Fictitious labor migration in times of crisis

ВВЕДЕНИЕ

Вопросы особенностей миграционных процессов в кризисные периоды изучаются в мировом масштабе уже более века. Уже в 1955 году Р. Хеберли в своем фундаментальном труде о типах миграции [3] говорил о довольно устоявшейся ее классификации исходя из направления (разновидности внутренней и внешней миграции), дистанции (от локальной до межрегиональной), и продолжительности (от маятниковой до перманентной). Дальнейшие исследования в основном концентрировались на мотивах и факторах, влияющих на миграционные процессы, откуда появились новые типы: цепная миграция (семьями, группами) [2], циклическая миграция (сезонная, маятниковая) [7], экономическая или трудовая миграция (поиск работы или улучшение условий жизни) [5], экологическая миграция (из-за стихийных бедствий или изменений климата) [6], вынужденная миграция (из мест военных или политических конфликтов) [1] и другие.

Отечественные научные школы, изучающие вопросы миграции, в основном сосредоточены вокруг Института демографических исследований и Института социологии Российской академии наук (ИДИ ФНИСЦ РАН и ИС ФНИСЦ РАН). Правовые вопросы сопровождения миграционных процессов изучаются университетами и институтами Министерства внутренних дел Российской Федерации и их отделениями. При этом вопросами миграционной политики так или иначе занимаются обе научные школы.

Исследование взаимосвязей и взаимовлияния миграции и кризисов осуществлялось на протяжении последних десятилетий большинством ученых. Т.И. Борзунова, Р.В. Маньшин и Е.М. Моисеева исследовали вопросы миграции населения в годы Великой Отечественной войны [11], С.В. Рязанцев, И.Н. Молодикова и А.Д. Брагин исследовали вопросы влияния пандемии COVID-19 на миграционные процессы [14, 16], О. Чудиновских изучала влияние кризиса 1998 года на миграционную ситуацию [20].

Связывая кризисные периоды и миграцию, исследователи указывают, что первые являются значимыми факторами трансформации самих миграционных процессов, а также государственного регулятивного отклика на их интенсификацию. Таким образом, важными являются, во-первых, дефиниция кризиса как явления, имеющего влияние на миграционные процессы, а во-вторых, анализ текущего периода с точки зрения кризисности в разрезе миграционных процессов.

Ряд авторов определяют кризис как состояние расстройства системы [19] и дисбаланс ее процессов [8], другие же авторы рассматривают кризис с позиций переломной ситуации с потенциально высокими возможностями развития [21] (рисунок 1). Так или иначе, большинство исследователей сходятся во мнении, что кризис – это временное и относительно закономерное, цикличное явление [13].

Рисунок 1 – Общее структурное определение кризиса

Источник: составлено автором с использованием

Детальное исследование понятия и критериев миграционного кризиса дал С.В. Рязанцев [15], который определил его как резкое колебание численности мигрантов, определяющее разницу демографических потенциалов. Таким образом, следуя данным критериям, 2022 год вполне можно считать периодом миграционного кризиса: увеличение количества фактов постановки на миграционный учет иностранных граждан на 25% по сравнению с предыдущим годом (+3,5 миллиона) со значительным увеличением доли мигрантов из стран СНГ и Средней Азии [12], одновременный эмиграционный отток около полумиллиона российских граждан [17], присоединение новых территорий и увеличение численности населения за счет проживающего на их территории населения [10].

Таким образом, изучение социально-экономических явлений на фоне текущего миграционного кризиса позволит выявить новые закономерности, дополняющие теоретические положения социально-экономических наук.

Принято считать, что миграционный кризис в большей мере имеет влияние на глобальные процессы, так как в основном возникает на фоне изменений в потоках международной миграции [4] или, отчасти, внутренней межрегиональной миграции [9, 18, 22]. Локальные миграционные процессы в пределах одного города обычно не рассматриваются, так как считается, что они не нарушают социально-экономического баланса.

Целью исследования является анализ особенностей локальной миграции под влиянием кризиса 2022 года и идентификации реальности (либо фиктивности) анализируемых миграционных потоков.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

В основе исследования лежало наблюдение об активизации локальной трудовой миграции. В качестве территории наблюдения была рассмотрена Кировская область, в которой наблюдался масштабный найм на работу (в штат) промышленных предприятий новых сотрудников. Данные о среднесписочной численности сотрудников отдельных предприятий представлены в таблице 1.

Таблица 1 – Динамика среднесписочной численности сотрудников отдельных промышленных предприятий Кировской области

* С учетом присоединенного в 2022 году АО «Кировское машиностроительное предприятие» с численностью 1500 человек

Анализ динамики роста численности сотрудников промышленных предприятий Кировской области показывает беспрецедентный приток персонала. Общая среднегодовая численность работников организаций обрабатывающих производств и численность безработных показывают иную тенденцию (рисунок 2).

Рисунок 2 - Динамика численности работников организаций обрабатывающих производств и количества безработных Кировской области

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации

Таким образом, анализируя зависимость между изменением численности работников организаций обрабатывающих производств и численностью безработных, на первых взгляд кажется, что произошел переход населения из категории «безработные» в категорию «сотрудников предприятия». Однако еще одним важным направлением занятости безработных является самозанятость и предпринимательская деятельность. Динамика изменений данных показателей представлена на рисунке 3.

Рисунок 3 – Динамика численности самозанятых и индивидуальных предпринимателей в Кировской области

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации

Если в численности индивидуальных предпринимателей не наблюдается серьезных изменений, то динамика роста числа самозанятых указывает на прирост 28,2 тысячи человек за 2 года и 14,4 тысячи человек за 2022 год. Отсюда можно сделать вывод о том, что снижение численности безработных происходит не за счет их трудоустройства на промышленные предприятия региона или, по крайней мере, не только за их счет.

Для понимания структуры нанимаемых работников, в марте 2023 года авторами был проведен ряд интервью со специалистами отделов кадров и руководителями отдельных предприятий (по одному компетентному представителю от каждого из указанных в таблице 1 предприятия). Результаты показали, что принимаемые на работу новые сотрудники поступают из следующих источников:

- безработные;

- сотрудники, переходящие с других предприятий из-за более высокой оплаты труда;

- сотрудники, принимаемые по совместительству (одновременная работа на двух предприятиях посменно или временно), а иногда даже скрывающие факт трудоустройства на другом предприятии;

- предприниматели, самозанятые, а также граждане, ведущие деятельность, приносящую доход, но официально не имеющие статуса ИП или самозанятого, которые продолжают свою коммерческую деятельность, но желающие получить статус наемного сотрудника предприятия.

Формально можно сделать вывод о том, что локальная трудовая миграция не происходит вовсе, так как лишь малая часть населения меняет место работы. Важным является явление параллельного трудоустройства на двух предприятиях и трудоустройство в качестве наемных работников самозанятых и индивидуальных предпринимателей. То есть наблюдаемое явление носит статус фиктивной трудовой миграции, так как реального движения рабочей силы не происходит.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет заключить, что для выявления реальных фактов локальной трудовой миграции недостаточным является анализ статистических данных о количестве разных категорий граждан. Это связано с тем, что потоки параллелятся, и один и тот же гражданин может быть учтен в нескольких категориях. До тех пор, пока такие форматы занятости не противоречат законодательству и не представляют угрозы дисбаланса рынка труда, проблема учета фиктивной трудовой миграции не очевидна. Однако сильная проактивная политика предполагает необходимость учета максимально возможного круга факторов для принятия экономических и политических решений. В связи с этим необходима разработка методологии учета фиктивной трудовой миграции, а также более глубокое изучение взаимосвязей и взаимозависимостей ее размеров в кризисные периоды развития экономики.