точки локализации – страновые, региональные и конкретно территориальные. При этом в соответствующей локации в зависимости от ее рыночной привлекательности и многих других факторов располагаются различное количество предприятий, организаций, проживает соответствующее количество потенциальных и реальных работников, формируется соответствующая инфраструктура.

На этой основе в силу множества объективных и субъективных причин, проявляются или соорганизуются различные взаимодействия субъектов экономики и продуктов их деятельности. Часто здесь проявляются и укрепляются исторически сложившиеся отраслевые и продуктовые специализации групп предприятий.

В других случаях эти территории становятся местом развития других бизнесов или их кластеров. При этом как первые, так и вторые в эпоху цифровых технологий проходят этапы значительных трансформаций.

Во всех случаях, и многочисленные исследования это подтверждают, участники экономических процессов на разных локациях всегда находятся в непрерывном взаимодействии, как связанном со своими базовыми продуктами и технологиями, так и через свое влияние на формирование социальной среды воспроизводства человеческого потенциала, инфраструктуры [4, 9, 14, 20] (Vayber, 2003; Kuimov et al., 2019; Oleskin, 2016; Tszen, 2019).

Следовательно, целью исследования, представленного в данной статье, выступает определение ключевых основ перехода предприятий в бизнес-экосистемы в цифровом пространстве.

1. Методологические аспекты исследования

Исходя из этих существующих в реальной экономике процессов исследуем возможности применения к этим локальным группам бизнесов, социальной среды и инфраструктурам широко применяемого понятия «бизнес-экосистемы» и проанализируем особенности их деятельности в таких региональных средах.

Методологически исследования опираются на классические теорию выбора или максимальной полезности в ее составляющих теории фирмы, а также теории выбора и теорию контрактов (взаимной выгоды от добровольного обмена) с направлениями частного выбора. Привлекаются теории государственного заказа и «неполных контрактов». институциональная теория, которые в совокупности позволяют видеть эволюцию развития экономики, но не в полной мере раскрывают новые реалии современной экономики.

Поэтому в работе наряду с классическими теориями постулируется экономика кооперационно-сетевых взаимодействий в цифровой трансформации, а также и ее развитие, экономика платформенного бизнес-экосистемного формата.

Мы исходим из гипотезы, что в бизнес-экосистемной платформенной экономке, использующей цифровые технологии, в бизнес-процессах проявляются новые аспекты или даже действуют отличительные от классической экономики законы [9, с. 6] (Kuimov et al., 2019, р. 6).

В исследовании на основе традиционных методов сравнительного и системного анализа, группировок, сравнения и обобщения анализируются работы ведущих исследователей и консалтинговых компаний, реальные процессы современного бизнеса, в том числе в регионе.

Понятие «бизнес-экосистема» сформировалось на основе длительного периода освоения новых подходов в экономической науке. Первые исследования, в которых стали отмечаться зависимости результатов деятельности предприятий от из взаимодействия с другими бизнесами, относятся по современной экономической историографии ко второй половине ХХ века. Хотя существуют отдельные утверждения, что их можно увидеть и в трудах основоположников классической экономики.

Одним из первых отечественных исследований был анализ эволюции развития российских и зарубежных предприятий, выполненный В. Куимовым, который выделил процессы нарастания взаимодействия между бизнесами как новую линию их экономического поведения [12, c. 9–11] (Kuimov, Lukinyh, Telesheva, 2000, р. 9–11).

Более полные обобщения этой новой парадигмы на основе зарубежного опыта описаны в коллективной монографии под редакцией М.Ю. Шерешевой, сделавшие обобщение, что «отчетливо прослеживается смещение в сторону изучения эволюции специализированных территорий как единых экосистем, в ­рамках которых взаимодействует на постоянной основе значительное множество агентов, связанных устойчивыми взаимоотношениями» [13, с. 15] (Bek et al., 2014, р. 15). Вместе с обобщениями зарубежного опыта в экономике в российской научной мысли прорастали публикации по глобализационным волнам и сетевой глобализации [16, с. 41–48] (Polyakov, 2019, р. 41–48).

Таким образом, в начале XXI века в российской экономической и социальной науке, которые наследовали огромный научный потенциал советского планирования, взаимодействий предприятий в цепочках формирования ценности, в том числе в производственно-территориальных комплексах, экономического и психологического поведения отдельных граждан и коллективов стали быстро прирастать исследования по предпринимательским сетям, территориальным комплексным взаимодействиям.

Этому содействовало и изучение практик реорганизации крупных государственных предприятий в частные приватизированные бизнесы, которые в основном пошли по пути выделения непрофильных активов и придания им экономической и юридической самостоятельности в рамках сетевых рыночных отношений с бывшими материнскими предприятиями.

Такие же процессы активно протекали и продолжают развиваться в региональных и малых территориях в агропромышленном комплексе в строительстве, торговле, туризме, лесной и ряде других отраслей путем взаимодействия «производство – переработка – реализация» или комплексных услуг.

Особое внимание получают идеи о том, что совершенствование деятельности любого предприятия не может быть успешным только за счет внутрифирменных изменений. Необходимо осуществлять преобразования деятельности во внешней среде, среде партнерского взаимодействия и конкурентной среде. В сетях необходим некий механизм межфирменной координации, согласование стратегий, а также синхронизация действий участников сети [9, с. 26–27] (Kuimov et al., 2019, р. 26–27).

Авторские исследования этих процессов выстраиваются на сформулированном и используемом в практике методе функционально-средового анализа и проектирования деятельности предприятия в условиях сетевизации и цифровизации экономики с целью достижения конкурентоспособности на рынке. Они подтверждают необходимость активного взаимодействия с государством, местным самоуправлением и сообществом, социальными сетями и лицами влияния [9, с. 27] (Kuimov et al., 2019, р. 27).

2. Базовые понятия и модель бизнес-экосистем

Понятие «бизнес-экосистема» уже характеризует собой новое восприятие экономики как природосообразные взаимодействия разных субъектов, результаты которых взаимно обусловлены. Как в живой природе, в экономике все взаимозависимо: чем полнее условия для бизнесов и чем больше они дополняют друг друга, тем быстрее и продуктивнее они могут достигать качественных результатов.

Мы соглашаемся с пониманием цифровой экономики, которая определяется как форма организации экономической системы, регулирующие и саморегулирующие механизмы которой основаны на сетевых технологиях [5, с. 1288] (Dneprov, Mikhaylyuk, 2019, р. 1288).

Следовательно, экосистема выступает частью цифровой экономики. Здесь согласимся с мнением Г.Б. Клейнера о том, что экосистема играет роль естественного системного окружения предприятия, что позволяет перенести внимание с изучения рынка в целом на промежуточную структуру (между предприятием и рынком) [8, с. 40] (Kleyner, 2019, р. 40).

Уточним, что развитие цифровой экосистемы происходит на базе уже сложившихся экономических отношений и использования цифрового ресурса.

Данный вопрос становится экономическим мейнстримом и широко обсуждается на глобальных экономических площадках, таких как Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) [15, 22], Всемирный экономический форум в Давосе [23, 24].

В докладе 2019 года глобального института консалтинговой компании Mckinsey показывается, что компании в поиске быстрого развития «для трансформации и скачка приняли экосистемы, сотрудничая с различными организациями, которые предоставляют мультииндустриальные решения с цифровым доступом, основанные на новых технологиях» [22].

И продолжают свои определения, что «экосистема – это взаимосвязанный набор услуг, позволяющих пользователям удовлетворять различные потребности в одном интегрированном опыте» [22]. В докладе подчеркивается, что в экосистеме различные организации предоставляют решения с цифровым доступом, при этом взаимодействие участников осуществляется на основе услуг с различными организациями и использованием цифровых технологий.

Свое определение дает председатель BCG Henderson Institute Мартин Ривза, который считает, что «бизнес-экосистема – это динамичная группа в значительной степени независимых игроков, которые создают продукты или услуги для решения единой задачи.

Это определение подразумевает, что каждая экосистема может характеризоваться определенным ценностным предложением и конкретной, хотя и порой меняющейся группой субъектов с разными ролями». При этом он расширяет границы бизнес-экосистемы и предлагает к таковым относить «торговые площадки (объединение производителей товаров и услуг и клиентов, сервисы гостеприимства, передвижения, организации труда и технологические и прочие проекты, которые в рамках одной задачи собирают несколько узконаправленных производителей» [21] (Lang, Szczepanski, Wurzer, 2020).

Несмотря на разнообразие исследований цифровых трансформаций, на данный момент нет единого мнения об определении термина «экосистема». Наиболее подходящее трактование присутствует среди ряда отечественных ученых, которые считают экосистемой динамические, многокомпонентные цифровые системы более высокого уровня сложности как нового способа организации экономические деятельности [7, с. 1346] (Zakharov, Trofimov, Frolov, 2019, р. 1346).

Экосистема является результатом действия цифровых технологий, которые импульсируют рынок и считаются драйверами роста, а также формируют новый вид глобализации.

Цифровая глобализация охватывает весь мир и развивается благодаря действию межстрановых экосистем, появлению криптовалют, росту научно-технических достижений [17, с. 10] (Smyslov, 2019, р. 10).

Развитие цифровой глобализации приводит появлению к дифференциации рыночных отношений, в которых действуют региональные экосистемы, решающие различные задачи.

Для рассмотрения задач регионального развития важными являются выводы по исследованию сотрудников этого же BCG Henderson Института Н. Ланга, К. Щепански, С. Вурцера, которые на основе обследования 40 экосистем выявили «четыре дополнительных аспекта новых цифровых экосистем, которые меняют способ сотрудничества компаний: географическое разнообразие участников; межотраслевая направленность; более короткие и гибкие структуры сделок; и взаимное, непрерывное создание ценности. Авторы также считают актуальными исследования методов управления цифровыми экосистемами, механизмов создания ими ценности, анализа их архитектуры [21].

Выделим, что с позиций темы нашего исследования значимым является утверждение, что географическое размещение субъектов бизнес-экосистемы может быть разным, базовым является их способ сотрудничества.

Все это в полной мере наблюдается в современных бизнесах и формирует новый современный тип отношений в бизнес-экосистеме, создающий сетевые эффекты как для системы, так и для ее участников.

Особый взгляд на структуру, роль и возможности бизнес-экосистем показывает практика деятельности компании «Алибаба», одной из крупнейших цифровых компаний мира, в которой накоплен уникальный опыт координированного взаимодействия офлайн- и онлайн-бизнесов.

Как утверждает ее стратег Цзен Мин, «Alibaba использует технологические решения для реализации и координирования усилий тысяч китайских компаний, создавая уникальную виртуальную деловую экосистему (функционирующую и управляемую в онлайновом режиме), которая быстрее, интеллектуальнее и эффективнее традиционной деловой инфраструктуры» [20, с. 23] (Tszen, 2019, р. 23).

Основное назначение компании он видит в том, чтобы обеспечить «..мегамасштабное использование передовой технологии для трансформации компаний и преодоления неэффективности традиционной экономики» [20, с. 26] (Tszen, 2019, р. 26). Такие преобразования обеспечиваются формированием цифровой платформенной инфраструктуры для массового использования различными бизнесами, координацией взаимодействий между ними путем интеллектуальной обработки данных.

Практикой компании подтверждается возможность трансформирования старых отраслей с помощью цифровых платформенных подходов, включающих интеллектуальную обработку данных и ее использование во всех бизнес-процессах.

3. Особенности регионального развития

Исходя из проведенного обзора теоретических подходов признанных консалтинговых компаний Mckinsey и BCG Henderson Institute, а также одной из самых прогрессивно развивающихся компаний мира «Алибаба», по новым форматам соорганизации бизнесов в цифровом пространстве вполне закономерна постановка вопроса, возможно ли применение бизнес-экосистемных практик для преобразования традиционных и нередко застрявших в индустриальной эпохе бизнесов региона в новые офлайн-онлайн-форматы и достижение на этой основе качественных результатов.

Рассмотрим современные теоретические подходы регионального взаимодействия и на этой основе представим видение возможного направления развития в крае.

Закономерности и проблемы развития отдельных регионов и территорий в государстве давно стали объектами исследований и теоретических установок. Это определяется, прежде всего, тем, что любое государство состоит из территорий, что в терминологии отдельных эпох и государств определялось как области, вотчины, земли, макрорайоны и др.

Регионы всегда рассматривались как основа для формирования богатства государства. Административно-территориальное устройство стран, несмотря на декларации единого экономического пространства, все же накладывает существенный отпечаток на развитие соответствующих рынков товаров и услуг.

Практически все государства на законодательной основе уделяют этой теме существенное внимание, что проявляется и в бюджетной политике. Так, в Евросоюзе постоянно получает законодательное оформление проблема выравнивания социально-экономического развития отдельных регионов и разных странах ЕС.

В российской практике в разные периоды мы наблюдаем формирование отдельных программ и соответствующих подразделений в правительственных структурах для отдельных или групп территорий (регионов). Так, для центра Сибири реализуется программа «Енисейская Сибирь», в которой предусмотрены реализация проектов на территориях Красноярского края, Республики Хакасия и Республики Тыва, большое значение для развития в крае имеет стратегия развития Арктики [1, 2].

Внутри отдельных территорий и регионов формируются более устойчивые коммуникации между людьми и бизнесами, что накладывает существенный отпечаток на все соответствующие рынки. Мы предполагаем, что именно на региональных рынках могут быстрее восприниматься и реализовываться инновационные преобразования, в т.ч. и переход к бизнес-экосистемной экономике.

Бизнесы в регионах и их отдельных территориях находятся между собой в постоянном взаимодействии и в достаточной мере соответствуют критериям современных бизнес-экосистем. Проанализируем на примере Красноярского края возможности использования бизнес-экосистемного подхода к трансформации традиционных экономических укладов в цифровые.

Красноярский край по меркам индустриального подхода – один из высокоразвитых регионов в центре России, располагающий современной транспортной и энергетической инфраструктурой. На территории находятся промышленные объекты крупнейших российских корпораций.

В южной и средней частях региона активно развиваются предприятия агропромышленного комплекса, сформирована инфраструктура для развития человеческого потенциала (все уровни образования, здравоохранения, культуры, искусства, спорта, социальной защиты).

Арктические и приравненные к ним территории, а также территории традиционного проживания коренных малочисленных народов Севера имеют, с одной стороны, очаговое развитие, в т.ч. места локации нового освоения крупнейших корпораций цветной металлургии, добычи нефти, газа. С другой стороны, традиционных промыслов, оленеводства, рыболовства.

С учетом того, что развитие расположенных в крае предприятий ведущих корпораций России определяется их корпоративными стратегиями, а регион может их учитывать и увязывать со стратегиями развития края, нами выбраны три отрасли для дальнейшего исследования возможности использования бизнес-экосистемного подхода к трансформации традиционных экономических укладов в цифровые.

В дальнейших разработках трансформации от традиционных к бизнес-экосистемным нами будут рассматриваться продовольственный рынок в его совокупности, предприятия лесозаготовки, восстановления и переработки древесины и дикоросов, внутренний и въездной туризм.

Их выбор обоснован значением этих отраслей для территориального развития и вовлеченностью в их деятельность значительного числа домохозяйств, индивидуальных предпринимателей, малых и средних предприятий в разных географических точках края, большим участием работающих здесь жителей региона и его поселений, в т.ч. малых и отдаленных, влиянием на развитие и сохранение сельских поселений, уклада и уровня жизни населения.

Продовольственный рынок региона характеризуется большим количеством активных субъектов (более 11700), в т.ч. домохозяйств, малых и средних предприятий. Для предприятий этого рынка характерна высокая дисперсность по территориям средней и южной частей края, наличие достаточно современных технологий, высокой продуктивности, наличие региональной переработки и развитой системой оптовой и розничной торговли, общественного питания и поставок по государственным и муниципальным закупкам. Агропромышленные предприятия региона имеют опыт экспорта зерна, мясной, молочной продукции, яиц, дикоросов.

Оценку готовности предприятий продовольственного рынка региона к трансформации в бизнес-экосистемный формат и использованию в своих бизнес-процессах офлайн-онлайн-взаимодействий проведем на основе анализа их кооперационно-сетевых взаимодействий и использования цифровых технологий в своей деятельности.

Гипотеза исследования заключается в том, что в экономике идет процесс сетевизации, основным элементом которого выступают системные взаимодействия предприятия с бизнес-партнерами, устанавливаемые на относительно длительный период. Использование цифровых технологий существенно меняет процессы коммуникаций, трансакций, ускоряет и делает бизнес более мобильным и прогнозируемым, что ведет к росту сетевых эффектов в целом, а также и для его участников.

Такие отношения мы определяем как кооперационно-сетевые взаимодействия (КСВ), что наиболее полно отражает их внутреннее содержание. С позиций современной интерпретации, если эти отношения бизнесов и их партнеров выстраиваются в цепочки или пространства создания ценности с активным использованием цифровых технологий, то их можно характеризовать как бизнес-экосистемные.

Под бизнес-экосистемными взаимодействиями мы понимаем процессы платформенного взаимодействия производителей, потребителей, посредников в формах иерархий, рынка и сетей как единого целого на основе признания общих целей и ценностей, кооперации своих ресурсов или их частей, при сохранении взаимоувязанности действий участников и их лидерства, при соблюдении добровольной связанности, взаимодействия с властными и общественными структурами и на основе использования современных информационных технологий и коммуникаций, в том числе социальных сетей.

Такое взаимодействие создает многосторонний сетевой эффект, в том числе с положительной обратной связью, эффект бренда и эффект виральности крупной активной структуры, что в совокупности формирует ключевое взаимодействие участников, единицы ценности и некий отбор (фильтр), позволяющие сохранить ценность взаимодействия.

Таким образом, бизнес-экосистемный формат позволяет весь спектр отношений, которые складываются в реальной современной практике бизнеса и его партнеров представлять как единую самоорганизующуюся на базовых принципах систему и анализировать весь этот процесс взаимодействия бизнес-структур в неразрывном единстве.

При этом взаимодействия могут быть оформленными в виде долгосрочных договоров сотрудничества, договоров намерений, купли-продажи в различных форматах или не оформлены юридически, где участники придерживаются базовых принципов во взаимоотношениях и своих действиях.

Мы исходим из того, что предприятия – участники кооперационно-сетевых взаимодействий, освоившие опыт сетевого сотрудничества с партнерами, в большей степени готовы к вхождению в современные бизнес-экосистемы.

Бизнес-экосистемы в отличие от кооперационно-сетевых взаимодействий являются следующим, более совершенным этапом развития. В бизнес-экосистемах взаимодействия их участников характеризуются, прежде всего, более плотным взаимодействием в пространстве формирования ценности на основе активного применения комплекса цифровых технологий, как правило, в форматах цифровых платформ и цифровых программных комплексов по управлению отдельными или группами операций в организации или бизнес-экосистеме.

4. Анализ динамики развития кооперационно-сетевых взаимодействий в регионе

Продовольственный рынок. На основе описанных выше подходов проведем анализ динамики развития кооперационно-сетевых взаимодействий на продовольственном рынке края (табл. 1).

Таблица 1

Динамика предприятий рынка продовольственных товаров региона по направлениям и кооперационно-сетевым взаимодействиям 2017–2020 гг.

Источник: составлено по материалам собственных исследований авторов на основе [6].

Анализ данных из таблицы 1 показывает, что предприятия продовольственного рынка региона, даже учитывая их географическое удаление друг от друга, активно развивают долгосрочные кооперационно-сетевые отношения друг с другом и всеми технологическими партнерами. Это выражается в становлении и расширении предпринимательских сетей в различных форматах, производственные, производственно-сбытовые кооперативы, в направлениях развития производства, переработки, логистики, сбыта и др.

Так, по сравнению с 2017 годом количество предприятий – участников КСВ возросло на 3915 единиц и в 2020 году составляет 41,4% от общего числа предприятий этого рынка. При этом даже исследования 2019 года показали, что с ростом численности работающих на предприятиях они активнее входят в долгосрочные КСВ, а предприятия с численностью 100 и более работающих все развивают КСВ, т.е. являются участниками бизнес-экосистем, в основном выстраиваемых по конвейерному принципу.

Проанализируем использование предприятиями продовольственного рынка региона цифровых технологий, в том числе в зависимости от их вхождения в кооперационно-сетевые взаимодействия (табл. 2).

Исследуя готовность бизнесов к вхождению в цифровые бизнес-экосистемы, мы полагаем, что предприятия, использующие в своих бизнес-процессах цифровые технологии (ЦТ), имеют большую готовность и вероятность вхождения в бизнес-экосистемные цифровые платформенные форматы.

Таблица 2

Использование цифровых технологий в деятельности предприятий продовольственного рынка региона по направлениям деятельности

* к использующим цифровые технологии предприятиям отнесены субъекты рынка, применяющие хотя бы одну из цифровых технологий (ЦТ) в практике своей деятельности.

Источник: составлено на основе [6] и исследований авторов.

Данные таблицы 2 показывают, что абсолютное большинство (86,4%) предприятий продовольственного рынка региона активно применяют ЦТ в своей деятельности. При этом в зависимости от вида деятельности и от включенности в кооперационно-сетевые взаимодействия этот процент применения меняется.

Следующий анализ готовности к переходу на новую бизнес-экосистемную цифровую платформенную ступень взаимодействий проведем для региональных рынков (бизнес-экосистем) въездного местного туризма и лесной и лесоперерабатывающих отраслей.

Туризм. Предварительный обзор показывает, что практически для организаций туристической отрасли (турфирмы, гостиницы, рестораны, логистика, страховые компании, банковское обслуживание, общение с клиентами) характерными являются высокий уровень цифрового взаимодействия в цепочке формирования и обслуживания туристических потоков.

Большинство коммуникаций, составление контрактов, обмен юридически достоверными документами и др. осуществляются в современных цифровых форматах, ведущие туроператоры сформировали свои цифровые платформы для взаимодействия с партнерами и внутренними службами компаний.

Так, для приобретения проездных документов активно используются цифровые сервисы транспортных автобусных, железнодорожных, авиационных, морских и речных перевозчиков, выбор условий заселения обеспечивается в основном на основе комплексных цифровых программ, в т.ч. для проживания в частном сегменте жилья.

Предварительно можно утверждать, что туристическая отрасль региона, накопив опыт работы на выездном зарубежном туризме, обладает высоким потенциалом для современного цифрового платформенного взаимодействия и к переходу в формат платформенных бизнес-экосистем.

Лесная отрасль. Относительно лесной и лесоперерабатывающей отраслей необходимы дальнейшие исследования. В регионе традиционно работают крупные лесозаготовительные и перерабатывающие предприятия и одновременно большое число малых заготовительных и предприятий по заготовке дров, первичной распиловке круглого леса и др.

В регионе ведется активная заготовка дикоросов (кедрового ореха, ягод, грибов, растений, традиционного сибирского чая и др.). Значительное число малых лесозаготовительных предприятий, предприятий по охране и уходу за лесом, лесопитомники и др. расположены в малых сельских поселениях. В то же время бизнес и население региона даже в отдаленных поселениях, в местах нахождения школ, поликлиник, почтовых отделений и поссоветов повсеместно имеют доступ в интернет и телефонную связь, т.е. мобильные и другие цифровые приложения.

Большинство учредителей бизнесов в лесной и лесоперерабатывающей отраслях, заготовителей дикоросов и др. активно работают на российском и международных рынках, в т.ч. по экспорту своей продукции.

Заключение

Обобщая эти исследования, можно утверждать, что предприятия продовольственного рынка региона, укрепляя свою конкурентоспособность, активно накапливают опыт участия в различных сетевых взаимодействиях, быстрыми темпами осваивают цифровые технологии в своих бизнес-процессах.

Обзорный анализ организаций въездного и регионального туризма показывает, что в большинстве своем все организации этого направления (операторы, турфирмы, гостиницы, организации транспорта, питания, учреждения культуры и искусства) активно взаимодействуют, используя современные платформенные цифровые технологии. Что характеризует их в совокупности как способные к освоению нового этапа бизнес-экосистемного платформенного развития.

Анализ состояния в лесной и лесоперерабатывающей отраслях показывает, что некоторые бизнесы активно сотрудничают на основе сетевого взаимодействия, используют цифровые технологии для выстраивания отношений в цепочках создания ценности, в т.ч. в логистике, работе с таможней, банками, страховыми и транспортными компаниями. В целом их готовность к переходу в бизнес-экосистемные форматы в регионе ниже, чем в двух первых.

Во всех анализируемых отраслевых направлениях существуют основы для их перехода на новую ступень к бизнес-экосистемным цифровым платформенным взаимодействиям.

Все это также дает основание считать, что общий уровень готовности к сотрудничеству и владения цифровыми технологиями в этих отраслях позволяет как организаторам цифровых бизнес-экосистем, так и всем участникам (мы придерживаемся классификации участников цифровых платформенных бизнес-сетей как производитель, поставщик, оркестратор и комплементатор) достаточно успешно перейти на новый уровень межрегионального взаимодействия в составе отраслевых бизнес-экосистем на платформенной основе.

По нашему мнению, основы для таких трансформационных переходов намечены в утвержденном Правительством РФ «Общенациональном плане действий, обеспечивающих восстановление занятости и доходов населения, рост экономики и долгосрочные структурные изменения в экономике» [3].

Все это позволяет перейти к следующему этапу – исследованию межтерриториального размещения бизнесов и других участников, выявлению предприятий – возможных драйверов развития экосистем и проектированию состава и цифрового программного наполнения для работы, что и будет изложено в следующих статьях.