Социальный капитал и его влияние на конфигурацию рыночных институтов

Введение

В процессе становления новой постиндустриальной эпохи особо остро встает вопрос исследования эволюции рыночных институтов и трансформации социально-экономических систем с учетом тех факторов влияния, которые долгое время игнорировались мейнстримом экономической науки. К таким слабо изученным факторам относится социальный капитал.

Теория социального капитала начала формироваться в начале ХХI века. Среди зарубежных авторов, уделивших особое внимание природе социального капитала, можно назвать Дж. Акелрофа, М. Вулкока, Н. Дипы, Дж. Дзиалека, Т. Кеси, Дж. Коулмана, С. Нека, Р. Патнема, Ф. Фукуяма, Р. Шиллера [1, 29, 20, 19, 7, 26, 16] и др. К российским ученым, занимающимся изучением процесса формирования социального капитала, можно отнести А. Аузана, А. Бузгалина, Н. Калюжнову, Р. Полищук, Р. Меняшева, В. Полтеровича, В. Радаева, С. Сысоева [2, 3, 6, 10, 11, 12, 13] и ряд других авторов. Несмотря на значительное число, появившихся в последнее время работ, посвященных социальному капиталу, вопрос институционализации его воспроизводства, а также воздействия социального капитала на институциональный прогресс социально-экономических систем остается очень слабо изученным, требующим к себе более пристального внимания со стороны научного сообщества.

Целью данного исследования является раскрытие характера влияния социально-культурной составляющей на конфигурацию рыночных институтов, что, в свою очередь, является залогом более точных прогнозов и оценки перспектив институционального прогресса.

Научная новизна исследования раскрывается не только в постановке самой проблемы определения характера влияния социального капитала на конфигурацию рыночных институтов, но и в попытке автора определить институциональные возможности развития социально-экономической системы через призму общественных издержек, сопряженных с процессом накопления духовно-нравственных ценностей и социальных связей.

Работа выстраивается на институциональной методологии 2.0, для которой свойственно холистическое, ассамбляжное мышление, позволяющее рассматривать процесс взаимодействия внешней и внутренней среды как интерактивную эндо-экзогенную силу эволюции как самих акторов, так и институциональных структур.

Основная часть

Социальный капитал в научной литературе часто трактуется весьма противоречиво, поскольку выступает предметом анализа разных областей знания: социологии, психологии, философии, экономической теории. В рамках экономической науки особый акцент при определении социального капитала делается на том, что, представляя собой социальные взаимодействия в различных формах, социальный капитал обязательно реализуется в качестве такого рыночного эффекта как прироста стоимости [3]. В процессе социальных интеракций накапливается ценностный ресурс, проявляющийся в определенном уровне доверия, плотности социальных связей, масштабности социальных структур, начиная от закрытых бизнес-клубов и заканчивая институтами рынка или институтам гражданского общества.

Интересным является плоскостной анализ социального капитала, предложенный Н.С. Селиверстовой, Е.Л. Яковлевым, О.В. Григорьевым и Л.В. Воронцовым [14]. По их мнению, социальный капитал обладает размерностью, что позволяет рассматривать его в пяти плоскостях: 1) социальный капитал как атрибут стоимостных характеристик личности; 2) социальный капитал как элемент системы семейных связей; 3) социальный капитал как часть корпоративной культуры; 4) социальный капитал как форма гражданской активности; 5) социальный капитал как составляющая институциональной среды. Придется признать, что, рассуждая о самой широкой размерности социального капитала, ассоциировать его с совокупностью институтов или рассматривать как часть институциональной инфраструктуры некорректно. Социальный капитал, конечно, формируется под институциональным воздействием, и сам оказывает влияние на трансформацию отдельных институтов и институциональную конфигурацию социально-экономической системы в целом. Но он не обладает институциональными характеристиками, позволившими бы его назвать институтом, социальный капитал – это коллективный ресурс, общественное благо [7, 26]. Включенность субъектов в систему отношений, нередко институционалированных, обеспечивает им доступ к ресурсам других акторов или позволяет более эффективно использовать свои собственные, что в итоге приводит к экономии трансакционных издержек и наращиванию общественных выгод.

Основой формирования социального капитала является доверие, обеспечивающее уверенность в добросовестности поведения контрагентов. Без доверия выстраивание социальных интеракций невозможно. Именно доверие определяет плотность контактов, густоту горизонтальных связей. Социальные контакты не хаотичны, каждый участник общественных взаимодействий занимает свое социально-экономическое положение в системе, определяемое совокупностью координат, то есть, другими словами, находится на конкретном месте в социальной сети. Социальная сеть представляет собой сосудистую часть социального капитала, по которой движутся ресурсы между акторами. Сети имеют разные конфигурации, замкнутые и открытые, горизонтальные, вертикальные и сложноструктурированные, конкурентные и неконкурентные. Все это необходимо учитывать при раскрытии характера влияния социального капитала на конфигурацию рыночных институтов социально-экономической системы.

Что же касается конфигурации рыночных институтов, то процесс ее изучения должен, с нашей точки зрения, базироваться на принципах институциональной методологии 2.0. Согласно данной методологической рамке, стоит отказаться от построения механических причинно-следственных цепочек, а начать фокусироваться на обоюдной, интерактивной причинности, что позволит посмотреть на эволюцию институтов гораздо шире [15]. Идея пассивной адаптации институтов к изменениям внешней (социальной или рыночной) среды по принципу дарвинского естественного отбора наиболее живучих форм существования должна уступить место теории конструирования ниш. Не только вызовы в форме действий крупных корпораций или отдельных групп интересов заставляют видоизменяться институциональную среду, но любой актор или сообщество в экономическом пространстве меняет ее параметры, подстраивая под себя, создавая комфортную нишу с присущей только ей матрицей ресурсов и системой сигнальных полей [25]. Адаптация перестает носить пассивную форму, она рассматривается как процесс целенаправленного конструирования среды обитания хозяйствующих субъектов. Теория конструирования ниш описывает интерактивную эндо-экзогенную силу эволюции как самих акторов, так и институциональных структур.

Призывая к бриколажному мышлению, институционалисты 2.0 говорят о необходимости отказа от оценки институтов через призму их оптимальности. Нет никаких идеальных моделей институционального пространства, к которым стоит стремится, а поэтому рассуждения о провалах и дисфункциях институтов являются надуманными. Институты создаются людьми, чьи интересы настолько разнонаправленны, что сконструировать непротиворечивый, а, следовательно, оптимальный свод норм априори невозможно. Нет у институтов и строго очерченного функционала, набор функций постоянно видоизменяется в ходе рефункциолизаций. Эволюция институтов – это сложный нелинейный процесс, часто спонтанный по своей природе, лишенный рациональности. Бриколажное мышление сильно отличается от рассуждений об оптимальности институционального пространства и отдельных его конфигураций, оно зиждется на том, что у эволюции нет целей, а, следовательно, не может быть и ошибок в процессе комбинирования ресурсов при решении насущных социально-экономической проблем.

Холистический взгляд на эволюцию институтов во многом обусловлен иным восприятием самого института. Он трактуется не как нечто однородное, целостное, позволяющее его отличить от окружающей внешней среды, а как структура, элементы которой связаны лишь совместным функционированием. Институт как ассамбляжная система представляет собой гибридное образование, неоднородное и внутренне весьма противоречивое. Следовательно, институциональная конфигурация социально-экономической системы, исходя из ассамбляжной логики мышления, имеет размытые границы существования. Монокаузальный, редукционистский подход к ее анализу является ошибочным, требуются новые методологические рамки исследования конфигураций рыночных институтов.

Институциональная методология 2.0, на наш взгляд, как нельзя лучше подходит для изучения процесса воздействия социально-культурной составляющей на институциональное пространство современной экономики. Процесс такого воздействия часто является результатом нерациональных действий акторов, а потому не линеен и хаотичен, что легко можно увидеть на примере развивающихся экономик. Складывающиеся в них институциональные конфигурации весьма неустойчивы, что во многом определяется «некачественным» социальным капиталом [5].

Через социальный капитал поддерживается порядок в обществе, выстраиваемый на доверии [23], он оказывает существенное влияние на функционирование формальных институтов, в том числе и государственных. Система каналов воздействия имеет как горизонтальный, так и вертикальный срез. Социальный капитал, синхронизируясь с институтами рынка, способен существенно сократить потребность в государственной регуляции, то есть уменьшить объемы политико-административного капитала. Обеспечивая контроль общества над властью, накопленный социальный капитал позволяет развиваться институтам рыночного саморегулирования и гражданского общества.

Объемы социального капитала и его качество оцениваются с разных позиций. Так, согласно данным World Values Survey (WVS), международной исследовательской программы, посвященной научному и академическому изучению социальных, политических, экономических, религиозных и культурных ценностей людей, социальный капитал, детерминирующий наивысший уровень доверия, формируется в странах с системой ценностей самовыражения и светской рациональности (рис. 1).

Рис. 1. Координаты стран на карте ценностей Р.Ф. Инглхарта

Источник: The Inglehart-Welzel World Cultural Map - World Values Survey 7 (2023) – URL: http://www.worldvaluessurvey.org/ (дата обращения 23.04.2023)

Этот вывод полностью совпадает и с мнением представителей института Легатиум. Самый высокий сводный индекс социального капитала, рассчитываемый как агрегированное значение показателей доверия, религиозности, социальной сплоченности, развития волонтерства, социальной поддержки и института брака, демонстрируют Дания, Новая Зеландия, Норвегия, Швеция и Исландия, как раз те страны, которые проповедуют светско-рациональные ценности и ценности самовыражения (рис. 2). В целом мировой социальный капитал, измеряющий силу личных и социальных отношений, социальных норм, гражданского участия в стране и социальной терпимости, имеет тенденцию к росту (рис. 3).

Рис. 2 Рейтинг стран по индексу социального капитала в 2023 году

Источник: The 2023 Legatum Prosperity Index^TM/ London: LEGATUM INSTITUTE, 2023. - P. 64. - URL: https://www.prosperity.com/download_file/view_inline/4789 (дата обращения 27.04.2023)

Рис. 3. Динамика сводного индекса социального капитала

Источник: The 2023 Legatum Prosperity Index^TM/ London: LEGATUM INSTITUTE, 2023. - P. 64. - URL: https://www.prosperity.com/download_file/view_inline/4789 (дата обращения 27.04.2023)

Конечно, нужно понимать, что расчет сводного индекса социального капитала (например, определение весов различных показателей в индексе) и выводы, полученые авторами, укладываются полностью в проповедуемую западом неолиберальную доктрину. Тем не менее, общее заключение о том, что страны обладающие весомым значением социального капитала имеют развитую сеть рыночных институтов, кажется нам весьма оправданным.

Интересным установленным фактом является то, что в последние годы темпы прироста социального капитала в развивающихся странах намного превосходят тот же показатель в развитых, что во многом обусловленно попыткой развивающихся рынков найти баланс интересов различных участников за счет использования неформальных институтов, модернизирующих систему рыночных отношений «снизу».

Оперируя идеями теории коллективных действий, придется признать, что накопленные социальный и политико-административный капиталы используются обществом по-разному, одни борются за достижение общественных целей и за рост эффективности функционирования общественного сектора экономики («группы Патнема») [18, 21, 26, 28], другие с помощью социального капитала решают свои собственные задачи, часто идущие в разрез с общественными установками («группы Олсона») [ 4, 8, 9, 22, 24, 27]. Соотношение сил зависит от состояния институциональной среды. Обычно в среде, сформированной рыночными институтами, к которым имеется высокий уровень доверия граждан, доминируют «группы Патнема». Экономике, несмотря на развитые институты рынка, присущ социально-ориентированный характер взаимодействий. Чтобы поддержиать эту социальную ориентированность экономических контактов, требуются постоянные вливания денежных средств в организационное и информационное обеспечение социального капитала. Большие общественные издержки представляют собой обратную сторону монеты в форме гармонично развивающихся рыночных отношений. Сокращение затрат обернется процессом миграции «групп Патнема» в «группы Олсона», что будет проявляться в прерождении институциональных форм из социальноориентированных в институты, решающие задачи отдельных экономических акторов.

Хотя не все экономисты придерживаются такой точки зрения. По мнению Дж. Алмонда и С. Вербы, нарастание социального капитала способно приводить ни к росту, а к сокращению общественных издержек, таких как затрат на беспорядок и расходов принуждения и контроля [17]. Первые возникают как сверхнормативные значения затрат на защиту договорных отношений в условиях очень низкого уровня доверия хозяйствующих субъектов друг к другу, другие предсавляют собой расходы на консолидацию общества, проводимую «сверху», на поощрение политической активности граждан. Именно эти виды общественных издержек определяют институциональные возможности развития экономической системы. Наращивание объемов социального капитала будет приводить к снижению затрат беспорядка при незначительном приросте расходов на принуждение и контроль, напротв, разрушение общественных связей, потеря духовно-нравственных ценностей, будет вызывать одновременный рост и тех и других разновидностей общественных затрат.

Конечно, конфигурация рыночных институтов социально-экономической системы определяется не только размерами социального капитала, но и такими институциональными эффектами как «path dependency» и гиперселекции. «Хреодный эффект» описывает траекторию развития институциональной системы за рамками эволюционной теории, когда развитие определяется действием случайных факторов, преводящих к непредсказуемому изменению направления движения системы. Гиперселекция иллюстрирует процесс формирования институциональных ловушек, под которыми нами понимается функционирование институтов в интересах отдельных участников рынка, а не всего общества. Такой институциональной ловушкой является, например, развитие коррупционных отношений, позволяющих реализовывать интересы одних групп акторов в ущерб интересам других.

Выводы

Социальный капитал как один из важнейших атрибутов социально-экономической системы, играет важную роль, в том числе и в процессе формирования конфигурации рыночных институтов, которая может как социальноориентированной, так и нацеленной на решение задач отдельно взятых акторов. В трансформационных экономических системах накопление социального капитала ускоряет становление неформальных институтов рынка и институтов гражданского общества, что способствует снижению издержек беспорядка и расходов принуждения и контроля, способствует росту общественного сектора экономики и всестороннему решению поставленных перед государством задач.

В современном социально-экономическом пространстве культурно-нравственные детерминанты развития во многом определяют как пределы институциональных возможностей, так и вектор институционального прогресса. Конфигурация рыночных институтов, включающих в себя большое количество неформальных составляющих, функционирование которых основано на высокой степени взаимного доверия, позволит получить существенный экономический эффект, проявляющийся в росте общественного благосостояния граждан и безопасности бизнес-среды.

Накопление социального капитала можно рассматривать и через призму экономии на трансакционных издержках. В этом случае он является фактором повышения транспарентности институционального пространства, что позволит более четко увидеть ее размытые рамки в реальной практической деятельности хозяйствующих субъектов.