Institutional foundations for ensuring the economic security of small and medium-sized businesses

Введение. Экономическая безопасность, в широком смысле этого понятия, рассматривается Г.С. Вечкановым как «защищенность внутреннего рынка от внешних угроз» [1] (Vechkanov, 2007). В аналогичном контексте, но с различными институциональными дополнениями и уточнениями рассматривают понятие экономической безопасности основоположники этого теоретического и методологического конструкта Л.И. Абалкин [2] (Abalkin, 1994), В.К. Сенчагов [3] (Senchagov, 2007) и некоторые другие российские ученые [4–7] (Leshchenko, 2021; Nevmyvako, 2021; Petrenko, Varlamov, Leshchenko, 2020).

За рубежом понятие «экономическая безопасность» не используется ни применительно к микроэкономическому, ни применительно к макроэкономическому уровню исследований.

Вместе с тем в зарубежной научной литературе есть понятие «экономическая уязвимость/зависимость», в некоторой степени сходное с понятием экономической безопасности. Под понятием «экономическая уязвимость/зависимость» в данном случае понимается неспособность субъекта хозяйствования (т.е. предприятия, организации, компании, фирмы) успешно конкурировать на внутреннем и/или внешнем рынке и получать от этого экономические выгоды в силу влияния совокупности объективных (институциональных) и субъективных (управленческих) причин [8, 9] (Mata, Machado, 1996; Belitski, Grigore, 2022).

Таким образом, применительно к малому/среднему предпринимательству мы можем говорить о том, что его экономическая безопасность функционирования и развития складывается под влиянием условий внешней среды, где одну из главных ролей играет качество институализации экономики (рыночного пространства). Но не менее важную роль в обеспечении экономической безопасности играет качество управления функционированием и развитием субъекта малого/среднего предпринимательства. В рамках данной статьи будут рассмотрены оба этих аспекта, формирующих экономическую безопасность малого и среднего предпринимательства в России.

Результаты и обсуждение. В Российской Федерации сегмент малого и среднего предпринимательства имеет свои институциональные границы, определенные положениями Федерального закона «О развитии малого и среднего предпринимательства» [10] и подзаконными актами, в частности Постановлением Правительства «О предельных значениях дохода, полученного от осуществления предпринимательской деятельности» [11]. С формальной точки зрения институциональные основы функционирования и развития малого и среднего предпринимательства в России созданы. По нашему мнению, качество такой институализации можно проанализировать через динамику роста/снижения количества субъектов малого и среднего предпринимательства по данным налоговой статистики (Единого реестра субъектов малого и среднего предпринимательства).

Данные налоговой статистики доступны с середины 2016 года, поэтому мы можем рассмотреть динамику в сегменте малого и среднего предпринимательства за последние шесть лет. В таблице 1 представлены общие данные о количестве субъектов малого и среднего предпринимательства за период с 01.01.2017 по 01.01.2022 года.

Таблица 1

Динамика и структура институционального сегмента малого и среднего предпринимательства

Статистические данные, публикуемые Федеральной налоговой службой (ФНС), показывают, что количественно сегмент малого и среднего предпринимательства показывал прирост до начала 2019 года, после чего данный институциональный сегмент начал сжиматься, соответственно, среднегодовой прирост за шесть периодов варьирует на нулевой отметке. Наибольшее сокращение показали малые предприятия, здесь темп снижения составил за шесть периодов почти 6%, на втором месте по темпам снижения средние предприятия, численность которых за рассматриваемый период сократилась почти на 2,5%.

При этом сегмент малого и среднего предпринимательства более чем на 95–96% представлен микропредприятиями, т.е. субъектами хозяйствования с численностью от 1 до 15 работников и оборотом не более 120 млн рублей в год. Вместе с тем за рассматриваемый период в сегменте малого и среднего предпринимательства количество видов выпускаемой продукции с начала 2017 года до начала 2022 года увеличилось на 24,8%, но численность работников (занятые по найму и предприниматели) сократилась на 1,6% (табл. 2).

Таблица 2

Динамика количества видов выпущенной продукции и численности работников в институциональном сегменте малого и среднего предпринимательства

** ЧР – среднегодовая численность работников, тыс. человек.

Источник: [12].

Основной прирост по количеству видов выпущенной продукции обеспечили микропредприятия, и в этом же подсегменте наблюдается прирост численности работников на 5% (на начало 2022 года относительно начала 2017 года). В подсегменте малых предприятий количество видов выпущенной продукции (оказанных услуг, выполненных работ) тоже демонстрирует значимый прирост – более 10% за период, но в этот же период численность работников здесь сократилась на 4,8%. В подсегменте средних предприятий сокращается и количество видов выпускаемой продукции, и численность работников. При этом среднегодовые темпы сокращения видов выпускаемой продукции существенно выше (-4,3%), чем темпы сокращения численности работников (-1%). Также следует отметить, что если на начало 2017 года основную занятость в рассматриваемом институциональном сегменте обеспечивали малые предприятия (46,9%), то к началу 2022 года ситуация кардинально изменилась, теперь основную занятость обеспечивают микропредприятия (47,5%) (рис. 1).

Рисунок 1. Структура занятости в институциональном сегменте малого и среднего предпринимательства, в % по каждому подсегменту

Следует обратить внимание на то, что в подсегменте средних предприятий доля занятости практически не изменяется, поскольку в целом за период с начала 2017 года и до начала 2022 года численность работников этого подсегмента в среднем сократилась всего на 1%. С одной стороны, это можно считать достижением институциональной стабильности, но с другой стороны, данные по количеству видов выпускаемой продукции (оказываемых услуг, выполняемых работ) говорят об обратном (рис. 2).

Так, с начала 2017 года и до начала 2022 года доля по количеству видов выпускаемой продукции средними предприятиями сократилась с 6–7% до 1,6%. Напротив, микропредприятия обеспечивают на начало 2022 года 83,4% основных видов выпускаемой продукции, хотя на начало 2017 года их доля в этом показателе не превышала 66%. Кроме этого, почти в два раза сократилась доля малых предприятий в количестве видов выпускаемой продукции – с 27,6% на начало 2017 года до 15% на начало 2022 года.

Рисунок 2. Структура вклада в общее количество видов выпускаемой продукции в институциональном сегменте малого и среднего предпринимательства, в % по каждому подсегменту

Очевидно, что с точки зрения институализации сегмент малого и среднего предпринимательства стагнирует и в целом может уже в краткосрочной перспективе продемонстрировать рецессию, поскольку отсутствует эволюция из микропредпринимательства в малое и среднее предпринимательство [13–15] (Druzin, 2021; Kurpayanidi, 2022; Sultanova, 2022). Таким образом, в институциональном аспекте сегмент малого и среднего предпринимательства не характеризуется достаточной степенью экономической безопасности.

Далее, с точки зрения качества управления функционированием и развитием малого и среднего предпринимательства, предлагается рассмотреть динамику и структуру основных организационно-правовых форм ведения деятельности, а также динамику и структуру технологичности деятельности микро-, малых и средних предприятий. В таблице 3 представлены данные о динамике и структуре организационно-правовых форм субъектов малого и среднего предпринимательства.

Таблица 3

Динамика и структура организационно-правовых форм субъектов в институциональном сегменте малого и среднего предпринимательства

Итак, данные показывают, что если на начало 2017 года индивидуальных предпринимателей и юридических лиц было примерно одинаковое количество, то на начало 2022 года доля индивидуальных предпринимателей увеличилась до 60,6%, а доля юридических лиц сократилась до 39,4%. Выбор в пользу организационно-правовой формы индивидуального предпринимательства указывает на приоритет снижения управленческих рисков, поскольку многие нормативные требования со стороны регламентирующих и контролирующих органов являются упрощенными для индивидуальных предпринимателей, но более сложными и бюрократизированными для юридических лиц.

Выбор в пользу снижения управленческих рисков в условиях высокой неопределенности, которая сохраняется в российской экономике с 2014 года, указывает, с одной стороны, на наличие адаптивности в управлении деятельностью субъектов малого и среднего предпринимательства. Но с другой стороны, такой выбор ограничивает перспективы развития субъектов малого и среднего предпринимательства, поскольку для осуществления различных проектов высокой степени сложности, научности и технологичности обычно требуется организационно-правовая форма юридического лица (например, это относится к некоторым видам грантовой поддержки инновационно-внедренческого малого и среднего предпринимательства) [16, 17] (Gleba, Shpeka, 2017; Tutygin, Chizhova, Korobov, 2020).

Вместе с тем следует отметить, что доля средне- и высокотехнологичных видов экономической деятельности, осуществляемых субъектами малого и среднего предпринимательства, неуклонно растет (табл. 4).

Таблица 4

Динамика и структура некоторых экономических видов деятельности в институциональном сегменте малого и среднего предпринимательства

Источник: [12].

Данные таблицы 4 показывают, что если на начало 2017 года удельный вес средне- и высокотехнологичной деятельности в сегменте малого и среднего предпринимательства не превышал 13%, то уже к началу 2022 года доля таких видов деятельности составила 20,4%. Напротив, оптовая и розничная торговля, а также услуги общественного питания, составлявшие на начало 2017 года почти 30% от всех видов выпущенной продукции, оказанных услуг, выполненных работ, к началу 2022 года сократились до 18,2%.

Это указывает на то, что институциональный сегмент малого и среднего предпринимательства с управленческой точки зрения заинтересован в интенсивном росте и развитии за счет использования прогрессивных технологий. В частности, среднегодовой прирост технологически прогрессивных видов выпущенной продукции, оказанных услуг, выполненных работ составляет 37,2% против низкотехнологичных видов деятельности (в частности, торговля и общественное питание), где среднегодовой прирост не превышает 13,5%.

Заключение. На основании изложенных в статье материалов можно заключить, что формально сегмент малого и среднего предпринимательства имеет институционально установленные границы и, кроме этого, пользуется федеральной и региональной поддержкой со стороны органов исполнительной власти. Вместе с тем институциональный аспект сегмента малого и среднего предпринимательства не обеспечивает должный уровень экономической безопасности субъектов хозяйствования этого сегмента. Поэтому с управленческой точки зрения субъекты малого и среднего предпринимательства ориентированы в большей степени на минимизацию рисков в условиях постоянно возрастающей неопределенности, нежели на опережающее развитие, хотя для такого развития необходимый технологический задел сформирован.

Следовательно, для стимулирования экономического роста и для обеспечения экономически безопасного развития сегмента малого и среднего предпринимательства необходимо институционально снизить уровень неопределенности в российской экономике, поскольку высокая неопределенность в большей степени стимулирует предпринимателей, собственников, а также руководителей малых и средних предприятий к избеганию управленческих рисков, нежели к разработке прорывных, технологически прогрессивных стратегий развития субъектов хозяйствования.