Central Asia in 2020-ies: questions, forecasts, prerequisites for economic development

Введение

В развивающихся странах с четко оформленным каркасом экономической специализации очень сложно развивать инновационные отрасли народного хозяйства ввиду комплекса проблем, начиная с недостатков необходимой инфраструктуры до коррупции и инертности мышления ключевых национальных и зарубежных инвесторов. Экономики пяти стран Центральной Азии ввиду последствий волн Мирового экономического кризиса 2008 года, в конце 2010-х гг. все чаще сталкиваются с фактом того, что традиционные ниши конечны, а необходимость развивать новые формы и секторы национальных экономик уже не просто отдаленная перспектива, а витальная необходимость в рамках обострения борьбы за ресурсы в Азии в начале ХХI века.

Цель исследования: на основе источниковых данных провести анализ перспективных новых направлений для развития национальных экономик пяти республик Центральной Азии.

Новизна исследования: впервые предложено рассмотреть вопрос развития экономик региона через призму проблем международных экономических отношений в рамках волн глобального экономического кризиса и изменения приоритетных направлений в рамках осложнений с иностранными инвесторами в данные государства.

Практическая значимость: предложено развивать альтернативные секторы без надежды использовать уже потраченный багаж наследства СССР с целью обеспечения стабильности каждого государства Центральной Азии, уменьшив тенденции к сепаратизму в регионе и каждой стране.

Основная часть

Необходимость развивать экономики ввиду устаревания технологий и развитых в период СССР секторов народного хозяйства назрела с 2000 года [1-19]. Вместо этого, получив существенное финансирование от зарубежных партнеров: Японии, КНР, США, Южной Кореи, Российской Федерации, Европейского cоюза и других, руководство стран распорядилось полученными инвестициями нерационально: частично на очень относительные по объемам и качеству модернизацию армий и правоохранительных органов, системы здравоохранения, социального обеспечения и личное обогащение в рамках разраставшихся тогда и сейчас пластов теневой экономики региона Центральная Азия (ЦА) [1–26]. Отсюда возникшая сейчас после волн глобального кризиса необходимость в кратчайшие сроки обеспечить эффективное прибыльное развитие альтернативных сегментов национального народного хозяйства [5–20].

Инновационные секторы для экономик пяти государств, которые должны дать определенные результаты для Казахстана, Туркмении, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана [5–25] – строительство, индустрия разнообразного туризма как на существующих объектах с надлежащей инфраструктурой, так и абсолютно новые (например курорты Каспийского моря, озера Балхаш, горных долин в Узбекистане и Таджикистане и др.), выращивание нетрадиционных сельскохозяйственных и промышленных культур, инвестирование в фармакологическую промышленность, создание гидропоники для редких особо ценных растений промышленного потребления, в т.ч. специй, реабилитационные центры, в т.ч. по региональным специфическим заболеваниям (гепатиты, кишечные инфекции, отравления ядами локальных растений и др.) [5–25].

Если обратить внимание на экспорт ресурсов ЦА на восток, то можно увидеть, насколько сильно изменились объемы потребления газа Китайской Народной Республикой, что создает серьезные проблемы как для существующей инфраструктуры, так и в рамках анализа перспектив, на сколько лет хватит при таком перманентном росте ресурсов месторождений газа [1–25].

Другие ресурсы, которые компании КНР активно выкачивают из региона, также становятся объектом споров в парламентах пяти стран, в рамках конкуренции бизнеса национальных элит, что вызывает и активное раздражение у местного населения, которое не задействовано массово на данных работах, к тому же китайская рабочая сила после завершения проектов остается и далее интегрируется в криминал национальной диаспоры, осложняя жизнь национальным теневым экономикам, добавляя рост преступности и проблем открытым пластам развивающихся экономик Центральной Азии [1–26]. Особую роль играет и китайская стратегия менять условия переговоров, пытаясь получить большее, что все чаще не срабатывает, а лишь вредит КНР.

Напряжение с Пекином растет и из-за пребывания на территориях стран Центральной Азии незаконных формирований из Синьцзян-Уйгурского административного района [25] (Akaev, Keligov, Nanaeva, 2018). Следует отметить, что незаконные вооруженные формирования, ведущие боевую деятельность против центрального правительства Китая, оставляют внушительные средства во время отдыха в пяти республиках, что создает им позитивный дополнительный имидж у местного населения [25] (Akaev, Keligov, Nanaeva, 2018), тогда как выше описанное агрессивное китайское поведение в регионе ЦА –наоборот.

К другим зарубежным инвесторам: Японии, Южной Корее , США, Индии, Ирану, Пакистану и Турции у национальных элит и жителей субрегионов выработались специфические отношения, базирующиеся на общности культур и языков (ИРИ: фарси, Таджикистан – таджикский, Север Индии – хинди, близкие к фарси). Казахский, узбекский, туркменский, киргизский этносы тяготеют к тюркоязычным зарубежным партнерам, прежде всего к Турции, в меньшей степени из-за значительно меньших объемов товарооборота – к Азербайджану и Якутии (РФ).

Япония у всех пяти республик ассоциируется как некий универсальный сверхпозитивный для экономик партнер, не претендуя на экспансию, занял ниши, из которых никто не хочет такого внешнего инвестора потерять [8, 9] (Zakharev, 2017; Zakharev, 2018). С чем соглашаются даже самые главные конкуренты Токио – китайцы [8, 9] (Zakharev, 2017; Zakharev, 2018).

Благодаря наследию СССР особую роль внешнего партнера для ЦА играет Российская Федерация. Сотрудничество с республиками комплексное и постоянно расширяется, как по линиям гуманитарного двустороннего взаимодействия, так и по линиям ОДКБ , Евразийского союза, СНГ, ШОС и на «других полях». Особую роль играют вопросы миграции и трудовых мигрантов с разными сроками пребывания на территории РФ, именно замещение выходцами из Центральной Азии определяет ряд вопросов трудовых ниш и теневой экономики РФ [20–26] (Mukhammadiev, 2017; Zhiltsov, 2018; Ryazantsev, Akmalova, Karimov, Vazirov, 2018; Zhiltsov, Parkhomchik, Slisovskiy, Medvedev, 2018; Kuramayeva, Nurdavletova, 2018; Akaev, Keligov, Nanaeva, 2018; Ryazantsev, Osadchaya, Seleznev, Pismennaya, 2018).

Отдельно следует затронуть предпосылки и проекты развития возобновляемой энергии. Она вызывает растущий интерес как у государств Центральной Азии (инициативы «сверху»), так и у частных инвесторов [5–26] ввиду комплексного и нарастающего вопроса истощения природных ресурсов уже разведанных месторождений и мощностей, активного загрязнения субрегионов устаревшими во всех смыслах модификации и отдачи ТЭС и ГЭС. Это привело к уничтожению Аральского моря и отсутствию за почти 30 лет независимости инициатив по прекращению таких вредоносных проектов. Особые виды загрязнений от ТЭС наблюдаются в крупных промышленных городах Казахстана и Узбекистана [5–26].

Рынок рабочей силы стран Центральной Азии по-прежнему является источником заемной трудовой неквалифицированной рабочей силы, которая не находит применения на родине и ввиду волн глобального кризиса все менее актуальна в зарубежных странах традиционного пребывания. Возвращаясь на родину без средств, эти люди вынуждены интегрироваться в криминальную среду теневой экономики. Именно по этой причине создание в открытой экономике новых рабочих мест должно быть одной из ключевых задач центральных правительств пяти республик [1–25]. Развитие альтернативных сегментов для создания стабильных ниш для рабочих мест должно сделать коренной перелом в вопросах миграции населения Центральной Азии, лишая международный терроризм в регионе подпитки из социальной среды неустроенной молодежи и трудоспособных лиц зрелого возраста от 25 до 60 лет [20–25] (Mukhammadiev, 2017; Zhiltsov, 2018; Ryazantsev, Akmalova, Karimov, Vazirov, 2018; Zhiltsov, Parkhomchik, Slisovskiy, Medvedev, 2018; Kuramayeva, Nurdavletova, 2018; Akaev, Keligov, Nanaeva, 2018). Чем больше будут развиваться направления, тем будет выше занятость населения на местах и социальная мобильность масс будет происходить не вне родной страны и региона, а внутри, создавая новые по качеству трудовые отношения, улучшая возможности для населения трудиться ближе к дому без затрат времени на перемещения от места работы к месту фактического проживания и к местам родных регионов, как это происходит в настоящее время [1–25].

В настоящее время актуальность развития альтернативных ниш в национальных экономиках Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана и Туркмении возрастает. В конце 2010-х гг. начались активные инициативы уже «сверху» [1–11]. Однако, к сожалению, касаются, как правило, столичных округов и объектов с наличием определенной инфраструктуры периода СССР. Особый успех следует отметить в реорганизации полиса Астаны за счет зарубежных инвестиций, подконтрольных корпорациям, а особый провал следует отметить в Шымкенте и Караганде, где модернизация полисов с миллионными затратами, по сути, провалилась [1–3, 11–19]. В Узбекистане наибольшие успехи также касаются инфраструктуры Ташкента и столичного округа, наименьшие результаты можно увидеть в регионе озер бывшего Аральского моря [1–4] (Nazhimudinova, Margazieva, 2019). Во всем регионе предложения «снизу» часто создаются в результате конфликта интересов или в рамках борьбы за ниши местных и зарубежных капиталистов [5–11]. Основными проблемами для претворения данных программ в жизнь являются коррупция в Центральной Азии, недостаток бюджетного и зарубежного финансирования и огромные пласты теневой экономики, которая развивается динамично, обозначая старые и создавая новые проблемы для успешного развития пяти стран в условиях новых волн глобального экономического кризиса 2008 года в 2010–2020 гг. с продолжением в 2020–2030 гг. Объем необходимых суммарных затрат в течение первых пяти лет с начала старта реальных вложений на указанные ранее альтернативные секторы народного хозяйства всех пяти республик составляет порядка 20–21 млрд долларов США, по разным оценкам, а средства, которые затратили правительства стран Центральной Азии, не превысили и 100 млн долларов США [1–26]. Соблазн тратить остатки наследия СССР с расхищением денег зарубежных инвесторов при их содействии и без него, с интеграцией средств в каналы теневой региональной экономики при попустительстве всех этажей бюрократического аппарата оказался сильнее [5–26].

Практические выводы. Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать следующие заключения, которые должны помочь решить вопрос развития альтернативных секторов национальных экономик Центральной Азии из разряда перспектив в реальные действия центральных правительств [1–26].

1. Наладить контроль за распределением средств на всех уровнях власти. Что не представляется возможным в настоящее время ни в одной республике.

2. Интегрировать молодежь в новые ниши экономик для их более быстрого освоения.

3. Повышать прозрачность для иностранных инвесторов путем максимально открытого бизнеса через реальные результаты и отчеты.

4. Пересмотреть договоры с зарубежными инвесторами, если результат хозяйственной деятельности иностранных компаний наносит вред окружающей среде и местным жителям.

5. Ввод позитивной дискриминации: ряд ниш в зарубежных компаниях могут занимать только местные жители – граждане данной страны, чем решится вопрос трудоустройства определенных слоев специалистов.

6. Ввод и контроль за новыми мерами экологического законодательства в сфере добычи природных ресурсов.

7. Прозрачный отчет с реальными результатами в рамках расходов на социальную сферу с повышением количества клапанов парового котла по оси «низы» – «верхи», чего пока не отважился сделать ни один режим Центральной Азии.

8. Рост и развитие институтов национальной частной собственности со стимулом именно граждан страны вкладывать средства в свои государства под гарантии государственной защиты и поддержки [1–25].

Следует также отметить, что объективные предпосылки альтернативного развития региона Центральная Азия невозможны без новых оперативных форм связи по осям «власть – избиратели», «правоохранительные органы –граждане», национальные предприниматели и меры властей по их защите в нишах, где они не могут конкурировать с недобросовестными зарубежными инвесторами вплоть до выработки каждой из пяти республик своих мер позитивной дискриминации в ключевых секторах национального промышленного производства.