Кредиты и инвестирование

В России существует своеобразная реакция на 70-летнее отлучение от собственности. Во всех проектах, подразумевающих финансирование, руководители предприятий, в основном, рассматривают только один вариант ‑ получение кредита. Эта финансовая стратегия является для них единственной. О других формах привлечения финансов они, как правило, имеют достаточно смутное представление.

Раньше все финансирование осуществлялось из бюджета государства, являвшегося единственным собственником в стране. Основанием для выделения денег были докладные записки, представлявшиеся в соответствующее министерство. Министерство обобщало эти записки и делало заявку в Минфин на определенный объем капвложений в отраслевые проекты. Все инвестиции были безвозвратными, а механизм принятия решений, в своей основе, ‑ политико-бюрократическим, т.к. решающую роль при принятии решений играли интересы соответствующей бюрократической элиты, прикрывавшейся рассуждениями о национальных интересах. Сюда же включались рассуждения о международных обязательствах перед мировым коммунистическим движением и т.д.

Многие директора до сих пор остаются в плену этого “записочного” стиля обоснования своих инвестиционных программ. Но одновременно с этим они освоили механизмы кредитования, в основном, связанные с торговыми операциями.

Когда рассматриваются вопросы долгосрочного инвестирования, директора подходят к их решению также, как и раньше. Их стремления не простираются дальше получения кредита под залог или под гарантии правительства. Директора просят у инвесторов дать “конкретные” предложения, с которыми они пойдут в Минфин, к губернаторам и в другие властные структуры, чтобы “пробить” искомые гарантии.

В последние годы в качестве гарантов все чаще стали выступать российские банки, которые берут за такую “гарантию” процент, сравнимый с международными кредитными ставками. По проектам, известным автору, российские банки брали от 4 до 6% годовых от объема гарантируемого кредита, что сравнимо со ставкой LIBOR (лондонский межбанковский обменный курс заимствования), которая в течение 1997 г. была примерно на уровне 6,5%.

Сегодня в России сложилась уникальная ситуация: потребности во внешнем финансировании огромны, каждая фабрика или завод нуждается в финансировании программ развития и в оборотном капитале, но кредитоспособность их очень низка, и подход к решению этих проблем с позиции корпоративного кредитования не может решить эту проблему. Требуемые финансовые ресурсы в десятки и более раз превышают лимиты кредитоспособности российских компаний.

Это связано с тем, что одним из важнейших обстоятельств, учитываемых кредиторами при выделении средств, является платежеспособность существующего бизнеса. Поскольку корпоративный кредит ‑ это обязательство всей компании (что соответствующим образом должно отражаться в бухгалтерских книгах, и при расчетах с кредиторами все имущество компании становится гарантом выплат по кредиту). Этим обстоятельством пользуются российские банки, охотно выдающие кредиты под обеспечение акциями и затем устанавливающие контроль над предприятиями, т.е. фактически приобретая эти предприятия за ничтожную долю их реальной стоимости.

Но существующий уровень коммерческой деятельности у большинства предприятий явно недостаточен, чтобы получить нужные им кредиты. Генерируемый действующим бизнесом доход исчисляется в лучшем случае сотнями тысяч долларов, а требуемые инвестиции ‑ миллионами. Эта проблема характерна для всех бизнес-планов, которые прошли через экспертов нашего Центра. Получить же государственные гарантии в современных условиях практически невозможно. Даже инвестиционные программы, признанные как государственные (например, программы производства продуктов детского питания и т.п.), не получают соответствующих гарантий со стороны Минфина.

В этих условиях наиболее приемлемым путем привлечения финансирования является так называемое “проектное финансирование”. Проект должен обладать рядом характерных черт с точки зрения инвестиций:

Дело в том, что одна из основных особенностей развития акционерного капитала в России не современном этапе состоит в полном отсутствии демократического начала. Только обладание полным контролем имеет смысл. Младшие партнеры не имеют прав, с их мнением не считаются. Это подтверждается многочисленными скандалами, описанными в российской прессе. Наиболее известным из них является спор вокруг совета директоров на Ново-Липецком металлургическом комбинате, когда младшие партнеры не были допущены к управлению. Поэтому частные инвесторы не соглашаются ни на что другое, как на обладание контрольным пакетом в рамках инвестиционного проекта.

Но в свою очередь российские бизнесмены не хотят без крайней нужды отдавать даже малой доли предприятия. Это часто связано с тем, что почти на всех предприятиях используются полулегальные формы ухода от налогов или перевода капиталов за рубеж. Держать эти процессы в тайне при наличии в составе руководства иностранцев, особенно американцев, которые должны подчиняться закону о некоррумпированной деловой практике за границей, всегда нежелательно. На это жалуются все без исключения инвестиционные фонды, открывшие свои офисы в России. Один из руководителей такого фонда привел следующую статистику: за период своей деятельности в России его фонд рассмотрел 150 проектов, из которых 120 были сразу отклонены как экономически несостоятельные. В 27 ‑ российские руководители не согласились на прямые инвестиции с потерей частичного контроля и хотели только кредитов. И только в 3-х случаях удалось достичь необходимого компромисса и привлечь стратегического инвестора.

В то же время высокие уровни рисков или требования внутренней гарантированности от рисков у пенсионных фондов и фондов взаимной поддержи, которые являются основными держателями инвестиционных денег в России, приводят к тому, что инвесторы не вкладывают свои средства в проекты в одиночку. Они, как правило, стремятся образовать инвестиционную группу (клуб) и это всегда проблема для российского директора, т.к. он не владеет методами формирования подобных клубов.

Бизнес-план, формальная структура и личность

В течение всего советского периода развития в нашей стране постоянно умалялось значение личности и, наоборот, подчеркивалось значение формальных структур ‑ организаций, партий и т.п. Это находит свое отражение и в бизнес-планах. Во всех без исключения бизнес-планах, с которыми пришлось иметь дело экспертам Центра, вопросы персоналий, кадрового состава управления проектами были проработаны очень слабо.

Между тем в мировой практике деньги дают, как правило, не компаниям, а личностям, стоящим во главе проектов. Это критический фактор в принятии решений о выделении финансирования. Инвесторы хотят знать, в чьи руки попадут их деньги. Особо они обращают внимание на предшествующий опыт всех членов команды, поскольку опыт дает лучшие рекомендации о способностях, возможностях человека.

Наблюдались случаи, когда во главе проекта стоит яркая личность, достоинства которой признаются инвесторами. Однако второй и третий эшелоны управления оставались безликими и не могли обеспечить преемственности руководства.

В большинстве случаев основная проблема российских фирм заключается в отсутствии специалистов, имеющих опыт успешной работы в аналогичных проектах. Это легко объяснимо, так как крупные инвестиционные проекты с привлечением международных инвесторов ‑ новое явление для России.

В мировой практике эта проблема решается за счет привлечения международных экспертов на определенных условиях. В их число входит обязательное привлечение на всех этапах формирования и управления проектом российских специалистов и постепенная передача управления в их руки. Эта передача должна осуществляться до окончания срока предоставления финансирования.

Скрытность и прозрачность допущений

Известно, что большая часть международного потока инвестиций предоставлена России под государственные гарантии или дана непосредственно федеральному правительству или регионам. Но есть еще одна особенность этих вложений. Дело в том, что инвестиционный процесс в России непрозрачен для постороннего наблюдателя. Международные инвесторы не могут со стороны просмотреть и просчитать все элементы процесса затрат и воспроизводства денег. Для них резко возрастает неопределенность, а, следовательно, связанный с этим риск. Поэтому они запрашивают государство стать гарантом сделки.

Если же инвестор будет видеть все элементы процесса и будет уверен в экономической стабильности на период жизненного цикла проекта, то необходимость в гарантиях резко снизится. Появится основа для настоящего проектного финансирования, в котором часто сам проект, или создаваемая в его рамках стоимость, становятся залогом успеха и, в конечном счете, возврата инвестиций с необходимой прибылью.

Таким образом, проект для международного инвестора ‑ это не просто объект, требующий инвестиций. Это полная схема оборота капитала, прозрачная для инвестора. Таких проектов на российском инвестиционном рынке чрезвычайно мало!

В бизнес-планах, знакомых экспертам нашего Центра, практически отсутствовали аргументированные допущения, на которых основывались все имеющиеся в них оценки. В основном аргументация строилась на соображениях типа “мой сосед справа делает так-то” или “цена мирового рынка на эту продукцию такая-то, а мы можем продавать на 20% ниже”. Существуют две причины этого:

во-первых, нежелание открывать некоторые свои внутренние источники информации;

во-вторых, отсутствие опыта построения сложных систем допущений, которые требуют современные бизнес-планы.

Например, наиболее часто при обсуждении бизнес-планов с потенциальными инвесторами или партнерами, вскрывались ошибки в допущениях, сделанных при оценке отпускной цены товара или услуги.

Расчет конечной цены товара в подавляющем числе случаев велся не на основе реальных затрат, а с ориентацией на мировые цены. При этом игнорировался тот факт, что в окончательную цену рынка включены не только производственные затраты, но и расходы на продвижение товара на рынок, что во многих случаях сопоставимо, а часто превышает чисто производственные затраты.

Сравнение же себестоимости производства в России и за рубежом, как правило, оказывалось не в пользу России. В большинстве случаев наши предприятия существенно проигрывали по производительности как на отдельном рабочем месте, так и на уровне организации в целом. Последнее включает в себя системный фактор организации и управления. Низкая же зарплата, которую так любят предъявлять российские директора, не является для западных инвесторов аргументом, т.к. они справедливо считают, что по мере прогресса рыночных реформ и все большего открытия экономики уровень зарплаты российского рабочего будет расти и приближаться к европейскому.

Но даже если все указанные выше элементы правильно переданы в том тексте, который предлагается потенциальному инвестору, это еще не означает гарантии успеха, т.е. получения финансирования. Необходимо соблюдение определенных требований во взаимодействии с ними. Прежде всего, необходима организация эффективного диалога с инвесторами. Но об этом поговорим в следующем номере журнала.