Theory of economic security: evolutional aspect

Введение

В Российской Федерации возникли проблемы, которые стали едва ли не важнейшими пунктами общественной и политической повестки дня. Состояние экономики, ее непростые и тревожные метаморфозы, порождающие вопросы, в том числе и такой: как государству, имеющему все ресурсы, чтобы стать процветающей страной, не превратиться в территорию аналогично Украине [8, 9, 11] (Dobryshina, 2011; Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019; Kolpakova, 2018).

Состояние объекта и предмет экономической безопасности (пока их традиционной фиксации) позволяет утверждать, что осуществляемая деятельность исследователей, их разрозненные усилия по решению проблемы экономической безопасности не складываются в общую картину. Даже процесс институционализации проблемы [20, 4, 19, 2] (Polyakov, 2019) не стал толчком для формулирования поправок для внесения в действующую Конституцию РФ об определении экономической безопасности как условия обеспечения суверенитета страны.

Прежде всего, поправки не коснулись ряда важнейших конституционных статей, устанавливающих отношения власти и собственности в нашей стране.

Вот, например, статья 67, часть 1: «Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними…». Согласно этой статье Конституции, собственная территория у государства под названием «Российская Федерация» как бы отсутствует, поскольку состоит из территорий субъектов РФ и прилегающих к ним пространств. Этот пункт оставлен без изменений. Правда, теперь на территории РФ, согласно предлагаемой поправке, могут быть образованы некие «федеральные территории» – в соответствии с федеральным законом. Но если так, то образование любой «федеральной территории», изменяющее границы любого субъекта (субъектов) Российской Федерации, в любой момент может быть оспорено данным субъектом (субъектами), и любой суд, признающий верховенство Основного Закона страны над «обычным» федеральным законодательством, в т.ч. согласно ст.15 Конституции РФ 1993 года, будет обязан признать нелегитимность существования такой «федеральной территории». Если же «федеральная территория» будет создаваться вне и помимо территорий существующих субъектов Федерации, то она, по Конституции, не может считаться «территорией Российской Федерации», поскольку последняя «включает в себя территории ее субъектов» и ничего больше.

Отмечу, что в разных субъектах нашей Федерации проводятся конференции различного ранга по проблемам экономической безопасности (Москва – ИЭ РАН, МГУ им. М.В. Ломоносова; Нижний Новгород; Казань; Кострома; Пенза; Пятигорск; Йошкар-Ола; и т.п.). В ряде научных журналов есть постоянно действующие рубрики «Экономическая безопасность». Почти в тридцати вузах страны ведется подготовка специалистов по экономической безопасности. Издано два-три десятка учебников и учебных пособий по экономической безопасности (например, [10, 12, 15, 22, 24] (Karzaeva, 2017; Kornilov, Yushin, 2019; Mamaeva, 2015; Rogulin, 2019; Senchagov, 2005)). А вот фундамент всей этой деятельности по экономической безопасности в виде теории экономической безопасности пока еще отсутствует.

Разрозненные публикации требуют консолидированного подхода, который позволил бы задать вектор для научных исследований, а также для создания учебно-методического объединения (УМО) вузов. Более того, в свое время под руководством В.К. Сенчагова была создана Концепция экономической безопасности Российской Федерации [5], основные положения которой могли бы стать отправной точкой теории экономической безопасности как составной части общей экономической теории. В то же время со временем создания Концепции прошло почти тридцать лет. Мир изменился, изменились внутренние и внешние условия жизни и общества, и государства. Эта данность – вызов (челлендж) ученому сообществу в части создания теоретических основ осуществления экономической политики по защите от угроз, формирования сценариев обеспечения социально-экономической безопасности на всех уровнях экономического пространства России.

В паспорте ВАК по экономическим наукам экономическая безопасность присутствует в специальностях 08.00.01 и 08.00.05. Защищаются кандидатские и докторские диссертации. Функционируют диссертационные советы. Но каково их качество? И количество? Так, например, в диссертационном совете на базе РЭУ им. Г.В. Плеханова за время его существования по экономической безопасности не было ни одной защиты.

Вне контекста теории экономической безопасности, о необходимости создания которой ученые заявляют все настойчивее, наличие показателей и индикаторов экономической безопасности [16, 25, 19] (Mironova, Strelnikova, 2019; Senchagov, 2015; Polyakov, 2019), расчет их пороговых значений [24, 31, 29] (Senchagov, 2005; Chekmarev, 2019; Chekmarеv, 2015) не являются источниками обоснованных предложений по формированию экономической политики государства на том или ином этапе жизни нашего общества.

К формированию новой парадигмы взглядов на проблему

социально-экономической безопасности

В нестабильности равновесия экономики и неравновесности экономических категорий, используемых в анализе экономической безопасности, следует особо подчеркнуть, что остается парадигмально нерешенной проблемой определение объекта исследования.

Ряд исследователей объектом определяют хозяйствующих субъектов – от государства до личности. Не менее значимое количество ученых в качестве объекта исследования определяют социально-экономические процессы [8, 9, 14, 13] (Dobryshina, 2011; Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019; Kuznetsova, 2020; Kuznetsova, 2018). Одни ученые предлагают определять экономическую безопасность как явление [32] (Chekmarev, 2020), другие – как феномен [12, 21] (Kornilov, Yushin, 2019; Rogova, 2019).

Неопределенность объекта рождает великое множество разных трактовок понятия «экономическая безопасность» [7, 26, 28, 30] (Glazev, 1999; Sulakshin, 2014; Khanipova, 2018; Chekmarеv, 2018). Обратимся к Концепции экономической безопасности, созданной под руководством В.К. Сенчагова. Классификационные основания содержания понятия «экономическая безопасность», использованные в Концепции, позволяют изменить толкование понятия и предложить следующее, основывающееся на роли государства: экономическая безопасность есть характеристика качества экономической ответственности государства перед населением.

Другими словами, экономическая безопасность – фундамент мощного государства, способного не только к самосохранению как института, но и сохранению каждого отдельного гражданина, голосующего за сохранение данного государства как территории его проживания. Именно поэтому создание теории экономической безопасности как элемента общей экономической теории есть составная часть механизма решения экономических проблем России.

Отмеченное выше позволяет переакцентировать внимание исследователей с формирования перечня «ключевых показателей экономической безопасности» [25] (Senchagov, 2015) на идентификацию экономических (политико-экономических) угроз, а также соотнести возможности защиты и (или) предупреждения наступления ущерба в пространстве социально-экономической безопасности [9, 17] (Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019; Noskov, Nesterov, Chekmarev, 2019). Но в контексте излагаемых идей неизбежно встает вопрос о модели социально-экономического развития и обеспечении экономической безопасности жизнедеятельности общества.

В связи с отмеченным обратим внимание на то объективно-субъективное двойное противоречие (или, по Н.И. Лапину, «взаимосвязь двух противоречий»), которое характеризует предметы теоретического и эмпирического исследования объекта экономической безопасности. Следует ли вести речь об укреплении или об инструментах обеспечения экономической безопасности, или о факторах обеспечения экономической безопасности. Видимо, вопрос относится к СЭБ, а также к методологическому обеспечению исследования проблемы «экономическая безопасность».

Внутренняя экономическая безопасность как условие (фактор) обеспечения стабильности функционирования и (или) развития страны. Обеспечение экономической безопасности в условиях экономического спада, длящегося уже семь последних лет, и шестилетнего спада благосостояния основной массы гражданского населения (олигархи не в счет, их, по Путину, у нас в стране нет) объективно в качестве челленджа потребовало архисрочных и архиинституционально оформленных действий со стороны руководства страны.

Речь идет о механизмах обеспечения внутренней экономической безопасности. Судя по всему, внесение президентом Путиным В.В. поправок в Конституцию, смена правительства и предложение о созыве «новой Ялтинской конференции» являются взаимосвязанными частями новой общей стратегии России, создание которой было обусловлено глобальным системным кризисом, который, в отличие от периода 2014–2019 годов, в полной мере затронул уже не только финансово-экономическую, но и военно-политическую сферу. То есть речь идет не о попытке вхождения России в «новую экономическую лигу», о чем написало, например, авторитетное агентство Reuters, – речь идет о новой финансово-экономической и военно-политической реальности.

Особо следует отметить, что государство 30 с лишним лет было ориентировано на то, чтобы максимально быстро и полно встроиться в «глобальный рынок». В настоящее время этот «глобальный рынок» с фундаментом в виде «империи доллара» исчерпал все свои возможности и стоит перед перспективой неизбежного краха с распадом на несколько финансово-экономических макрорегионов.

«В этих условиях жизненно важным приоритетом для России становится уже не встраивание в «глобальный рынок», а как можно более быстрая и полная «отстройка» от него – при условии сохранения международной стабильности» [34]. Ведомства, которые отвечали за это важнейшее условие, со своей задачей справились. Но саму задачу «отстройки», поставленную перед финансово-экономическим и социальным блоками правительства Медведева, эти блоки не решили, их деятельность в данном направлении за 2018–2019 годы должных результатов не принесла. По целому ряду причин, в числе которых далеко не последнее место занимала как раз «глобальная встроенность» значительной части наличных российских «элит» в целом и финансово-экономического блока правительства в частности.

Более того, поскольку «видимое экономическое и военно-политическое влияние нашей страны на международной арене за последние пять лет неизмеримо выросло, новые «зоны влияния» и связанные с ними финансовые потоки усиливали структурную нестабильность «властной вертикали», что требовало новых стандартов внутренней безопасности» [33] (Shavaev, 2001). Развязать этот «гордиев узел» в нужные сроки никак не удавалось – поэтому пришлось его рубить. Да еще с изменением тех статей Конституции 1993 года, которые как раз и определяли ключевые параметры встраивания нашей страны в «глобальный рынок». В этой ситуации призыв «команды Мишустина», многие члены которой несколько лет проходили обучение в рамках Программы развития кадрового управленческого резерва (школы губернаторов), выглядит некоей аналогией введения «опричнины» Иваном Грозным или института ЧК В. Лениным. Правда, все это происходит не в «авральном», а в более-менее плановом порядке. Путин всегда обеспечивает себе максимальную степень свободы действий и создает необходимые для этого резервы. В том числе – кадровые. «Команда Мишустина» – один из таких резервов, далеко не единственный и далеко не последний.

Теперь несколько слов о рисках. Вряд ли правомерно вести речь о рисках снижения темпов экономического роста.

Ведь что такое риск? Это производство каких-либо действий со сложно предсказуемым результатом. Но эти действия планируются субъектом, в них вступающим, добровольно! Разве в стране планируется правительством, Госдумой снижение темпов роста?!

Исходя из общего парадигмального определения экономической безопасности как достижения защищенности хозяйствующих субъектов и экономических процессов следует вести речь не о рисках, а об угрозах, экономических угрозах. Следовательно, необходимо идентифицировать их набор, хотя бы основных, создать их классификацию и т.п. Очевидно, что понятие «основные угрозы» требует соответствующего наполнения. Например, к основным угрозам следует относить те, которые имеют стабильную частоту появления, просчитываемый, значимый ущерб (вспомним идеи В.К. Сенчагова о пороговых значениях).

Далее. Деление угроз на внешние и внутренние делает достаточно предметными суждения о способах защиты, т.е. о способах обеспечения экономической безопасности. «Возникает целесообразность соотнесения возможности обеспечения экономической безопасности по уровням экономического пространства страны и угрозами» [35]. Например, экономическая безопасность личности может быть обеспечена только усилиями самой личности? Не поэтому ли (оценив свои возможности) столько тысяч ученых, лучших ученых (ибо кому на Западе нужны плохие?) уехали за пределы нашей страны? А сколько покинули сферу своей деятельности? Очень печально, что страна теряет ученых, еще печальнее то обстоятельство, что ученые (живые люди, граждане) теряют страну.

Имеющиеся, зачастую поверхностные, суждения и представления о проблеме экономической безопасности делают значимым следующий принципиальный вопрос: а не требуют ли пересмотра имеющиеся ныне постулаты учебников об экономической безопасности предприятий, регионов и т.п.??! Другими словами, обеспечение экономической безопасности для каждого процесса и явления – это одно дело, а вот для субъектов соответствующих уровней экономического пространства угрозы внутренние и внешние становятся в вертикальный иерархический ряд. Эти угрозы являют собой разное качество, разный цикл жизни, разную плотность и, соответственно, разный ущерб. Для страны в целом ущерб по уровням не складывается в общий. Ибо то, что для, например, субъекта Федерации может оказаться столь малой величиной, и во внимание не принимаемой, то для отдельного хозяйствующего субъекта это может быть смертельно опасно!

«Угроза убыли населения по субъектам Федерации – смерть естественная, как и отъезд в другие территории» [18]. Поэтому вопрос об эффективности управления социально-экономическим развитием не тождественен вопросу об обеспечении социально-экономической безопасности. Но именно создание полноценной теории экономической безопасности позволяет приблизиться к решению имеющихся проблем и задачам по их решению. «И обращение к СЭБ означает обращение внимания ученых не только к проблемам защиты государства, но и к проблемам защиты населения в лице каждого индивида» [23] (Sazonova, 2019)!

Социально-экономическая безопасность как процесс транскрипции отношений человека и природы для совместного существования

«Разговор об объекте и предмете теории экономической безопасности нельзя не конкретизировать в контексте понятия «региональная экономическая безопасность» (экономическая безопасность региона)» [27] (Khadisov, 2018). Достаточно очевидна нетождественность понятий «субъект РФ» и «регион». Что же тогда мы вкладываем в содержание понятия «экономическая безопасность региона»?

В связи с внесением поправок (не оценивая их плюсы и минусы) в Конституцию РФ можно отметить нижеследующее.

Желание федерального Центра наконец-то перевести ситуацию де-факто в ситуацию де-юре понятно и, возможно, даже оправдано, причем целым множеством причин, но коллизия с новыми «земщиной» (субъекты Федерации) и «опричниной» (федеральные территории) грозит обернуться новым Смутным временем. «Может ли любой субъект Федерации, полноправно обладая собственной территорией, в лице своих легитимных органов власти провозгласить независимость, после чего данная территория перестанет, являться территорией Российской Федерации, на которую распространяется ее суверенитет» [6] (Bersenev, 2019)? По букве Конституции 1993 года [1] такое толкование не исключено, и оно, кстати, в полной мере было проявлено Хасавюртовскими соглашениями 1996 года, которые до сих пор не признаны антиконституционными.

Тем более что и в новой, с поправками, редакции должны сохранить свою силу еще три важнейшие статьи Конституции РФ образца 1993 года – это статьи 2, 9, 35. Ниже процитируем эти статьи и прокомментируем их с позиции внесения поправок.

Статья 2: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».

Статья 9: «1. Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. 2. Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности».

Исходя из содержания статей 2 и 9, можно утверждать, что Конституция РФ 1993 года не устанавливает какого-либо права собственности на землю и другие природные ресурсы государства, лишь обеспечивая их охрану и использование любыми собственниками, в том числе иностранными («иные» формы собственности), и косвенно признавая право собственности за народами, «проживающими на соответствующей территории» (субъектов Федерации?). Список этих «народов», насколько известно автору данной статьи, какими-либо законодательными актами за все время существования Российской Федерации и действия Конституции 1993 года [1] определен так и не был. При этом статья 65 Основного Закона определяет субъекты Российской Федерации, а также их статус в составе РФ, но не «народы» как таковые.

Теперь о статье 35, фиксирующей, что «право частной собственности охраняется законом». Без указания на гражданство частного собственника. Относительно иных, включая государственную, форм собственности подобной конституционной нормы не предусмотрено.

Все это – моменты фундаментальные, определяющие сущность, ценности и цели современного российского государства. Достаточно сопоставить статьи Конституции РФ 1993 года с соответствующими статьями Конституций СССР 1936 и 1977 годов. Процитируем эти статьи.

Конституция СССР 1936 года, статья 6: «Земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия (совхозы, машинно-тракторные станции и т.п.), а также коммунальные предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах являются государственной собственностью, то есть всенародным достоянием».

Конституция СССР 1977 года, статья 11: «Государственная собственность – общее достояние всего советского народа, основная форма социалистической собственности. В исключительной собственности государства находятся: земля, ее недра, воды, леса. Государству принадлежат основные средства производства в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве, средства транспорта и связи, банки, имущество организованных государством торговых, коммунальных и иных предприятий, основной городской жилищный фонд, а также другое имущество, необходимое для осуществления задач государства».

Отмеченное является входящей информацией для выстраивания теории экономической безопасности при определении объекта и предмета экономической безопасности.

Не могут остаться без внимания исследователей проблем социально-экономической безопасности и угрозы, связанные с развитием цифровой экономики, технологий Big Data, больших данных. Во весь рост встает задача обеспечения экономической безопасности личности.

Особо следует отметить, что разработка методологической базы исследования СЭБ может осуществляться к использованию результатов работы школы междисциплинарного анализа социально-экономических процессов, которая с 2011 года проводит свои ежегодные заседания на базе Университета им. Дмитрия Пожарского в Крыму. В работе школы МАСЭП принимают участие специалисты в области экономики, математики, физики и истории для обсуждения широкого диапазона тем и вопросов. И те решения, которые в школе МАСЭП уже найдены, в той или иной мере могут быть адаптированы и в теории СЭБ.

Нельзя не согласиться с позицией ряда ученых о том, что рассмотрение социально-экономической безопасности делает значимым выделение такой внутренней угрозы (потенциальной), как готовность к отказу от изначальных духовных и культурных устоев в угоду сиюминутной политической целесообразности и экономической выгоды, декларируемая либералами. Принятие соответствующих положений в качестве поправок в Конституцию РФ – есть реальная защита от угрозы либерализма.

Заключение

Необходимость создания теории экономической безопасности постепенно становится насущной потребностью экономистов, о чем свидетельствуют их публикации.

По нашему глубокому убеждению, создание теории экономической безопасности позволит способствовать реализации положений «Стратегии экономической безопасности РФ на период до 2030 г.» [3], Федерального закона от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» и иных правовых актов, направленных на обеспечение экономической безопасности, в контексте оценки, управления и контроля возникающих рисков и угроз.